Я сидел на крылечке, возле небольшого хозяйского дома и от безделья, свистом, гонял порядком обнаглевших гусей. До полудня было еще около часа, а стало быть, можно вдоволь насладиться ничегонеделаньем, не обращая внимания на постоянные напоминания сварливой хозяйки.
— Эй, ну че ты будешь делать?! Я кому сказала: живо собирайся, — раздался из-за ограды скрипучий голос, невысокой и очень суетливой госпожи.
Сакрия Глид, — так звали жену моего хозяина, знаменитейшего на все королевство звездочета Карвина Глида.
В первые месяцы услужения, стараясь понравится своим хозяевам, я брался за любую, самую сложную работу. Но вместо ожидаемой похвалы, получал лишь звонкие затрещины, сопровождаемые бурей возмущения.
Поначалу мне казалось, что я действительно делаю что-то не так, и все колкие замечания госпожи Сакрии абсолютно законны. Так было до тех пор, пока местная челядь, живущая в доме звездочета и его жены ни первый год, поведала о своеобразном характере хозяйки, любящей беспричинно, стращать прислугу. И вскоре, я уже не принимал ее слова близко к сердцу. А чуть позже и вовсе перестал обращать на них внимание.
Нет, конечно, когда я слышал невыносимые вопли госпожи Сакрии, — я, как и полагается, виновато опускал взор и, уставившись в землю, не переставая угрюмо кивать, покорно выслушивал совершенные мной провинности, которых не было и в помине. И самое удивительное — это действовало лучше всяких оправданий. Увидев мою виноватую мину, хозяйка, словно понимая, что добилась нужного эффекта, живо замолкала.
Поэтому и сейчас, тяжело вздохнув, я поступил так, как обычно поступал в подобных случаях.
— Уже бегу, госпожа, — подойдя к изгороди, приветливо произнес ваш покорный слуга. — Не беспокойтесь. Я уже здесь!
— Как же… не беспокойся тут, — проворчала в ответ хозяйка, пронзая меня своим острым взглядом, хотя уже сейчас, отчетливо ощущалось, как гнев в ее голосе сменяет милость. — Знаю я тебя! Не напомни тебе. Так бы и сидел на солнышке, почесывая свое жирное пузо…А это, между прочим вредно, потому что…
Почему это сидеть на солнышке и почесывать пузо для меня вредно, я так и не узнал.
Отмахнувшись, хозяйка повернулась ко мне спиной и направилась к соседке, такой же суетливой и в меру упитанной женщине, жившей на другой стороне улицы.
Видимо я действительно перестарался, скорчив слишком уж жалостливое лицо. Хотя может оно и к лучшему, все-таки у меня еще оставался законный час отдыха, и я честно признаться, не намеревался так просто менять его на лишний час работы.
Крохотный камешек запущенный мной в ближайшие кусты, попал в проходившего рядом с оградой здорового гуся. Важно шествующая птица, не успев увернуться, недовольно загоготала и, беспокойно замахав крыльями, словно пытаясь скрыться от внезапно ударившей с небес угрозы, припустилась по двору, да так лихо, что я только подивился эдакой расторопности.
За спиной послышался едва заметный смешок:
— Я смотрю, ты со злости всю живность у нас перебьешь…
— Скажешь тоже, — не успев повернуться, недовольно произнес я в ответ.
Передо мной стояла молодая особа в ярко-голубом платье. Звали эту юную прелестницу — Джесика. Я же, с первых дней пребывания в доме господина звездочета, звал ее просто Джес.
Серые глаза девушки весело блеснули, и она гордо провозгласила:
— Курт — победитель гусей! Охотник за неповоротливой и глупой птицей! Великий и непобедимый гусятник!
И тут же улицу наполнил радостный девичий смех.
— Прекрати, Джес. Разве сама не видела, что это вышло случайно, — оправдываясь, пробурчал я, чувствуя рвущуюся наружу обиду. Будто бы за этот меткий бросок и обиженного до самых кончиков перьев гуся, меня неминуемо ожидает самая страшная в мире кара.
— Ладно, не обижайся. Нельзя так серьезно воспринимать шутки, а то когда-нибудь не выдержишь, да и лопнешь от злости, — улыбнувшись, ответила девушка.
Джес было чуть больше пятнадцати — всего на два с небольшим года младше меня, — но иногда казалось, что разница в возрасте, между нами, гораздо больше. Может быть потому, что я никак не мог понять ее милой непосредственности. А может быть, просто мои постоянные мечтания, были для нее чем-то диковинным и вызывали на ее лице лишь задорную улыбку. Вариантов было много…
Она жила у хозяев чуть ли не с самого детства и чувствовала себя здесь так, как чувствует себя законная принцесса при королевском дворе. Хотя, что я такое говорю: какая из Джес принцесса…разве что только фрейлина нашего курятника. Только ей самой, вовсе необязательно знать об этом!
Однажды я поинтересовался: как Джес попала в дом звездочета, и получил более чем исчерпывающий ответ. Со слов тетушки Вайрис, которая заведовала в нашем доме не только кухней, но и управлялась со всем хозяйством, — Джесику отдали в дом Глидов ее собственные родители. Ужасный голод, охвативший лет пятнадцать назад наши края, заставил многих жителей королевства, избавиться от своих ненаглядных чад. Мальчиков — тех, что постарше, за пару звонких монет определяли в военные корпуса; девочки же, в основном попадали в приюты или, на худой конец, в свободное услужение. По крайне мере, лично мне трудно было судить о тех временах. Детство сохранило в моей памяти лишь острую обиду и постоянное урчание в пустом желудке. Может быть и я, вот также как и Джесика стал обузой для своей семьи, и меня…
Нет, не хочу об этом думать!
Я постарался отогнать ненавистные мысли.
— Что, опять к господину звездочету собрался? — заметив мою задумчивость, сочувственно произнесла Джесика.
— А что?
Девушка прекрасно знала, что каждую неделю, в одно и то же время, я отправлялся на Одинокую гору отнести господину Карвину 'кое-какие вещи'. Или как выражалась госпожа Сакрия: "…тот ненужный хлам, что помогает ее мужу глазеть на звезды". Поэтому вопрос моей собеседницы показался отнюдь не случайным.
— Да так, — небрежно отмахнулась Джес, машинально поправив вконец растрепавшиеся локоны. — Вот только, знаешь что… Попроси-ка у господина звездочета для меня небесную карту…А то у него их столько, что и не пересчитать, и все по чуланам да чердакам валяются, без всякой надобности. Попроси, а? Ну, пожалуйста…
На девичьем лице незамедлительно возникала милая улыбка.
Попросить карту… Интересно, чего мне это будет стоить? Я задумчиво почесал подбородок. Ну, как минимум получу взбучку от господина звездочета, а если не повезет, то в придачу к тумакам, схлопочу и нагоняй от госпожи Сакрии. И это ради какой-то дурацкой прихоти своевольной и бесшабашной девчонки?!
— А сама-то чего не попросишь? — не спеша соглашаться, поинтересовался я у Джес.
— Попросила бы… Да ты же знаешь, какая у господина Карвина память. Не намного длиннее его козлиной бороденки. Уж сколько раз я ему напоминаю. Он мне обещает… А потом, естественно, забывает. Да ты не бойся! — видимо поняв, в чем заключается истинная причина моего замешательства, затараторила она, — тебя не заругают. У господина Карвина этих карт видимо-невидимо. Он ведь знаешь, постоянно их перерисовывает, а старые прячет в чулан почем зря. Понимаешь… вроде как выкидывает. Они ему все равно не нужны. Представляешь, я слышала, это самое, их даже крысы не едят.
Хихикнув, Джес посмотрела на меня таким трепетным, умоляющим взглядом — но я лишь недовольно хмыкнул, продолжая упираться.
— Ладно, если эти самые карты, как ты говоришь, не нужны господину звездочету: то зачем они тебе?
— А я вот только тебя забыла спросить! Красивые они и все тут! — в один миг милая улыбка Джес обратилась недовольной гримасой.
И я без лишних объяснений понял, что совершил непростительную ошибку.
Теперь на меня будет обижаться весь белый свет, во главе с этой капризной ворчуньей, — маленький, но слишком уж острый язычок которой, наплетет всем и каждому такое, что бедолагу Курта весь год будут обходить стороной даже соседские собаки. Все-таки я здесь человек новый, а Джес — лучшая подруга всех местных товарок. И если только она захочет, в отместку, распустить по деревне какой-нибудь слушок, то на завтра об этом будет знать все королевство — приняв сказанное за чистую монету.
— Значит, не хочешь выполнить мою просьбу? — словно могущественная госпожа, медленно произнесла девушка, посмотрев мне прямо в глаза.
— Постой, постой… — спохватившись, вскрикнул я. Да так громко, что напугал не только Джесику, но и бедного гуся, который уже получил на свою голову, полагающуюся от меня награду.
Замахав крыльями, гусь вновь скрылся в кустах, — и видимо, собираясь там остаться навсегда и больше не появляться во дворе — сразу же затих.
Юная особа, попросившая меня об услуге, не заметив гусиного переполоха, вновь наградила меня пристальным взглядом:
— Стало быть… Согласен?
— Ну, я это са-ммоое, попробую… — Раздался в ответ мой невнятный голос.
— Вот и хорошо, — и вполне довольная собой Джес, улыбнулась, добавив: — Скажи, а что ты делал сегодня на базаре?
Я заметно вздрогнул. Этот вопрос показался мне страшнее самых грязных сплетен и косых взглядов, желающей знать-все-на-свете Джесики. Если только любознательная хозяйка пронюхает, что я без ее ведома побывал утром на базарной площади, и тем более в лавке старика Тилда, она тут же выкинет меня из дома или того хуже — продаст бродячим торговцам.
— Не был я сегодня на базаре, — сквозь силу выдавил я из себя. Если бы можно было предположить, что утреннее посещение лавки Тилда станет известно кому-то из прислуги, то я обязательно бы придумал какую-нибудь правдоподобную историю, а так ничего не оставалось, как просто отпираться и все отрицать.
Я осторожно взглянул на Джес, пытаясь угадать, видела ли она меня на самом деле или просто догадалась, где я отсутствовал все утро.
— Да ладно Курт, кончай выдумывать. Тебя встретили мальчишки-менялы возле Скрипучего моста. — Внезапно произнесла Джесика.
— Они попутали… То есть ошиблись! Это был не я! — пришли мне на выручку протертые до дыр фразы.
— А кто же?
В глазах девушки играли хитрые огоньки.
— Не знаю. Кто угодно, но не я, — сорвалась с языка еще одна глупая отговорка.
— Ага, значит не ты?! И в лавке старика Тилда, тоже был не ты?
Джес ликовала, предчувствуя, как я, вот-вот перестану врать и, во всем сознавшись, поведаю ей очень страшную тайну.
Но вместо этого я лишь упрямо повторил:
— Не я!..
— Не ты! А кто?
— Не знаю!
— Может быть наш Мартин?!
— Какой Мартин?!
— Наш гусь, Мартин!
— Может быть! Точно! Скорее всего! Наверняка, это бы он! Кто же еще!
Только произнеся последние слова, я понял, какую сморозил чушь.
На миг, во дворе воцарилась тишина. Казалось, я ждал целую вечность, перед тем как осознал, что Джес больше не будет мучить меня ужасными вопросами. Уперев руки в бока, девушка внезапно улыбнулась, и тихо захихикала.
— Ха-ха! Значит Мартин… ты говоришь Мартин. Наш гусь?! Что же он там интересно забыл?! — не унималась Джес.
— Не знаю… — пожав плечами, я шмыгнул носом, не сообразив, что можно добавить к сказанному.
Наверное, смотрелся я в тот момент ужасно глупо. С другой стороны, Джес от души веселилась, забыв обо всем на свете, в том числе и о лавке старика Тилда, в которой я этим утром, в тайне ото всех, купил себе волшебство.
— Мартин наверное присматривал для своих сородичей какую-нибудь обновку? А может, он хотел достать себе новые крылья, чтобы улететь от нас и больше не попадаться тебе на глаза?! Ты ведь у нас настоящий охотник на гусей! Тебя скоро даже индюки госпожи Лорси бояться станут!
Джес уже не сдерживала смеха и не в силах остановиться, утирала слезы. Я лишь продолжал глупо улыбаться, обдумывая как бы побыстрее отвязаться от этой невыносимой девчонки.
На выручку мне как всегда пришла госпожа Сакрия.
— Эй, лоботряс! — раздался со стороны дороги ее зычный голос. — Не пора ли тебе отправляться к Одинокой горе?!
— Конечно, госпожа! — с нескрываемой радостью откликнулся я. — Уже бегу!
Перестав смеяться, Джес непонимающе покосилась на меня, словно требуя ответа.
— Я обещаю выпросить у господина звездочета для тебя самую большую в мире карту! Честное пречестное слово!
Подкрепив свое обещание воздушным поцелуем, я перемахнул через забор, и припустился к тетушке Вайрис, у которой наверняка уже были готовы вещи господина Глида.
Пусть лучше разрастаются слухи о моем чрезмерном трудолюбии, чем о дружбе со стариком Тилдом и довольно частом посещении его волшебной лавки.
Покинув пределы владений госпожи Сакрии, я поднялся на пологий холм и, остановившись, попытался отдышаться. Обычно сюда я добирался гораздо медленнее, стараясь как можно сильнее растянуть знакомую мне дорогу. Но только не сегодня. Сегодня мне хватило часа, чтобы выбраться из деревушки, перейти речку вброд и быстрым шагом, напрямик, миновать хозяйские поля. Наверное, я мог так не спешить, но в тот момент мне показалось, что чем скорее я достигну холма, тем раньше Джес забудет о необходимости разузнать у меня об утренней прогулке на базар.
Откуда в моей голове могла взяться столь глупая мысль? Ответить на собственный вопрос мне было не под силу.
Ерунда… Эта девчонка скорее умрет от любопытства, чем забудет о нашем недавнем разговоре, хотя подозреваю, что раньше этого, она загонит в могилу именно меня. И, скорее всего, даже за самую большую и самую красивую карту звездочета, я не смогу купить ее молчание.
На миг я остановился. В голове была сплошная каша навязчивых мыслей сложенных из тысячи способов обезопасить себя от назойливой и любопытной Джесики.
Великие созвездия! За что мне такая напасть?!
Я поставил хозяйскую суму на землю и присел рядом с огромным старым дубом.
А что если эта болтушка возьмет да и расскажет все хозяйке? Или того хуже, напридумывает небылиц, и опять же, поведает их местным товаркам? А те в свою очередь уж точно не упустят возможности поделиться новыми сплетнями с госпожой Сакрией. Что тогда?..
На миг я поддался чуждой обреченности. Даже в приюте, когда меня беспричинно наказывали, чуть ли не каждый день, я, потирая горевшую огнем спину, знал, что наступит день, когда напрасные мучения закончатся. Сейчас же меня, как назло, обуревало странное, разрастающееся словно сорняк, отчаянье.
Если уж Джес захочет, она все равно узнает, куда, а главное, зачем я ходил этим утром.
Попытавшись отвлечься, я устало потянулся и осмотрелся. Вокруг царило лето, и не было нужды торопить независящие от меня события.
Сами по себе мысли о неминуемом разоблачении отошли на второй план.
Припомнив свой утренний поход на базар, я достал из-за пазухи небольшой завернутый в старую тряпку кулек.
Стремительный ветер, прилетевший откуда-то из дальних южных стран, зашумел в ветвях могучих исполинов. Я невольно вздрогнул. В моих руках сейчас было настоящее волшебство, купленное у старика Тилда за три монеты — все мое месячное жалованье.
Затаив дыхание, я с трепетом стал разворачивать небольшой сверток, мысленно рисуя вокруг себя разноцветные столпы искр, еще несотворенного мной волшебства. Конечно же, я не рассчитывал на что-то огромное и невероятное. Настоящее волшебство способны творить только Истинные маги. Но создать собственными руками хотя бы маленькое дождевое облачко — для меня казалось сейчас чем-то невообразимым.
Однажды, будучи еще десятилетним мальчуганом, я видел, как в наш небольшой городок съехались Истинные маги. Каждый из них отличался роскошной, шитой серебром и золотом мантией и от каждого веяло силой и могуществом. Руки "Повелителей невидимой силы" — как было принято называть у нас на родине магов, — были длинными и костлявыми, словно им никогда в жизни не приходилось работать в поле. Хотя о чем я: конечно, не приходилось.
Перед глазами, словно это было вчера, возникли живые картинки того хмурого, дождливого утра.
Когда маги вышли на главную площадь города, под звуки труб и радостные возгласы толпы, я почувствовал, как дрожат мои колени, — пристальный взгляд одного из магов был направлен в мою сторону. Уж не знаю, зачем он так внимательно рассматривал грязного и худощавого мальчугана, одетого в старые обноски, но я почувствовал, что готов упасть на мостовую и, уткнувшись в землю закрыть глаза, чтобы никогда больше не видеть этого властного, пронизывающего насквозь взгляда. Один глаз мага был зеленым словно у кошки, второй — ярко-голубым, сравнимым лишь с сиянием редкого топаза. Единственный, запомнившийся мне на всю жизнь, проникновенный взгляд странствующего мага.
Я пронес эти воспоминания через годы, пытаясь хоть чуточку овладеть умением волшебства — тысячи безуспешных попыток!
Старые бабки знахарки, старики — заговаривающие от сглаза и способные усмирять непогоду, говорили: '… умение творить волшебство все равно, что учиться плавать. Сначала ты ужасно боишься, представляя, как река не в силах тебя поддержать, засасывает, погружая в глубину, но когда, размахивая руками и, пытаясь ухватить глоток воздуха, ты вдруг понимаешь, что тонешь и каждая последующая попытка становиться еще безнадежнее, то внезапно осознаешь — вода тебя может держать сама, без всяких усилий. И тогда покорившись потоку, ты плывешь…'.
Сколько раз я слышал эти бесполезные советы, не понимая как мне найти вокруг себя ту самую реку силы. Ведь, по словам старцев-шептал, способных заговаривать погоду — волшебство, оно повсюду. Уж, не знаю, так ли это на самом деле или нет, но ощущать вокруг незримые потоки силы я так, и не научился. Да и желания общаться с самоучками у меня, со временем, сильно поубавилось. Большинство таких вот тронувшихся умом старцев, мнили себя великими магами и на моих глазах пытались сдвинуть горы, а в итоге, либо — обессилив падали в обморок, либо и того хуже — отправлялись на небеса, так и не совершив 'великого подвига'.
Один раз мне даже пришлось спасать одного не очень старого, но ужасно зазнавшегося Шепталу. Его звали Клайд би Ор. По словам соседей, такое имя он взял себя сразу, как научился приманивать к берегу рыбу и разгонять с неба небольшие тучи. Достижение, надо было заметить так себе, но Клайд би Ор, по-видимому, гордился этим так, словно покорил неведомые земли или победил настоящего дракона. Когда я попытался напроситься к Ору в ученики, то уже догадывался — единственное чему сможет меня научить этот чудак, — это отгонять от себя комаров, что впрочем, мне вполне пригодилось бы; или же воровать соседских кур — чему я и сам мог научить кого угодно с превеликим удовольствием.
Но на деле все оказалось гораздо хуже. Первый же наш урок обратился для моего учителя настоящим кошмаром. Прошептав пару непонятных мне слов, Клайд би Ор напустил на нас диких ос, от которых мы спасались бегством ни один час. После первой неудачи, мой учитель, не стал отчаиваться и решил продемонстрировать своему терпеливому ученику истинную силу, раскачав самое высокое дерево в лесу. Уж не знаю, мог ли он предположить, только здоровенная сосна, так и осталась стоять на своем месте, а из ближайших кустов на нас кинулся потревоженный внезапным шумом медведь, и мой 'прославленный учитель', до смерти испугавшись, стал карабкаться на эту самую сосну. Заклинание все же сработало — и Клайд би Ор упал вместе с деревом прямо на несчастного медведя. Недолго думая, я кинулся на помощь горе-магу.
Вскоре Ор поправился, правда, охромел на правую ногу. И все-таки было в этой истории и кое-что положительное. От местных селян, Ор заработал грозное прозвище "медвежегуб".
На моей памяти имелась еще парочка подобных магов-самоучек, некоторые из них даже пытались напроситься в обучение к Истинным повелителям силы, — только про это мне даже вспоминать не хотелось.
Позже, попав в Гильдию слуг, я еще тешил себя надеждой, что мне все-таки посчастливиться, и я попаду в услужение к какому-нибудь, пусть даже самому захудалому, но Истинному магу. Только как я не молил Всевидящих, а ничего из этого не вышло.
Как говориться в таких случаях: 'Метил к магу, а попал к звездочету'…
Руки медленно развернули старую, грязную ветошь, открыв моему взору маленькую вещицу похожую на плоский речной камешек, который так здорово кидать в воду и считать, сколько раз он ударится о гладь, прежде чем исчезнет в глубине.
Откинув тряпицу в сторону, я уставился на магический предмет из лавки старика Тилда. Сердце бешено колотилось, желая непременно вырваться наружу, словно оно совсем не нужно своему хозяину.
Где-то неподалеку нарушила тишину беспокойная кукушка. Вздрогнув, я чуть не выронил таинственное сокровище. Еще бы чуть-чуть и мир для меня перевернулся с ног на голову. Тяжело вздохнув, я посетовал на собственную 'храбрость'. Еще самую малость, и мне уже не надо будет никаких магических штучек.
Аккуратно накрыв камень ладонью, я стал затравлено озираться по сторонам. Сейчас мне казалось, что глупая кукушка разнесет весть о моей покупке по всей округе и через пару минут, здесь будет госпожа Сакрия с целой оравой прислуги. Хотя, скорее всего, я сначала услышу ее истошный вопль, а уже потом получу сильнейшую оплеуху.
После таких мыслей мне захотелось, обернуть мою загадочную покупку ветошью и выкинуть куда подальше. Но любопытство в очередной раз взяло верх над трусостью, — в чем я, конечно, не сомневался.
Повертев таинственный камешек, и не найдя в нем ничего магического, я вспомнил, что старик Тилд дал мне с собой прилагающуюся к волшебному предмету инструкцию.
Развернув крохотный листик, я с трепетом прочитал:
…Для того чтобы привести в действие данный предмет, сначала необходимо успокоиться…
Усмехнувшись, я уже более рассеяно огляделся по сторонам. Наверное, только мне пришло в голову вот так, запросто, сидя под деревом, и ничегошеньки не понимая в магии, пытаться оживить волшебную покупку, не удосужившись для начала выяснить ее предназначение. С другой стороны, я ведь всего лишь хочу научиться. То есть всего-навсего, как это говорят: почувствовать, что такое настоящая магия. Поэтому стоит ли забивать голову лишними сложностями…
Хорошо, что же там дальше? Я вновь уткнулся в бумагу.
…Если вы успокоились, то можно переходить к активации предмета. Крепко зажмите Реквит в правой руке и, произнеся слова:…левикус анте чоко… подбросьте его вверх. И тогда над вами появится небольшая дождевая тучка.
Так вот значит, как называется эта вещь. Реквит — заклинание дождя!
Название не говорило мне ровным счетом ничего. Зато само заклинание показалось почему-то слишком легким. Если подумать, с таким же успехом эту вещичку мог купить и использовать кто угодно. Кому охота делать что-то собственными руками, когда неподалеку есть лавка старика Тилда — с самыми дешевыми заклинаниями на свете. По крайне мере именно такая надпись красовалась над входом в небольшой домик самого странного продавца нашей округи.
Продолжая сомневаться, я с интересом повертел в руке покупку. Реквит, словно пытаясь как можно скорее продемонстрировать мне все свои невероятные способности, чуть не проскользнул между пальцами.
— Ладно, будь что будет, — решил я…
Губы сами произнесли загадочные слова, от которых у меня мурашки побежали по телу. Магический предмет полетел вверх, а я только и успел закончить заклинание.
Ударившись о ветку, Реквит отскочил вниз, и угодил мне прямиком полбу. Да так сильно, что вместо дождя у меня перед глазами засверкали искры, что впрочем, тоже можно было назвать волшебством, — если бы от них, к примеру, загорелся стог сена.
— Ай, что б тебя… — схватившись за лоб, выругался я.
Повторная попытка, а затем еще одна и еще одна, принесли лишь разочарование. Я снова перечитал данную мне Тилдом записку. Все сделал правильно, ничего не напутал?!
В голове, сам не знаю почему, возникла предательская мысль: может быть, нужно другое заклинание, а Тилд просто дал мне не ту бумажку?
Наверное, я мог придумать еще сотню похожих причин оправдывающих старого мошенника, но в этом не было смысла. Меня обманули, надули, обмишурили, — заставив поверить, что обычный камень сможет превратиться в настоящую тучу. Треклятый Тилд вытянул у меня все месячное жалование. Что б ему пусто было!
Камень и разорванные клочки бумаги полетели прочь.
Меня в жизни часто наказывали за мою наивность, обманывая и выуживая хитростью деньги, но никогда я не испытывал такой невыносимой обиды. Мне хотелось стать магом, настоящим волшебником, способным творить чудеса! — а не подбрасывать вверх камни и ждать обещанного дождя.
Я горько улыбнулся. Пощупал лоб. Наверное, будет шишка. Магическая шишка.
Тяжело вздохнув, я осторожно потер ушибленное место. Еще одна неудача — как ни крути многовато для одного дня.
Поднявшись, я подхватил торбу с вещами, предназначенными для господина звездочета, и отправился в путь.
Уныние и необъяснимая уверенность в том, что подобные неудачи будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь, настолько сильно поглотили мои мысли, что я даже не заметил как, спустившись с крутого склона, выбрался на большой проезжий тракт. И если бы не щемящая душу тишина, в один миг окутавшая все живое, я еще долго шагал вперед, не обращая никого внимания на окружающий меня мир.
Остановившись, я растерянно оглянулся по сторонам.
Вроде все как прежде. Те же деревья, та же дорога; даже ветер и тот такой же тихий, теплый, успокаивающий.
Но что-то было не так…
Внутреннее не спокойствие и подавленность от неудачного волшебства вмиг сменила необъяснимая тревога.
Теперь уже более внимательно оглядев проезжую дорогу, я осторожно сделал несколько шагов вперед. Ничего не произошло. Мир не обрушился на голову, и меня не ударило молнией… но тревога все равно не исчезала. А наоборот — усилилась.
Деревья, устало повинуясь ветру, робко нарушили тишину. По небу плыли рваные лоскутки облаков, в которых угадывались неведомые животные. Над лесом пронеслась беспокойная стая, хаотично летящих птиц, словно кто-то внезапно спугнул их с насиженного места.
Я следил за каждым неестественным проявлением природы. Но никак не мог объяснить, — почему оно мне кажется чужим и пугающим.
Необычное чувство.
Что-то было не так? Что-то изменилось? Даже трава клонилась к земле как-то неправильно, по-особенному.
Еще никогда в жизни я не испытывал такого неясного, ничем не подкрепленного страха.
