Возникший из ниоткуда портал, несильно впечатлил второго сейвала. А вот человек в форме с незнакомыми опознавательными знаками его напряг.
— Ты еще кто? — первым пришел в себя Повязкоголовый. Прежде чем задать вопрос, он взял Врага на прицел. Лэйтарца же вообще ничего не смущало в происходящем. Будто вышел на вечерний променад, честное слово!
— Тинхе, это опасное оружие. Оно…
Мой голос потонул в звуке выстрела. Сломанный Нос открыл огонь. Ахнув, я зажала рот, боясь посмотреть на Тинхе.
— …стреляет.
— Я знаю, что такое револьвер, беспокойная Дробь. — Голос Странника звенел натянутой тетивой. — Наша цивилизация прошла все витки развития. Огнестрельное оружие было среди них. Как и заклинания, уберегающие от него.
Тинхе встряхнул пальто. Тут же прозвучала еще одна очередь хлопков. Целились уже не в грудь, а в голову. Теория, что одежда — это броня, а открытая кожа — беззащитна, не нашла подтверждения. Выстрелы не достигли цели. Враг остался непоколебим.
— Да что ты за брул такой? — взвизгнул Сломанный Нос.
Стрелявший же предпочел перезарядить магазин. Еще одна очередь прошлась звонкой волной. Тинхе сдвинулся, закрывая линию обстрела, на которой я оказалась. Сейвал наконец сообразил.
— Колдун!
Мужчина полез в потайной карман спецовки.
— Кто ты? Зачем здесь? — спросил Повязкоголовый, пока его напарник справлялся с новым оружием.
— Тинхе, ягоды роа! — вновь встряла я, выглядывая из-за спины Странника. Точно с таким же дротиком ходил Никий. — Их яд блокирует магию.
— Прекращай, Дробь. Я здесь. Больше ничего не должно иметь для тебя значения.
— Высокомерный мудак, — ответил вместо меня сейвал.
Мой вредный спаситель и глазом не моргнул. Конечно, прячась за спиной Врага, я мало что могла сказать о выражении его лица. Но что-то подсказывало, вряд ли он втихаря корчит рожи оппонентам.
Враг взмахнул рукой.
Дротик воткнулся в пол в нескольких десятках сантиметров от меня. Было меньше секунды, чтобы выдернуть его, но я справилась. Когда Враг обернулся, чтобы проверить, чего я там шебаршусь, снаряд исчез в моем кармане.
— Не отвлекайся, — посоветовала я.
— Моя ревнивая Дробь, — в раздражающе-снисходительном тоне прорезались игривые нотки, от которых меня бросило в дрожь. В Лэйтарии очень тонко относились к понятиям собственности. Назвать что-то своим, не имея на это реальных прав, было сродни преступлению. Поэтому, когда Враг сбился, называв меня своей, я поняла, что сделал он этот вовсе не ради драматического эффекта. Лэйтарец обозначил границы. — Нет такой вещи, что могла бы отвлечь меня от тебя.
Странник взмахнул рукой. Пыльца магии мазнула по лицу. Я зажмурилась.
Хотелось одернуть Тинхе, чтобы он внимательнее отнесся к вооруженным сейвалам, которые в любой момент могли устроить пакость. Но когда в очередной раз выглянула оценить обстановку, мужчин не было. Точнее они были, но не в том агрегатном состоянии, в котором положено быть живым людям.
Две статуи с перекореженными лицами не представляли опасности. Как и их окаменелое оружие. Вот он Визирь во всей своей силе. У Тинхе и мысли не возникло воспользоваться магией лэйтарцев. Он действовал ровно в рамках закона миров. Ничего лишнего. Враг провернул все чисто и гладко, без единой возможности подкопаться.
— Который из них оставил на тебе синяки? — Странник приблизился к статуям. Прятавшиеся в углу девушки не вызвали у него интереса. — Этот? Оба?
Желание сдать мучивших меня сейвалов было велико. Отомстить за унижения, за травмы, за домогательства, за страх, которые пережила. Я ненавидела мерзавцев всем сердцем. Будь у меня настоящая действующая магия, знай атакующие заклинания, сама бы разделалась с ублюдками. Но та угроза, что исходила от Врага в их сторону, предвосхищала любую месть, которую бы я могла свершить.
— Н-никто.
— Правда? — Враг ткнул пальцем в лоб Повязкоголового. Статуя зашаталась. В каменных изваяниях все еще теплилась жизнь. Заклинания были обратимы.
— Неважно. — Горло перехватило. Голос не желал слушаться, когда я пожелала сказать слова в защиту сейвала. Глубокий вдох придал уверенности. — Мы здесь не за этим.
Взор завораживающего взгляда остановился на мне. Сердце тут же ускорило ритм. Хотела бы я думать, что это произошло из-за страха, но как раз именно его я больше не ощущала. Будто почувствовав это, Тинхе улыбнулся.
— Вот значит как, Дробь. Ты готова завершить контракт?
— Вообще-то, снять с нас проклятье богини.
Темный повелитель, он же Великий визирь фомров, вздернул брови.
— Хочешь — да. А сможешь ли?
Вопрос на миллион долларов, два мира, один дар и свободу Избранной.
— Зависит от того, насколько понятие «поцелуй любви» из легенды красивая метафора.
— 18 —
— Тогда сделаем все красиво?
Демонстративно, как герой плохо-поставленной театральной драмы, мужчина в черном поклонился, прижимая одну руку к груди, а вторую уводя назад. Потом выпрямился и изобразил в воздухе замысловатую фигуру. Магия внутри меня откликнулась блаженным теплом.
Будто в сказке моя рабочая форма растворилась в дымных красках. В глазах заплясали огни. Когда зрение прояснилось, я обнаружила, что стою в платье. Окажись я сейчас среди диснеевских принцесс, гармонии бы не нарушила.
— Ха-ха, — едко отозвалась я на откровенное веселье на лице Врага. — Кто-то пересмотрел «Золушку». Или перелопатил слишком много девичьих фантазий.
Черт с ним с воздушным платьем из тонкой парящей ткани, мерцающих камней на изящных оборках и сложно сконструированным лифом, что мистическим образом добавлял груди лишних полтора размера (о которых я мечтала в неразумной юности, а не в реальности, где существовал спорт, гравитация и неудобные лямки). Неизвестные чары коснулись моей кожи, засиявшей чистотой, и волос, тут же свернувшихся кудрями в элегантную прическу. Травмы никуда не делись, они скрылись за маскирующими заклинаниями.
Я скрестила руки, буравя Тинхе.
— Если ты не можешь смириться с естественной красотой женщины, возможно я выбрала себе не того Врага.
— Я воплощаю твои фантазии, а не свои.
— Так бери те, что на поверхности, а не копай в подростковый возраст!
Признаю, в двенадцать мечтала стать сахарной принцессой сказки. В возрасте до двенадцати — Королевой Чужих, а после двенадцати, чтобы от меня отстали. Но Враг, конечно, выбрал самый яркий, но не долгоиграющий образ.
Тинхе приблизился, довольствуясь моей реакцией. Я попятилась назад, предупреждающе выставив ладонь:
— Мы завершаем контракт. Я передаю свой Дар. Потом снимаем проклятие. Артефакт перестает работать, и мы свободны в перемещениях. Взамен ты обещаешь, что не дашь миру Деополиа погибнуть, и обещаешь, что не тронешь моих подруг.
— Ты говоришь о наложнице гарема и об Избранной, которая пока я занят тобой, освобождает беглого крысеныша?