- Для этого достаточно посмотреть на них. Но есть и доказательства.
Интеллектор по команде Антона тут же эти доказательства представил. Мрачно выслушали куаферы все сообщения, перехваченные "стрекозами" Федера.
- Теперь вы понимаете, что я не мог говорить с вами откровенно, пока эту заразу не выведу? Теперь вы понимаете, почему у нас выходит такой странный, такой трудный пробор? Ведь это пробор не простой, со всякими хитростями, о которых Аугусто ни в коем случае догадываться не должен.
Информаторов казнили тут же, в интеллекторной - делать это в каком-нибудь другом месте было опасно. Обошлись без крови, без мук, быстро свернули шеи, как сворачивали их выморочным животным, сложили аккуратным штабелем и укрыли кожухом от какого-то инкубатора. Стукачи - все, кроме Мери-Мо, который выл и просил пощады, - приняли смерть достойно и даже словно бы с облегчением. Можно было бы порасспросить их получше, можно было бы даже оставить им жизни в обмен на двойную игру, но очень уж куаферы были злы на эту пятерку.
Самое удивительное было в том, что Федер, как выяснилось, не очень хорошо себе представлял, в чем именно опасность того, что Аугусто узнает о казни. Строя свои хитроумные планы, он споткнулся на самом очевидном совсем не продумал тактику своего поведения с Аугусто, когда тот узнает, что потерял сразу всех своих информаторов. Но теперь его этот пункт не очень волновал. Теперь с ним был не только Антон, с ним была вся команда.
Про казненных тут же словно забыли. Собрание возобновилось, как будто ничего не произошло. Но именно "словно" - никто не оглядывался на ужасный штабель, аккуратный, накрытый подоткнутым кожухом, никто ни добрым, ни злым словом не помянул пятерку предателей, вместе с собой унесших непостижимую тайну своего предательства, их просто вычеркнули, но от такого вычеркивания многим было не по себе.
Штабель холодил спины, ни на секунду не давал о себе забыть. Вроде бы привычные к виду смерти куаферы изо всех сил делали вид, что ничего необычного не случилось. А он, собака, холодил, подлец, спины.
Чушь все это, что мертвые по ночам имеют ужасную привычку навещать своего убийцу. Не приходят они по ночам, это сами убийцы их навещают, это они сами призывают к себе кошмар сделанного, это в убийце живут все его жертвы, живут до тех пор, пока в нем остается хоть толика человеческого. То есть обычно не так уж долго живут.
Между тем Федер сумел раньше других перебороть этот холод, загнать его поглубже внутрь и начал посвящать куаферов в свои планы захвата Ямайки и освобождения от Аугусто и его мамутов. Планы отличались повышенной кровожадностью, что несколько удивило куаферов, такого за командиром прежде не замечавших, и малой надежностью. Его сразу стали терзать вопросами, а Чезаре Нэчуйвиттэро задал Федеру главный вопрос:
- Командир, ты меня извини, конечно, но не слишком ли это сложно в смысле хилой надежности?
Федер ответил на вопрос другим вопросом, классическим и в некотором смысле риторическим.
- У тебя есть другие предложения? - сказал он Нэчуйвиттэро. И тот скучно пожал плечами - в смысле, нет, других предложений не имеется, мол, ну и ладно, спросить, что ли, нельзя?
Так или иначе, но у куаферов действительно никаких реальных планов, кроме того, что предложил Федер, не было. Их собственный, тайком от Федера разработанный план предполагал просто начать войну с мамутами, которые уже были наготове, которые только и мечтали о такой войне. Подобный план с девяностопроцентной вероятностью был обречен на провал. На него можно было решиться только с отчаяния. Именно этого ждал от куаферов Аугусто. И ему было все равно - убить их в бою или уничтожить так, как уничтожил команду полицейского патруля.
Поэтому куаферы вынуждены были согласиться на то, что предложил им их командир. Тем более что, как выяснилось, они давно уже, с самого начала пробора, вовсю трудились над претворением замысла Федера в жизнь. Теперь появилась надежда, что они хотя бы не вслепую будут делать этот пробор.
15
Благородный Аугусто нервничал. Вообще-то нервничать Благородному Аугусто приходилось куда чаще, чем пребывать в состоянии умиротворения, но сейчас он нервничал всерьез - а такое случалось совсем редко. Аугусто терпеть не мог попадать в тупиковые ситуации, но именно это с ним и случилось после того, как Соленый Уго убил двух его людей, после чего сразу все его куаферы-агенты исчезли.