Мне сразу же вспомнился тот день, когда в доме старого хозяина я полез на чердак и столкнулся лоб в лоб с Чердачником, — древним существом вроде домового, — я ни капельки не испугался. Скорее удивился, увидев перед собой лохматое существо, у которого вместо волос, торчала старая потемневшая от времени солома, а огромный безумный глаз напоминал вечно крутящийся волчок. В тот момент передо мной было то, чего нужно бояться. Осязаемый, реальный страх казался не таким уж большим. Мы смотрели друг на друга, и я понимал, что Чердачник сам напуган и хочет скрыться подальше от моих глаз. Столкнувшись с непривычным ему миром он ожидал от меня любой пакости, а я, в свою очередь, настороженно готовился к тому, что меня превратят в блеющего козленка. Но Чердачник не стал колдовать — может потому что не умел, может по какой другой причине. Он просто исчез, когда внизу послышался шум, и я на миг отвел свой взор. Но сейчас вряд ли я так легко смогу избавиться от навалившейся на мои плечи необъяснимой тревоги.
— Эй, кто здесь?! — разрушая тишину, громко повторил я.
Ответом мне стал сильный ветер и медленно падающие на дорогу сухие листья — грустная пора неизбежности первых холодов.
Над головой пронеслась стая ворон. Беззвучно, будто меня лишили слуха. И я, раскрыв рот, наблюдал, как черные точки на безоблачном небе превращаются в клин, а затем вытягиваются в донельзя правильный ромб.
Я стоял, как вкопанный, понимая, что обычно, вороны так не летают. Они вообще не могут так летать!
Клин медленно скрылся за верхушками деревьев.
И вновь мороз пробежал по коже.
Тяжело дыша, я резко обернулся. Могу поклясться, что за моей спиной стояло нечто, издававшее такое жуткое, тяжелое дыхание, отчего кровь стыла в жилах. Будь я великим магом, я в ту же секунду окружил себя десятком, нет даже сотней, всевозможных защитных заклинаний, а еще лучше, просто исчез, перенеся себя куда-нибудь подальше от этой дороги. Но, увы, сейчас мне некуда было прятаться!
Ветер усилился, закружив над трактом дорожную пыль. Совсем неподалеку послышались тревожные крики птиц — гортанные и булькающие, словно они кричали наоборот, — произнося свои птичьи слова наизнанку. И это уже не было простым совпадением. Здесь действительно происходили странные вещи.
Обхватив торбу покрепче, а вернее вцепившись в нее пальцами, я кинулся вдоль дороги в сторону городка.
Многие великие умы, ломают голову над вопросом: что же все-таки такое магия? Некоторые считают ее даром, посланным свыше, другие просто новой наукой. Ни те, ни другие — неправы. Магия — это, прежде всего природа и окружающий нас мир. В этом-то и весь секрет колдовства. И вторгаясь в мир магии, мы, в первую очередь, посягаем на созданную природой гармонию. Мир меняется и меняется безвозвратно. А любое изменение влечет за собой необратимые события и последствия в нашей жизни. Развязываются бессмысленные воины — ведущие к бесчисленным жертвам; нелепые конфликты королей становятся причиной болезней и голода, но и это лишь маленькая толика того огромного эффекта, который может стать ответной реакцией на нашу попытку совершить новое, еще более мощное колдовство. Мир не слепая старуха способная только пугать проклятиями соседских ребятишек, кидающихся в нее яблоками. Природа может восстать против нас! И тогда никто не скроется от ее безжалостной кары.
Она просто стряхнет с себя ненужную шелуху, и великие королевства, рыцарские ордена, магические кланы исчезнут в пустоте нового времени.
И пускай в нашем мире осталось не так уж много настоящих Истинных магов — интерес к волшебству растет. Нам уже мало честного боя, когда ты встречаешься с противником один на один и, чувствуя его страх, разрубаешь воздух своим мечом, предвкушая близость упоительной победы. Нам мало жестокости и коварства, когда в бокал с вином подмешивают яд, обрывая жизнь ни в чем неповинных людей. Мы жаждем власти — и магия, хороший союзник в достижении этой кровавой цели. Но, пользуясь столь грозным оружием, мы забываем, что совершенно не знаем ее сути. Ведь в отличие от меча, нам неподвластно постичь природу заклинания. Конечно, мы можем тешить себя надеждой, что когда-нибудь, в скором будущем, нам откроются все секреты столь грозного оружия, и любой маг, достигнув иерархической верхушки, сможет сам создать себе великого ученика, вложив в него самые могущественные тайны и секреты тысячи заклинаний, и мир станет простой игрушкой в руках колдунов, и всецело будет подчиняться хранителям волшебства. Только уверены ли вы, что мы доживем до этих славных времен? Ведь у природы есть куда более грозное оружие!
До небольшой таверны 'Придорожный весельчак' было чуть больше лиги. Только, мне показалось, что пробежал я, чуть ли не до самой столицы Итарги. Ноги болели, словно на мои плечи взвалили мешок с мукой, и заставили весь день подниматься по бесконечной лестнице. Даже старые друзья повстречавшие своего напуганного до полусмерти приятеля не улучшили моего и без того плохого настроения.
— Привет, Курт, — тяжелая рука ударила по моему плечу. — Чего-то ты сегодня припозднился? Неужто, нашел себе пышненькую кухарку и не торопишься к своему чокнутому господину звездочету?
— А не пошел бы ты к свиньям, Торен, — не утруждая себя приветствием, огрызнулся я в ответ.
Долговязый парнишка с непослушными соломенного цвета волосами и вытянутым, будто полено, лицом, недовольно поморщился и показал желтые гнилые зубы, словно мой ответ обидел его настолько, что он готов был загрызть меня на месте.
— Брось рычать почем зря… мы же шутим, — встрял в разговор стоящий рядом с ним Так.
Ростом пониже Торена, Так был, чуть ли не вдвое шире его в плечах и казался настоящей горой. Помню, когда я увидел его первый раз, то сразу решил, что не стоит вставать такому крепышу поперек дороги, если конечно не хочешь оказаться раньше времени на погосте. Позже я узнал про мягкий и покладистый характер Така. Да, если говорить по-честному, мой друг здоровяк, даже мухи не обидит без крайней нужды.
— Чего спрашиваю, злишься? — спросил Так, обеспокоено следя за моим растерянным взглядом. Я потупил взор и отмахнулся. Ужасно не хотелось раскрывать причину моего плохого настроения, и тем более, я не собирался описывать им то, что случилось со мной на тракте — засмеют ведь, а потом еще и вспоминать будут по десять раз на дню.
— Ну, чего молчишь? Не хочешь, так и не говори… — не выдержал Торен.
— Хозяйка отругала, — привычно соврал я.
— Ха! Всего-то, — Так добродушно обнял меня за плечо. — Плюнь ты на нее, посерчает и отойдет.
— Конечно, а то где еще она найдет такого дурака, который за пару монет будет к ее сумасшедшему муженьку на Одинокую гору, каждую неделю бегать, — поддержал своего приятеля Торен.
Я улыбнулся.
В нашей округе господин звездочет считался неким бессмертным символом человеческой глупости. Причем те, кто восхищался его стремлением к научным толкованиям ночных светил, с не меньшим восторгом, при любом удобном случае, называли его старым шарлатаном. Даже сопливая ребятня не уставала придумывать истории о дряхлом старикашке, следившим за тем, как бы небо не свалилось нам всем на голову. И когда господин звездочет на своей скрипучей повозке, осторожно подгоняя старую кобылу, останавливался посреди дороги, чтобы, задрав голову посмотреть в безоблачное небо, соседи не упускали возможность покрутить у виска и, забросив все дела, высмеять чудака.
Зайдя в 'Придорожного весельчака' мы устроились за крайним столиком.
Обычно господин Карвин ждал меня ближе к вечеру, когда на стремительно темнеющем небе появлялись первые звезды. А если я появлялся раньше, то незамедлительно получал хороший нагоняй. Поэтому-то я никуда и не торопился.
— Ну, что заказываем? Как всегда, самого крепкого и самого темного? — поинтересовался Так, подзывая к нашему столу служанку.
— Почему бы и нет, — без особого желания согласился я. В голове как назло еще кружили черные мысли, желающие омрачать мне настроение, весь оставшийся день.
— Эй, приятель, что-то я тебя совсем не узнаю…Что с тобой? — получив свое пиво, поинтересовался Торен. — Неужели старая ворчунья Сакрия так сильно отругала тебя, что ты до сих пор, словно… этот, ну как его… а, словно пришибленный кочергой петух…
Я невольно улыбнулся. Торен всегда веселил меня своими неудачными сравнениями, — оно и понятно, в жизни его интересовали только две вещи — пиво и пышногрудые девицы. И во что именно складывались те слова, которые так умело вылетали из его рта, здоровяка совершенно не интересовало.
— Действительно… Кончай хандрить, — поддержал своего приятеля Так. — Лучше послушай чего в нашей округе твориться.
Оторвав взгляд от кружки с пивом, я удивленно покосился на товарища.
— Что, интересно? — заметив мой взгляд, Так загадочно улыбнулся. — Вот, послушай…
Глотнув пиво, он огляделся вокруг, словно боясь, что кто-нибудь кроме меня и Торена услышит его рассказ и, убедившись в отсутствие интереса к нам немногочисленных посетителей, тихонько произнес:
— В нашей округе объявился маг…
Я недоверчиво посмотрел на приятеля. Новость показалась мне, по меньшей мере странной, даже если учесть, что от нас до столицы королевства — Итарги было чуть меньше пятидесяти лиг. Не так уж и много. Только зачем же Истинному властителю силы тащиться в наше захолустье? Или маг прибыл к нам вовсе не из столицы… Я невольно вспомнил о дороге и привидевшейся мне тени — по телу тут же побежали мурашки.
— С чего ты взял? — осторожно поинтересовался я.
— С того самого, — видимо восприняв охватившее меня беспокойство как недоверие, огрызнулся Так. — Не веришь — не надо! Тоже мне выискался тут… Думаешь, я магов настоящих не видел?!
— Нет, — для убедительности я даже покачал головой. — Вовсе я так не думаю…Просто все это слишком странно. Откуда у нас в Веклинде взяться магу? Если только он, с каким-нибудь поручением к господину звездочету притащился…
— Может и с поручением. Только вряд ли оно адресовано твоему твердолобому Глиду!
Мне показалось, что я все-таки немного успокоил приятеля своим ответом.
— А где ты его видел?
Так деловито поставил кружку на стол и, покосившись на меня, произнес:
— Первый раз я увидел его на Торговой площади… ну, знаешь, практически возле самых каменных домов. Сам понимаешь, заезжих у нас много, я уж и внимания не обращаю на новые лица, а этот господин, я даже не знаю, как и сказать… Он будто сам нашел меня взглядом. Хотя мне показалось, что он одновременно смотрел на всех, кто в тот день присутствовал на площади.
Возможно, мне просто показалось, — но Так, сейчас, испугался собственных слов, будто новоявленный маг был в состоянии услышать его рассказ и явиться в 'Придорожного весельчака', чтобы покарать глупого болтуна за его длинный язык. Только я в отличие от моего приятеля не верил в подобную чушь.
— А как он выглядел?
— Как… как настоящий маг, — немного подождав, вымолвил рассказчик.
Я кашлянул, чтобы сдержать рвавшийся наружу смех. Совершенно непонятно откуда это Таку — сыну обычного мельника, знать, как выглядит настоящий маг?!
Недоверчивый взгляд приятеля заставил меня смущенно уставиться себе под ноги.
— Не веришь?
Не зная, что ответить, я лишь отрицательно покачал головой.
— Видел бы ты его. Сам худой — словно скелет, сквозь кожу аж череп светиться, прямо могильщик… а руки… руки у него длиннющие — аж по земле волочатся. Волосы короткие и седые, будто лунь — я такие даже у старост местных не видел. И глаза… Сроду таких глаз у обычных-то людей не было…один серый, а другой — зеленый, словно у зверя — проникновенно произнес Так.
И я ему поверил. И, дело было даже не в том, что упомянув о глазах, — он видимо сам того не ведая, — назвал единственную отличительную примету Истинных магов.
Так действительно не врал!
Торен и тот, забыв о пиве и слегка приоткрыв рот, внимал рассказу приятеля, хотя я был больше чем уверен — он слышал эту историю не первый раз.
— Поверь мне, Курт. Это был самый, что ни наесть настоящий маг! Мне врать незачем. И приехал он сюда неспроста… — добавил рассказчик и замолчал.
Мы с Тореном переглянулись — и мне, и ему было понятно — наш друг не от праздной забавы затеял этот необычный разговор. И мы услышали только начало истории.
Переведя дыхание, Так замолчал, будто сомневаясь — стоит ли рассказывать дальше. Я постарался изобразить понимающий взгляд, который так сильно помогал мне избегать незаслуженных наказаний моей хозяйки.
— Ну, че там было дальше… — слегка захмелев, поинтересовался Торен, нарушив ставшее привычным молчание.
Но рассказчик, похоже, не услышав приятеля, не спешил продолжать. И тогда спросил я:
— Послушай, Так… тот раз на базаре… ты ведь видел этого мага не последний раз?
Слега сомневаясь, рассказчик все же кивнул.
— Лучше бы я не видел его вообще, — пробурчал он в ответ. — Я думал, что легко смогу об этом говорить…маг в нашем захолустье — знатная новость…Но, оказывается я ошибался. Мне страшно, Курт. По-настоящему, страшно…
И я, в отличие от Торена ковырявшего в носу, вновь поверил его словам. Охватившая меня дрожь быстро наполнила сердце внезапной тревогой. Я посмотрел на приятеля и понял, что он испытывает схожие эмоции. Страхи-побратимы, витали сейчас над нашим столом, хохоча над своими покорными слугами.
— Расскажи, — осторожно попросил я, готовый в случае отказа, поведать приятелю: и о фальшивом волшебстве старика Тилда, и о таинственном происшествие на тракте, в реальность которого, я никак не хотел верить.
— Хорошо…слушайте, — внезапно произнес Так, заставив меня слегка напрячься.
И собравшись с мыслями, он продолжил:
— Это случилось на следующий день. Соседский мальчишка по глупости ляпнул, что горит мельница моего отца! Глупость, глупостью, но я сам видел огромный столп дыма, медленно поднимающийся из-за нашего Горбатого холма. Короче говоря, я оседлал старую кобылу…, -на мгновение Так запнулся. Не моргая, он опустил взгляд. — Я увидел его на полдороги до мельницы. ОН встал прямо на моем пути, слегка сутулый, но все такой же властный. Такой, каким я запомнил его, когда увидел первый раз, на площади. Сначала мне показалось, что он просто отдыхает и даже не обратит на меня внимания. Но я ошибся… Он поднялся и, раскинув руки, заставил меня остановиться. Я бы и не подумал подчиниться, но лошадь сама встала как вкопанная. Сколько я всего повидал на ярмарках, но чтобы животное так беспрекословно слушалось незнакомца.
— Он о чем-то спросил тебя? — со страной уверенностью поинтересовался я.
Если мой друг не врал — а я был в этом практически уверен — история и вправду оказалась удивительной. Сердце нервно колотилось в предвкушении ответа.
— Он не спросил… — покачал головой Так, будто в подтверждение собственных слов. — Это был не вопрос или просьба. Он просто сказал: 'Дай мне лошадь, лишенный…'. Дай лошадь, и все! Больше ни слова, ни движения. И после этого, я уже не мог не подчиниться… Я был словно моя кобыла — послушен и нем. Молча слез с лошади, молча протянул уздечку, и проводил его безропотным взглядом.
— Угу, именно так все и было, — встрял в разговор жующий баранью ногу Торен. — Наш простофиля сполна получил от отца… Хоть и старая была кобыла, а все равно денег стоила…И я считаю, правильно Така наказали. Да будь я на твоем месте, — повернулся он к приятелю, — как, дал бы я этому колдунишке в лоб кулаком. Сотри меня в порошок дракон! — мало бы ему не показалось.
Рассказчик заметно покраснел. Хотя, на мой взгляд, стоило стыдиться Торену. Услышь его сейчас тот самый незнакомец, которого Так назвал магом, он наверняка бы превратил зазнайку в беспомощного муравья или того хуже — слизкого червяка. В этом вопросе я, к сожалению, руководствовался исключительно своим небогатым опытом.
Я прочитал ни одну книгу о таинственных повелителях силы, и твердо запомнил: большинство из них (если не все), очень самолюбивы, и никогда не допускают насмешек над своей персоной, пусть даже эта насмешка исходит из уст равного по чину мага.
— Да если бы он только захотел, он без труда заставил тебя самого скакать за место лошади, — обиженно произнес Так.
Увлеченный едой, Торен лишь недовольно фыркнул. Видимо с этого момента, данный разговор стал ему совсем неинтересен. Зато для меня беседа с Таком была необходима как воздух.
— А что же стало с дымом? Откуда он шел? Это и вправду горела мельница? — засыпал я приятеля вопросами.
— Какая, ко всем созвездиям, мельница? — все еще обиженно произнес тот. — Дым валил откуда-то из низины. Намного дальше Горбатого холма, и уж понятное дело еще дальше отцовской мельницы.
— Я и говорю, правильно тебе наподдали, — прожевав очередной кусок, вставил Торен. — Послушал какого-то сопливого ребенка и кинулся совершать подвиг. Вроде как если бы твоя мельница действительно горела, ты бы ее смог потушить…
На лице Торена появилась злорадная улыбка. Довольно часто, благодаря своей непосредственности он мог с легкостью посмеяться над чужими неприятностями, не понимая, что своим поведением обижает человека.
— Брось, Торен, — вступился я за Така. — Дело то не шуточное. Если это взаправду был Истинный маг, то, прибыл он сюда неспроста! Вот ответь мне… Что интересного он забыл в наших краях?
— Таковскую кобылу он забыл в наших краях. Вот и забрал. Ищи теперь ветра в поле, — произнес Торен и разразился злорадным смехом.
— Хватит ржать, и без того тошно, — потирая затылок, угрюмо произнес рассказчик.
В чем-то Торен был прав. Теперь оставалось только гадать, зачем магу понадобилась кобыла мельника? И чем его прельстило наше захолустье? Да и маг ли это был вообще?
Внезапно с улицы послышались встревоженные голоса и в окнах таверны мелькнули чьи-то широкие тени. Сидящие за столиками посетители 'Придорожного весельчака' все как один, притихли и обернулись в сторону дверей.
— Что за… — начал было Торен, но так и не договорил.
На пороге таверны стояли четверо солдат личной гвардии короля. Вот уж новость так новость, для нашего, забытого звездами, городка.
…Раньше я часто слышал о лучших воинах королевства, состоящих в услужение нашего славного правителя Солвена де Оля. Искуснейшие бойцы, владеющие мечом, и с закрытыми глазами попадающие в цель из любого лука, с гордостью носили серебристо-синие одежды воинов 'Стальных волков'. Пользуясь беспрекословным доверием короля, они служили для выполнения опаснейших поручений. Особенно во времена столетней войны, 'Стальные волки' быстро сыскали славу в качестве шпионов и наемных убийц, получив наивысшие похвалы отца Солвена, Канля де Оля. Поговаривали, что даже маги побаивались особый полк короля. Хотя лично мне мало верилось в то, что 'Стальной волк' мог совладать с настоящим магом.
После многочисленных и как выяснилось позднее, никому ненужных распрей, особые подразделения де Оля растворились среди придворных междоусобиц и повседневных дворянских восстаний. Бесполезные кровопролития, как и ожидалось, никому не принесли счастья. Искоренив зло извне, король совсем забыл, что существует и внутренняя угроза. Голод и болезни накрыли страну, словно снежный ком, бегущий с горы и растущий на глазах, с одной только разницей — вместо снега на него с особым равнодушием наматывались человеческие жизни. Я плохо помню то время и стараюсь не находить в памяти разбитые осколки воспоминаний моего детства. Может быть, из-за непреодолимого желания все изменить, нарисовав волшебным мелом себе новую, более счастливую жизнь… а может, потому что и вспоминать толком нечего. Приют, голод, случайные смерти друзей и одиночество. Вот все немногое доставшееся мне в наследство от вчерашнего дня, когда я еще был глупым ребенком…
Может быть, тоже самое произошло и с некогда великими воинами?
Забытые за множеством проблем, они навсегда потеряли значимость, исчезнув в призрачном тумане новой жизни, где им не нашлось достойного места. И только благодаря былым заслугам, легенды и старые, поглощенные пылью фолианты, еще хранили память о 'Стальных волках'.
Все еще не веря собственным глазам, я присмотрелся к гербу. На пороге действительно стояли четверо солдат из личной гвардии короля.
Похоже, наш скромный городок и вправду начинала сотрясать полоса невероятных, по своей значимости, событий.
Что именно 'волкам' понадобилось от посетителей 'Придорожного весельчака'? — Я даже представить себе не мог.
Высокий, светловолосый воин, стоявший во главе 'Стальных волков' — на лице которого выделялся уродливый, извилистый шрам, — медленно двинулся к центру зала. Я заметил, как его глаза, скользят по притихшей толпе. Воины, молча, следовали за командиром. Меня пробила нервная дрожь. Конечно, я понимал, что лично мне трусить нечего — ведь я ничего не натворил: не украл, не убил, и уж тем более не сказал запретного слова.
Но вдруг я понял, что мне, как и всем присутствующим стоит не бояться — но опасаться! Опасаться неизвестности! 'Стальные волки' не станут просто так врываться в таверну! Они не станут понапрасну, тщательно изучая каждого из нас, неторопливо шествовать по залу! Им не зачем красоваться своими доспехами, ради праздного удовольствия.
Пройдя весь зал, светловолосый, вернулся на середину. Его тут же окружи ли трое 'волков'.
Серебряные кирасы, источая настоящий холод, были украшены тонкими насечками, которые обвивали оскалившуюся голову волка, словно символ вечного стража охраняющего не только королевство, но и сердце воина. Из-под каждой кирасы виднелся темно-синий камзол из дорогой ткани. Я не заметил на рукавах воинов ни единой нашивки, но и без того было ясно, кто из них является старшим.
Могущественные созвездия! Даже, если на этом светловолосом не было бы ни единого внушающего страх доспеха, я все равно принял его за самого опытного из четверки.
— Мы не хотели помешать вашей трапезе, — размеренно и учтиво, произнес 'Стальной волк' и, выдержав паузу, продолжил: — И не задержим вас долго. Мне всего лишь нужно узнать об одном человеке. Может быть, кто-нибудь из вас видел его в здешних краях? Может, даже в этой таверне? Вам достаточно лишь кивнуть и ответить на несколько вопросов… И кто знает, быть может в скором времени, ваш карман пополнится парой золотых.
На лице светловолосого возникла улыбка, которой вполне могло не быть — она просто появилась, как завершение заученной фразы, и это заставило меня, насторожиться еще сильнее. В голове, второй раз за день, возникла многообещающая фраза старика Тилда: "Немного колдовства никому не помешает, дружок".
И мне вдруг, нестерпимо захотелось получить это самое колдовство и, уменьшившись до размеров букашки, заползти под стол, забившись в маленькую, незаметную щелочку.
Светловолосый посмотрел в нашу сторону.
Така тут же пробила нервная дрожь, будто его собирались вести на плаху. В отличие от своего приятеля, Торен держался более достойно, но и в его глазах читалось нарастающее беспокойство.
Я сразу понял о ком идет речь. Вот только была одна большая проблема — ни при каких обстоятельствах, и ни за какие деньги, я не хотел рассказывать 'Стальным волкам' о неизвестном маге. В книжках, которые мне довелось читать, очень жестоко описывались виды магии, предназначенные для кары тех, кто случайно или намеренно, решился предать могущественного Властителя силы. А судя по двум клинкам различной формы и длины, которыми был вооружен каждый из воинов, они искали не просто мага-самоучку.
Светловолосый подошел к нашему столу и остановился. Я заметил, как десятки настороженных взглядов воткнулись мне в спину, не хуже острых салкских ножей. Наверное, никто из присутствующих не хотел сейчас оказаться на нашем месте, но между тем, всем было ужасно интересно посмотреть, что же сделают со мной и моими приятелями 'волки'.
— А вы, случайно, не видели в округе приметного незнакомца?
Вопрос казался таким невинным, что я облегченно выдохнул.
Так и Торен отрицательно замотали головой, а я — раздосадовано пожал плечами.
Но светловолосого, этот ответ не устроил. Он взял у соседнего столика стул, и сел между мной и Таком — трое 'Стальных волков' окружили нас.
Он играет с нами! Ему все известно! — внезапно закралась в голову предательская мысль. Но мне не хотелось в это верить.
— Ну, так что? Видели незнакомца? — доброжелательно произнес воин и, скрестив пальцы, властно облокотился на стол.
— У нас, не такая уж большая округа, — понимая, что молчать не имеет смысла, осторожно произнес Так, нервно почесав затылок и не забыв при этом громко шмыгнуть носом.
— Да…знаете…и пришлый народ в основном проездом. Если кого и встретишь, то один раз, — поддержал я, натянутый, как струна лютни, разговор.
Светловолосый загадочно покосился на меня так, будто я сообщил ему очень важные сведенья.
— Хард Зи, они готовы, — склонившись над ухом командира, произнес один из 'Стальных волков'. Тихо, но не настолько, чтобы я не смог услышать.
— Хорошо, Ви Эрд. — воин сделал легкий жест рукой и вновь повернулся к нам.
Мой слух внимал каждому его слову, отмечая звучность и одновременную непривычность имен этих великих воинов. Звезды! Об этом ли сейчас стоило думать?!
Захотелось треснуть себя полбу, за собственную глупость.
— Вернемся к нашему разговору. Вы, кого-нибудь встречали? — напомнил о себе тот, кого один из 'волков' назвал Хардом Зи.
— Никого мы не видели! Ничего мы не знаем! — найдя в себе силы натужно выдавил из себя Так.
— Это точно, господин хороший. Никого и ничего, — послушно повторил Торен.
В подтверждение сказанного я лишь кивнул.
— Что ж, трудно не согласиться. — Хард Зи задумчиво почесал подбородок.
На мгновение, лишив нас троих своего внимания, командир 'волков' зыркнул в сторону притихших посетителей. Я нашел взглядом хозяина таверны и заметил как он, застыв словно каменное изваяние, следит и прислушивается к каждому сказанному нами слову.
Все было воспринято безоговорочно. Таверна ожила и зашевелилась, будто стадо коров услышало звонкий хлыст пастуха.
— Погуляйте пока, мне нужно поговорить с этими молодыми людьми, — без всяких эмоций произнес Хард Зи.
Трое воинов тут же исчезли среди завсегдатаев таверны.
Привычный шум и гам вновь наполнил 'Придорожного весельчака'. Уже никто не прислушивался к разговору, и лишь некоторые, слегка косясь в нашу сторону, боязливо прятали тревожные лица. Я опять покосился на хозяина таверны, который как можно скорее попытался скрыться в погребе.
— Вот и славно, — одобрительно произнес Хард Зи, отметив понятливость местной публики и, посмотрев на Така, добавил: — Ну что, теперь поговорим?
Вопрос прозвучал для моего приятеля не иначе как смертный приговор. По крайне мере так показалось, — и возможно, все дело было в моем внутреннем страхе.
— Мы уже сказали, что ничего не видели, — сухим голосом прошептал Так.
Наверное, в его голове сейчас рождались ужасные образы того, как 'Стальной волк' тащит бедолагу в пыточную комнату самой ужасной тюрьмы королевства — Арнак, чтобы силой вынуть нужную информацию.
Признаюсь, что за последнюю минуту, меня самого посещали подобные мысли. Но я изо всех сил старался не выдавать охвативший меня страх, а вот Така можно было раскусить в два счета.
