Антон включил погудку, шарик на ее торце слабо засветился, потом потух, и еле слышным, искаженным голосом произнес:
- Четырнадцать.
Мамуты-техники, припавшие к экранам в штабе Аугусто, зачертыхались.
- Что это он за херовину такую включил? Ослепил их, что ли?
- Ослепил не ослепил... Тебе-то какая разница? - озабоченно проворчал второй мамут. - Десятник все равно морды начистит нам, а не ему. А у меня сегодня свидание с одной амазоночкой, черт их всех дери...
Между тем Антон, оказавшийся в роли человека, указывающего Федеру, пресек очередную попытку командира вскочить и бежать сломя голову к Аугусто и спросил:
- Давайте не нервничать и подумаем вместе, зачем Аугусто это сделал?
- Он сволочь, он гадина, он не человек, вот зачем он это сделал!
В это время один из интеллекторов вызвал Антона на связь, и тот не прореагировал.
- Он, дрянь такая последняя, чуть не в любви мне признавался... продолжал причитать обезумевший от горя Федер.
- Он ваш враг!
- Господи, какой же я идиот, нужно было ее срочно отослать отсюда! Я его сейчас убью!
- И всех наших погубите.
- Все равно я его убью! Немедленно!
Такого шока Федер не испытывал никогда, он даже и сам не понимал, что с ним происходит.
- Все нутро трясет, Антон, все нутро! Я заболел, что ли?..
Отвлекшись на несколько секунд, Антон что-то забормотал интеллектору.
- Послушайте, все очень просто, - сказал после этого матшеф, точно чему-то обрадовавшись. - Даже непонятно, как мы могли до этого не додуматься. Аугусто боится, что вы его опередите. Что вы что-то такое - он не знает что - сделаете и вдруг одолеете его. Он боится вас, Федер. Он страшно вас боится, и в этом тоже наш шанс. Он захватил Веру для торга.
- Господи, но почему Веру?! Я о ней и вспоминал-то не очень. Нашел тоже рычаг, сволочь.
- Вы ее просто любите, и Аугусто это знает.
- Да. Наверное, - совсем опустил голову Федер.
- Идите к нему. Торгуйтесь. Бушуйте. Возмущайтесь. Но только протяните время. Мы что-нибудь придумаем.
- Кто это "мы"? Ты с ума сошел? Ты собираешься об этом раззвонить всем и каждому?
- Мы - это я и мои интеллекторы.
- Ох, сволочь, гадина паразитская! Я сейчас с этим подонком побеседую!
Пьяно мотая головой, Федер встал с дивана и поплелся к выходу.
В доме Аугусто его уже ждали. Два холодных, как космос, мамута торжественно провели его наверх. Федер поднимался, сжав зубы и еле сдерживая желание перескакивать через ступеньки. "Я хочу видеть, как они умирают!" - неожиданно для себя рявкнул он переполошенному Антону, выходя из интеллекторной. Антон что-то крикнул ему вслед в том смысле, что ничего еще не готово, что рано, что может не получиться, Федер не разобрал, да и не собирался вслушиваться. "Я хочу видеть, как они умирают!"
Командир куаферов и сам прекрасно понимал, что это только взрыв эмоций. Но он, может быть, первый раз в жизни был настолько разъярен и хотел именно того, о чем говорил. "Я хочу видеть, как они умирают".
Фактически он имел в виду одного Аугусто, ибо мамутов как одушевленных существ он не воспринимал. Но тех, кто исполнял приказы Благородного Аугусто, - тех он тоже хотел увидеть в предсмертных корчах.
Дверь в кабинет бесшумно открылась. Аугусто сидел за мраморным рабочим столом, абсолютно пустым, сложив перед собой руки с нервно переплетенными пальцами, с напряженным выражением лица.
- Здравствуйте, Федер! Сядьте, пожалуйста.
- Вы что, с ума сошли? За каким чертом вы похитили Веру? Она-то здесь при чем?
- Сядьте, пожалуйста.
- Пожалуйста! Чего вы хотите? Неужели вы думаете, что...
- В полной безопасности ваша Вера. Небольшой психологический шок, но это пройдет.
- Вы отдаете себе...
- Нам надо поговорить.
Федер сел так резко, словно пытался проломить кресло, но только ушиб копчик, в ярости этого не заметив.
- Ну?
- Вера у меня, и сегодня это моя гарантия.
- Не понимаю. Гарантия чего?
- Гарантия того, что вы не начнете бунт куаферов против меня и моей армии. В противном случае ваша возлюбленная умрет очень мучительной смертью.
- Но я не собираюсь подбивать своих куаферов на бунт против вас. Вы же сами понимаете, что это безумие.
- Понимаю, но не знаю наверняка, что у вас на уме. Я буду с вами откровенен, дорогой Федер. Дело касается не чего-нибудь, а моей собственной жизни. Я не первый раз попадаю в опасную ситуацию, каждый раз выходил из опасных ситуаций живым, намерен выйти живым и на этот раз.
- Господи, да при чем тут...
- Я, видите ли, дорогой Федер, очень себя люблю. И очень дорожу своей жизнью. Могу вам совершенно искренне признаться, что другого выхода в данной ситуации, кроме вашего уничтожения вместе со всей вашей командой, я в настоящей ситуации просто не вижу. Постойте, помолчите! - Он предостерегающе поднял руку, белый рукав до локтя сполз. - Посмотрите мне в глаза, Федер.
Помолчав, тот ответил:
- Ладно, смотрю.
- Мы так часто, так подолгу, так порой откровенно с вами беседовали, что вы уже достаточно узнали меня и поняли, что я плохой актер. Давайте будем абсолютно откровенными друг с другом и тогда мы сможем найти взаимоприемлемый выход.