Это могло быть чем угодно, только не совпадением. Когда ситуация стала критической, причем скорей всего вопреки желанию и Федера, и заговорщиков, все утечки из отряда куаферов в один момент прекратились. Аугусто считал вполне возможным, что Федер в этот момент сделал то, чего, похоже, не делал раньше, - пошел на реальный контакт с реальными заговорщиками. А это означало только одно - крах пробора и как следствие - необходимость немедленного уничтожения всех куаферов.
Несмотря на все свои угрозы, Аугусто не мог заставить себя пойти на уничтожение куаферской команды и, стало быть, на разработку нового пробора, даже, может быть, уже не здесь, не на Ямайке. Аугусто был умен, но и ленив: слишком все хорошо шло вплоть до последнего момента, чтобы так вот взять и со всем этим распрощаться.
Тупик для человека типа Аугусто есть двойственное состояние. Ты просто не можешь не делать одно, но более чем обязан делать противоположное. В данном случае он не мог спустить Федеру убийства и своих людей, и агентов, но в то же время не мог отреагировать на это, ибо любое насилие тут же ставило на проборе крест; а пробор был очень нужен Благородному Аугусто. Любой другой не задумываясь выбрал бы уничтожение куаферов, но для Аугусто это не годилось. Аугусто уже не мог отказаться от пробора. Слишком многое он сюда вложил. Теряя Ямайку, Аугусто терял не только время и деньги. Он, могло так статься, терял вместе с Ямайкой собственную империю и даже собственную жизнь.
Как и многие другие криминальные нувориши своего времени, начало собственному баснословному богатству Аугусто Благородный, настоящая фамилия которого была Ашкенацци, положил, занявшись торговлей участками под застройку. Впоследствии, когда этот вид деятельности стал настолько опасен, что даже мощные армии, созданные дельцами типа Аугусто, не гарантировали спокойствия и стабильности в бизнесе, Аугусто решил переключиться на что-нибудь менее кровавое. Полностью переключиться не удалось - из земельного дела редко уходят при жизни, - но в сферу интересов Аугусто именно тогда бочком-бочком протиснулось космическое пиратство.
Это только так кажется, что космическое пиратство ушло в романтику веков вместе с солнечными парусниками и реактивными скоростными болидами, вместе с мужественными капитанами-звездопроходцами и спящими красавцами, которых никаким поцелуем раньше срока не разбудить. Это только так кажется, что в наше время космическое пиратство невозможно по определению.
Конечно, трудно себе представить идиота, который решился бы напасть, скажем, на рейсовый пассажирский вегикл "Уоррен-Меркьюри-Блитц". Как бы ни был этот гигант в космосе беззащитен, какие бы богатства ни перевозили с собой его пассажиры, вряд ли кто решится встать на его пути - подобное безумие представляет собой пусть и стопроцентно надежный, но все же очень дорогой и очень утомительный способ самоубийства.
Однако, уважаемый читатель, космос кишит, кишел и кишмя кишеть будет вегиклами помельче, чем "Меркьюри" или "Сосса". Вегиклами, которые болтаются себе туда-сюда, вдоль и поперек Обитаемого Ареала без особого плана, без особого графика, ни у кого не спрашиваясь, ни перед кем не отчитываясь, и эмергентный контроль, в космосе просто обязательный, воспринимая с большим неудовольствием, а при возможности и вообще обходя. Многие из таких вот суденышек вообще избегают регистрации или довольствуются каким-нибудь незамысловатым инкогнито. Разумеется, в отличие от пассажирских или тяжелых транспортных судов они часто бывают оснащены вполне серьезными устройствами самозащиты, но, как правило, взять их, оказывается, очень легко. Причем часто бывает так, что хорошо вооруженный вегикл захватить несравненно легче, чем вегикл, вооруженный похуже: сказывается тут фактор беспечности, главный бич всех космических трасс.
Аугусто, игрока по натуре, космическое пиратство привлекло большими, но никогда заранее не известными доходами. Армия, необходимая для такого рода дел, должна была составляться уже не только из одних рядовых солдат тупоголовых мамутов. Необходима была всепроникающая разведка, необходимы были продуманные операции, способы захвата, желательно друг на друга не похожие, чтобы космополу было труднее вычислить преступника. Аугусто был умен и ценил это качество в других. Ему претили прямые, бесхитростные ходы, ему всегда требовалась замысловатая комбинация, даже если толку в ней было на первый взгляд куда меньше, чем просто взять и убить.