Мой напуганный донельзя приятель нервно покусывал верхнюю губу — разрываясь между желанием сдаться и незамедлительно выложить всю правду или позорно сбежать из таверны.
— А может быть, кто-нибудь из ваших знакомых, видел худощавого странника? Не бойтесь, говорите все как есть, — Хард Зи, по очереди, посмотрел на каждого из нас. — Возможно, кто-либо из базарных мальчишек трепал своим языком о загадочном госте с северного предела. Разве вы не слышали? Такое трудно пропустить!
Я не мог поверить своим ушам — или Хард Зи, действительно, лишь предполагал, что мы можем что-то знать о таинственном маге, и он подошел к нам совершенно случайно. Как говориться: по невероятному стечению обстоятельств.
' Бродяга Рок помог вам, одарив своим вниманием!' — как иногда поговаривали в таких случаях у меня в приюте.
Набравшись смелости, я, стараясь не дрожать, дотянулся до кружки и, отхлебнув немного пива, чтобы смочить пересохшее горло, осторожно произнес:
— Кажется, я вспомнил, господин воин. На базаре что-то такое болтали. Только я и мои друзья не прислушиваемся к подобным сплетням. Такой уж у нас городок, такие порядки. Вот если бы чего случилось…Думаю об этом уже знала вся округа. А незнакомец? Его ведь в толпе без надобности и не приметишь…внешне не отличишь… Да и до странников ли нам, когда работы не продохнешь… Вы уж нас извините если что. Но коли соизволите, мы поспрашиваем, а если что разузнаем, сразу вам сообщим.
'Стальной волк' оценил мою наглость, так как это требовалось.
Изобразив на лице подобие сочувственной улыбки, он поинтересовался:
— Как тебя зовут парень?
Почти также, при первой нашей встрече, моим именем поинтересовался господин звездочет, а я просто представился ему, чего оказалось вполне достаточно. Но данная ситуация, как мне показалось, требовала более полного ответа.
— Господин…
— Зови меня Хардом Зи, — вовремя поправил меня 'волк'.
— Господин Хард Зи, я Курт Энгли нахожусь в услужении госпожи Сакрии Глид, жены прославленного звездочета, господина Карвина Глида. Родных не имею, воспитывался в приюте 'Созвездия светлоокой Сельны'.
Воин удовлетворенно кивнул.
Перспектива стать жертвами пыток 'Стальных волков', либо кары неизвестного мага, становилась все менее призрачной. И, кажется, это чувствовал не только я, но и оба моих приятеля.
— Ты смелый парень, Курт Энгли. Не каждый найдет в себе силы сказать правду. Врать ведь куда легче… Тем более во спасение. Даже в угоду собственному страху. Да и за помощь благодарствую, только пока она нам ни к чему.
Каким-то неведомым чутьем, я заметил как левая рука 'Стального волка', находясь под столом, потянулась к ножнам. Плотно обхватив длинную, слегка изогнутую рукоять, Хард Зи еще раз приветливо улыбнулся.
Я так и не успел испугаться.
За спиной послышались тяжелые шаги и прерывистое дыхание. И мне показалось, что воины уже стоят за нашими плечами, держа в руках ржавые, позвякивающие кандалы.
Но все оказалось иначе…
— Именем Солвена де Оля! Стой, где стоишь Ирт!
Я даже не понял, как предводитель 'волков', в один миг, оказался почти в центре зала, в боевой стойке, обнажив слегка изогнутый меч. Только теперь стало понятно, кому именно были адресованы эти слова.
За дальним столом — ощетинившись, словно дикий пес, поскуливая и прижимаясь к стене, — стоял средних лет мужчина. Он в отличие от Харда Зи, не мог двигаться столь проворно, и когда командир 'волков' уже оказался рядом с ним, человек зарычал и попятился назад.
Я изумлено наблюдал за происходящим, совершенно не понимая, что происходит.
Трое воинов, образовав полукруг, медленно двигались к странному посетителю, — хотя, именно сейчас, назвать его человеком, было очень сложно: изо рта капала слюна, глаза горели бешеным огнем, будто у хищника, руки затравленно скребли стену. А я мог поклясться, что разглядел у этого человека вместо зубов — клыки.
— Ирт, стой, где стоишь! И не смей бежать! — сухо произнес Хард Зи, на мгновение, прекратив сближаться.
— Кто?! Кто предал?! — продолжая рычать и протяжно завывать, откликнулся прижавшийся к стене оборотень.
— Это уже не твоя забота, Ирт, — воин сделал уверенный шаг вперед.
Наблюдая за тем, как 'волки' выставив вперед непривычно тонкие, изогнутые мечи, движутся по залу — я размышлял, о том, что возможно слухи об этих искусных воинах и впрямь не столь преувеличены. И кто знает, может быть действительно, их жертвами становились люди способные повиливать силой.
Один из 'Стальных волков' откинув ногой стол, отвел в сторону руку, как бы защищая застывших в ужасе посетителей.
Воинам Солвена де Оля нужно было свободное пространство.
— Где он? — сблизившись до расстояния вытянутого меча, произнес Хард Зи.
Тот, кого 'волки' назвали Иртом, осклабился, желчно сглотнув слюну.
— Не смотрите ему в очи! — выкрикнул один из воинов.
Случайно, мне попался на глаза хозяин трактира. Прижавшись к полу, он уже тянулся к лестнице, ведущей в погреб. Казалось он никогда в жизни не испытывал такого безумного страха.
Все вокруг источало напряжение.
'Стальные волки', чувствуя свое превосходство, стали осторожно окружать затравленного человеко-зверя. Короткий миг, показавшийся мне вечностью, изменил ситуацию, а едва заметный взмах руки положил начало кровавой схватке.
Зверь одним прыжком выскользнул из смертельного капкана. Его глаза сверкнули янтарным светом.
Я видел, как один из 'волков' схватился за окровавленную щеку; как Хард Зи все-таки умудрился ударить мечом, распоров густой воздух прокуренной таверны, — и конечно я заметил, как люди, безумно вопя, кинулись в разные стороны, ища спасения за пределами 'Придорожного весельчака'.
Мир вокруг меня замер, сделавшись удивительно вязким и немым.
Кто-то рванул за рукав. Я поддался движению и упал на пол. Чехарда боя закружила стальных воинов в безумном танце. Зверь выхватил из толпы орущего старика, и одним движением оторвав ему голову, кинул безжизненное тело в Харда Зи. Взмах меча и командир 'волков' разрубил возникшую перед ним преграду, может быть только сейчас, осознав, какая именно сила противостоит ему и его бойцам.
Меня замутило, и я в один миг ощутил все безумие происходящего.
Мир плыл перед глазами… Но я продолжал наблюдать…
Быстрые клинки молниеносно устремились к Ирту, который уже слабо походил на человека. Его лицо менялось. Животный оскал, очертания чужого, слегка вытянутого черепа, слишком длинные руки, с острыми, будто лезвие, когтями. Он с легкостью сломал один из мечей нападавшего и чиркнул когтями по кирасе. Эмблема оскалившегося волка раскололась надвое, словно скорлупа. Это было немыслимо! Я видел, как из раны воина, фонтаном хлещет кровь. Непривычное и дикое зрелище вопило и рвалось наружу, заставляя зажмуриться, спрятавшись таким образом от опасности. Но отстраниться от этой дикой охоты, жертвами которой были ни в чем неповинные люди, было невозможно.
— Уносим ноги! — донеслось сбоку от меня.
Я словно во сне, не спеша, повернул голову. Меня колотило от ужаса и бессилия. Будто в бреду, я разглядел трясущегося в страхе Торена.
— Бежим! — настойчиво повторял его голос, но я уже ничего не слышал. Оглушающий вой толпы нарастал с новой силой.
Один из 'волков' отлетел в другой конец зала. Лезвия мечей стали светиться лазурным светом. Впервые в жизни я видел, что такое настоящая магия, и меня это ужасало. Я словно был тем наивным юнцом, с детства желающим лечить людей и падающим в обморок при виде крови.
Мне почему-то вспомнились слова одного из моих многочисленных учителей магии, от которых мне удалось почерпнуть лишь пару высокопарных фраз: 'Настоящий маг всегда должен чувствовать силу!'. По-моему они еще говорили о каких-то связях или потоках. Но я уже не помнил.
Надежда, что увидев эту самую магию, я все-таки почувствую настоящую силу, пропали втуне. Только страх — никаких волшебных 'нитей' или иного проявления могущества.
Последняя надежда осуществить мечту рухнула в пропасть…
Но стоило ли об этом думать сейчас?! Я сильно сомневался!
Стены таверны затрещали, словно старая ткань, рвущаяся по швам. На моих глазах творилось невообразимое. Внушающие трепетный страх воины, в чьих глазах я никак не мог узреть даже крохотную толику поражения, ничего не могли противопоставить одному единственному человеку, со странным именем Ирт. Его безумные, янтарные глаза, отражали настоящее животное превосходство. Он упивался собственной силой, будто впервые в жизни ощущая ее мощь.
— Бежим! Скорее! — эхом прозвучал в моей голове спасительный призыв. Но я уже не прислушивался к здравому смыслу, продолжая сидеть на месте и следить за происходящим.
'Стальные волки' были обречены. Сердце предательски кольнуло, замерло, и вновь забилось со страшной силой. Я понимал одно: у них нет ни единого шанса. И храбрецы, наверняка, чувствовали свое поражение, но все равно продолжали, по сути дела, бессмысленную схватку.
Почему они не отступают, предпочитая бегство смерти? Наверное, я не хотел знать ответ на этот вопрос…
И все-таки переполнявший меня страх оказался сильнее желания наблюдать за кровавой развязкой. Я вжался в стену, не решаясь выглянуть из-под стола.
Последний из 'Стальных волков' упал прямо возле двух бочек, загораживающих вход в мое зыбкое убежище. Вздрогнув, я зажмурился и попытался затаить дыхание. К горлу подступила предательская тошнота — на меня смотрели безжизненные глаза окровавленного воина. На его кирасе виднелись темные следы ни то острых когтей, ни то раскаленного клинка.
Впервые в жизни я увидел мертвого человека так близко. Трудно описать это чувство, — единственное, что я запомнил так это пробежавший по коже мороз и несмолкаемый гул в голове.
Зловещую тишину нарушил мерный, чеканящий шаг. Рядом с воином, чей взгляд, будто умоляя помочь, все еще смотрел на меня, остановился Зверь. Правда, рассмотреть его было выше моих сил. Я видел лишь темные ботфорты, украшенные медными пряжками и сильно заляпанные засохшей грязью, — но и этого оказалось вполне достаточно.
Не дожидаясь пока рука холоднокровного убийцы с силой откинет в сторону столешницу, — лишив меня единственного укрытия и приговорив к мучительной смерти — я закрыл глаза, погрузившись во мрак.
Страх лишил меня чувств.
Оторвавшись от созерцания бесчисленных ночных светил, господин Карвин нехотя слез со своего любимого кресла и слегка коснувшись огромной позолоченной трубы, обращенной в небо, не спеша направился в другой конец огромного кабинета. Только здесь — в неимоверной тишине и покое, он мог работать.
Невероятное количество бумаг исчерченных точными линиями, на пересечении которых красовались слегка заметные точки звезд — имеющие свое название, размер, возраст — создавали впечатление многолетней, ни на минуту непрекращающейся работы.
Кто бы мог подумать что звезды, как и люди, могут стареть…
Никто не знал, каким образом главному звездочету королевства удавалось определить эти параметры ночных светил, и тем более никому не было ведомо, насколько данные цифры верны. Занятые собственными проблемами маги старались не лезть в небесную чехарду господина Карвина. Назначенный на странную должность — Хранителя неба, сорок с лишним лет назад, тогда еще юный Карвин Глид назвал место своих научных трудов — Обсерваторией, и уже через семь лет, составил первую звездную карту, которая и по сей день, украшала одну из старейших залов королевского дворца. Правда, во многом, она была не точна, как и любая первая карта, сделанная на скорую руку и имеющая весьма приближенные, по мнению самого Глида, координаты. Однако, в те не столь далекие времена, его величеству, Канлю де Олю этого было вполне достаточно.
После столь блистательного начала новой науки, господин Карвин погрузился в бесконечные сравнения и уточнения звездных данных. Его бумаги постоянно обновлялись, затем переписывались и, снова обновлялись, — в конце концов, превращаясь в тлен, которому суждено было исчезнуть в огромных кладовых обсерватории. Казалось, господин звездочет еще при строительстве своего рабочего кабинета, предвидел, что ему не один раз придется избавляться от ненужных черновиков, закрытых на крохотный замок журналов и толстенных томов, где он каждый день рисовал расположение далеких и таких недоступных простому смертному созвездий.
Погрязнув в рутине нескончаемых научных поисков, Карвин окончательно потерял связь с внешним миром. И даже его последующие трактаты: 'О смерти и рождении звезд', уже не вызывали столь бурных эмоций толпы, и что печальнее, милостивых одобрений со стороны короля.
Он стал никому неинтересен!
Да что там говорить… Даже маги потеряли к господину звездочету всякое любопытство. За последние лет двадцать, ни один из приближенных к трону Повелителей силы не побывал в обсерватории Карвина Глида. И только скромные денежные средства, все еще поступающие из казны короля в более скромные владения господина звездочета, говорили о том, что он продолжает состоять на службе Его величества, теперь уже Солвена де Оля.
Карвин подошел к огромной открытой на середине книге и, макнув перо в чернильницу, вывел на чистой странице пару чисел. Отложив перо в сторону, он еще раз посмотрел на позолоченную трубу, и тяжело вздохнул.
За спиной звездочета раздался едва различимый шорох. Карвин никак не отреагировал. Какой смысл гонять вконец обнаглевших крыс, если те забираются в свои норы быстрее, чем звездочет успевает снять с ноги тяжелую туфлю, и замахнуться в хвостатого проказника.
Но на этот раз Карвин ошибся.
Шорох тут же повторился и стал громче. Только теперь господин звездочет различил, помимо непонятного шуршания, еще и чье-то мерное дыхание.
— Да, старина Глид, время беспощадно и немилосердно даже к величайшим ученым нашей смутной эпохи, — разлетелся по кабинету спокойный, слегка хрипловатый голос.
Звездочет задумчиво улыбнулся, словно пытаясь вспомнить, кому из его знакомых может принадлежать этот тембр — но видимо так и не найдя ответа — обернулся.
В глазах старика не было ни капли удивления.
— Никогда не понимал, как можно корпеть над этими бесчисленными бумагами, считать и пересчитывать, то, что не поддается исчислению. Наказание, а не работа. От этого и рехнуться не долго… — с некой иронией произнес таинственный гость, восседавший в одном из старых массивных кресел. Холодные глаза: один серого, другой — зеленого цвета пристально буравили Карвина.
— Удивительного и неизведанного в мире гораздо меньше, чем ты можешь себе представить, — не раздумывая, ответил звездочет.
Гость только загадочно усмехнулся и, поднявшись с кресла, невзначай подхватил со стола толстенную книгу.
— Мне ли не знать об удивительном, уважаемый господин звездочет, — с лица гостя не сходила таинственная улыбка. — Мне ли не знать… Ведь только представь себе твою бесконечную работу. Каждый день она бесследно исчезает под обложками слепых, лишенных языка, книг. Сможешь ли ты объяснить дело всей своей жизни потомкам? Поймут ли они тебя, через много лет, открывая твои книги? Оценят ли бесконечный, неблагодарный труд? Скажи, задумывался ты над этим? Искал ответы на подобные вопросы?
Скривившись так, словно проглотил неспелую сливу, звездочет сухо произнес:
— Я не искал даже сами вопросы… что уж тут говорить об ответах.
— Возможно, — согласился гость. — Но ведь это никогда не поздно сделать. Только представь — все эти приборы, изобретенные твоим острым умом, научные открытия, кропотливый труд — кто по-настоящему восхитится?
В воздухе повисла тягучая тишина.
— Опять вопросы? — грустно произнес Карвин, не сводя глаз с визитера.
— Чему же тут удивляться, — пожал плечами гость и добавил: — Вся наша жизнь — всего лишь один большой вопрос. Когда? И знаешь, что…Мне кажется, ты нашел на него ответ…
Книга в руке незнакомца распахнулась и длинные, тонкие пальцы, будто кроты, на ощупь, зашуршали в испещренных цифрами страницах. Звездочет молчал.
Полностью пролистав книгу, страницу за страницей, гость небрежно откинул ее в сторону. Ударившись о маленький стол, она упала на пол, исчезнув в ворохе смятых бумаг.
— Ничто в мире не вечно, — разведя руками, провозгласил собеседник. — И мы это прекрасно понимаем… Надеюсь, ты не собираешься интересоваться причиной моего прихода?
— У меня слишком много работы для подобной глупости, — невозмутимо ответил звездочет.
— Работы?
На лице гостя возникло явное удивление. Пройдясь по кабинету, он оказался возле позолоченной трубы, и легким движением руки изменил ее привычное положение, направив смотровое отверстие вниз.
— Сколько сил ты потратил, создав эту…? — визитер на мгновение замолчал, мысленно подбирая название странному предмету.
— Это телескоп, — подсказал звездочет.
Гость улыбнулся и почтительно поклонился, — хотя в данном реверансе не было ни капли уважения.
Ненадолго кабинет звездочета погряз в глубокой тишине.
Но собеседник не спешил прекращать начатый разговор. Махнув рукой, он посмотрел в сторону резного, обитого темно-красным бархатом кресла и оно, повинуясь его неведомой силе, не спеша заскользило по паркету.
— Ты же не против откровенности? — присев, поинтересовался чародей.
Звездочет молчал.
— Хорошо, давай так, — визитер скрестил ладони и вытянул их вперед. Кабинет наполнил неприятный хруст суставов.
Гость ехидно улыбнулся:
— Давай я расскажу, что известно мне, а ты ответишь прав я или нет…
Карвин пододвинул к себе кресло и сел напротив.
— Скажи Неро, когда я видел тебя последний раз? Кажется, лет двадцать пять назад?!.. Я прав?.. Кажется, это было еще при дворе нашего могущественного короля Канля де Оля? Что же случилось с тобой с того времени? Решил взять власть в свои руки в одиночку, как говориться, собственными силами?
Гость, которого Карвин впервые назвал по имени, поморщился, сверкнув разноцветными глазами. Ему явно не понравились вопросы звездочета.
— При дворе могущественного короля, — Неро задумчиво почесал подбородок, будто с большим трудом припоминал те далекие времена и усмехнулся: — Для меня они пролетели как страшный сон, звездочет. Давай не будем ворошить время. И уж тем более, прошлое.
— И все-таки ты вспомнил. — Карвин учтиво улыбнулся.
— Я же сказал: я не хочу говорить о вчерашнем дне! — чуть ли не выкрикнул гость.
— Как пожелаешь, — звездочет был само спокойствие. И даже злобный взгляд Неро вызывал у него, скорее тоску, чем какое-то подобие страха.
И вновь в кабинете повисло молчание. Долгая напряженная тишина отразилась в слегка напуганных, как показалось звездочету, глазах собеседника. Он словно назло не хотел задавать следующий вопрос. Его губы слегка дернулись, но вопроса так и не последовало.
Звездочет старательно не замечал этого, но все же и в его взгляде мелькнула едва различимая искорка напряженности.
— Расскажи мне, что творится на небе? — после недолгой паузы найдя в себе силы, произнес Неро. — Что ты увидел в эту… свою треклятую трубу… Отвечай!..
Улыбнувшись, звездочет покосился на широкое арочное окно, уютно расположившееся чуть ли не под самым потолком.
— Что?! Ты хочешь знать, что там происходит?…
Гость, как только мог, сдерживал нарастающий гнев.
— Ничего, Неро. — Карвин пожал плечами и добавил: — Я не видел там ничего, кроме звезд…
Немая сцена битвы все еще стояла перед глазами, напоминая мне, что этот ужасный, ни то человек, ни то зверь все еще на свободе.
Я замедлил шаг и остановился.
Улица была пуста. И непросто пуста, а на удивление безлюдна. Масляные фонари как немые стражи охраняли булыжную мостовую, словно специально спрятав свои крохотные огоньки от постороннего взора.
А может быть, их еще не зажигали?
Но непривычная тишина опровергла мою догадку. В воздухе все еще витал легкий тягучий запах дыма. Их затушили недавно. Я увидел, как в быстро темнеющее небо плавно взметнулся огонек от погасшего фонаря. Казалось, даже мостовая под ногами стала темнее. Как же я мог не заметить этого раньше?
Где-то неподалеку протяжно мяукнула кошка, и я нервно обернулся, пытаясь найти хвостатую бестию, заставившую мое сердце опуститься до самых пяток. Но так и не нашел. Только услышал недовольное фырканье той, что больше всего на свете любит гулять сама по себе.
В голову роем полезли всякие дурацкие мысли. Мне казалось, что я не случайно попал в самую отдаленную часть города, где уже давным-давно не появлялись мирные граждане с окраин Веклинда. И меня специально заманил сюда зверь, который вот-вот выпрыгнет из подворотни.
Щурясь, я пристально вгляделся в пустоту мрачной улицы. Нарастающий страх, вернувший меня из туманных мыслей в реальный мир, не отпускал ни на секунду, сгущая и без того темные тона незнакомого мне места.
А что если этот самый зверь, так лихо расправившийся со 'Стальными волками', и вправду сейчас где-нибудь рядом? К примеру, вот за этой каменной стеной или за углом вон того дома, косящегося на меня темными окнами.
Мой взгляд мгновенно охватил вытянутые кирпичи, острые углы которых, казалось, так и норовили выскочить из общего строя. Я представил, как из темноты дома появляется когтистая лапа — и меня пробила нервная дрожь. Будто и вправду моя фантазия на миг стала реальностью — и тень, приобрела образ, представ передо мной ужасным чудовищем величиной с огромного Северного быка, покрытого длинной серой шерстью. Я смотрел на внезапный морок и поражался своей неописуемой смелости или скорее сказать — глупости. Мне надо было бежать, а я, замерев словно статуя, продолжал стоять на месте. Чудовище смотрело на меня голубоватыми глазами, в которых я видел лишь свое отражение. Фыркнув, бык приблизился вплотную.
Откуда он взялся?!
Мне не хотелось верить своим глазам.
— Чего ты хочешь? — сам не знаю зачем, спросил я.
Бык фыркнул еще раз и исчез.
Я стоял абсолютно один посреди не такой уж темной и безлюдной улицы. За спиной в одну секунду послышались женские голоса. Я быстро оглянулся. Две товарки громко обсуждая местные новости, разразились громким смехом. Со стороны пугавшего дома раздался детский свист и один из чумазых сорванцов, на миг мелькнувших в окне, запустил в меня тухлым яйцом.
Не веря самому себе, я обернулся и пристально осмотрел крыши домов. Фонари светили так ярко, что щурясь, мне так и не удалось ничего увидеть. Минутный страх исчез без следа.
Еще час назад вместе с многочисленными очевидцами дикой схватки 'Стальных волков' со смертью, я отвечал на вопросы представителей особой службы короля.
Дознаватели — так они называли себя, душегубы — так называли их все остальные. Представители тайной канцелярии, готовые носом рыть землю лишь бы разузнать чужие тайны, выискать загадочного предателя и заставить сознаться во всех смертных грехах — обладали неограниченными полномочиями и порой, чтобы добиться желаемого шли на любые 'крайние меры'.
Облаченные в черные мантии эти мрачные люди, словно поток болотной жижи просочились в таверну. У них были белые воротнички и такого же цвета парики. Один из слуг закона остановился напротив меня и, не произнеся ни слова, буравящим взглядом, стал изучать мою скромную персону с ног до головы. Никогда не забуду ледяные темно-синие глаза, заставившие мое сердце биться в два раза быстрее.
Три коротких вопроса и мои невнятные ответы. Это все что я произнес в тот вечер и мгновенно попытался забыть. Но не получилось.
— Вы когда-нибудь раньше видели Нава? Кто-нибудь последнее время рассказывал вам о людях способных колдовать? За последние дни с вами происходило что-нибудь странное?
Смутно я понимал, что за учтивостью и спокойствием дознавателей скрывается гораздо больше, чем можно себе представить. Вот только, зачем они задавали мне эти вопросы?
Оставалось загадкой.
Откровенно говоря, я и не испытывал особого желания лезть в чужие тайны, однако, если быть до конца откровенным, в ответ на заданные мне вопросы мне очень захотелось задать встречные.
Кто такой этот самый Нав? Почему особая служба короля интересуется колдовством? И почему именно со мной должно было произойти что-то странное?
Но я вовремя сдержался. Хотя у меня, наверное, просто не хватило бы на это смелости. И хвала звездам, что я сумел усмирить свой пыл, спрятав язык за зубами!
Когда я остался сидеть за столом один, наблюдая, как дознаватели делают свою работу, то впервые ощутил, что в моей жизни произошло что-то особенное. Важное. Не знаю, как описать это чувство, но мне, словно слепцу, открыли глаза на окружающий мир, избавив от неизлечимого недуга. Все вокруг теперь казалось не таким радужным и беззаботным. Мой разговор с Джесикой, обман Тилда — не шли ни какое сравнение с тем ужасом, что мне пришлось испытать в таверне… Даже мерзкий приют, где я получал тумаки, чуть ли не каждый день — отошел на второй план, став далеким и призрачным воспоминанием.
Переполняющий страх и желание познать запретное, разрывали меня на части. Раньше я представить себе не мог, что магия может быть столь жестокой. И никто не в состоянии дать ей отпор. Даже искусные воины, для которых смерть — это всего лишь жестокая игра, в которой острие меча с легкостью пронзает противника, — и те оказались бессильны. И пускай в этом было что-то отторгающее, я понял, что именно здесь в таверне 'творилась' настоящая магия. Ни уличные фейерверки, ни глотание шпаг с извержением огня, и уж тем более 'волшебный камень' шарлатана Тилда, не шли ни в какое сравнение с тем, что мне довелось увидеть сегодня. И никакая магическая бутафория не могла сравниться с мощью оборотня, бросившего вызов лучшим воинам Солвена де Оля.
Как же мне в тот момент захотелось стать настоящим магом. Чтобы я с такой же легкостью, как Нав, смог расшвыривать кидавшихся в драку ребят… а при одном взгляде в мою сторону у людей подкашивались ноги, и глаза становились похожи на две большие плошки. Чтобы я мог все! И мне не было равных!
Я ужасно хотел научиться этому, но как и любой заветной мечте, этому желанию не суждено исполниться.
Протяжные крики и бой барабанов вынудили меня забыть о навязчивых мыслях. В самом конце улицы уже собралась огромная толпа любопытствующих зевак. Обгоняя важно шествующих горожан, я приблизился к непреступной стене людей и возвышающихся на помосте артистов.
'Самое великое и невероятное событие последних лет! Поразительное и ошеломляющее выступление одного из самых великих магов Итарги! Не одно столетие ОН — человек в маске, будоражит умы могущественных правителей, демонстрируя им свое искусство! Теперь и ВЫ сможете приобщиться к числу избранных! Встречайте: Великого! Чародеяяяя! Магааааа! Колдунаааа! Человека в маске!!!'
Раньше мне никогда не доводилось видеть подобные выступления. Толпа, подхватила слова зазывалы радостным улюлюканьем и криками; яркие факелы то вспыхивающие, то затухающее при одном только упоминание о загадочном колдуне; изящные красотки в невероятно откровенных нарядах, кружащиеся в завораживающем танце, под нарастающее звуки барабанов. От этого невозможно было оторвать глаз.
