(«И куда б нам всю эту хренатень?.. Как всегда, Панасёнков на канцтовары жилится!..
Вон, последняя, кажись, папочка-то и осталась. Там, на верхней полке. Красивая, фиолетовенькая, прямо жалко для такого дерьма...
А, что поделаешь! Срасходуем!.. И номерочек не забыть присобачить. Какой бишь там по генеральной книге?.. Двадцать два... дробь... Эге, вот и готово!..»)
* * *
— Братцы! Братцы-товарищи! Вы папочку мою случаем не видели? Тоненькая такая папенция, красивенькая, фиолетовенькая, нумерок на ней проставленный... Как бишь?.. Двадцать два — дробь... — тьфу ты, чтоб ее!.. Дробь, кажись, сорок восемь! За литером «сэ» — «секретный», то есть... Оставил где-то, вот же дела!..
— Да не видели. Вишь, делом люди заняты. Отвяжись ты, Двоехеров!
— Двоехоров, — могли б запомнить уже... Так не видели? Хана мне, братцы, без этой папочки, совсем хана, лучше не жить!.. Так, значит, не видели?.. Ладно, всё, всё... Я только на случай — ежели увидите вдруг... Не пожалеете, братцы, гадом буду — не пожалеете!..
— Да ............................! И вообще — ..........................!.. ....... нам твоя папочка, и вообще .............................!
— Понял. Вопросов больше не имею...
* * *
[Приводится в расшифровке]
Акапулько, «Карлосу»
(для переправки в Москву, «Гюнтеру»)
...в связи с новыми документами, касающимися сведений о базировании подводных лодок класса «Сфинкс», о которых сообщу позже...
Теперь в отношении операции «Рефаим». Моему лондонскому «источнику», близкому к кругам Ее Величества, удалось установить:
1) Потомки российского великого князя G.R., умершего при загадочных обстоятельствах в Петербурге (вероятно, самоубийство, хотя, ввиду особости обстоятельств, — кто знает?) в 1901 году [См. в романе « Завещание Императора»], действительно, располагают предсмертным письмом князя, адресованным одной европейской великой герцогине рода Кобургов, из которого следует, что князь в некоторой степени был знаком с содержанием послания императора Павла, сожженного, как известно, Николаем II. Правда, осведомленность на сей счет покойного великого князя базировалась на весьма сомнительном, с обыденной точки зрения, фундаменте, а именно: на откровении некоей одержимой девицы, умевшей, якобы, в состоянии транса читать уничтоженные письмена. (Впрочем, как тот же мой «Источник» смог выяснить, способности оной девицы в ту пору совершенно не подвергались сомнению и не однажды с успехом использовались российской полицией; признаюсь, лично меня это в достаточной степени убеждает.)
2) Стенограмма с откровениями девицы была тогда же составлена и отдана князем на сохранение своему доверителю, некоему L.F. Однако:
3) Поисками этого загадочного L.F. длительное время, по заданию самого тогдашнего министра внутренних дел графа Плеве, занималась специальная служба Охранного отделения — и совершенно безрезультатно. Между тем, реальность этого фигуранта не вызывает сомнения — его следы то и дело обнаруживаются в переписке великого князя, которую я взял смелость, — поскольку уж дело находится на спецконтроле у Администрации Президента, — через подставных лиц приобрести на аукционе (счет пересылаю нашему военному атташе). Имею веские основания предполагать, что его архив и его потомки до сих пор обретаются в России. Возможно, предпринятая вами разработка «Племянника», действительно, что-то даст в этом направлении.
Дополнительные сведения о подводных лодках «Сфинкс» перешлю в ближайшее время по дополнительному каналу стокгольмской почтой.
Гонорар для моего «Источника» в установленном размере прошу перевести через надежную фирму в банк Сингапура на известный Вам счет.