Тот осторожно взял её, с ужасом чувствуя, какая она тяжелая… и теплая… теплая, словно кожа, под которой минуту назад текла эта кровь…
— Что… что я должен… с этим делать? — с трудом проглотив комок в горле спросил Элари.
— Выпить. Всю, до капли. Прямо сейчас.
Элари заглянул в чашу и его замутило.
"Она же ещё живая! — с ужасом подумал он о крови. — Живая! Она ещё его плоть! Я не могу пить кровь друга, который смотрит в мои глаза! Не могу! Не могу!"
— Я убил часть твоей души, твоей жизни — она умерла вместе с твоим товарищем, — сказал Суру. — Взамен я даю тебе часть своей жизни. Это справедливо. Ты можешь принять её… или не принять.
— А если нет? — голос Элари задрожал.
— Отказаться от уже принятого дара жизни — смертельное оскорбление. Тогда через три дня мы сойдемся в поединке и смерть рассудит, кто из нас прав.
— Прощение — дело добровольное, да? — голос Элари зазвучал неожиданно зло. — Хочешь — прощай, не хочешь — умирай, да?
— Ты можешь выбрать любое оружие, место — всё, кроме времени.
— Да? Мне уже предлагали, какой смертью умереть. Ты же… — Элари задохнулся от злости.
Суру промолчал, спокойно глядя на него, и юноша вдруг понял, что этот прирожденный боец просто позволит себя убить — чтобы он, дурак, не умер от собственной глупости… или заставит убить, если он не захочет. Элари захотелось грохнуть чашу об пол и завопить во весь голос… он уже сделал движение, когда Суру схватил его за руки. Они дрожали… но их хватка была крепкой.
— Слушай, ты, идиот! Если ты так поступишь с жертвенной кровью, ты смертельно оскорбишь не только меня — весь мой народ. Такого мы не прощаем никому. Здесь тридцать Воинов — лучших из лучших. Разбив чашу, ты не проживешь и секунды. Ради своей жизни, и ради моей тоже — прими дар!
— Ладно! — Элари стряхнул его руки, чуть не расплескав содержимое чаши. — Всё как хочешь! — он поднял чашу и резко припал к краю, чтобы покончить с этим побыстрее. В последний миг он ощутил запах… и его замутило. Он испугался, что сейчас его вырвет — прямо в чашу.
"Интересно, что они со мной тогда сделают? — подумал он с внезапно холодным любопытством. — Заставят умереть медленной смертью? Или очень медленной?"
Эта мысль придала ему мужества, и он сделал глоток. Его рот наполнился кровью… ещё живой кровью. В первый миг его желудок взбунтовался, но потом…
Потом он понял, что значит быть хищником — он пил кровь друга и ему нравился её вкус.
Когда Элари опустил чашу, Суру невольно попятился. Перед ним стоял совсем другой юноша — гибкая фигура подобралась, мускулы напряглись, лицо стало твердым, глаза смотрели внимательно и остро. От их пристального блеска файа стало не по себе — они даже не просили добавки, а спокойно оценивали — взять ли её сейчас или подождать удобного случая.
Потом Элари моргнул и наваждение исчезло… но осталась эта невесомая легкость движений… и этот внимательный взгляд…
— Что с тобой? — спросил Суру.
— Я не знаю, — юноша прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. — Словно я…
— В тебе — часть моей жизни. Теперь мы братья — ты и я.
— Наверно. Я чувствую… — Элари несколько раз повернулся с пугающей грацией, потом вдруг прямо с места прыгнул на целый метр вверх, кувыркнулся в воздухе и вновь стал на ноги. Его сандалии ударили в пол с шумом пистолетного выстрела, но тело даже не дрогнуло — оно осталось пружинистым и твердым. Вдруг он заметил, как смотрит на него Иситтала — совсем как… Прежде, чем он успел понять это, Суру начал оседать и юноша подхватил его на руки, не удивленный тем, насколько он легок.
— Интересно, почему они послали со мной тебя? — спросил Элари, отвернувшись от окна. За ним был уже вечер — вечер дня, когда он обрел брата. — Ну я — это понятно. Мне восемнадцать лет, по вашим законам я не могу здесь жить. Но ты — Воин, а их осталось так мало!
— Это просто. Побежавший дважды побежит вновь. Лучше отправить его туда, откуда бежать некуда. Так будет лучше для всех и для него самого. А Воины нужны везде… и я сам рад вернуться домой. Я познакомлю тебя с моей мамой.
— Она жива?
— В отличном здравии. И ещё, там у меня три сестры — три старших сестры, благодаря которым я и стал воином — иначе мне бы не удалось выжить, — Суру широко улыбнулся.
— А у меня никого нет, — просто ответил Элари.
— Извини, — Суру помолчал. — Я совсем забыл, кто ты. У нас почти нет сирот.
— Извиняю. Надеюсь, это не потребует от тебя нового искупления кровью?
— Только пары приятельских затрещин, — Суру улыбнулся ещё шире. — Кстати, как ты?
— Всё прошло, — Элари задумался. — Только… только что-то во мне теперь всегда будет хотеть крови. Ты не представляешь, как это было приятно… чувствовать себя невесомым, как воздух, и твердым, как сталь. Все мои чувства обострились… я словно проснулся! И не хотел засыпать. Теперь я стыжусь этого, но не жалею. Увы.
— Ты думаешь, что в искуплении кровью платил только я? Ты тоже — своей наивностью. Теперь ты — не совсем прежний. Кстати, ты проживешь этот вечер без меня? Мне надо пойти кое-куда…
— Куда?
Суру смутился.
— Ну…
— Она красивая?
Суру промолчал, опустив голову, но смуглая кожа на его щеках стала чуть-чуть — самую малость — темнее.
— Извини. Я такой глупый…
— Ты красивый, — Суру как-то странно смотрел на него. У него был задумчиво-мечтательный взгляд. — У вас были одинаковые глаза.
— У кого?
— У Иситталы и у тебя, во время искупления кровью. Она смотрела на тебя… боюсь, у вас похожие души. Это опасно… но я плохо её знаю, Элари. Наши женщины свободны в своем выборе. Если она полюбила тебя, Ир не сможет её удержать… никто из нас не сможет. Это тоже закон — выбор в любви священен. Нельзя запретить любить.
— Мне надо её избегать? Чтобы мне не выпустили кишки?
Суру рассмеялся.
— Она сохранила мне жизнь, наплевав на законы — всего лишь затем, чтобы ты не расстроился. По-моему, огорчать такую девушку довольно неразумно… К тому же… она была лучшей в Садах… а ты будешь там жить… может быть, она…
— А короче нельзя?
— Короче, я завидую тебе. Ты можешь обрести великое счастье… в любом случае, она не причинит тебе вреда… умышленно. А ободранные плечи заживают быстро.
Теперь Элари тоже смутился и покраснел.
— Ладно, я пошел. Только не замечтайся. Нам этим же вечером на корабль, не забыл? Если я не приду в девять, иди в порт и жди там. На крайний случай… названия ты все равно не прочтешь… такой синий парусник с белыми мачтами. Он один, так что не спутаешь. Если я не приду — спокойно садись и уплывай. Я найду другой и через пару дней догоню. Идет?