Почему я не видел ничего подобного раньше?!
В один миг толпа взорвалась аплодисментами. Небольшую сцену, сооруженную из связанных вместе повозок, заволокло дымом, а затем, когда белая пелена слегка рассеялась, перед зрителями возник человек в черном, словно воронье крыло, плаще. Толпа удивленная столь эффектным появлением чародея, затаив дыхание, замолкла в предвкушении.
Звуки барабанов затихли, и девушки поклонившись таинственному магу, исчезли за разноцветными кулисами. Единственное, что заставило меня остаться на месте и досмотреть выступление до конца — это магия. Словно глупый ребенок, я все еще наивно надеялся: человек в черной маске окажется не очередным шарлатаном, а предстанет перед огромной толпой Истинным магом!
Чародей сделал шаг вперед и, остановившись на самом краю сцены, поднял голову и одним быстрым движением скинул с себя глубокий капюшон. На его лице оказалась темная маска, имеющая лишь крохотные прорези для глаз и носа, а рот был зашит грубыми толстыми нитками. Сначала мне почудилось, что маг выглядит в своем облачении слишком глупо, и лишь потом, я понял свою ошибку. Маска была для него не просто каким-то сценическим образом. На смоляной поверхности виднелись резаные следы, а углубления от ожога мог не заметить только слепец.
В тот момент я подумал, что во всем виновата магия, которую чародей не может контролировать. Хорошо, что столь наивные мысли так и остались при мне!
Первостепенный заклинатель магии, как его назвал зазывала, развел руки в стороны, раскрыл плащ и, уподобившись страшному гигантскому ворону Зоор, которым так часто пугают маленьких детей, начал представление.
Толпа вздохнула и замерла. Тело чародея также было облачено в темные одежды. За его спиной, на абсолютно пустых тарелках по мановению ветра вспыхнуло пламя, которое медленно взмыло вверх и поплыло в воздухе, а достигнув рук мага, аккуратно лизнуло ладони и, показав зрителям рыжие языки, исчезло в пустоте.
Я в изумлении застыл на месте. Если этот шарлатан и не был настоящим магом, то изображал Повелителя силы отменно. Хлопнув в ладоши, чародей картинно вскинул голову вверх и за его спиной появился огромный деревянный ящик — и он тоже был черным. Вообще-то лично меня, это нисколечко не удивляло — как рассказывал мне старина Тилд, — ни один цвет палитры не притягивает магию так, как цвет ночи. Хотя кому я собственно поверил — обманщику, подсунувшему мне фальшивое волшебство?!
На моем лице появилась горькая ухмылка, которую к счастью никто из присутствующих не заметил. Сейчас все взгляды были обращены только на сцену. Чародей открыл таинственный ящик и извлек из него рыцарские доспехи — сначала ножные, потом кирасу, меч и старый проржавевший шлем с серым выцветшим от времени плюмажем. По толпе пробежали осторожные перешептывания:
— Сейчас он их оживит!..
— Он заставит доспехи двигаться!
— Да именно так мне рассказывали. Он выступал в самом Альире…
— Что, правда, оживит?!
— Точно тебе говорю: рыцарь сам возьмет из его рук меч!
По моей спине пробежал ледяной холодок. Неужели толпа не врет?
Похоже, сегодня и впрямь был удивительный день! И все-таки, в глубине души, мне с трудном верилось, что слухи и перешептывания, окажутся правдой! В нашем огромном королевстве найдется не так уж много Истинных магов, которые, как мне думалось, ни за какие сокровища мира не согласятся заглянуть в наше захолустье!
Но сегодня, слава созвездиям, все изменилось!
Тем временем на сцене появились помощницы чародея. Заменив ящик, где лежали старые доспехи, другим, вертикальным, они вновь скрылись за кулисами.
— Кто-нибудь из вас, когда-нибудь, слышал о далеком и загадочном Красном замке Арнака, где скованы колдовством самые страшные преступники королевства? — обратился ко всем присутствующим чей-то тяжелый низкий голос.
Зрители посмотрели на чародея, аккуратно открывающего створку ящика.
Маг замолчал и продемонстрировал абсолютную пустоту предмета.
— Я знаю, слышали! — довольно подтвердил голос. — Так вот, эти самые доспехи пытались добыть самые величайшие и бесстрашные охотники за магией! Но, увы, им этого не удалось. И сейчас эти несчастные гниют в Арнаке…
Изнывая от любопытства, я приподнялся на цыпочки, пытаясь определить: кому именно принадлежит голос. Очень знакомый. Он доносился откуда-то сверху и, кажется, из-за кулисы.
— Многие лишились своих жизней, пока могущественный Чародей в черной маске не спустился в подвалы Красного замка. Это было опасное и увлекательно путешествие! Чародею пришлось сразиться с могущественными чудовищами, охраняющими непреступные чертоги! И он вышел победителем! Так насладитесь неповторимым зрелищем! Никакого обмана! Только истинная сила магии и волшебства! Могучий страж чертог покоряется Чародею в маске!
Конечно же, я не раз слышал о Красном замке, лежащим где-то у западных границ нашего королевства, но сейчас не было времени даже оживить эти воспоминания — все мое нутро изнывало от нетерпения увидеть настоящее волшебство.
Чародей осторожно соединил доспехи и поставил их в вертикальный ящик, совершив при этом множество магических пасов.
Затем створка закрылась.
Он взмахнул рукой, и деревянный ящик слегка затрясся. Со сцены вальяжно поплыл лиловый ароматный дым. Толпа, ахнув, отпрянула назад, и я оказался зажат в плотные тиски. Какой-то пузатый мужик, от которого пахло свежей сдобой, оттолкнул меня животом, что я чуть не врезался в мрачного лысоватого дылду, стоящего за моей спиной. Перспектива быть раздавленным толпой зевак, так и не досмотрев выступление чародея, меня абсолютно не прельщала!
'Повелитель силы' вновь открыл ящик.
Зрители напряглись, и я почувствовал странное волнение охватившее, по всей видимости, не меня одного. Сутулый дядька, с лицом изъеденным оспинами — нервно теребил ус; товарка — испуганно вздыхала, без конца поправляя чепчик; а низкорослый старичок, опершись на клюку в предвкушении чего-то невероятного — держался за сердце.
Напряжение росло, но никто не уходил. Толпу в нашем королевстве всегда больше интересовало зрелище, нежели собственная безопасность.
Однажды я уже видел подобное: это было на казне в Логре — когда огромный нож медленно пополз вверх, и толпа, переживая, отпрянула от эшафота, отводя взор. Но как только лезвие, несущее смерть, упало вниз — площадь взорвалась благодарными аплодисментами. Боюсь, мне никогда не суждено понять этих людей.
И все-таки сейчас, было другое зрелище!
Ожидание подходило к концу…
Поначалу, рыцарь стоял как вкопанный, но как только, ему в руку лег двуручный меч, плюмаж на шлеме дернулся и оживший страж повернул голову, а затем, размахивая мечом, кинулся вперед, собираясь уничтожить всех, кто находился на его пути.
Стоящие в первых рядах зрители в ужасе отпрянули от сцены. И вновь у меня возникла опасность оказаться раздавленным — только на этот раз все было гораздо серьезнее. Отпрыгнув в сторону, я почувствовал, как чей-то женский голос сдавленно вздохнул и тонкая рука, вцепившись мне в куртку, с силой потянула вниз. Выкрутившись из стальных объятий, я резко оглянулся и обомлел. Молодая девушка, скорее всего служанка из богатенького дома, потеряв сознание, быстро оседала на землю. Я только и успел подхватить ее под руки и, расталкивая горожан, помочь двум ее подругам, вынести бедняжку из столпотворения. Вскоре девушка пришла в себя, и я все-таки успел кинуть быстрый взгляд на сцену.
К кулисам уже пробралась городская стража. Не совсем расторопные увальни, в черно-белых полосатых камзолах и нечищеных кирасах, подхватив алебарды, карабкались на помост.
Чародей тут же заставил ожившего воина вернуться в ящик, и когда стража отпихнув мага, открыла заветную дверь, на них посыпались пустые доспехи. По толпе пронеслись нервные смешки, а затем раздались оглушительные аплодисменты. Стражники глупо переглянулись, боязливо поглядывая на выпятившего от гордости грудь чародея, и тут же удалились.
Когда восторженные возгласы стихли, кто-то из толпы потребовал у мага снять маску.
Я не поверил своим глазам, но чародей согласился.
Одна из девушек-помощниц, облаченная в одежду палача выдвинула на сцену непроницаемую ширму. И вновь толпу взбудоражил таинственный голос.
— Для Чародея в маске показать свое лицо, равносильно самому огромному позору… И вряд ли после этого он сможет продолжать заниматься своим ремеслом… Но ради вас, даже Маг в маске не пойдет на столь рискованный шаг, поэтому мы вынуждены принять крайние меры…
Я увидел, как Чародея, словно несмышленого котенка, связывают по рукам и ногам, засовывают в огромный мешок, а затем, стянув горловину цепью, закрывают в трехсторонней ширме. Представление действительно было необычным.
Как возможно сорвать с Чародея маску, если он этого не желает?!
Оставалось, только молча созерцать на сцену, даже не пытаясь угадать: чем же окончится выступление?
Девушка, надев остроконечный капюшон палача, продолжала совершать таинственный танец под звуки барабанов.
Наконец она достала длинный нож с изогнутой гардой и обошла несколько раз вокруг ширмы.
Створки открылись. Чародей находился на месте. Девушка неспешно подошла к нему и, приставив нож к горлу, сорвала с мага маску. Толпа, и я вместе с ней, в один голос ахнули! На месте чародея, в мешке, сидела та самая девушка, что так ловко заковывала его минуту назад.
Но это был еще не конец. Когда остроконечный капюшон палача откинулся назад, перед нами предстал маг.
На этом представление закончилось.
Тот, кто должен открыть свое лицо так и остался в странной маске, а на сцену тем временем сыпались звонкие монеты.
Ко мне подбежала одна из выступавших.
Молодая девушка с выразительными карими глазами, улыбнувшись, протянула мне тарелку для подаяний. Я, не сводя с нее глаз, стал нервно шарить по карманам, пытаясь отыскать хотя бы жалкий медяк, и одновременно подбирая слова, чтобы попросить ее о милости провести меня к Чародею.
— Ну, что же ты? Неужели не найдешь для нас одной монетки?! — поторопила меня красотка. — Уже ночь на дворе… Мастер не любит бедных зевак! Наших выступлений ждут в других городах!
Быстро краснея, я попытался хоть как-то оправдаться, но к счастью мне не пришлось этого делать. Пальцы нащупали в дырявом кармане единственную монету, и смущенно улыбнувшись, я наконец-таки извлек плату за увиденное представление.
— О, да ты у нас богач?! — ехидно улыбнувшись, произнесла девушка, когда медная монета оказалась в тарелке.
— Вроде того… — растеряно произнес я в ответ.
В голове, как это часто бывает, никак не находилось нужных слов.
Как ее попросить? Что сказать, чтобы она не отказала? Чтобы действительно поверила: я хочу стать таким же великим магом, как и таинственный Чародей в маске!
Еще раз улыбнувшись, девушка развернулась и, запрыгнув на сцену, уже собиралась скрыться за кулисами, когда я нашел в себе силы окликнуть ее.
— Погоди…
— Чего тебе еще?
— Можно поговорить с господином Чародеем? Я отблагодарю!
Если я и расплачивался за свою глупую речь, то только тогда, когда мой болтливый язык нескончаемо молол всякую чушь. Девушка, презрительно оглядев меня с ног до головы, покрутила возле виска пальцем и исчезла за самодельной сценой.
Повторную попытку пробраться к Чародею я сразу же отверг. В глубине души витал страх, что господин маг не только не станет разговаривать со мной, но чего доброго разозлиться, и превратит в какого-нибудь уродца.
Развернувшись, я стал пробиваться сквозь толпу, неспешно разбредающуюся по городу.
Совершенно случайно, почуяв запах сдобы, я поднял глаза, но вместо толстого пекаря, который, наблюдал вместе со мной представление, я узрел знакомое лицо Ирта или лучше сказать Нава — именно так назвал его один из дознавателей.
Потребовалось не больше секунды, чтобы жуткие воспоминания вернули меня в таверну, где еще пару часов назад этот, на вид, вполне добродушный человек, расправился с лучшими воинами Солвена де Оля. Я словно прокаженный кинулся обратно в толпу, невольно косясь в сторону Нава.
Загадочно улыбаясь, он неспешно шел к городским воротам, отбивая булыжники своими огромными ботфортами.
Неужели он тоже наблюдал за выступлением? Или он и был этим загадочным актером? — мелькнули в моей голове предательские мысли.
Внезапно Нав остановился и обернулся в сторону сцены. Не собираясь искушать судьбу, я развернулся на месте, умоляя звезды, чтобы он не узрел мою скромную персону в толпе.
Меня кидало то в жар, то в холод. Затаив дыхание я напрягся, изо всех сил пытаясь успокоиться. Кто-то толкнул меня плечом и, добавив к этому несколько ругательств, прошел мимо.
Я оставался стоять на месте как вкопанный, не произнося ни слова. Страх сковал тело мощными цепями.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда я нашел в себе силы обернуться, Нава уже не было.
На небе светила полная луна, говорившая мне только об одном — я нещадно опаздывал к своему хозяину, господину Глиду. За подобный поступок он точно не погладит меня по голове, и я ни за какие услужения и мольбы, не выпрошу карту для хвастуньи Джес. Получался замкнутый круг, сулящий мне нескончаемую череду неприятностей. И во всем, как ни крути, была виновата моя навязчивая страсть к магии.
Если бы не волшебство, купленное у старика Тилда, я бы со спокойной душой отказал Джес! Если бы не задержался в таверне, то не попал бы на это дурацкое представление, и уж тогда, точно не опоздал бы к господину звездочету!
Если бы… Если бы…
Оставалось только уповать на то, что господин Глид заработался и не заметит моего позднего прихода.
Я мельком взглянул на полную луну, которая словно дырявый блин нависала над городом. С сегодняшнего дня, а вернее ночи, я решил никогда в жизни больше не связываться с чародеями и магами, и припустился в сторону Одинокой горы к господину звездочету.
Карвин Глид, не обращая внимания на своего гостя, вышел на небольшой балкончик, и пристально взглянув на небо, тяжело вздохнул.
— Разве чтобы смотреть на звезды, тебе больше не нужны твои хитроумные приборы? — раздался за спиной звездочета желчный голос.
— Что бы смотреть — нет, что бы понимать — да, — буркнул Карвин и, повернувшись в сторону собеседника, добавил: — Не думай, Неро, мне прекрасно известно, что такое небо, звезды, планисферы и подобная мишура.
— Хм, — гость задумчиво почесал подбородок. — На это я и рассчитываю, старина Карвин.
Неро поднялся со своего места и, подойдя к столу, с интересом посмотрел на разбросанные темно-синие карты, на которых с завидным изяществом, и в тоже время удивительной простотой и легкостью, переплетались созвездия, а загадочные туманности ласково обволакивали яркие песчинки далеких планет. Рядом, на самом краю стола, стояла крохотная деревянная фигурка сгорбленного старца с огромным мешком за спиной. Но гость даже не заметил ее. Его взгляд привлекло другое.
— Что это? — проведя пальцем по одной из линий соединяющей восемь расположенных рядом звезд, поинтересовался гость.
Карвину захотелось съязвить: заявив, что более идиотского вопроса он в жизни не слышал, но, заметив пронзающий взгляд Неро, коротко произнес:
— Созвездие…
— Какое?
— Не все ли равно?
— И все же…, — видимо, настойчивый собеседник не собирался отступать.
— Это Ваора.
Довольный собой, Неро победно улыбнулся.
— Если мне не изменяет память, Ваора, в это время года, должна находиться немного южнее Кары и восточнее Замбры. Прямо над Аль Гором. Во-он той, самой ярко-желтой звездой. Или не так? Поправь меня, если я ошибаюсь?
Скрыв удивление, звездочет долго молчал, глядя на гостя и, наконец, согласно кивнул:
— Ты не ошибся, колдун! И честное слово мне нечего добавить к твоим словам.
— Нечего? — Неро прищурившись, вновь посмотрел на быстро темнеющее небо.
Звездочету не понравился это взгляд. Собеседник замер, словно кобра, готовящаяся к очередному смертельному броску.
Еще раз, устремив свой взор на звезды и, опустив голову, старик тяжело вздохнул.
— Ты хочешь, чтобы я продолжил? — поинтересовался Неро. И не дождавшись ответа, начал:
— Что же еще тебе рассказать интересного? Ах да… Кажется про реки и ветер тебе тоже хотелось послушать? Как же это там называется?! — колдун задумчиво покрутил пальцем, будто ответ витал где-то в воздухе. — Ага, кажется, вспомнил — чудо! Или еще проще сказать — волшебство!
— Если это действительно называется волшебством, тогда данный факт уже по твоей части, — невозмутимо ответил Карвин. — Прости, ты обратился не по адресу.
На этот раз колдун воспринял слова звездочет спокойнее. Но даже сейчас, Карвин заметил, как на лице Неро нервно заиграли скулы.
— Реки, меняющие свое направления… наводнения, внезапные штормы, в то время как несколько месяцев подряд стоит засуха… Ветер, который странным образом, в один миг, меняет свое направление. Продолжать? — Неро на секунду замолчал. — Я думаю, не стоит.
Взяв в руки одну из звездных карт, он стал аккуратно ее скручивать в трубу:
— Ты ведь прекрасно знаешь, звездочет… Если бы к этому была причастна магия, я бы сам разобрался с подобными странностями, творящимися вокруг нас. Но, увы, я не вижу здесь никакого волшебства. И если я пришел к тебе только теперь, не думай, что я не догадался, откуда, а главное с чего, все началось. И уже тем более не обольщайся, что о том, что творится вокруг нас, не знают другие.
— Значит, мне стоит ждать королевского визита? — выхватив из всей речи мага лишь последнюю фразу, звездочет почему-то постарался скрыть застенчивую улыбку.
— Не будь наивным, — Неро скорчил недовольную мину. — Наше славное величество, Солвен де Оль, не столь опрометчив, чтобы, в память о своем покойном папаше, седлать коней и мчаться к тебе за советом. Пойми, старик, те далекие, благостные времена, когда ты купался в щедротах королевской казны, прошли. И я надеюсь безвозвратно. Пока ты прозябал в этих стенах, мир изменился! Сейчас все иначе!
— Кого же мне тогда ждать в гости, колдун?
Неро улыбнулся и тут же произнес:
— Жди Индина и Акру…
Услышав два произнесенных колдуном имени, звездочет застыл словно вкопанный. Его рука неровно дернулась, и Неро едва успел подставить стул, когда звездочет обмяк, не в силах устоять на ногах.
— Уж поверь мне, они знают гораздо больше. В этом ты можешь не сомневаться. Вот только не думаю, что они пожалуют к тебе с дружественным визитом. Наш юный Солвен стал последнее время слишком пуглив, чтобы отвергать глупые сплетни. И те, кто находятся с ним рядом, имеют над ним полную, прошу прощения, вернее будет сказать, наиполнейшую власть.
Карвин слушал колдуна, и на его лбу, одна за другой возникали глубокие морщины. Казалось, сейчас в голове звездочета жужжали миллионы разных мыслей. И гость чувствовал это.
— Ты знаешь, Карвин. Я просто хочу разобраться во всем сам. Никакой выгоды. Просто понять. И я знаю, ты сможешь мне в этом помочь. А я смогу помочь тебе! Только не принимай это за сделку. И пусть тебе кажется это невероятным, но я смогу задержать визитеров короля. Максимум дня на два… не больше. Надеюсь, тебе хватит времени, чтобы разобраться во всем и принять верное решение? И не размышляй слишком долго. Время на исходе. Хотя, что я говорю, ты и сам все прекрасно понимаешь…
Перед звездочетом появилась ладонь Неро.
— Я согласен. Каковы условия? — еле слышно произнес Карвин, но руки не пожал.
— Что ж, хорошо, что тебя это устраивает, — удовлетворенно кивнул Неро. — Мое единственное условие — я должен знать с чего все началось.
Тяжело поднявшись со стула, Карвин махнул рукой приглашая следовать за ним, и направился к огромному встроенному в стену стеллажу. Пальцы звездочета коснулись корешка одной из огромных старинных книг, гордо возвышающейся на верхней полке. Фолиант слегка наклонилась, готовый в туже секунду упасть на голову побеспокоившего ее старика, но каким-то чудом удержался на стеллаже.
Звездочет посмотрел на колдуна, невозмутимо наблюдавшего за его действиями. Где-то за стеной, послышались странные звуки, словно неведомый слуга запускал в недрах обсерватории хитроумный механизм. Лязг цепей и протяжный треск металла, заставили Неро отступить. Однако, невозмутимость, с которой он внимал непонятным звукам, так и осталась на его лице. Стеллаж протяжно заскрипел, показывая свою не охоту к подобным действиям — с большой натугой подался вперед, и медленно отъехав в сторону, остановился. Раздался короткий щелчок, и скрипучее устройство прекратило свою работу. Из темноты открывшегося хода, зловеще выглядывала винтовая лестница, ведущая наверх.
— Грубая работа, — оценив увиденное, без особого восхищения, произнес Неро.
— Хранители металла затребовали слишком много, за эту конструкцию, — без всяких эмоций ответил Карвин.
— Неужели королевская казна уже в те годы была похожа на дырявый кошелек, и у твоего властного покровителя не нашлось денег на достойную оплату? — удивился колдун.
— Король никогда не знал об этом месте, — звездочет потянулся за подсвечником, но Неро остановил его.
— Погоди, ты хочешь сказать, что ни один из носителей короны, не знает о тайнике в стеллаже?
— Ни Солвен, ни его покойный отец, слыхом не слыхивали о винтовой лестнице, — подтвердил Карвин.
Колдун изумленно посмотрел на звездочета, который тем временем зажег свечи и шагнул в темноту.
— Ты не перестаешь меня поражать, Карвин- звездочет!
— Приготовься, Неро-колдун, — повернувшись к собеседнику, Глид загадочно улыбнулся и протяжно добавил: — Тебе еще ни один раз придется удивляться! И вскоре гораздо чаще прежнего!
Разрезав светом нервно подрагивающего пламени таинственный мрак потайного хода, колдун и звездочет стали осторожно подниматься по винтовой лестнице.
Слегка сбавив шаг, я, вскоре, остановился. Дневная беготня и нервные потрясения вконец измучили меня и, плюнув на все, я решил никуда не спешить. Что толку стараться прийти пораньше туда, куда и так опоздал? И пускай господин звездочет сожрет меня с потрохами или того хуже — заставит всю ночь считать эти треклятые звезды…Я соглашусь на все! Но больше, ни за что в жизни не ускорю шаг.
Тяжело дыша, я поднял голову и растерянно уставился в небо, где уже давным-давно сверкала целая армия крохотных похожих друг на дружку звезд. Или, совсем разных? На миг я замер, заворожено вглядываясь в белые хрусталики далеких светил. Неужели они и вправду огромные земли, висящие прямо над нашими головами?! Лично мне трудно было в это поверить.
Помню, как однажды, один из старых, вечно хрипящих и кашляющих отцов-надзирателей, моего первого приюта: говаривал, что мол, звезды на небе видны там, где дровосек прорубил топором дырки. Я, конечно же, не верил в эту ахинею. Но при этом, я не разделял мнение и старого ворчуна, господина Карвина. У меня на этот счет была своя теория…
Часто, когда я закрывал глаза и засыпал, мне снилась одна чудесная долина. Она была скрыта от постороннего взгляда и была только моей. Там я мог исполнить любые мечты и желания. Там я был всемогущ, если такое вообще возможно. Ночная мечта — вот чем были для меня звезды. Крупинки множества неисполнимых желаний, которые видны лишь в сумерках наших грез, когда сон легкой рукой сметает прошедший день и погружает нас в мир прекрасных и загадочных сновидений, где трудно различить: явь и странную иллюзию, приходящую к нам во снах. Подобные мысли посещали меня всегда, как я вспоминал свою звездную долину.
Одно из небесных светил приветливо сверкнуло и, став совершенно бледным, исчезло с небосвода. Я, выпучив глаза, остановился как вкопанный. Может быть, виной всему была моя дикая усталость, но раньше я никогда не видел, чтобы звезды вот так вот просто брали и исчезали в никуда.
— Ну и дела… — рассеяно произнес я в пустоту леса, и одинокий ветер, гуляющий меж высоких крон, поддержал мое удивление протяжным гулом.
И дело было даже не в исчезнувшей звезде, а в самом небе. Оно казалось мне чужим. В сердце закралась неприятная мысль. Не хотелось верить, но весь сегодняшний день был просто напичкан странностями: словно кто-то решил удивить весь мир, затеяв настоящую чехарду магических фокусов на вроде тех, что мне удалось сегодня наблюдать на базарной площади. И если я был прав — то могущественный волшебник устроил здесь настоящую игру! Неужели это тот, кто прибыл в наше захолустье и повстречался моему приятелю Таку?
Внезапно, меня пробрал жуткий озноб — вспомнился и Нав, и клин ворон летящих странным образом. Поежившись, я испуганно огляделся по сторонам — лес был спокоен и безмятежен. Даже возвышающаяся впереди Одинокая гора не казалась такой далекой и недосягаемой. В любой другой день я и глазом бы не моргнул и, добравшись до подножья, легко поднялся по выдолбленным ступенькам, и оказался у господина звездочета; но сейчас меня одолевало слишком много сомнений.
Вот также и в детстве, когда какая-нибудь особо искусная сказительница ведала беспризорным ребятишкам страшную историю, о колдунах и ведьмах, я, пугаясь собственной тени, и прислушиваясь к каждому шороху, шел в приют, пытаясь забыть страшный рассказ.
Во мраке ночи мне то и дело мерещились злобные призраки и ужасные чудовища, заставляя коленки подгибаться, а сердце проваливаться в пятки.
То же самое происходило со мной и сейчас; и я, во что бы то ни стало, старался развеять тревожные мысли.
Добравшись до крутого подъема, я, тяжело отдышался и начал свое очередное восхождение. Каждый раз, с трудом перенося последний рубеж к дому господина звездочета, сегодня, я на удивление легко преодолел этот путь. Ноги привычно ломило от боли; упав на траву, я вдохнул полной грудью холодный воздух, принесенный с вершины горы неугомонным ветром. Осталось немного — пройти поляну, через небольшой ручеек и по вырезанным из камня ступенькам выбраться к тяжелой деревянной двери.
Рядом уже слышался шум водопада. Господин Карвин говорил, что вода здесь пронзает Одинокую гору, вырываясь прямо из толщи камня.
Я ему верил. Да и стоило ли сомневаться, если люди издревле называли водопад — Камнем желаний. Правда не одно из моих желаний так и не сбылось, но я продолжал верить, что когда-нибудь водопад смилостивится и исполнит одну детскую мечту.
Слегка отдохнув, я зевнул и открыл глаза. Отсюда, в такой близи от вершины, звезды казались еще ближе.