Постепенно его армия, состоявшая, как состояла и сейчас, почти из одних мамутов, начала разбавляться людьми, не очень сведущими в высоком искусстве выстрела и удара, но зато способных не моргнув глазом облапошить кого угодно и на какую угодно сумму. Развелось в ней и всяких специалистов. Они ходили с умными лицами, уткнувшись в свои вечно что-то пищащие мемо, говорили мудрено и простому охраннику способны были сказать разве что "здравствуйте", "пожалуйста" и "спасибо". За что охранники их, естественно, на дух не переносили.
Космическое пиратство благодаря хорошо поставленной разведке быстро пошло у Аугусто в гору. Он откапывал такие грузы и брал их так артистически, что скоро о его фирме пошли по трассам самые причудливые легенды. На девяносто процентов они были откровенным вымыслом, на остальные десять сильно приукрашивали не всегда приглядную правду; тем не менее Благородный Аугусто полностью переключился с земельного на разбойничий бизнес.
Легенды о благородстве и чести Благородного Аугусто страдали как минимум излишними преувеличениями. И, сделавшись пиратом, Аугусто остался тем же кровавым убийцей, каким был всегда. Тошнотворный шлейф трупов все так же его сопровождал.
В своем новом деле не это считал Аугусто своей главной ошибкой - кровь есть кровь, в таком бизнесе она неизбежна. Главной ошибкой, хотя порой и главным своим достижением - это по настроению, как когда - Благородный Аугусто считал изобретенный им новый вид космического разбоя - пиратство по найму.
Пиратство по найму оказалось куда выгоднее, куда прибыльнее и куда менее трудоемко, чем пиратство на свой страх и риск. Дорогостоящая армия разведчиков и разномастных специалистов, абсолютно Необходимая для поиска самых богатых и самых доступных вегиклов, в случае пиратства по найму сокращалась раз в пять, поскольку основную информацию по делу, как правило, приносили заказчики. Никакие разведчики не могли найти столько выгодной добычи, сколько поставляли его Благородному Аугусто желающие эту добычу присвоить хотя бы наполовину. Потому Аугусто и заслужил себе прозвище Благородного, что никто и никогда не мог обвинить его в присвоении свыше оговоренных пятидесяти процентов куша. Злые языки поговаривали, правда, что в случае особенно крупных сумм награбленного Аугусто с заказчиками не церемонился, но так или иначе, никто еще публично не высказал Благородному Аугусто упрека в нечестности. Что на его бизнесе отражалось самым наилучшим образом.
Благодаря пиратству по найму богатство Благородного Аугусто росло в пропорциях ужасающих - вот тогда-то и возникла у него мысль создать собственную империю из нескольких планетных систем. Метрополией должна была стать Ямайка.
Пиратство по найму имело то свойство, что его трудно было приостановить надолго. Обязательно оставались невыполненными старые договоренности, обязательно то и дело возникали новые, от которых трудно, а то и вообще невозможно было отказаться. Строительство же Ямайки - вещь сама по себе хлопотная и требующая полного и пристального внимания, просто в принципе не могло идти как нечто параллельное с разбоем. Хочешь не хочешь, а должен был Аугусто увязывать пробор и со своими планами, но очень скоро как-то так само собой вышло, что вычеркнуть Ямайку из жизни Аугусто мог уже только вместе с собой. Короче, не мог сейчас Благородный Аугусто, ну просто никак не мог отдать своим мамутам такой логичный, такой желанный, такой жизненно необходимый приказ, как приказ об уничтожении Федера и его команды. А не отдавать такой приказ было очень и очень опасно.
Поэтому Аугусто снова пригласил Федера к себе на разговор, пригласил вежливо, а когда Федер вошел к нему, то первым делом извинился за прежний прием, из собственных рук подал великолепную жербу, предложил гостю кресло, сел сам и надолго задумался.
- У меня к вам, Федер, - начал он, наконец выйдя из задумчивости, будет очень тяжелый и не очень понятный мне самому разговор. Должен вам признаться, что единственная цель этого разговора - моя собственная безопасность и процветание моей будущей империи.
- Это понятно, - с усмешкой согласился Федер.
- Не буду входить в подробности, но получается так, что сейчас я не могу позволить себе серьезное насилие по отношению к вам и вашей команде. Я говорю это с некоторым даже облегчением, потому что мне было бы неприятно отдать сейчас приказ о вашем уничтожении...
