Наверное, есть во мне что-то такое, провоцирующее на похищение и незаконное удержание. Узнать бы еще что.
— Понимаешь меня? — Лицо садового спасителя окрасилось спектром эмоций: удивление, подозрение, недоверие и надежду.
Я прищурилась.
— Не то что бы одобряю, но понимаю, да, — осторожно продолжила я. — Уверена, были веские причины так поступить, и ты мне их сейчас объяснишь. Я готова их выслушать. Я не тороплюсь.
— Нет, ты действительно понимаешь, что я говорю? — Он подался вперед, будто собираясь уличить меня во лжи.
— Пока ты особо ничего не сказал, но в целом…
Мужчина прикусил край кулака. Странный такой жест. То ли сомнение, то ли нервозность. Ох, лишь бы не сумасшествие.
— Нет, — покачал он головой. — Я это выдумываю. Слишком много времени прошло, — продолжал он. — Это усталость. Док предупреждал.
Вот, черт… А ведь почти поверила, что повезло хоть раз в жизни и попался адекватный похититель.
— Я здесь, — напомнила о себе. — Как насчет познакомиться? Родители дали мне имя Анна, но все зовут Дробью.
Внимание вернулось ко мне.
— Докажи.
— Эм… — осеклась я. — Паспорта при себе нет, но, честное слово, меня все называют Дробью.
— Нет, — мотнул он головой, — Докажи, что понимаешь, о чем я говорю. Повтори мое имя. Никий. Ну же, повтори!
— Все что угодно, если развяжешь. — Я показательно подергала руками, демонстрируя веревки. — Ник.
— Никий. Полным предложением
— Никий, — повторила я. — Тебя зовут Никий.
— Ты понимаешь меня, — ошеломленно выдохнул он.
— Чуточку меньше, чем минуту назад.
Мужчина стянул с руки перчатку и вытер вспотевший лоб.
Одна из тех вещей, что будет удивлять вас в других мирах, это то, что всем плевать на то, что вы спустились с неба на драконе и с фаерболом в руках, но какая-то ерунда вроде правильно произнесенного имени может поразить всех до глубины души. Невероятно, но факт.
— Я понимаю тебя, ты понимаешь меня, — продолжила я развивать тему. — Раз уж мы все такие понимающие, может развяжешь? Руки сильно затекли.
Стул заскрипел по полу. Элл Платочек отодвинул его в сторону, а сам отступил назад. Уперся о край стола, нащупал складной нож. Все это он провернул, не сводя с меня глаз.
— Ты говорила привратнику, что у тебя есть Дар, — припомнил он, крутя деревянную рукоять. Полуголая девица, выгравированная на металлическом торце, подмигивала пустыми глазницами. — Ты — ведьма?
— Магичка, — внесла поправку я. Подумав, внесла еще одну: — Самая добрая, безвредная и всепрощающая из всех существующих.
Признаваться в обладании Дара я не боялась. Если в мире есть студенты, обучающиеся магии, а магия, которой они обучаются, преподается в местной академии, то вряд ли обладателей Дара считают злом. И вряд ли элл Платочек матерый инквизитор, желающий выжечь скверну огнем и мечом.
— Дар заключается в том, что ты можете понимать язык чужаков?
— Угу.
Как-то легко раскрыли мою суперспособность. Я полагала, что однажды это станет решающим козырем в переломный момент, а не определяющим фактором. Зато становилось понятным поведение Никия. Иностранец, решивший украсть волшебный камень, никак не ожидал, что его язык будет понятен кому-то из местных. Особенно, если он говорит на каком-то забытом древнем языке или редком диалекте.
Да, но он понимал, о чем говорила я. Понимал меня, но был удивлен, что я понимаю его. Это возможно понимать чужой язык, но не уметь на нем говорить?
— Больше ничего? Магия огня? Привороты? Способность выращивать урожай на неплодотворной земле?
— Это Дар. Дар от бога, а не список пожеланий на День рождения, — обиделась я.
Конечно бы, я хотела все перечисленное, но Лёша — магический жмот, а другие варианты получения магии я не рассматривала.
— Негусто.
— Сам-то в чем силен?
Мужчина по-простецки развел руками.
— Простой смертный, к великой удаче.
Знала я кое-что об удаче. К отсутствию магии она не имела отношения.
— Что хорошего в том, чтобы не иметь магии?
— Она тебя не убьёт.
— Спорный вывод.
— Не там, откуда я родом.
— А откуда ты родом?
Его профессия или род занятий многое могли бы рассказать. Охотник на нечистью? Искатель артефактов? Сбежавший псих?
— Сколь бы приятным мне ни было разговаривать с кем-то, кто может поддержать беседу, историю своей жизни я не поведаю. А вот ты, — указал он на меня нераскрытым ножиком, — заполнишь несколько пробелов.
Отблеск серебристой грани солнечным зайчиком проскочил по моему лицу. Жирный такой намек, но без прямой угрозы. Не верилось как-то, что элл Никий Платочек станет пытать незадачливую девицу вроде меня. В его мимике и движениях читалась армейская педантичность, а не садистский прагматизм. Он не наемник. Скорее, солдат. А солдаты убивают на войне, а не в мирной жизни.
Впрочем, проверять теорию, я не спешила.
— Валяй, — согласилась, ерзая спиной по неудобному матрасу. Приходилось выгибать шею, чтобы видеть оппонента, а не говорить с потолком. — Спрашивай, мне скрывать нечего.
— Зачем преследовала?