Положив руки под голову, я устремил свой взор ввысь, на семь маленьких звезд, а они в свою очередь разглядывали крохотного человечка. Огромный мир сжался до невозможности. Только я и эти семь крупинок — четыре расположенные вытянутым ромбом, две по краям, и одна чуть ниже всех шести. Кажется, это созвездие называлось Иваре — или привычнее моему слуху 'Ворон'. Я запомнил лишь его, когда случайно заглянул в карты господина Карвина Глида. Все остальные наименования были либо слишком сложными, либо носили имена, которые мой язык наотрез отказывался выговаривать. Да и на небе 'Ворон' всегда находился надо мной, куда бы я ни шел и откуда бы ни смотрел. Правда сейчас, неизвестно почему, последняя звезда находилась не снизу, а сверху — словно 'Ворон' стремился не ввысь, а наоборот падал, прямиком в здешнюю лощину. Возможно, я ошибался; хотя мне ли разбираться во всех этих небесных круговертях.
Поднявшись по ступеням, по привычке, я отряхнул штаны и направился к двери, ведущей в каменную Авсерваторию господина Карвина Глида (если я в очередной раз не перепутал название), где меня ждала неминуемая расплата за непростительное опоздание.
Понурив голову, изобразив на лице раскаянье и готовность к любой самой жуткой каре, я постучал в дверь Авсерватории и, не дождавшись ответа, осторожно отварил ее.
Покашляв, я тихо произнес:
— Простите, господин Глид, можно? Это я, Курт. Можно войти?
Из-за двери мне ответила лишь тишина. Ни единого шороха или иного звука. Заглянув в непроглядную темноту, я удержал дверь полуоткрытой и на мгновение, сам не понимая почему, застыл на месте. За моей спиной раздалось резкое кап-кап-кап — я неровно обернулся, пытаясь отыскать среди нависшей части скалы крохотную струйку, стекающую на каменный пол. И, хвала звездам, мне это удалось.
Я осторожно продолжил открывать дверь.
Раньше, господин звездочет никогда не оставлял вход в свою Авсерваторию незапертым, — мелькнула в голове беспокойная мысль.
Дверь предательски скрипнула. Я затаил дыхание и еще раз заглянул внутрь, но меня и здесь поджидала лишь тьма…
Раньше господин Глид никогда не оставлял огромный зал без горящих свечей, вырвалось на волю еще одно недоброе сомнение. И, между прочим, звездочет так боится темноты, что готов хоть весь мир осветить светом свечей лишь бы не оказаться в месте, где властвует мрак.
Я опасливо зашел в зал и первым делом попытался почуять запах воска, но, увы, в воздухе повисла лишь тяжесть сырого помещения. Неужели господин Глид сегодня еще не зажигал свечи?!
Этого просто не могло быть.
Что-то случилось!
Аккуратно вступая на холодный пол, я осторожно, на ощупь, двинулся вперед. Дойти до лестницы и не получить при этом пары синяков для меня не составило особого труда. Я знал нижний зал как свои пять пальцев — на второй этаж господин Глид не приглашал меня никогда. Заставляя ожидать его в прихожей. И мне ничего не оставалось, как только долгие часы ожидания разглядывать и изучать здешнюю обстановку. Вот и сейчас маленькими шажками добравшись до лестницы, я обернулся, и постарался оглядеться. Лунный свет, прорвавшись через старые, неимоверно дырявые занавеси, упал на древний, сильно вздувшийся паркет.
Когда-то, со слов моей заносчивой хозяйки, часто любившей похвастаться перед знакомыми своим муженьком, именно здесь господин Карвин Глид принимал самого короля. Наверное, тогда, зал выглядел совсем иначе: более аккуратно и пафосно. Однако время немилосердно. Король давно мертв, а там где ступала его нога — все поросло мхом.
Мой взгляд остановился на старых, нещадно изуродованных временем картинах. Сейчас, в темноте, на них едва угадывались образы неких знатных персон в богатых одеяниях. Сначала шли портреты короля и королевы с принцем. Сейчас этот мальчуган пяти или шести лет отроду, с крохотной игрушечной шпагой покоящейся на изящной красно-синей перевязи, уже правил всей Итаргой. Солвен де Оль — вылитый отец, и теперь на его поясе уже отнюдь не деревянная игрушка, а настоящая салькская сталь.
Следующие пары портретов я быстро пропустил: на одном красовался мой дражайший господин Карвин Глид, а на другом, в такой же черно-синей мантии украшенной серебряными звездами и темном берете, с шикарным белым пером грозно хмурился пожилой незнакомец. Седой и худощавый старик с короткой аккуратной бородой, раньше казался мне гораздо приветливее. Может быть, все дело в свете? Ведь раньше я взирал на него исключительно при розовых лучах заката, а не в полумраке луны — и в место приятного румянца, портрет в данную минуту выглядел мрачно-бледным, словно рисовали его с настоящего покойника.
Дальше висели еще четыре портрета незнакомых мне людей: на первом позировала женщина в строгих, почти мужских, одеждах, ее длинные русые волосы аккуратно лежали на плечах. Правая рука, на которой виднелся уродливый шрам, покоилась на великолепной, украшенной драгоценными камнями шпаге, левая — приоткрывала крышку золотых часов. Конечно, сейчас было невозможно различить истинный цвет ее глаз, но я помнил портрет наизусть, — один темно-зеленый, а другой голубой. Первая примета Истинного мага. Данную подробность я запомнил сразу же, как только увидел эту прекрасную незнакомку. Призрачный взгляд нарисованного полотна властно глядел на меня с высоты.
Следующие два портрета я обычно не разглядывал с такой тщательностью, не заостряя своего внимания на пугающих меня лицах. Изображенные на них хмурые господа, исподлобья взирали с полотен, будто специально не позволяя рассмотреть их лучше. Мороз пробежал по коже, когда я вспомнил, как впервые, увидел эти картины.
Темные, смоляные глаза показались мне тогда бездонными колодцами, а лица выражали такую мудрость, словно принадлежали глубоким старцам. Лишь последний портрет давал мне возможность без лишних эмоций взирать на темноволосого господина уныло смотрящего куда-то вдаль. Одет он был, не хуже самого короля, и даже огромный лучезарный орден, украшающий его грудь, выглядел изящнее нагрудного символа власти Канля де Оля. Сначала я думал, что этот уважаемый господин один из представителей королевского рода, но если мне не изменяла память у покойного Канля, не было братьев.
Я устало зевнул и, оставив рот открытым так и замер напротив знатного незнакомца, которого я считал представителем королевского рода. Его лицо, столь изменившись, даже теперь было мне слишком знакомым. С последнего портрета на меня взирал Нав. Вот почему в 'Придорожном весельчаке' он показался мне таким знакомым! Вот почему я никак не мог вспомнить, где же я видел этого господина раньше?!
Создавалось впечатление, что смотрящий с портрета человек, в полумраке залы, взирает на меня живыми глазами. Его тонкие вытянутые в линию губы, застыли в ехидной насмешке, заметной мне одному, и никто меня не мог переубедить в обратном. Я действительно видел перед собой живое изображение.
Мое сердце забилось с десятикратным ускорением. Нарастающее не спокойствие заставило меня забыть даже о том месте, где сейчас нахожусь.
— Да, юноша, мрак делает эти портреты совсем иными, — раздался позади меня знакомый голос.
Подскочив на месте, я резко обернулся. Осторожно держа подсвечник, на ступеньках стоял господин звездочет.
— Я слишком хорошо помню этих людей, чтобы их лица преследовали меня каждый день в кошмарных снах. Хотя честно признаться, иногда, мне не хватает их дивного общества. — Отстранено произнес господин звездочет в пустоту, совершенно не замечая моего присутствия.
— Простите, господин Глид… Я и не думал опаздывать. Просто так получилось. В общем, так случилось, что… — только и смог вымолвить я в ответ.
Господин звездочет отмахнувшись от моих слов, как от назойливой мошкары, стал неторопливо спускаться по лестнице.
— Все это, юноша… Лишь суета нашей бренной жизни. Разве я не прав?
Изумленно раскрыв глаза я даже не нашелся, что ответить. Насколько мне было известно — господина Глида редко когда посещало столь сильное уныние; если он вообще знал, что это такое. И та легкость, с которой он предавался своей работе, больше напоминало приятную непосредственность, когда настоящий мастер, не раздумывая, берется за дело. Но даже если подобную отрешенность можно было списать на банальную усталость господина звездочета, то почему я избежал наказания за столь значимую оплошность, объяснению не поддавалось. Уж, кому как ни мне, было знать, насколько сильно может гневаться господин Глид. Даже его жена вечно ворчливая и недовольная всем на свете госпожа Сакрия, не могла соперничать в этом качестве, со своим дорогим мужем. Поэтому я принял единственно верное решение и продолжил извиняться:
— Простите еще раз, — низко поклонившись, я попытался изобразить почтенный реверанс. Правда, получилось у меня не очень.
— Не утруждай себя глупыми знаками приличия, — спустившись с лестницы, произнес господин звездочет, будто нарочно не замечая моей неуклюжести.
— Я, действительно спешил! Но меня задержали неотложные дела…Там в городе… — попытался было разъяснить я причину опоздания, но не успел.
Звездочет остановил меня одним жестом:
— Расскажешь потом. Сейчас совсем нет времени. Главное, говори потише. — Палец господина Глида застыл возле самых губ. — Пойдем.
Чуть не споткнувшись, я стал быстро подниматься по каменным ступеням, на которых властно расположился старый-престарый ковер, отметивший, по меньшей мере, сотый день рождения.
Тусклый свет свечи, словно крохотный лучик солнца, попавший в царство тьмы, освещал нам сумрачную дорогу. По краям мелькали толстые перила, напоминающие мне тени далеких планет.
— Не бойся, главное смотри под ноги, — наставительно произнес господин Глид, даже не повернувшись в мою сторону.
Я лишь кивнул в ответ. Слова оправдания и признания собственной вины сами собой растаяли в полумраке. Меня никто не собирался ругать. Напротив. Господин звездочет вел меня в свой тайный кабинет, — туда, где мне, за год работы так и не довелось побывать. Может быть, он хочет посвятить меня в какую-нибудь тайну, родилась в голове наивная мысль.
— Ступай тише, — послышался шепот.
Я послушно оторвал пятки от пола и осторожно пошел на мысочках.
Небольшой коридор закончился маленькой узкой дверцей с огромным, кованым замком. Господин Глид поднял дверное кольцо и резко дернул на себя. Засов скрипнул. Дверь шумно отварилась, открыв дорогу в крохотную комнатку и заставив меня усомниться в необходимости бесшумного перемещения. Кабинет звездочета оказался не больше моей комнаты: посередине стоял миниатюрный резной столик и один весьма удобный на вид стул с высокой мягкой спинкой и изящными бархатными подлокотниками. И если бы не безумное количество книг небрежно разбросанных по всему полу, и огромный стеллаж с бумажными свитками, я принял бы сию обитель за келью уставшего от жизни монаха. Даже запах в комнате был специфический — так пахла сама старость. Я часто бывал в древних каменных библиотеках приюта Сельны и прекрасно знал, как пахнут пожелтевшие от времени толстенные книжные тома.
— Проходи. — Звездочет втолкнул меня в комнату и быстро закрыл за собой дверь.
Стеснительно сжавшись, я быстро занял один из углов, где уже властно расположилась огромная паутина. Стараясь ни к чему не прикасаться, я посильнее обхватил суму с вещами и посмотрел на господина Глида.
— Что у тебя в руках, — небрежно поставив подсвечник на стол, поинтересовался звездочет.
— В-ввещи, хх-озяйка передала… — попытался четко произнести я, но язык предательски заплелся.
— Вещи?! — казалось мой хозяин, впервые слышит это слово.
Устроившись в кресле удобнее, он задумчиво посмотрел на суму и, кажется, только теперь понял о чем идет речь.
— Ах, да! Кинь их вон туда…в угол… К высокой стопке книг.
Я аккуратно положил мешок, робко посмотрев на звездочета. Задумчивый взгляд был направлен сквозь меня. Невольно наблюдая за его движениями, я заметил, как господин Глид нервно постукивает пальцами по подлокотнику, зажав в руке какой-то клочок бумаги.
— Подойди поближе, юноша — голос господина Глида нарушив тишину, заставил меня вздрогнуть.
Неизвестно откуда взявшийся сквозняк потревожил трепетное пламя свечи, вынудив его, извиваясь, отобразить на стенах призрачные образы. Огромная тень паука медленно спускающегося по прозрачной нити, сделала черного путешественника схожим с настоящим чудовищем. Вспомнив старую присказку-поговорку: куда паук ползет к добру, а куда — к худу, я отвел взгляд. Не хотелось знать итог.
Звездочет изучал меня с нескрываемым интересом. Теперь глаза стали острыми и пронизывающими меня, словно меч, разящий беспомощного противника.
— Скажи, юноша, ты что-нибудь видел сегодня? Что-нибудь необычное? Что бросилось тебе в глаза…
Взгляд продолжал буравить меня, будто пытался отыскать нужный ответ; но вряд ли я мог произнести что-либо внятное. В голове кружились совсем уж противоречивые мысли — таинственный колдун, по слухам моих друзей, разгуливает по нашим краям; человек или оборотень Нав, чей портрет, висит у господина Глида в зале… Что из этого считать необычным?! А главное, действительно реальным?! Что выбрать из двух зол?
Я сделал, наверное, самый простой выбор. Третье…И когда господин Глид уже не надеялся получить ответ. Я произнес:
— Небо…
— Небо? Что небо? — не понял звездочет.
Я замялся, но отступать было некуда.
— Ну, то есть звезды! — пояснил я. — Понимаете, господин Глид… Они показались мне слишком странными, вроде как чужими.
— Продолжай, — потребовал звездочет, и его пальцы на миг прекратили неслышный бой и замерли на мягком подлокотнике.
Набрав в легкие побольше воздуха, я глубоко выдохнул и, бойко затараторил:
— Понимаете, я не совсем уверен. Просто еще в детстве я любил подмечать самые необычные вещи. Все до самых мельчайших подробностей. Даже если кто-нибудь из друзей играя в 'бурелом' переложит одну веточку из тысячи, а другие этого не заметят, я мог без ошибки увидеть какая из них лежит не на месте.
— Только сегодня вместо палочек ты заметил, что кто-то переложил звезды? — попытался предположить господин Глид, заранее зная ответ.
Я кивнул, хотя сравнение показалось мне слишком странным. Немного осмелев, я продолжил:
— Понимаете, все звезды, словно в одночасье поменялись местами, перемешавшись как осенние листья. Ну, вроде как, сначала они были на дереве, а потом ветер сорвал их и перемешал.
— Хорошее сравнение, юноша, — похвалил меня звездочет. — Значит, по твоим словам сегодня звезды располагаются на небосводе неправильно? У тебя острый взгляд! Хотя честно признаться… — Звездочет задумчиво почесал подбородок и добавил: — Как мне кажется, все звезды выглядят одинаково. Интересно, как же тогда ты узнал, что они поменялись местами? Разве такое возможно?
Был в его словах подвох или нет, я решил не подаваться и стоять на своем, не дав ввести себя в заблуждение странными вопросами.
— Простите, господин Глид, может быть я знаю о звездах не так много, но прекрасно понимаю, что ни одна из них не похожа на свою соседку. И думаю, вы это тоже прекрасно знаете…Мне, не раз, приходилось видеть звездные карты и запоминать их расположения, ориентиры…
И откуда во мне взялось столько наглости?
— Расположения? Ориентиры? — похоже, звездочет был приятно удивлен. — Что ж… Все это очень похвально, юноша. — Господин Глид выдержал паузу и добавил: — Но знаете ли вы, что расположения звезд зависит также и от времени года, и еще от множества разных явлений и вещей, о которых я думаю, ты не имел даже самого призрачного представления. А что касаемо ориентиров, то они, как ни странно, тоже изменчивы. Что скажешь на это?
Услышав слова звездочета, мне сделалось ужасно обидно. Я лишь поделился с ним своими мыслями и наблюдениями, не более того. Зачем же уличать меня в безграмотности? Зачем окунать носом в мои собственные ошибки?
— Все еще думаешь, что звезды располагаются ненадлежащим образом? — Видимо заметив мою растерянность, с неким ехидством поинтересовался звездочет.
— Да, господин Глид. Я так думаю! — недовольно буркнул я в ответ.
— Вот как?!
Трудно понять: разочаровал или порадовал мой ответ господина звездочета, но мне было уже все равно. Словно упрямый баран, я продолжал стоять на своем.
— Значит, не желаешь признавать свою ошибку? — поинтересовался звездочет.
— Я не считаю, что ошибся!
Как я решился на подобный наглый тон, ведают только звезды! Но господин Глид даже не возмутился, не обратив на это никакого внимания.
— Значит, говоришь, не ошибся?!
— Нет! Иначе вы не задавали бы мне подобных вопросов! А ваше поведение не было бы столь странным! — выпалил я и затух словно свечка, осознав какую глупость совершил.
Мой хозяин молчал слишком долго, и я уже стал побаиваться, что подобный ответ станет мне приговором.
Наконец звездочет почему-то загадочно улыбнулся и произнес:
— А ты занятный парень, Курт.
Услышав свое имя из уст господина Глида, я окончательно перестал понимать, что происходит. Первый раз за время моего служения он назвал меня по имени. Вернее второй — но прошлый раз даже не стоило брать в расчет. Было это год назад. Тогда меня представляли моему новому господину. В тот раз он только пробурчал себе по нос, что-то типа: ' Значит, Курт Энгли?..'. И я понял, что называть меня по имени звездочет больше не намерен. И оказался прав. Вскоре, ко мне словно репейник прицепилось обычное, всем знакомое имя 'юноша' — нечто обобщающее и в тоже время личное. Похожее на одно большое имя; очень подходящее для таких как я — слегка нерасторопных, но вполне покорных и исполнительных слуг.
Звезды! Я думал, господин звездочет даже представления не имеет кто я такой — посыльный, помощник, слуга, но никак не 'Занятный парень Курт!'
Глид встал со своего места и, подойдя к стеллажу, тихо произнес:
— Помоги мне, Курт…
Я осторожно сделал шаг, приблизившись к звездочету.
Он вытянул руку вверх и, указав пальцем на последнюю полку, попросил:
— Будь добор, достань, воооон ту книгу…
Чихнув от надоедливой пыли, которая уже успела пощекотать мне нос, я встал на цыпочки, и попытался ухватить толстый фолиант. Пальцы едва коснулись твердой обложки и скользнули вниз.
— Эээх…что ж, бывает, — раздосадовано заключил звездочет. — Ладно, не стоит.
Я одарил господина Глида обиженным взглядом. Неужто он думает, что я не смогу дотянуться до полки, где стоит поросшая библиотечным мхом, книга?
— Можно, я еще раз попробую?!
И не дождавшись согласия, я ухватился за средний пролет, и ловко подтянувшись, вцепился в заветную обложку. Получилось так легко, что стало даже стыдно за первую неудавшуюся попытку.
Звездочет довольно хмыкнул.
Я протянул ему книгу, и слегка смутившись, сделал шаг назад. Перелистнув пару первых страниц старик с неким лукавством, посмотрел на меня.
— Читать умеешь или не пробовал никогда? — поинтересовался господин Глид.
Я кивнул, совсем не подумав, что мое движение можно оценить двояко. Но звездочет все понял.
— Подойди сюда.
Передо мной словно по мановению ветра открылась одна из страниц толстой книги, в которой были изящно нарисованы горы и реки, города и маленькие деревеньки. Предвкушая что-то более значимое, чем крохотная, слегка потрепанная карта я почувствовал, как трепетно бьется мое сердце.
— Вот, видишь, это западная часть нашего королевства… — заметив мой взгляд, начал говорить звездочет, и указательный палец тут же обвел крохотную часть карты, окруженную лесом. — Гляди, а эта маленький кружок с рисунком — Викленд. То где мы с тобой находимся. Запомнил?
Дождавшись моего кивка, господин Глид продолжил:
— Хорошо, теперь смотри на дорогу. У меня будет к тебе очень ответственное задание. Можно сказать — исключительной важности.
Мне захотелось воскликнуть от радости, но слава небесам я вовремя удержал нахлынувшие чувства. Манящая и завораживающая пелена тайны, которую сейчас поведает мне звездочет, пьянила не хуже самого крепкого вина. К тому же возможность побывать в любом другом месте, кроме нашего захолустья! Я не мог упустить такой шанс!
Однако с чего я решил, что все будет именно так безоблачно? Я не ответил бы на этот вопрос и через тысячу лет. Хотя кого интересовали такие мелочи?! Я просто чувствовал, как в воздух медленно вторгается будоражащий аромат загадочности возложенного на меня поручения.
— Видишь эту извилистую дорогу. — Палец звездочета змейкой прополз по карте, и остановился у точки, рядом с которой очень красивым почерком было написано название города — Силкена.
Когда-то я слышал об этом городишке — по слухам он скорее напоминал большую ярмарку, собиравшую под свои своды всех, кто держал свой путь в столицу. Правда дорога от Силкены вела не только в Альир, а уходила еще и далеко на запад, теряясь в глухих лесах у берегов огромного Мертвого моря.
— Бывал там раньше? — прервав мои мысли, поинтересовался господин Глид.
Не найдя что ответить я отрицательно покачал головой.
— Ничего страшного, — звездочет слегка улыбнулся. — Сможешь отыскать в нем лавку 'Ненужных вещей'? Думаю, разузнать, где живет старьевщик Нед-дырявая голова, несложно… В Силкене его знает каждый. Ну, так как, по силам тебе такое поручение?!
Пожав плечами, я немного смутился и произнес:
— Я постараюсь, господин. Все что в моих силах.
— Этого вполне достаточно, — заключил звездочет.
Небрежно загнув страницу у самого переплета, он быстрым движением оторвал ее и, не раздумывая, протянул мне.
— Держи, — я осторожно взял оторванную карту и вопросительно посмотрел на господина Глида. — Так тебе будет легче ориентироваться. На всякий случай.
Ненужная книга полетела в пыльный угол, заваленный сотней таких же бесполезных бумаг.
— Что я должен передать господину Неду-дыря… — я вовремя остановился, чуть было, не огласив вслух кличку старого приятеля господина.
— Его зовут, Нед не Клут, — подумав, произнес звездочет. — Только вряд ли кто еще помнит его полное имя, — словно искусный волшебник, мой господин достал из широкого рукава мантии небольшое письмо в нескольких местах скрепленное широкой сургучовой печатью. — Передай, ему это.
Он протянул мне конверт.
Из-за такого количества печатей, послание весило раза в два тяжелее положенного. Я аккуратно взял конверт и спрятал его во внутренний карман куртки. Там я носил самые дорогие вещи. Было их, правда, немного, а если быть точным, всего одна. Да и она, не далее как сегодня утром после славного удара по голове потеряла в моих глазах всякую ценность.
— Передать что-нибудь на словах? — словно заправский гонец поинтересовался я.
Наступила короткая тишина. Наконец звездочет кивнул и ответил:
— Безусловно… Передай ему, что птица, к сожалению уже летит в другую сторону. И я хочу получить на день рождения хорошего табаку. Пожалуй, это все…Мой старый друг не любит, когда я извещаю его о своих желаниях. Пускай покусает губы от злости.
— Птица, к сожалению уже летит в другую сторону. И я хочу на день рождения хорошего табаку, — медленно и внятно повторил я.
— Все верно.
— Когда же мне отправляться?
— Прямо сейчас. У тебя не так много времени. Через три дня я надеюсь увидеть тебя здесь, чтобы ты помог мне и госпоже Глид с праздничным обедом. Гостей в этом году будет очень много! — торжественно произнес хозяин.
Ошарашено уставившись на звездочета, я попытался представить, как я один, среди ночи, буду блуждать в лесной чащобе, разыскивая нужную дорогу.
Но почему не подождать до утра? Радость в мгновение ока сменилась разочарованием.
Все ради какого-то дурацкого письма и прихоти моего хитроумного господина. Не проще ли было вообще послать этому Неду-старьевщику почтового голубя?! Нет! Конечно! Легче всего отправить слугу! Да еще без коня, как говориться: на своих двоих!
— А можно я подожду хотя бы до утра? А днем наверстаю ночную дорогу, — умоляюще произнес я. — Четное слово! Я не опоздаю!
В ответ звездочет протянул мне кошель с деньгами:
— Думаю, этого хватит на дорогу…Пойдем, я провожу тебя.
Только сейчас я окончательно понял, что моя наивная сказка о великих тайнах и загадках не просто исчезла во мраке, а провалилась в самые глубокие тартарары не оставив о себе и доброй памяти.
Бесконечные разочарования в этот несчастливый день сводили меня с ума.
Я злобно скрипнул зубами и отправился вслед за господином звездочетом, понимая, что никак не смогу отвертеться от самого ненавистного в моей жизни поручения.
Слегка покачиваясь в шаг идущему в темноте человеку, луна то и дело скрывалась за верхушками высоченных деревьев. Но даже если бы эта пузатая красавица, напоминающая сейчас огромный блин, совсем исчезла с небосвода, путник не обратил бы на нее никакого внимания: погруженный в свои мысли он никак не мог выкинуть из головы последние слова звездочета. Все услышанное им казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой.
На миг Неро остановился и злобно рявкнул в темноту:
— Треклятый звездочет. Что б тебе пусто было в твоей забытой созвездиями пещере!
Все шло коту под хвост! Если не сказать еще хуже. И на подобное утверждение была целая гора причин.
Стремительный поток ветра вихрем ворвался и увяз среди лесных крон, наполнив темноту шепотом тысячи листьев.
— Нет, что-то все-таки не так! — вновь произнес колдун в пустоту, обращаясь к самому себе. — Наверное, я где-то ошибся. Прокололся на ровном месте.
Задумчиво взирая в темноту, он слишком сильно сжал кулаки, словно собираясь на битву с неуступчивым противником.
Навязчивая мысль неминуемого просчета, неудачи и последующего за ним краха заставляла его раз за разом вспоминать недавний разговор.
Возможно, звездочет мог обмануть кого угодно. Кого угодно! Но только не его! Неро почувствовал бы. С первых слов, нет даже с первого вздоха, перед тем как из уст Карвина вырвалась ложь, он уже знал это! Заклинание подействовало бы незамедлительно.
Может быть, он все-таки упустил некую нить?! Что-то очень важное?! Но что?
Звезды не желая помогать в мысленных изысканиях колдуна, нехотя исчезали за быстро пробегающими облаками, которые в один миг прятали серебряный небосвод от посторонних глаз. Луна, пытаясь играть в прятки, тоже попробовала скрыться за серой пеленой, но рваные лоскуты выдавали неуклюжую красавицу.
— Что же не так?!
Мучительный вопрос разрывал колдуна на части.
— Так, стоп!
Неро призывно взмахнул руками, раскинув их в стороны и резко дернув вниз, — словно у него были крылья, и он пытался совершить свой первый полет. Множество ненужных размышлений исчезли сами собой. В один миг, будто их и не было вовсе. Только так, при помощи магии, он смог, наконец, успокоиться.
Теперь оставалось только вспомнить недавний разговор. Слово в слово…
— Осторожно, не споткнись, — участливо произнес звездочет, задув свечу.
— Очень любезно с твоей стороны… Ваора! Будь проклята эта ступенька, — едва удержавшись на ногах, колдун злобно сверкнул глазами, но в кромешной темноте, Карвин Глид даже не заметил этого.