- Тоже ясно, - ответил Федер.
- Вы, дорогой Федер, - несколько раздражаясь на такую реакцию, заметил Аугусто, - с вашими этими "понятно" и "ясно" либо очень умны, либо глупы. И тоже очень. Ни на то, ни на другое, честно вам скажу, не похоже, поэтому я прихожу к выводу, что вы со мной сейчас неискренни и, возможно, ведете какую-то свою, не очень, заметьте, умную игру. Ведь ясно же, что все эти ваши приготовления, уничтожение моих агентов и прочее являют собой не что иное, как объявление войны. Мне.
- Чего ж не понять? - вежливо улыбнувшись, ответил Федер. - Только мы вполне могли бы обойтись и без войны, если бы у нас были гарантии сохранения жизни после того, как пробор будет закончен и принят.
А поскольку гарантий таких у Аугусто не было, то весь последующий разговор свелся к уже имевшему место обмену взаимоуспокаивающими репликами.
Несмотря на все свои опасения, Федер вернулся в гексхузе живой и невредимый, что заставило его задуматься, а задумавшись, еще больше укрепиться в своем стремлении отомстить Благородному Аугусто, по возможности побольней.
Между тем необходимо было что-то решать не только с пробором, но и с Соленым Уго. Место, где он прятался, было примерно известно - болото Лас-Тиграс Инмензуадас или просто Лас-Тиграс. То еще местечко, но уже почти освоенное, без всяких там ядовитых кустарников, летучих пекари и хищных кочек. Лас-Тиграс использовалось куаферами как полигон для кислородной флоры и неядовитых пресмыкающихся. Еще - об этом, кроме командира и матшефа, никто не знал - Лас-Тиграс было выбрано Федором в качестве одной из резервных кладовых информации о каждом прибывшем на Ямайку мамуте. Именно здесь на тыльной стороне полупапоротниковых листьев, которые так хороши в суп, хранились в латентном состоянии все РНК, ДНК, СНК и прочие кодовые определители всех бандитов. Причем особенно много "почек", как их называл Антон, имели отношение к Благородному Аугусто. Федер, впрочем, не имел пока никакого особого решения судьбы Аугусто.
На следующий же день коррект-куаферы Голый Ларри и Алехандро П.М.Штайнбор-Перри, два удивительно похожих, одинаково лысоватых, одинаково наблюдательных парня, партнеры-неразлучники во всех своих проборах, вышли через западную границу, без проблем отыскали Соленого Уго и поимели с ним длительный разговор.
Для начала, соблюдая приказ Федера, они хорошенько начистили ему физиономию. Уго не возмутился и чистку принял как должное. Более того, он посчитал ее за знак одобрения и доверия, о чем тут же неразлучникам поспешил сообщить.
Неразлучники к избиению людей особой привычки не имели, но им показалось все-таки странным поведение Соленого Уго - его, понимаешь, кулаками обрабатывают, в лице болезненность создают, - от такого сообщения в восторг не пришли, но избиение закончили и перешли к инструкциям. Инструкциям этим Соленый Уго поначалу внимал с восторгом, потом немножечко сник, а под конец заявил, что нормальному человеку такое совершить не под силу.
- Идиот! - ответили ему неразлучники. - Кто ж когда тебя держал за нормального человека? Ты, главное, все сделай, как тебе говорят, и этим ты искупишь свою кретинскую жажду мести, поставившую всех нас...
- Вот уж действительно кретинскую! - охотно согласился Соленый Уго.
- ...и заодно сделаешь особо полезное для всех дело, - и завистливо добавили почти хором: - Счастливчик!
Сказав положенное, неразлучники удалились, непосредственно перед тем удалив на всякий случай всех "стрекоз", окопавшихся в одежде и волосяных покровах Соленого Уго. Ведь мало ли что? Информационные каналы "стрекоз" защищены очень слабо, и рисковать поэтому не стоило.
Задание, а точнее, первая его часть, пришлась Соленому Уго очень даже по душе Именно из-за нее неразлучники назвали его счастливчиком. Предложено было Соленому Уго пройтись по окрестностям, отыскать хорошо ему известные папоротники, причем без всякого риска напороться на их ядовитость, и кое-что с определенных, тоже хорошо ему известных листьев ножичком соскрести. Как и все прочие куаферы, Уго обожал вот такие немудреные задания; считалось, что на них посылают в куаферской команде лишь в качестве отдыха - не все ж, в самом-то деле, рисковать.