— Где мы?
— У меня, в потайной комнате.
— Не знал, что ты любишь работать в темноте, — язвительно заметил Неро.
— Я же звездочет! — раздался гордый голос откуда-то из глубины мрака. — Иди за мной.
— Ты настоящая заноза в заднице, звездочет! Знаешь об этом? — процедил сквозь зубы Неро, осторожно двинувшись вперед, в тот момент как перед его глазами возник еле различимый силуэт. Колдун тут же всплеснул руками, и темнота озарилась множеством голубых искр. — Духи звезд тебя побери! Что это?!
Звуки падающих на пол железяк, — стали лучшим ответом.
— Гореть тебе в огненных реках грешника Сарда, — зло сплюнув, произнес колдун. — Откуда ты выкопал эти рыцарские доспехи, будь они сотню лет неладны?
— Подарок короля, — донеслось из темноты, и сразу раздался скрежет открываемой двери.
В лицо брызнул приятный лунный свет, который заставил колдуна сощуриться.
Огромный балкон был всего лишь выступом в скале. Неро частенько приходилось видеть подобные, искусственно сделанные наблюдательные площадки. Однако то, что сейчас возвышалось в самом центре скалы, как ему показалось мало напоминало крохотные трубки Смотрящих. Огромный телескоп не шел ни в какое сравнение с тем, что он видел у звездочета в кабинете. Сотни колесиков и рычажков делали огромное детище Карвина Глида, схожим с безумными изобретениями Хранителей металла.
Звездочет осторожно подошел к телескопу и, взглянув через него на усыпанное звездами небо, отстранившись, покосился на колдуна. Его взгляд показался Неро слишком отрешенным, чтобы заговорить первым.
— Значит, ты хочешь узнать правду? То, что известно лишь мне? — уточняя, поинтересовался Карвин, подойдя к миниатюрному столику, заваленному какими-то бумагами.
Колдун не ответил.
Рука звездочета властно легла на статуэтку-глобус искусно сделанную из темного прозрачного камня. Кинув в сторону колдуна короткий взгляд, он крутанул его против часовой стрелки. Подчинившись силе, крохотная земля стала вращаться.
— Слишком долгое прелюдие…Говори, — настаивая на своем, произнес колдун.
— Иди, смотри, — звездочет указал на телескоп. — Остальное, думаю, поймешь и без моей помощи.
Неро осторожно подошел к прибору и, прикрыв один глаз, взглянул в смотровое отверстие.
Удивительное и незнакомое иссиня-черное небо предстало перед взором колдуна огромным полотном, совсем не таким, как виделось обычным взглядом. Звезды сделались ближе, сгладив острые края и превратившись в некое подобие луны. Фиолетовая дымка облаков окончательно исчезла, открыв неведомые дали бескрайнего неба. Но главное что увидел колдун, было крохотное, кораллово-красное пятнышко. Ослепительно сверкая в темноте, оно напоминало морскую медузу, извивающуюся среди ночного небосвода.
— Это что, какая-та шутка или очередная Хвостатая змея? — отстранившись от телескопа, колдун повернулся к звездочету.
— Если ты имеешь в виду Комету — как я назвал подобные небесные тела, то могу тебя разочаровать, это не она, — более чем спокойно ответил Карвин.
— Что же это тогда? — удивился Неро.
— Это смерть, — понизив голос, прошептал звездочет.
Если бы он произнес слово как-то иначе, оно все равно бы не изменило своего фатального смысла. Маленькая точка на темном фоне бесконечного небосвода, казалась теперь колдуну не столь дружелюбной, вызывая в сердце немало сомнений. Ведь звездочет не может знать заранее: смерть это или не смерть?! Да и с чего он вообще решил, что крохотное небесное око может обернуться неминуемой гибелью?
— Помниться на счет кометы, ты говорил тоже самое, — неуверенно произнес колдун. Голос предательски дрогнул.
Звездочет горько улыбнулся:
— Я бы с удовольствием хотел ошибаться и сейчас. Но, увы, сейчас я уверен как никогда.
— Ты хочешь, чтобы я принял твои слова всерьез? — Неро явно не желал соглашаться.
— Брось сомневаться, — звездочет резко дернул руку, смяв лежащие на столе листы бумаги, а крохотная фигурка-глобус упала на каменный пол, разбившись вдребезги. — Инкарно де лонго из эгре!
— Забытый язык звезд! Это означает — Наступает конец жизни! — поняв, о чем говорит звездочет, Неро переменился в лице, и даже лунный свет не смог скрыть его испуг.
— Конец всему! Именно так родилась земля и так же она погибнет! — провозгласил звездочет. — Таково мое слово!
Колдун нервно затряс головой:
— Нет, ты меня не заставишь поверить в этот бред. Мир не сойдет с ума от какой-то там напасти. И эта самая штуковина, не упадет нам на голову! Слышишь предвестник горя! Не будет смерти! Нет!!!
— Именно эта горящая звезда и есть причина всему! И поверь это всего лишь начало предстоящим, еще более страшным бедам! — Неро заметил в глазах Карвина неудержимый страх, перерастающий в безумие. — Как только я увидел ее на небосводе, я сразу понял — мир начал меняться. Моря, реки, горы, все исказилось в нашем понимании! Не сегодня, так завтра! Не завтра, так прямо сейчас! Так будет! Мир сошел с привычной колеи! Время изменило установленный шаг и теперь ожидает нового отчета жизни! А для того чтобы дать новую жизнь, необходимо принести смерть!
Неро уже слышал эти слова раньше. Так говорилось в книгах предсказателей. Так описывался приход новой эпохи!
— Я не знаю, что еще сказать тебе, колдун-Неро. Это все, что открыли мне звезды! — устало повалившись на стул, звездочет опустил голову, спрятав от постороннего взора нахлынувшие эмоции.
Пытаясь сохранять спокойствие, Неро неторопливо развернулся, и испуганно озираясь, молча, выбежал прочь.
Еще несколько минут звездочет сидел, не шелохнувшись, и только потом, резко откинув голову назад, рассмеялся. Его протяжный хохот, отскакивая от стен, эхом разнесся по округе. Желчный и злобный он еще долго метался по окрестности и не найдя себе пристанище растворился неподалеку от Одинокой горы. Но Неро не суждено было этого услышать.
Бесконечная ночь, похоже, не собиралась прекращать никогда. Звезды беспристрастно смотрели на меня со своих немыслимых высот, перемигиваясь и насмехаясь над одиноким путником. Они непременно ждали, что я вновь споткнусь и упаду в темноту. Первые два раза это произошло совершенно случайно, можно сказать на ровном месте, а вот третье падение произошло исключительно благодаря противному корню, торчащему прямо из земли. Не сбавляя шаг, я направился прямиком к заезженному тракту, ведущему в Силкену.
И как я только мог подумать, что звездочет доверит мне одну из своих тайн? Мне — простому мальчишке! Вот если бы он дал какую-нибудь волшебную вещичку и попросил отнести ее, например, к великому волшебнику, я, не мешкая, кинулся бы в дорогу, не смотря на дождь или стужу. Великие созвездия! И пусть я не смог напроситься в ученики к воображаемому Властителю силы, но само путешествие, я верю, было бы самым интересным и загадочным на свете. Намного скучнее, разносить поздравительные письма разным там Недам-старьевщикам, с дурацким сообщением, что птицы оказывается, уже летят в другую сторону.
Злобно выругавшись, я решил не забивать себе голову. Побывать в другом городе, все лучше, чем изо дня в день бегать по поручениям госпожи Глид, которая вечно старается, чтобы благодаря ее глупым прихотям, я как угорелый носился туда-сюда, стаптывая последнюю пару сапог. Да и Джес к моему возвращению думаю, забудет о сплетнях и найдет себе другую жертву для насмешек. И даже учитывая, что мои наивные мечты разбились вдребезги, все было не так уж плохо. А карту для острой на язычок Джесики я, как-нибудь да раздобуду. За хорошо выполненную работу, думаю, господин Глид расщедрится. Тем более, со слов Джес у него этих карт, видимо-невидимо.
Оставалась только одна загвоздка — из головы никак не выходил тот самый портрет, что я увидел у господина звездочета. Если изображенный на картине человек на самом деле является другом господина Глида, то почему тогда его разыскивают 'Стальные волки'? И почему он совсем не похож на того мага, которого Так видел в городе? Почему?
Внезапная мысль, заставила меня застыть на месте.
Ну, конечно же! Я сгоряча треснул себя по лбу! Как я мог не догадаться. Получалось, что в нашей округе объявилось целых два мага! Один — высокий и худощавый повергающий горожан в страх, а второй — тот, которого называли Навом-оборотнем. Наверное, к ним можно было приписать еще и загадочного колдуна в маске, выступавшего на площади, но сейчас я был слишком ослеплен собственной догадкой, чтобы вспомнить о захватывающем выступлении.
Все сходилось к тому, что эти самые маги прибыли в наши края совсем неслучайно. Как говаривал один из моих многочисленных учителей волшебства, а именно шарлатан — Вокс: 'Если на одну лигу приходятся два мага — ищи крупную добычу'.
Но, на что же можно было позариться в нашем захолустье?
В одну секунду мысли обрывались, за отсутствием логического ответа. И я сдался без борьбы. Связать воедино господина звездочета и этих двух магов, одного из которых могло честно признаться и не быть вовсе, у меня никак не получалось.
Отдаленное уханье неугомонного филина заставило меня отвлечься от своих умозаключений.
Рядом, в темноте, раздался шорох. Я невольно вздрогнул. Наверное, только теперь мне стало понятно, что я стою совершенно один, посреди дремучего леса.
Ближайшие кусты, практически невидимые в полумраке ночи, зловеще зашевелились, хотя не было ни малейшего намека на ветер. Неотрывно следя за любым маломальским движением, я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Осторожно шагнув назад, я остановился, и вновь прислушался к тишине.
Ни единого звука.
Лес словно нарочно замер в ожидании моего истошного вопля.
Спокойно. Я ведь могу просто ошибаться. У страха глаза велики! Ночь всегда пугает, особенно трусливых, рождая в умах образы ужасных лесных духов, которых на самом деле нет. А при свете дня все мороки растворяются в пустоте — внутренне успокоил я сам себя, но легче от этого почему-то не стало. В один миг вспомнился Бирнский тракт, где меня при свете дня настиг неведомый ужас.
Слишком похожее чувство возникло и сейчас. Слишком, чтобы быть простым совпадением!
Ноги сразу стали ватными, а сердец забилось так громко, что казалось грудь, разлетится вдребезги, словно глиняный кувшин.
Тишина продолжала насмехаться надо мной, неспешно сводя меня с ума! Мгновение за мгновением я чувствовал, как еще секунда и не смогу сдержаться, чтобы не разразиться жутким воплем. Что-то или кто-то продолжал наблюдать за мной, и страх, витающий вокруг, кормил его, жадно и ненасытно.
Мир, наверное, сошел с ума. Перевернулся с ног на голову…
Это точно не зверь! Зверь давно бы выскочил на меня из темноты и, издав угрожающий рык, слопал за милую душу, а будь он поменьше и по пугливее, то убежал бы в глубину леса и схоронился в крохотной норке или древесной расщелине. Нет, это точно не зверь!
Это просто страх…
Но чего собственно боятся?!
Глубоко вздохнув, я попытался ответить на этот незамысловатый вопрос.
Передо мной стеной кружила непроглядная темнота, в которой все кажется иным — пугающим, злобным, пока не взглянешь на это при свете солнца. Я ощущаю чье-то присутствие, но вижу лишь кусты. Никакого шороха. Всего лишь страх! Ночной морок!
Напряжение немного спало. Видимо способ самоуспокоения действительно подействовал.
Я осторожно шагнул вперед и в этот момент как назло, кусты вновь зашевелились. А точнее сказать, теперь они заходили из стороны в сторону, будто бы их подхватил безжалостный ураган.
Не знаю, как я умудрился устоять на месте, а не кинуться прочь, повернувшись к страху спиной, но в ногах возникла такая тяжесть, словно их сковали железными кандалами. Подняв с земли подвернувшуюся под руку корягу, и угрожающе выставив ее вперед, я прокричал:
— Кто бы ты ни был! Слышишь! Оставь меня в покое!
В ответ я увидел мелькнувшую возле кустов тень. Чей-то сгорбленный силуэт скользнул у ближайших деревьев, там, где кроме темноты были видны лишь призрачные очертания лесных гигантов.
Швырнув корягу в куст, я кинулся прочь. Подобные ночные встречи были явно не для меня. Ноги сами неслись вперед.
Ухабы, овраги, лощины — казалось, сейчас для бедняги посыльного не существует никаких преград. Я бежал даже не думая: гонится за мной кто-нибудь или нет. Главное оказаться от этого места как можно дальше. Тяжело дыша, я ощущал, как в висках пульсирует кровь.
Нет! Всего несколько минут бега, а на меня уже навалилась ужасная усталость? Не останавливаться! Только вперед. Главное не оборачиваться и не смотреть под ноги! Иначе окончательно запутаешься, собьешься с ритма.
Возле уха что-то просвистело, и воздух вздрогнул, словно меня готовы были пронзить сотни острых стрел.
Задыхаясь, я несколько раз споткнулся, упал, но, не собираясь сдаваться, оттолкнулся от земли и вновь встал на ноги. Из последних сил я прыгнул вбок, к самому краю тропинки, ощутив, что ноги не находят привычной опоры. Получалось, что высоченная трава, возвышавшаяся чуть в стороне от тропки, росла над землей. Нырнув прямо в нее, я понял, что падаю.
Невероятные кувырки через голову, привели меня в чувства. Несколько раз я больно ударился спиной, почувствовав каменистость земной тверди. Перед глазами мелькала земля и звездное небо, где крохотные светила устроили настоящий хоровод.
Я падал и падал вниз, осознавая, что, переломав ноги, не смогу продолжить путешествие. А может быть, я уже умер, и сейчас просто опускаюсь в самую глубокую яму на суд пожирателя душ тех несчастных, кто в своей жизни совершил слишком уж много ошибок? Слепец Шод воистину оценит мою жизнь не дороже пяти медяков.
Не знаю, как я умудрился вспомнить еще и созвездие мертвых, но когда мое падение закончилось сильным ударом, то мысль попасть в ужасное царство коварного слепца казалась не такой уж плохой. Жуткая боль пронзила спину и я, выгнувшись дугой, протяжно застонал. И в этот самый миг, в глаза ударил яркий свет.
Вот так и попадают в гости к коварному слепцу! Тупая боль вырвалась наружу, а перед глазами сквозь тьму плыли разноцветные круги.
— Здравствую, Шод! Я весь твой! Принимай меня! — толи мысленно, толи вслух произнес я непонятно кому, при этом услышав вполне внятный ответ.
— Да какого ляда он нам нужен. Нам что, нашего барахла мало?! Оставь возле него фонарь: может, кто и подберет! Наверняка подберет!
— Заткнись, Нира!
Сиротливый костер, отгоняя тьму, едва освещал небольшую, поросшую карликовым папоротником поляну. Совсем близко от Одинокой горы, — но не настолько, чтобы сидевший у огня человек расслышал желчный смех господина звездочета. Но и не так далеко, чтобы ему был невиден крохотный огонек света, говоривший, что Карвин Глид все еще продолжал свою бесконечную работу.
Человек подбросил в огонь пару сухих веток и, взяв тонкий прутик, стал ворошить лежащую возле прогоревших поленьев золу. Искорки, стремясь ввысь, тихо взлетали над костром и сразу исчезали в темноте.
Прислушавшись, он, не отрывая взгляда от огня, спокойно произнес:
— Тебя было слышно еще у Одинокой горы…
Неро слегка запыхавшись, незадачливо улыбнулся и, не смея подойти ближе, остался стоять на месте. Разноцветные глаза сверкнули в свете костра. Сидящий у огня был как две капли воды похож на колдуна. Оторвавшись от созерцания кучки золы, он с интересом уставился на двойника.
— Не заставляй меня пялиться на твою дурацкую ухмылку.
Неро покорно сжал рот, не смея ответить.
— Вот и хорошо, — кивнул двойник, — а теперь рассказывай.
Смущенно взглянув на собеседника, колдун, немного запинаясь, произнес:
— Простите, патрон, но не мог ли я для начала, получить свою внешность назад? Мне слишком неудобно быть вами…
— Садись, Партилье. И не тяни, промедление сродни смерти… — произнес двойник.
Колдун понуро сел у костра и как бы промежду прочим посмотрел на свои руки. Не веря своим глазам, он прикоснулся к лицу, и стал нервно ощупывать себя. Теперь он был совсем другим человеком, абсолютно непохожим на того, кто сидел напротив.
— Не может быть. Хвала небесам! — запричитал тот, кого двойник назвал Партилье. — Как же это возможно?! — но, видимо заметив строгий взгляд патрона, вовремя опомнился, и приступил к рассказу.
Колдун внимательно слушал своего слугу, не перебивая и не задавая вопросов. Сбивчивый, но вполне сносный рассказ Партилье был ему понятен. И даже обрывки слов и странные фразы, которые выдавливал из себя слуга, стараясь как можно быстрее поделиться с хозяином увиденным и услышанным от звездочета, не нуждались в лишнем пояснение.
— …а потом, он начал говорить о Конце жизни и наступлении новой эпохи… это как его…о предзнаменовании. Я немного испугался, потому что эта самая… красная звезда была совсем рядом. Звездочет говорил: она растет с каждым днем, и скоро мы не только увидим ее, но и почувствуем, как мир перевернется с ног на голову, а может даже, уже перевернулся. А потом он просто перестал со мной разговаривать и я ушел…
Колдун задумчиво нарисовал на земле непонятные для слуги символы, которые были абсолютно бесполезными и, скорее всего, просто помогали Неро лучше думать, чем действительно обозначали магические заклинания.
— Ты разузнал больше, чем я думал, — наконец произнес колдун. — Теперь лишь осталось определить, что из всего этого — правда, а что — ложь…
— Но ведь он сам рассказал мне о звезде, — не совсем поняв слова своего патрона, протянул Партилье.
— В этом-то и проблема, — раздался в ответ голос хозяина.
Закончив рисовать, он ловко схватил палку двумя руками и переломал ее пополам.
— Красная звезда значит, — еще раз повторил колдун.
— Да, именно, — кивнул слуга, — и еще когда я шел к вам, мне пришлось использовать защитное колдовство.
Брови Неро поползли вверх.
— Ты почувствовал, что за тобой следят?
— Не совсем, — встретившись с ледяным взглядом хозяина, Партилье что есть силы, замотал головой. — Я не знаю, как это объяснить…дело в том…мои мысли они разлетелись в разные стороны, и я никак не мог толком вспомнить разговор… ну, то есть, о чем мы беседовали.
Неро еще раз взглянул на слугу, но остался нем.
— Вы думаете, он догадался? — осторожно поинтересовался Партилье.
— Об этом знают только звезды… — ответил колдун.
Луна, клонилась к горизонту, словно ее манило в бездну с невиданной силой. Отсюда, с опушки леса, было лучше всего наблюдать за тем, как светлеет небо, а крохотные звездочки одна за другой исчезают в фиолетово-серой дымке стремительных облаков.
Вдалеке, ветер пытался склонить к земле неуступчивых изумрудных великанов, которые все еще носили на себе отпечаток ночи, и не блистали своей привычной красотой.
Слуга зевнул в кулак, пытаясь скрыть от патрона свою усталость, и продолжил смотреть на горизонт. Кого или чего они здесь ждали — он не знал.
За долгие годы служения разным хозяевам, Партилье привык к подобным поступкам, да и ни его это дело, совать свой нос в планы Обладающего силой. И дело было даже не в уставе Гильдии. Услужить колдуну было не так-то просто.
Партилье потер слипающееся глаза и в очередной раз зевнув, безвозвратно выгнал из себя покровителя сна Лура.
Когда-то, лет десять — двенадцать назад, когда он прислуживал в одной из дорожных харчевен и получал за усердие пару лишних монет, мысль о дальних странствиях в компании могущественного колдуна, казалась ему если не абсурдом, то по крайне мере чем-то невероятным. Партилье просто выполнял ставшую уже привычной работу и со скрупулезностью тролля так любящего золото, копил свое крохотное состояние. Изо дня в день, медяк за медяком, пока его копилка не станет полной и не распухнет до таких размеров, что в нее больше нельзя будет погрузить ни одной монеты.
Чтобы не делать лишних расходов, он отказался от семьи, продолжая жить в старой заброшенной лачуге. Да и нужно ли было искать себе невесту, которая уже на следующий день прикарманит его сокровища. Пускай не такие большие, — однако достаточно ценные. Ценнее жизни! Вернее будет сказать, в тот момент Партилье не забивал себе голову такой ерундой — как жизнь и смерть. И мир не имел для него четких границ между добром и злом. Главным была цель! Новый день становился для него лишь неким приспособлением заполучить еще пару монет, которые так удачно могли пополнить большой ларец. И стоит заметить, за семь с небольшим лет, он скопил целых пятьдесят золотых, что между прочим, уже тянуло на неплохое состояние.
Но Партилье не остановился на достигнутом. И с каждым новым днем его азарт рос и, наконец, достиг таких высот, что скромный служитель придорожной харчевни готов был продать за золотой самого себя, поскольку больше продавать ему было некого.
Тот вечер Партилье запомнил очень хорошо. К ним в харчевню заглянул усталый рыцарь — это слуга смекнул сразу. Достаточно было взглянуть посетителю в глаза. Отрешенный, измученный взгляд, даже в момент неимоверной усталости продолжал оставаться твердым и решительным. Посетитель, запахнувшись теплым плащом, занял крайний столик и, задув свечу стоявшую на столешнице, исчез в темноте. Партилье не сразу заметил его призывный жест и сначала решил, что рыцарь, скрывающий под плащом доспехи, жутко пьян. И единственное его желание — продолжить веселье в этой тихой забегаловке.
Для Партилье это был удачный клиент. С такого 'фрукта' можно было вытрясти немало монет, а если еще и хорошенько подпоить, то в один вечер можно разжиться недельным жалованием. К слову будет добавить, Партилье не гнушался и иных способов добычи заветного звонкого круглежка. Обычно клиенты сами роняли свои толстые кошельки, даря слуге, незабываемые секунды радости, но бывали и случаи, когда именно услужливый шельмец, помогал хозяевам расстаться с парочкой золотых. Главное, чтобы пострадавший был уверен, что случайно выронил его на безлюдной мостовой. Поэтому Партилье от всей души окружал подобных клиентов теплом и заботой, и каждый раз старался проводить захмелевшего неудачника до самых дверей.
Но на этот раз все вышло иначе.
Услужник хорошо запомнил, как подошел к дальнему столику и спросил у рыцаря: что тот желает заказать? На его вопрос незнакомец не ответил, отмахнувшись от слишком настойчивого слуги. Одного быстрого жеста для Партилье было вполне достаточно, чтобы заметить на его руке необычный перстень. Темно-фиолетовый камень с удивительно тонкой и изящной огранкой, властно охватывал серебреный лепесток из червленого серебра. Безусловно, это был клиент Партилье, ниспосланный самими звездами! И нежелание гостя в один миг напиться и распрощаться со своим сокровищем не имело для слуги абсолютно никакого значения.
Любезно откланявшись, услужник еще с полчаса кружил по залу, не забывая при этом поглядывать на скрывшегося в полутьме рыцаря. Главное было выждать время. Такие странные путешественники не любят внезапно навалившегося на них внимания. Поэтому Партилье старательно отсчитывал минуты.
Рыцарь сидел, слегка облокотившись на спинку стула, и с некой боязнью оглядывал зал, в котором сегодняшним вечером собралось слишком много веселых, нескупых на монету, компаний. Сначала Партилье казалось, что запоздалый клиент просто ожидает намеченной встречи — но для этого, рыцарь, как виделось слуге, был слишком пьян, а его нервный взгляд чересчур отрешенно бороздил по залу с каким-то странным интересом. Лишь позже услужнику все-таки пришло на ум, что рыцарь может здесь просто-напросто прятаться. Этот факт и подтолкнул слугу действовать активнее, не дожидаясь подходящего момента.
Сколько раз потом он корил себя за эту глупую поспешность! Но время как говорили многие — уже не повернуть вспять.
Подойдя к столу, за которым сидел рыцарь, Партилье осторожно поставил на столешницу огромную кружку грога. В такую стужу, вряд ли кто отказался бы от греющего душу напитка. Зима в этом году выдалась холодной, и даже бесстрашные караванщики ходили в заснеженные земли теперь намного реже.
Рыцарь, наморщив лоб, долго смотрел, — то на притягательную кружку, то на расплывшегося в улыбке прислужника, — наконец его рука неуверенно потянулась к грогу. Нет, он не был пьян и его не бил ледяной озноб. Партилье понял это не сразу. Рыцарь был ранен.
Когда слуга осторожно взял из рук клиента одну медную монету — за грог, и еще одну сверху — за услужливость, рука рыцаря стала легче ровно на столько, сколько весило кольцо. Тогда ничего не подозревающий воин, как и сам Партилье, любезно распрощались.
Судьба развела их в разные стороны, может быть даже в разные части мира, — но один наверняка на всю жизнь запомнил другого. Злая шутка кольца, символа служения и покорности! Партилье еще долго проклинал всех на свете, не забывая помянуть острым словом и того треклятого рыцаря, от которого ему досталось это кольцо. Зачем он позволил ему снять со своего пальца это фиолетовое несчастье? Партилье задавал себе подобный вопрос не одну тысячу раз. И не находил ответа.
С тех самых пор он и стал рабом. Сначала и сам в это не поверил. Но когда в одну из студеных ночей, в которую хочется посильнее закутаться одеялом и подбросить в камин пару дровишек, — к нему пришел ОН, — жизнь превратилась в кошмарный сон. Бывший хозяин проклятого рыцаря, имя которого Партилье так и не узнал, был настоящим колдуном. Его могущество разносилось над городами, накрывая их своим черным как смоль крылом.
Колдун разбил не только копилку, но и душу удачливого слуги, и выгреб из нее все без остатка. Кольцо крепко держало пленника, не спеша обучая его покорности и смирению, год за годом, столетие за столетием. Так велела ему его новая судьба!
В который раз Партилье взглянул на кольцо, которое словно хитрый гном улыбалось ему изящной огранкой, крепко стягивая черным серебром его безымянный палец. Так оно обручалось с каждым из своих хозяев на не определенный срок. Сколько их кстати было? Партилье уже и не помнил…
Десятки или может быть сотни? Кольцо слуги передавалось по наследству вместе с его обладателем, новому колдуну. Это происходило как-то само собой, словно так и должно было быть. Хозяин умирал, или погибал, что впрочем, лично для Партилье не имело большой разницы, — а через пару дней свободной жизни, на его дороге уже появлялся новый господин. Партилье привык звать его патроном или патоном, — что на забытом языке означало — 'наивысший хозяин'.
Узнать его очередного господина было не трудно. За добрую сотню лет Партилье научился делать это практически безошибочно. В толпе беспечных и погруженных в свои проблемы людей, он с легкостью находил внимательный взгляд того, кто должен был стать его новым патоном. Разноцветные глаза, как неотъемлемая часть могущественного мага или колдуна, сразу отличали его от всех прочих.
Нельзя не упомянуть, что Партилье не раз пытался избавиться от кольца, которое как оказалось, нельзя было ни продать, ни поменять, ни даже просто подарить. Несколько раз 'вечный раб' специально нарывался на тех, кто промышлял разбоем и грабежами, но избавиться от ужасного груза так и не получалось. Грабители толи в страхе обходили его стороной, толи вовсе сбегали прочь. А таких круглых идиотов, каким оказался сам Партилье, было не так-то много, потому что даже самый ловкий воришка, не мог снять кольцо с пальца. Оно словно само не хотело расставаться с нынешним слугой. Именно слугой, потому что никудышный воришка, никогда в жизни не считал себя господином. Последним выходом из вечного услужения многие избрали бы для себя смерть, но, увы, такой возможности легкого исхода, кольцо слуге не дало. Неглубокие раны — единственное, что мог позволить себе Партилье…Теперь жизнь для него стала течь совсем по иным, неизвестным простому смертному законам…
— Хватит зевать! — строго цыкнул Неро, отогнав от слуги горестные воспоминания.
Опомнившись, Партилье поежился, прогоняя наваждение.
Вдалеке уже виднелся багряный рассвет, хотя бледные звезды облепившие небосвод, еще взирали с небес.
Внезапно, у самой кромки леса на дороге появились две бледные тени. Слегка сгорбленные, в темных одеждах, с вывернутыми, словно у кузнечиков ногами. Партилье невольно вздрогнул и почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Каждый из его бывших хозяев ставил своей целью порабощение всей Итарги, и каждый из них достиг в этом деле небольшого успеха, но даже в самых безвыходных ситуациях, ни один из них не прибегал к помощи Сагхов — тварей, чье существование долгие годы считалось вымыслом. И стар и млад знали о них доброю сотню историй, в которых им приписывались тысячи жутких и кровожадных поступков.
Неужели его господин действительно нанял этих существ? Партилье содрогнулся. Сама эта мысль пугала его не хуже ночных кошмаров. И он вполне допускал такую возможность. Патрон-Неро по сути своей, не походил ни на одного из его предшественников.
Он никогда много не говорил, не выказывая всем своего могущества, а потому до сих пор оставался загадкой даже для собственного слуги. И чего Патрон хотел в этой жизни, было большим вопросом.
Запахнув плащ, колдун стал быстро спускаться навстречу существам, застывшим у края заросшей осокой поляны. Призрачные бойцы, злобно порыкивая и стараясь не выходить на лунный свет, держались в тени перелеска.
— Упустили? — тихо произнес Неро.
— Мы… мы исправим… не в наших… наших правилах… поступать иначе — повторяя слова и делая паузу после каждой фразы, хрипло произнес один из Сагхов. По-видимому, человеческий язык давался ему с трудом, но он все-таки старался говорить четко, отбросив странный природный рык.
— А звездочет? — так же коротко, без лишних эмоций, поинтересовался колдун.
— Пусто… совсем пусто…никаких следов…полно непонятных карт… небесных полян…, — прохрипел Сагх, и словно ища поддержки, на миг повернулся к своему сородичу. Тот, крепко сжимая свои длинные и тонкие, словно иглы клинки, согласно закивал.
— А его ночной гость? Вы проследили за ним? — с неким волнением продолжил расспрашивать Неро.
— Всего-навсего мальчишка…пугливый мальчишка, но быстрый на ноги…в руках сума… сума, в которой только письмо…наверное…его подобрали на дороге…за ним пошел Уагар Руу и Раау Наа…Они лучшие…они не уйдут со следа, — длинная тирада далась главному Сагху тяжело.
— Что ж, договор остается в силе, — решительно произнес колдун. — Я найду вас, когда понадобитесь. Ждите весточку.
Развернувшись, Неро успел сделать лишь пару шагов, когда его остановил голос Сагха.
— А как же звезда?…Та, что падает с небесных лугов… и лес…лес уже чувствует ее приближение…
— Молитесь Пещерным хранителям, чтобы она миновала ваши глупые головы, и не свалилась прямо на темечко, — без капли иронии и насмешки произнес Неро, даже не удосужившись повернуться.
Партилье видел, как медленно и устало взбирается на пригорок его патрон. Он не услышал из разговора с Сагхами ни слова, но без труда определил, что колдун получил слишком плохие новости. И даже полумрак не мог скрыть на лице Неро озабоченности и явного беспокойства.
— Ну что? Ему лучше?
— Спрашиваешь. Конечно лучше…
— До сих пор не пойму: зачем мы его подобрали?
— Вот, только тебя забыли спросить!
Я неуверенно открыл слипшиеся глаза, но так ничего и не увидел. Расплывшиеся круги покачивались в такт мерного топота копыт. Голоса, которые я слышал сквозь сон, почему-то исчезли. Во всем теле чувствовалась ужасная усталость и беспомощность, словно я был прикован к лежаку крепкими веревками, и никак не мог освободиться. Хорошо еще, что собственные мысли подчинялись мне, а ни кому-нибудь другому.
Попытавшись пошевелиться, я ощутил тупую жгучую боль, будто вступил ногой на раскаленные угли. Наружу вырвался сдавленный стон, показавшийся мне абсолютно чужим.
— Ну, тихо, тихо… потерпи. Сейчас я помогу тебе…
Голос был явно женским, слегка охрипшим, словно его обладательнице приходилось часто кричать, но все же, в нем угадывалась мягкость, а бархатистый тон заставлял беспрекословно подчиниться.
Я попытался улыбнуться неведомой помощнице. Только вместо этого скорчил ужасную гримасу, потому что женщина вновь засуетилась и попросила меня не делать резких движений. Я послушался, не в силах сопротивляться. Вскоре боль немного спала, но пошевелиться я так и не смог.
Толи это был сон, толи явь, — в тот момент мне трудно было осознавать, где я нахожусь, — но когда я вновь услышал ее голос, то без особого труда открыл глаза, вернувшись в привычный для себя мир.
Ставший уже родным монотонный топот копыт казался мне обыденным и не вызывал лишних вопросов. Нечеткая картинка, наконец, собралась воедино, и я смог различить ту вещь, что раскачивалась у меня над головой. Это была плетенная круглая эмблема, внутри которой, пересекались две тонкие руки.
— А, очнулся счастливчик. Свалится с такой высоты… Не знаю, как ты только остался цел… — не спрашивая, а скорее утверждая, произнес чей-то старый, дребезжащий голос.
Ничего не ответив, я попытался приподняться, и к моему собственному удивлению у меня это получилось. Опершись на руки, я покачал головой, собирая воедино мысли.
Передо мной, согнувшись в три погибели, сидел худой плешивый старичок. Его кожа была столь ссохшейся, что невольно казалось, что он ходячий мертвец, отчего его преклонный возраст вырисовывался весьма туманно. Старик мастерски орудовал ножом, стругая деревянные заготовки, которые, судя по всему, он набрал в старом лесу, где властвовали канавы и буреломы.
— Видать здорово тебя шибануло об земельку-то? — вполне приветливо произнес старик, отложив в сторону заготовку и пригладив рукой остатки былой шевелюры.
Повозка слегка покачнулась, попав колесом в какую-нибудь яму, и я, не удержавшись, брякнулся обратно на лежак.
— Слаб ты еще, — тут же заключил старик.
Я безмолвно согласился.
— Как хоть тебя звать, найденыш?
— Курт…Курт Энгли, — слипшимися губами произнес я. — А можно хоть узнать? Где я нахожусь?
— Там же где и я. Едешь в повозке. — Не особо красноречиво объяснил старик. — Ты сам-то помнишь, что с тобой случилось?
Нахлынувшие воспоминания заставили меня в мгновение ока схватиться за внутренний карман, в котором хранилось письмом господина Глида. Конверт был на месте.
— Гонец что ли? — сочувственно поинтересовался старик, так и не соизволив назвать мне свое имя.
— Вроде того, — буркнул я в ответ.
Скорее всего, в этой повозке не было принято вести открытых разговоров. Да я, собственно говоря, и не напрашивался. А то, что меня приняли за гонца — так может оно и к добру. И все же предательская мысль, породившая во мне страх неминуемой погони, казалась накрепко засела в моей, полной сомнений и предчувствий голове. Всегда правильнее думать о худшем, надеясь на лучшее.
В момент моих размышлений полог повозки отклонился и внутрь заглянул незнакомый мне мужчина.
— Ага, очнулся, найденыш?
Не знаю, какого ответа ждал от меня этот худощавый, с заметным шрамом около уха и множеством золотых зубов весельчак; я понял лишь одно — все здесь решили называть меня именно так.
— Мое имя, Ку…
— Курт, — докончил за меня старик.
— Ну, вот и славно, Курт, — выпятив на показ свои драгоценные зубы, улыбнулся мужчина. — Меня, к слову, можешь звать Пакрит Раш. А этого мрачного старика, из которого не вытянешь ни слова, и который постоянно лезет во все дырки, кличь — Хнуром.
— А не пойти ли тебе прогуляться, Раш, — буркнул в ответ старик.
— Ладно, не обижайся ворчун, — золотозубый примирительно похлопал старика по плечу и скрылся за пологом.
— Куда путь-то держишь? — расщедрившись на вполне законный вопрос, поинтересовался Хнур. — А то может, нам не по пути будет?
Только сейчас я понял, что мы не просто сидим в повозке, а еще и куда-то движемся.
— Мне нужно в Силкену! — чуть ли не вскрикнул я.
— Славный городок, — протяжно произнес Хнур и, заставив мое сердце ликовать, добавил: — Тебе несказанно повезло, найденыш. Мы как раз в те края.
Невольно, мой взгляд заметил как сквозь порванную часть повозки, скрывающую от нас небо, все еще пробиваются померкшие звезды. Разрезанная полоса то откланялась, то вновь распахивала полог, рождая во мне надежду, что я провалялся здесь не слишком долго.
— А какой сегодня день…то есть когда вы меня подобрали?
Старик вновь замолчал, ловко стругая новую деревянную поделку. Сердце опять заколотилось барабанной дробью, предвкушая роковой ответ.
— Да, чего ты разволновался-то? — старик, наконец, оторвался от своего занятия и посмотрел на мое бледное лицо. — Еще сегодняшняя луна не сошла. Видимо и впрямь слишком сильно ты ударился…
Я облегченно вздохнул.
Получалось, что все складывалось как нельзя лучше. Мои случайные попутчики тоже направлялись в Силкену и я, судя по всему, не потерял, а наоборот выиграл немного времени. Оставалось только выяснить, чем именно занимаются те, кто стал моими случайными попутчиками.
В это самый момент мой рассеянный взгляд остановился на довольно забавной афише висевшей за спиной Хнура. Посреди сцены стоял высокий, худощавый человек в черной маске и черных одеждах, а его поднятые вверх руки сдерживали неуклюже намалеванные бледно-голубой краской молнии и кружащиеся точки планет. Все это неописуемое действие венчала грандиозная надпись: 'Величайший маг среди всех смертных!' А внизу афиши маленькое добавление: 'Не пропустите грандиознейшее выступление человека…'
Как же я мог не заметить этого раньше! Сцена, таинственный занавес. Все это сейчас было вокруг меня. Вернее сказать я был внутри нее. И словно из пустоты, на свет стали появляться вещи бродячих артистов. Поверх стоящей в углу ширмы были небрежно наброшены темные платья, украшенные загадочными символами; а совсем рядом, за моей спиной, оказались плотно прижатые друг к дружке огромные ящики, в которых наверняка хранились атрибуты выступления. Даже за свернутым занавесом я умудрился разглядеть щит и меч недавно ожившего на моих глазах рыцаря.
Заметив мой удивленный взгляд, Хнур мило улыбнулся и произнес:
— Видел бы ты наше вчерашнее выступление. Толпа рукоплескала как никогда. Настоящий успех, давно я такого не видел! Совсем не сравниться со столицей!
В тот момент мне ужасно захотелось закричать, что я был на выступлении, и оно было великолепным! А еще, мне нестерпимо хочется познакомиться с таинственным магом! И вдобавок ко всему я желаю научиться такому же блестящему владению магией!
Но я вовремя сдержался, потому как старик, вновь заговорил:
— Не пойму, как люди могут быть столь наивны. Здесь, вдалеке от вычурности и величия Альира, где все столь доверчивы, выступать одно удовольствие. Там совсем другое дело… Давать представление за высокими могущественными башнями Корсана, просто невозможно… Освистят, или того хуже забросают гнильем, — посетовал Хнур. — Наверное, все дело в том, что в ваших краях толком ничего и не знают о настоящих магах?
Предположение Хнура не просто задело меня за живое, а разъярило до не возможности, будто я был рогатым Укр-быком увидевшим красную тряпку. Прочитав не один десяток книг о магии и магах, я не мог вытерпеть таких слов.
— Не правда! — обиженно прошипел я. — Знаем мы о магии не меньше вашего…
— Во как?
Вряд ли я удивил старика своей репликой, скорее всего в нем просто возник крохотный интерес к разговору.
— И что же тебе известно?
— А то… — попытался съязвить я, но язык стал балаболить без остановки сам по себе, абсолютно не обращая внимания на своего хозяина. — Я знаю, что при дворе короля имеются ближайшие советники, каждый из которых обладает магией. Настоящей магией. Поверьте, я знаю, что такое настоящая магия. Много раз я пробовал постичь ее секрет, нанимаясь в подмастерья к Погодникам и Искателям сокровищ, даже у Травника целый год обучался. А вот у настоящего Владетеля силы мне заниматься не приходилось. Правда, еще в детстве я видел турнир настоящих магов. И, между прочим, я присутствовал на вашем вчерашнем выступлении, и честно признаться меня не впечатлило выступление Мага в маске! — в конце я конечно слукавил.
— Да, ты прав, найденыш. Тех, кто умел владеть силой, раньше было куда больше, чем теперь, — задумчиво произнес старик, не заметив с каким пренебрежением, я отозвался об их выступлении.
— Ну не то чтобы не понравилось, — добавил я совсем тихо, пытаясь исправиться.
— Не оправдывайся, найденыш. Все что ты видел на сцене всего лишь обман, и к магии не имеет абсолютно никакого отношения.
Превратившись в каменную статую, я не в силах поверить Хнуру, отрицательно покачал головой:
— Нет, этого не может быть…слышите?! Я же сам видел оживающего рыцаря и все эти перевоплощения. Как же без магии?
— Иллюзия — не больше того…ловкость рук, найденыш. Ловкость рук и желание зрителей увидеть чудо, которого, в нашем мире, к сожалению, становится все меньше и меньше.
— Я не понимаю? — искренне удивился я.
Тогда Хнур достал из кармана куртки медную монету и тихо прошептал:
— Смотри.
Старые изможденные венами ладони зажали медяк, и стали медленно тереться друг об друга, словно пытаясь стереть монету в порошок. Затем движения ускорились, и Хнур резко разжал ладони. Монеты нигде не было.
— Вот видишь, небольшая, но все же магия, — произнес старик, доставая у меня из-за уха исчезнувшую монету. — Пойми, все колдовство у нас на кончиках пальцев. Фокусник живет этим. Когда я был помоложе, я сам был человеком в маске. Затем нашел себе ученика и передал ему свое мастерство. Теперь вот видишь, помаленьку работаю, придумываю фокусы. Не так-то легко обманывать дотошных зевак. Таких, как ты…
— Таких, как я? — осторожно слетело с моего языка и также осторожно я добавил: — А как же рыцарь? Перевоплощение?
— Тебе, правда, интересно? — старик не без гордости улыбнулся. — Да, это самые удачные мои трюки. Ладно, так и быть, я расскажу тебе…
Отложив в сторону заготовку, Хнур скрестил ноги и, упершись руками в колени начал открывать мне тайну иллюзий.
— С чего же начнем? Ах, да… пожалуй, с оживления рыцаря. Знаешь, когда человек в маске собирает доспехи и ставит их в ящик, за ее дальней дверцей уже дежурит помощник, одетый в рыцарские доспехи. Кстати его играет Пакрит. И когда дверцы закрываются, а наши симпатичные девушки отвлекают всеобщее внимание, помощник меняется местами с пустыми доспехами и вуаля! Иллюзия готова!
Я не сдержался и недовольно фыркнул.
— Нет, ты не прав, — словно прочитав мои мысли, наставительно произнес Хнур. — Это не шарлатанство, а искусство!
— Дурачить чужие умы? Обманывать? Выдавать желаемое за действительное? Что из перечисленного вы называете искусством? — не выдержав, зло поинтересовался я.
— Искусство, давать людям чудо. Преподносить его таким, какое оно есть. Волшебство.
— Но зачем?
— Затем, что волшебство постепенно умирает, если ты понимаешь смысл этих слов. Вспомни, ты же сам говорил, что раньше ты видел настоящие турниры магов. А что теперь? Где спрятались те, кто должен возвышаться над обычными людьми. В какие норы они залезли? Вот, послушай меня, найденыш…
В тот момент Хнур привиделся мне неким старцем, способным ответить на любые вопросы, а его осведомленность в проблемах магии пугала и одновременно еще сильнее приковывала внимание. Он будто заново открывал для меня окружающий мир. Мир, в котором люди разучились пользоваться таинственной силой, и вскоре мало кто вообще вспомнит о том, кто такие Истинные маги и что такое неисчерпаемая мощь волшебства.
Между тем Хнур все говорил и говорил, а я, не смея его перебивать, продолжал слушать.
— …Кто знает, из-за чего все происходит? Да и нужно ли подобное искусство людям? Ведь по сути дела никто так и не научился использовать магию с большим толком, чем призывать тучи на изнывающие от жары поля или бесследно убирать вскочившую на лице бородавку.
— А, как же все истории о четырех магах? Советники короля? Тех, кто действительно умеет творить настоящее волшебство. Они же борются со злом! Охраняют наши земли! — не сдержавшись, выпалил я.
— Во-первых, не четверо, а всего двое, — осадил меня Хнур. — В свое время слишком много магов лишилось своих сил, не найдя им нужного применения. Ведь по сути, зла как такового не существует. Зло — это тебе не безжалостный волк, пожирающий невинную овечку, и не ночь — сменяющая усталый день, погружая мир во мрак. Наши земли свободны и их населяют разные народы со своими традициями и законами. И если кто-нибудь из этих народов поработит другой народ, это еще не будет считаться злом. Даже желание захватить весь мир не приравняется к этому грозному слову. Главное здесь поступок, — то есть, каким путем достигается данная цель!
— А как же Навы? — сам не знаю, почему спросил я.
— Навы?
Мне показалось или старик действительно вздрогнул:
— Что за глупый вздор! Навов нет! Они не существуют!
Я искренне удивился тому факту, что старый фокусник слышал об оборотнях. Слухи о людях, хранящих в себе дух животного, уже давно не будоражили Итаргу, и большая часть королевства позабыла старинные легенды.
— Навы — реальность! А вы разве что-нибудь знаете о них?
Меня просто распирало от любопытства.
— Послушай, найденыш, — вдумчиво произнес старик, оглянувшись по сторонам. — Пускай это слово так и останется там, где ему положено быть. Не стоит ворошить прах легенд и несуществующих мифов. Ведь даже мифы имеют особенность становиться жестокой и неотвратимой реальностью.
Я едва сдержался, чтобы не рассказать Хнуру о том, что я увидел в таверне 'Дорожный весельчак'. Но сохранив язык за зубами, я, наверное, поступил абсолютно правильно: тайна до поры до времени, так же как и легенда должна оставаться секретом известным лишь одному человеку.
Мы продолжали свой путь. Возница не спеша подгонял лошадей, и все время слышал у себя за спиной нудный стук колес следовавшей за нами повозки. Трудно было сказать, испытывал ли я страх или всего лишь трепетное волнение, зная о том, что всего в пятнадцати с небольшим футах от меня, едет знаменитый чародей в маске, оказавшийся обычным шарлатаном. Хнур так и не убедил меня в великой силе тех фокусов, что создавались для выступления. Людям не нужен был обман, как бы красиво он не преподносился.
И почему только в книжках, что мне доводилось читать, все выглядело совсем иначе? Конечно, я ни капельки не верил в сказки о неслыханных чудесах и невероятных приключениях; вот только то, что произошло со мной сегодня, действительно не шло ни в какие рамки удивительных историй. Повествования тех книг казались теперь грязным обманом, способным лишь тешить надежды таких безумных глупцов как я. Какой еще слуга, посветивший всю свою жизнь услужению и покорности, будет успокаивать себя надеждой стать настоящим магом, не имея к этому никаких даже маломальских способностей? Только такой непроходимый идиот как я.
Быть может, мои мысли еще не один час водили бы меня за нос, давая наивным мечтам окончательно раствориться в жесткой реальности нынешнего мира, если бы в памяти не возникли строчки давно забытой книги. Наверное, это была первая и единственная вещь, заставлявшая меня усомниться в словах всезнающего Хнура.
— Почему же так получилось? — вырвалось из моих уст, нарушив томительную тишину.
— Что именно? — не сразу откликнулся старик, погруженный в свои мысли.
— Мне трудно понять, что происходит в Итарге. И все же, почему сейчас нет настоящих магов? Куда они подевались? Почему всего за пару десятилетий, все позабылось, да так сильно, словно прошли века? — последняя фраза чуть ли не вырвалась из меня криком.
— Разве в тех книгах, что ты читал, нет ответов на эти вопросы? — не торопясь отвечать, поинтересовался у меня Хнур, наверняка заранее зная, что я ему скажу.
— Там все слишком красиво, чтобы быть правдой, — впервые в жизни я попробовал противоречить самому себе. Ведь на самом деле, как ни крути, а я продолжал верить в свою наивную мечту. Только что-то в глубине души, все чаще и чаще заставляло меня сомневаться в собственных убеждениях.
— Я могу высказать только одно предположение, не больше того, — неохотно произнес старик, окончательно отложив в сторону деревянную болванку. — Знаешь, мы ведь не просто выступаем на городских площадях и пирушках богатых аристократов, которым, по сути все равно, творим мы настоящее волшебство или дурачим публику. Помимо всего прочего, мы частенько заглядываем в столицу. А столица, да будет тебе известно — это как раз то самое место, где в одном большом котле варится множество разнообразнейших слухов. Многие из них лживы и раздуты, словно мыльный пузырь, другие — не многим отличаются от правды. Но истину знает только король. Лишь ему одному известно, что действительно происходит в Итарге.
— Но с чего-то все-таки началось это самое забвение? — осторожно поинтересовался я, стараясь не перебивать словоохотливого старика.
— Лет двадцать назад, после того как по нашим землям вихрем промчался ужасный голод и еще множество разных бедствий, из-за которых даже не хочется ворошить память… наступили годы затишья. Череда неудач, сильно подпортила здоровье нашему королю Канлю де Олю. Конечно, все понимали, что вскоре на престол взойдет его единственный наследник Солвен де Суанье, получив к своему имени королевскую фамильную приставку Оль… Но при всем положительном, что было у наследника, многие и в том числе близкое окружение короля, боялись перемен.
— Разве что-то изменилось? — изумился я.
— Многое, — недовольно поморщившись, протянул Хнур. — Если так можно выразиться — королевство накренилось и до сих пор не может найти под собой надежной опоры. Со времен Канля де Оля мир впал в глубокую спячку. После его смерти, Солвен усадил возле трона своих близких друзей, сменив даже придворного шута. В его 'новом' правление, нужны были новые люди, с горящими глазами и удачными идеями, а ни те кто, живя прошлым, никак не мог забыть его славного папашу. Первым из числа дворцовых сторожил, был изгнан Гардиус Крей — главный придворный маг. Вот уж кто действительно являл собой вечную загадку Альира — так это он. Поговаривали, будто в один прекрасный момент Гардиус просто взял и исчез, оставив после себя множество неразгаданных загадок и ошибочных суждений. Хотя если мне не изменяет память, на следующий день под Львиным мостом нашли человека сильно похожего на придворного мага, избитого до смерти. Однако в итоге, так никто и не узнал — был ли это действительно Гардиус Крей или всего лишь похожий на него человек. Либо народу просто решили не говорить правды, утаив истину.
В последующие полгода, Солвен де Оль лишился еще одного лучшего мага королевства. Правда, на этот раз без лишних вопросов и тайн. За предательство — Неро Ин Диасире, был заключен в тюрьму. Когда Итарга окончательно погрузилась в длительный сон наступившего мира, Солвен издал новый указ, приказав закрыть все Академии носителей силы, объединяющих и собирающих под свои своды лучших магов со всего королевства. Конечно, многие были недовольны, но закон свою роль сыграл сполна. Той же ночью все академии таинственным образом охватил огонь, унеся с собой жизни не только простых магов, но и придворных советников Индина Гарна и Акру Савали. На мой взгляд — это были самые могущественные маги нашей эпохи. Позже, часто говорили о заговоре и таинственной неприязни Солвена к магам, но страсти вскоре поутихли и быстро забылись. Позже я слышал, что маги выжили, но… — ненадолго старик задумался и, причмокнув, продолжил: — В прочем, так ли оно было на самом деле или нет — тебе никто не ответит. Разве что сам король! Ну, или хотя бы тот единственный человек, кому удалось покинуть Альирские покои, не лишившись собственной силы.
— Последний придворный маг, — догадался я. — Кажется, мне доводилось читать про него в Сером томе.
С названием книги я не ошибся. Насколько мне было известно, единственный из двух уцелевших экземпляров этого фолианта хранился у самого короля, а вот второй принадлежал Санкритскому столичному университету, именно там мне и удалось заглянуть в столь редкую книгу. Но это была слишком длинная история, чтобы стоило вспоминать ее.
— Да, тот самый отступник-Неро, — деланно произнес Хнур. — Не самый надо сказать сильный маг, но единственный кому удалось выйти из игры живым, как считали многие. Ходили слухи, что он и вовсе принял темную сторону, став колдуном.
— И где же он теперь? — задал я вполне справедливый вопрос.
— Кто знает, — пожал плечами старик. — Тогдашние маги разбрелись по миру как солнечные лучи. В Альире их больше ничего не держало. Власть отвернулась от них, а они в свою очередь отвернулись от Итарги. Может быть, как раз сейчас Неро и бродит где-то по миру в поисках пристанища для своей силы. А может быть сгнил в тюремных подвалах.
Старик едва заметно улыбнулся и затих.
— Получается, сейчас у Солвена де Оля нет ни одного мага? — не скрывая удивления, ужаснулся я.
Хнур вновь пожал плечами, собираясь приниматься за привычную работу.
— У Солвена и его власти много козырей в рукавах камзола, и я не удивлюсь, если обнаружиться, что сейчас при его дворе находится целый сонм изощренных в своем искусстве чародеев.
В этот момент повозка резко затормозила, и я услышал, как снаружи донеслись грозные крики, отдаленно напоминающие строгие команды королевских гвардейцев. Выставленные в ряд деревянные заготовки упали и раскатились в разные стороны. Почти законченная дудка, так и осталась незаконченной.
— Чтоб вас, — выругался Хнур и, кряхтя, встал на ноги. — Пойдем, поглядим, что там стряслось…
— А ну! Живо вылезайте из повозки! — раздался снаружи низкий голос.
Неровно сжав суму, я ощутил, как меня начинают одолевать недобрые предчувствия.
В тот день небольшой проезжий пост, затерявшийся среди густых лесов Акрии, всколыхнула череда странных и возможно даже самых невероятных событий за последнюю сотню лет. Ночная смена, состоящая из двух воинов, зевая и щурясь от солнечного света, отправилась на законный отдых.
— Слышь, Гур… Ты случаем не прикорнул сегодня ночью-то, на плече у своего приятеля? — встретил юношу старый, потрепанный всеми ветрами королевства воин. Трудно сказать, сколько он уже носил на себе потускневшую от времени кирасу, но многие взводные поговаривали, что срок его услужения давно перевалил за четвертый десяток.
— Глаз не сомкнул. В мое дежурство даже комар не проскочит, Бугл Ди, — насмешливо ответил Гур.
Наивный и совсем еще ретивый 'жеребец', желающий поскорее встретить смерть, — подумал по себя Бугл Ди. Для него — опытного и испытавшего в этом мире чуть ли ни все неприятности, дарованные справедливыми созвездиями, — всегда было трудно понять молодых безусых вояк, впервые в своей жизни берущих в руки оружие.
А давно ли он сам был таким?
Ведь когда-то, будучи немногим старше этих юных отпрысков, он точно также как и они искал свою судьбу в кровавой стычке. Раз за разом, битву за битвой. Но погоня за славой, обычно быстро проходит, оставив за собой кровавую полосу разочарования. Особенно в таких местах, как отдаленный перелесок…
Запрятанный в срединных лесах одинокий пост, казалось, стоял на самом краю света. Не лучшее место молодым и зеленым новичкам проявить себя в смертельной схватке. Здесь, как впрочем, и в любой другой части Итарги, царил мир и спокойствие. И это самое спокойствие, затуманивало умы и убаюкивало разум, заставляя людей слепо смотреть в наступающий день, не замечая в нем и толики опасности. И только здесь, среди пустоты и неизвестности леса, отражалась реальная картина мира. Буглу даже стало казаться, что все вокруг медленно и верно начинает сходить с ума. И вести с далеких окраин королевства о прекратившихся стычках в рыцарских владениях Галва де Сарна и Бирна де Влинза уже не грели душу верой в прекрасный завтрашний день.
" Эх, благослови нас на небесах Канль де Оль" — едва заметно вздохнув, произнес Бугл Ди, усаживаясь возле догорающего с ночи костра.
Старший проездного поста с сожалением вспомнил времена правления старого короля. Тогда было все иначе. По-другому. Неправда, что новое время всегда считают хуже предыдущего. И дело не в новом короле, поступившем как-то не так, низвергнув в забытье старые устои и порядки. Дело совсем в другом.
Бугл Ди подобрал изогнутую сухую ветку и, поворошив совсем уже остывшие головешки, переломил ее пополам.
Когда-то он считал, что воспоминания не будут столь тягостно лежать на его плечах заставляя сравнивать тысячи, совершенно бесполезных мелочей, разделивших время на множество отрезков. Между тремя десятилетиями и образовалась та самая попасть, над которой и завис их хрупкий кажущийся реальностью мир.
— Разрешите обратиться?
Голос молодого воина вывел Бугла из лабиринта мрачных, понятных одному ему, мыслей.
— Что стряслось, Сег?
Воин молча кивнул, указывая на ближайший перелесок.
Скрыв собственную обеспокоенность, Старший повнимательнее рассмотрел двух незнакомцев, застывших посреди тракта, словно призрачные образы. Он прекрасно знал, что на всякий случай притаившийся на обзорном кругу Игл, уже держит незнакомцев 'на стреле' и если возникнет хотя бы малейшая вероятность…
Впрочем, подобные меры были здесь ни к чему. Если кому-нибудь из лесных разбойников и придет в голову нападать на пост, — они скорее воспользуются внезапностью, чем пойдут на хитрость.
Бугл еще раз внимательно оглядел безлошадных путников. Оба были одеты в старые дорожные плащи, из-под которых виднелись пусть и запыленные, но весьма дорогие, камзолы. Из оружия — обоюдоострый меч, с лихвой дополнял картину вполне состоятельных господ. Бугла смущало только одно — сапоги незнакомцев были напрочь избавлены от дорожной пыли.
— Спокойного вам дежурства, — вполне миролюбиво произнес один из путников, сделав шаг вперед.
— Спасибо. И вам удачной дороги, — поднявшись, произнес Бугл.
Самли и Джик — двое новобранцев — не сводя глаз с незнакомцев, мельком посмотрели на командира. Но Старший не спешил отдавать приказа проверить подорожные документы.
— Спокойная выдалась ночка? — тем временем поинтересовался путник и, не дожидаясь ответа, сделал несколько шагов навстречу, вплотную приблизившись к Старшему.
Бугл заметил на лице своих насторожившихся ребят обеспокоенность. А что он собственно от них ожидал? Эти юнцы наверняка немедля готовы вступить в бой с непрошеными гостями. Для них понятие врагов и друзей слишком размыто, чтобы пытаться хоть немного сдерживать свой пыл. Хотя путешественники, скрывающие свои лица и бредущие по ночной дороге на своих двоих, как говорится — обстоятельство вполне достаточное, чтобы посильнее обхватить рукоять меча. С одним лишь 'но'. Их командир не позволит им этого сделать!
— Вашими молитвами, господа, — немного нахмурившись, произнес Бугл, показывая Иглу знак опустить лук.
Путник, молча кивнул, и скинув прикрывавший лицо капюшон, протянул Старшему руку. Бугл посмотрел на него с интересом. Черты лица показались воину слишком невыразительными, чтобы выделить в них что-то особенное. Тоненькие аккуратные усики и ухоженная маленькая бородка казались единственным, что могло отметить его из толпы таких же вот слегка слащавых и изысканных аристократов. С одной лишь разницей. Существовало некое отличие, которое Бугл пока был не в состояние уловить. Сначала Старшему показалось, что все дело в возрасте. Незнакомец, выглядевший немногим старше двадцати пяти, казался таким лишь на первый взгляд. По крайне мере Бугл не сомневался, что путник не так давно разменял четвертый десяток.
— Надеюсь, мы не помешаем вам? — гость смущенно улыбнулся.
— Будем весьма рады, — не ожидая от себя подобной любезности, брякнул в ответ Бугл.
Незнакомец и его спутник, который не собирался показывать своего лица, проследовали к костру.
Бугл покосился на ребят. Немой вопрос, застывший на лицах пограничных, в тот же миг скрасил короткий, но оттого не менее содержательный ответ Старшего.
— Так надо ребята…
И пускай никто так толком и не понял: откуда взялись непрошеные гости и почему Бугл ведет себя с ними так любезно, — всем оказалось вполне достаточно короткого ответа, подкрепленного чрезмерным уважением и доверием к командиру.
Еще один день подходил к концу. Ночная смена уже заступила на пост, сменив двух молодых пограничных, а непрошеные гости, продолжали отстранено сидеть у костра, пользуясь небывалым гостеприимством старшего.
— Что происходит? — слегка нахмурившись, обратился к Буглу сидящий рядом с ним Сел Хил.
Старший посмотрел на него уставшим взглядом и тяжело вздохнул, всем своим видом намекая на нежелание затевать ненужный разговор.
— Считаешь, мы не имеем права знать? — проявил настойчивость Сел.
Бугл посмотрел на седого худощавого воина, на шее которого вскопанной бороздой вздымался старый шрам. Сколько же они уже вместе? Десять? Двадцать лет? Сколько сражений и дуэлей они оставили у себя за плечами?
Буглу показалось или взгляд его приятеля заметно изменился, сделавшись более мягким. Конечно же, он не имеет права разглашать тайное послание всем и каждому, но посвятить своего единственного друга и ближайшего помощника в суть дела просто обязан.
Сел выжидающе замер.
— Хорошо, — наконец чуть слышно произнес Старший. — Клятвы брать не буду. Но болтать не советую!
На лице Села промелькнула тень обиды:
— Ты же меня знаешь…
— Знаю, — согласился Бугл, — но пойми и ты меня. Не на две курицы играем.
Сел недовольно поморщился:
— Неужели все так серьезно? С чего бы это?
Старший с укоризной посмотрел на приятеля и, поворошив мыском сапога истлевшие угли, пожал плечами:
— Не знаю. Только напомни-ка мне, когда это в здешнее захолустье приходила тайная депеша с королевскими вензелями и печатью Альира.
Собеседник осторожно посмотрел по сторонам, остановив свой взгляд на незнакомцах.
— Королевские ищейки?
Бугл без труда уловил в голосе друга нотки недовольства. Сел, в отличие от Старшего, относился к новому режиму короля и его приближенным с явным неуважением, отклоняя даже самую маломальскую попытку, принять законы и поступки Солвена де Оля как должное.
— Не знаю, кто они такие, — честно признался Бугл, — но поверь мне, все это неспроста. Даже если двое визитеров всего лишь рядовые шпионы тайной канцелярии, нам не стоит слишком доверять им.
Сел согласно кивнул, вкрадчиво добавив:
— Видимо, время сна для нашего бренного мира закончилось. Пора готовить мечи, господин Старший.
Последние слова Сел произнес с явной иронией. Даже такой опытный воин не желал вновь становиться на кровавый путь.
Взглянув на друга, Бугл заметил в его глазах едва заметную тень тревоги, готовую вот-вот перерасти во что-то серьезное.
— Еще рано делать какие-либо скоропалительные выводы, — словно специально успокаивая своего товарища, тут же произнес Бугл. — Оказать содействие двум королевским помощникам, еще не значит развязать немыслимую по своим масштабам войну. И уж тем более это не повод для волнений.
— Да услышат твои слова звезды и умилостивят нашу судьбу, — соглашаясь, ответил Сел, вполне удовлетворившись коротким разговором.
Вечер наступил внезапно. Подкрался, словно притаившийся в зеленых чащобах зверь и окутал пеленой мрака небольшой лагерь, расположенный прямо у самого тракта. На небе, скрываясь за призрачными лоскутами быстро плывущих облаков, уже играли в прятки первые звезды.
Один за другим вспыхнули огни костров, очертив по периметру лагеря небольшой круг мерцающего света, оставив за чертой пустоту наступающей ночи.
Пограничные сидели возле костра, тихо переговариваясь между собой. Сегодня не было шуток и громких смешков эхом разносившихся по лесу. Все разговоры сходились к одному — в лагере присутствовали непрошеные гости! Двое таинственных аристократов, непонятно что забывших в этой глуши, стали на сегодня единственным предметом обсуждений. Над костром пограничных то и дело, словно искры огня, вспыхивали гневные вопросы относящиеся общим словом к молчаливым гостям. Каждый в глубине души желал отделаться от них как можно скорее, но высказывать свои пожелания вслух никто не спешил. Дисциплина есть дисциплина и приказам Старшего перечить никто не собирался.
— Нам здесь не слишком рады, — произнес один из путников, обратившись к сидевшему напротив него собеседнику.
Причем голос, так и не покинувший пределов огненного круга, явно принадлежал девушке.
— А как бы ты чувствовала себя среди нищих, будь знатным богачом, Хелер? — обратился к девушке соратник.
— Не знаю, Би гер, — поправив скрывающий лицо капюшон, ответила Хелер. — Мы ведь, так же как и они находимся в услужении короля. Чего нам разниться?
Не пряча своего лица, молодой человек загадочно улыбнулся:
— Увы, я не уверен, что они служат именно королю…
Девушка подняла голову, едва заметно показав Би геру свое совсем еще юное лицо. Удивительно красивые серые глаза Хелер отразили в себе ласкающие языки пламени и вновь скрылись в темноте глубокого капюшона.
— Не понимаю тебя. Каждый из них присягал на верность Солвену де Олю и всей Итарге.
Би гер покосился в сторону сидящих возле костра пограничных и тихо произнес:
— Они присягали верности — королевству, но не королю. Пойми, многие люди нынче, не жалуют власть, отвергая всю новизну принесенную сыном короля. Поэтому мы для них, в одеждах аристократов, такие же королевские прихвостни как те, что будто кроты снуют по длинным коридорам дворца.
— Великие звезды, — с досадой в голосе произнесла Хелер. — Откройте людям глаза. Перед лицом необратимой опасности мы должны сплотиться как никто другой, а не бежать в разные стороны, словно крысы с тонущего корабля.
Воин неуловимым движением очень нежно взял руку Хелер и, проведя указательным пальцем по ладони девушки, прошептал:
— Мы не допустим, чтобы наш мир исчез в небытие, — и чуть подумав, добавил: — У тебя очень длинная линия жизни. Посмотри она сплошная без единого надрыва. Звезды, правящие судьбой и сама Ваора не вправе ее изменить. Поверь мне…
Девушка осторожно высвободила руку из объятий, и заметно вздрогнув, посмотрела на небо. Би гер спокойно вздохнул. Хотя на этот раз ему и не удалось увидеть лицо Хелер, но он твердо знал, что сейчас она улыбается.
С небес на небольшой лагерь взирало огромное созвездие Ваоры. Восемь крошечных звезд словно раскрывали ладони судьбы, образуя два правильных ромба по форме рук. Именно это созвездие давало людям надежду в завтрашний день, выслушивая множество молитв разочаровавшихся в собственных силах людей. И пускай многие из них так и не получали желаемого, созвездие Ваоры продолжало также ярко красоваться на ночном небосводе. Восемь крохотных серебристых песчинок — символ человеческой надежды. Трудно было найти в мире что-то более вечное, чем звездное небо. Такое привычное и родное; когда-то чуть ярче, когда темнее. Может быть поэтому, мало кто заметил появившуюся на небе кораллово-красную точку. Словно нелепый сигнал, предостерегающий глупых людишек, занятых бесконечной чередой собственных проблем и забот.
Они давно позабыли, что у них над головой тоже есть удивительный мир, в котором серебряными капельками росы застыли человеческие мечты и тайны.
Так или почти так размышлял сейчас Би гер, глядя в ночное небо. По крайне мере его соразмеренные неспешным течением временем мысли, небрежно плыли именно в этом направление. Для 'Стального волка' было слишком непривычно размышлять о чем-то вечном — думать о другом он просто не мог. Слишком большие перемены надвигались с небес на их хрупкий мир…
Мысли Би гера прервал короткий свист наблюдавшего. Юноша вскочил на ноги и вгляделся в темноту. Еще не различая в ночи повозок, он услышал мерное поскрипывание плохо смазанных колес и прерывистое всхрапывание лошадей.
Две повозки. Все как было сказано…
Би гер молниеносно нашел взглядом Старшего. Опытный воин все понял без слов, подав пограничным сигнал остановить едущих, для досмотра.
Возле повозки стояли несколько вооруженных воинов. Осторожно посмотрев на их лица, я впервые в жизни почувствовал невероятное облегчение. Неужели звезды все-таки проявили ко мне благосклонность. Нашу повозку остановил обычный пограничный патруль — королевский герб слишком хорошо виден в свете вальяжно распластавшейся на небе луны.
— Кто такие? — произнес слегка хрипловатый голос.
Я инстинктивно прижал к груди заветную суму, в которой находились деньги господина звездочета, и замотал головой в разные стороны, пытаясь отыскать человека задавшего вопрос.
Воины расступились, и вперед вышел высокий воин в сильно потертой кирасе. Я ощутил, как в висках пульсирует кровь. Руки еще сильнее сжали торбу. Но громила даже не взглянул в мою сторону, а направился к первой повозке.
— Кто такие, спрашиваю? — повторил Старший свой вопрос.
— Артисты. Бродячий театр магических искусств. Чего на повозке надписей не видно? — отозвались изнутри.
Судя по реакции, ответ не понравился пограничному.
— Мне на ваши размалеванные повозки пялиться не пристало. Я вам сам такие надписи накарябать могу. Подорожную живо!
Я успел узреть, как с козел соскочил длинный, словно жердь человек и протянул Старшему бумагу, перекрученную темной лентой и скрепленную квадратной сургучовой печатью.
Воин небрежно развернул документ и погрузился в тщательную проверку подорожной.
— Никогда такого не бывало, — раздался рядом со мной знакомый голос.
Я посмотрел на слегка обеспокоенного Хнура, который непонятно как оказался за спиной.
— Может быть что-то случилось? — предположил я.
— Если да, то они явно кого-то ищут, — загадочно произнес Хнур.
Слова старика укололи в самое сердце, а его острый немного прищуренный взгляд окончательно поселил во мне ужасное предположение.
— Интересно этот кто-то действительно хранит в своей торбе нечто ценное? Может быть очень важные бумаги? А мы подобрали его на свой страх и риск, получив при этом целую кучу неприятностей.
Еще мгновение и я ощутил бы себя настоящим преступником, которого ждет неминуемая каторга. Не зря старик подлил масла в огонь.
Не сдержавшись, я попытался оправдаться:
— У меня там только лишь письмо моего господина, и ничего больше…
Но Хнура видимо мой ответ не убедил.
— Может быть, твой господин враг короля и всей Итарги? — вкрадчивый голос старика показался мне ржавой пилой впившейся в меня как в неокрепшее дерево.
— Мой господин дружен с королем! — чуть ли не заорал я. — Мой господин, Карвин Глид королевский звездочет!
При этих словах Хнур изменился в лице и сразу же замолчал.
— А ну тише там! — рявкнул Старший, спасая меня от ненавистного разговора. — Чего расшумелись? Осмотреть повозки!
Золотозубый Раш и старик Хнур пораженно переглянулись.
— Это случайно, не очередной новый указ короля: осматривать всех и вся? Или наша, какая-та особенная? — попытался возмутиться Хнур.
Старший одарил старика высокомерным взглядом:
— Все делается лишь во благо Солвена де Оля и Итарги. Приступайте!
Двое пограничных попытались взобраться на козлы, но тут же слетели вниз. Из первой повозки возник маг в маске. И вновь его появление показалось мне стремительным дуновением ветра. Даже если в этом человеке не было и капли магии, он мастерски умел создать вокруг себя подобную иллюзию.
— Я не позволю досматривать реквизит и моих артистов, — властно произнес маг в маске, пафосно добавив: — И еще… Достопочтимый воин, я бы не советовал вам связываться с боевой магией.
Низвергнутые с повозки пограничные, испуганно взирая на мага снизу вверх, переглянувшись, стали тихонько отползать назад. Юношеский страх, затаившийся в сердцах, сделал их слишком жалкими перед лицом вымышленного превосходства.
Я, закрыв рот ладонью, незаметно для всех улыбнулся.
Скорее всего, маг в маске решил разыграть очередное представление прямо здесь, сбив с этих воинов излишнюю спесь.
— Что?! Никогда не доводилось встречаться с великим волшебством? — задал вопрос маг, зловеще раскинув руки в стороны. Вокруг артиста возникло фиолетовое сияние, превратившееся в целый сонм разноцветных искр.
Еще несколько воинов попятились в стороны, оставив Старшего один на один с неведомым искусством. Но громила оказался единственный на кого показанный магом фокус не произвел особого впечатления. И сейчас он просто решал, что же делать с незадачливым волшебником.
— Почему не доводилось?! Я хорошо знаком с лучшими магами Итарги, — из-за спин оторопевших воинов раздался совсем еще юношеский, но довольно низкий голос.
Теперь пришло время удивляться всей актерской трупе, включая меня. На первый план короткого представления вышел невысокий стройный юноша в темном плаще, из-под которого выглядывал вполне дорогой темный камзол. Улыбка на лице нового героя ввела меня в настоящий шок. Юноша не просто догадался о шарлатанстве мага в маске, он заранее знал, что это всего-навсего искусный обман. Но откуда? Я не знал.
— Вы хороший актер, господин в маске, — искренне произнес аристократ, поправив плащ, и я чуть не вскрикнул от представшего моему взору костюма. На миг одернутая одежда открыла моему взору часть серебряной кирасы с изображением оскалившегося волка.
Попятившись, я почувствовал за спиной твердую преграду, облокотившись на которую, мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Неужели вся эта тщательная проверка и вправду из-за меня? Но тогда почему они не схватили меня сразу, а захотели обыскать повозки? Вопросы посыпались снежным комом, заставляя меня растерянно наблюдать за происходящим.
— Прекрасный фокус, — меж тем 'Стальной волк' продолжал сближаться с магом в маске. — Только не слишком натурально. Как вы считаете? Ведь настоящие маги к вашему сведению так себя не ведут.
Актер озадаченно взирал на юношу, беспомощно опустив руки. Теперь в нем с большим трудом угадывался тот великолепный чародей, который так мастерски выступал на площади родного мне Веклинда.
— Не подходи! — внезапно произнес он. В его голосе явно затаился страх.
Но 'Стальной волк' даже не думал его слушать. Приблизившись к повозке, он обернулся, и внимательно посмотрев на труппу, спросил:
— Если ты честный актер, то не думаю, что тебе будет сложно показать нам свое лицо…
Аристократ не приказывал — но с другой стороны, в его словах не было и намека на просьбу.
Может быть, они ищут оборотня? Пришла мне в голову странная догадка.
Произнести его имя даже мысленно я не решился.
Маг был полностью обескуражен и подавлен происходящим.
Растерянным взглядом он нашел Хнура и тот, едва заметно кивнув, подал ему знак подчиниться. Рука мага медленно потянулась к лицу. Маска неохотно сползла, раскрыв таинственный образ артиста.
'Стальной волк', не выразив никаких эмоций, лишь короткий миг вглядывался в обыкновенное, ничем не примечательное худощавое лицо артиста.
Черная ткань, словно плотный занавес долгое время скрывающий от мира истинный образ чародея, явно разочаровал зрителя.
Я был не столько поражен, сколько раздосадован увиденным. Маг без маски оказался таким невзрачным, что повстречайся он мне в толпе, я бы прошел мимо, даже не удосужившись взглянуть в его сторону. Потупив взор, он не смел и посмотреть в сторону 'волка'.
— Можете следовать дальше, господа артисты. Удачных вам выступлений и приятного пути, — внезапно произнес аристократ, прервав затянувшееся молчание.
В коротком представлении была поставлена жирная точка.
Обескуражено взирая на то, как тихо и безропотно артисты во главе с Хнуром исчезают в повозках, я случайно уловил на себе чей-то внимательный пронизывающий до самого сердца взгляд. От одной мысли, что за мной кто-то следит, пробил холодный пот, и взгляд растерянно заметался по немногочисленной толпе пограничных.
— Ну чего встал как изваяние? Давай руку, — послышалось сверху.
Хнур уже протянул мне ладонь и я, приняв помощь, в один миг оказался на козлах. И вновь неприятное ощущение, что мне смотрят в спину, заставило похолодеть до кончиков пальцев. Обернувшись, я последний раз окинул взором лагерь. Пару догоравших костров, наблюдательная вышка, небольшой домик — вроде бы ничего необычного. И только слегка успокоившись, я понял, что все-таки упустил что-то важное. Взгляд еще раз заскользил по знакомому ландшафту пытаясь отыскать неведомого соглядатая.
Великие созвездия! Не знаю, мог ли я довериться своим глазам, но возле одного из костров мне удалось разглядеть одинокую фигуру. Тень ночи так удачно скрыла этого человека, что мне только сейчас удалось заметить его.
Незнакомец был одет в длинный походный плащ. Лица я, к сожалению, разглядеть не смог — толи дело было в тени, толи незнакомец просто накинул капюшон, желая остаться неузнанным.
Повозки неспешно тронулись с места, оставив за плечами странный привал, так некстати прервавший наше путешествие до Силкены.
А над головой не переставая светить, красовалось созвездие Ваоры. И только опытный взгляд мудрого звездочета мог заметить, что нынче ночью, небо было по-особому ослепительным и неповторимым, как бывает лишь тогда, когда мир замирает перед ужасной бурей.
Если бы только было можно научиться узнавать свою судьбу — ту, что уготовили тебе звезды — жизнь засияла бы совсем другими яркими красками.
Далекие недосягаемые созвездия, которые вправе повелевать всем в нашем мире: вмешиваться в дела великих магов и могущественных королей, заставляя всех и каждого поверить в свои бескрайние силы, встали на твою сторону. И даровали великие возможности. Открыли новый мир!
Если бы такое было возможно…
Еще совсем недавно в эпоху мирных времен, звезды не казались нам столь величественными. Прорицатели не гадали на созвездиях, что принесет людям завтрашний день. Звездочеты не рисовали небесные карты, пытаясь разгадать тайный смысл ночных светил. Все произошло внезапно и неотвратимо. Магия великих колдунов растворилась в небытие, а ей на смену пришло пленительное волшебство звезд.
Род магов вырождается!
Так говорят звезды!
Лишь они сейчас правят нашей судьбой!
Оглушительные крики, доносившиеся с улиц, медленно но верно распространялись по всему королевству, захлестывая волной все новые и новые толпы людей, обративших свой взор в небо.
За последние годы количество потомственных магов сократилось почти вдвое! Силы уходят от нас! Великие светила лишили нас силы! Так говорят звезды!
Старый король с головой окунулся в новый загадочный мир хрустальной ночи. Только лишь звезды определят наш дальнейший путь. Лишь безграничная вера и поклонение созвездию Изгнанника дарует нам уверенность в завтрашнем дне. Прекрасные россыпи звезд, у каждой из них есть имя — тихое, слегка вычурное, но в тоже время милое слуху. Звездочеты знают свою работу!
Люди учатся жить по новому, унося память о старых временах с собой в могилу. Другая жизнь уже отгородилась стеной слухов и домыслов, со временем переросших в легенды и предания. А как же иначе? Ведь все то, что было раньше всего-навсего сон. Пускай слегка лживый и преувеличенный, но все же сон.
Ничего страшного, так бывает, когда память, словно старый и протертый до дыр ковер не в состояние хранить прежний рисунок. Главное, что трудные времена позади.
Бесконечные воины за власть и бесправие, за могущество и веру — от элементарного бессилия уже остались в прошлом, на этом самом дырявом ковре. Вон, только взгляните, возле самого растрепанного правого края, застыли Голод и Болезни, так долго терзающие наше королевство.
Столица растет! Хвала звездам! Теперь мы знаем, чего ждать от завтрашнего дня! Больше не будет этих жестоких свар между магами и доблестными сюзеренами короля!
Так говорят звезды!
Кажется на старом, слегка отдающем гнилью ковре, еще осталось немного места. Удивительно сколько всего ненужного, доставшегося в наследство от старых времен, может уместить на себе серый, ничем непримечательный ковер. И ведь совершенно не жалко. Не такой уж он был и красивый в те времена, когда мы не смогли найти свою мечту в небесах. Теперь у нас есть звезды!
За целый год ни одного ребенка рожденного с признаками истинного мага. Разный цвет глаз такая же редкость как невиданное существо, встреченное среди извилистых дорог Древнего леса.
Больше не рождаются маги!
Так говорят звезды!
Время легко стирает грань между будущим и настоящим. Новая эпоха пришла нежданно-негаданно как первый весенний дождь. Внезапная смерть короля Канля де Оля ничуть не огорчила обычный люд. Благо, что юный сыночек де Оля уже давно примерялся к трону. Да и пора бы уже — ведь Солвен не столь юн, как может показаться на первый взгляд. Как не крути, а новое время лучше встречать с новым королем.
С Солвеном де Олем мы заживем по-новому!
Так говорят звезды!
Не слыхано, но магия стала делом общественности. Каждый может купить себе волшебство, которое только захочет, так сказать на любой вкус. Но не рассчитывайте на удачу — сторонники невидимой силы. Магии в мире практически не осталось. Вас обязательно обманут шарлатаны, посмеявшись над неудачной попыткой стать истинным магом.
Так вам и надо, потому что в новой жизни можно обходиться и без магии.
Так говорят звезды!
И ведь вправду зажили по-новому, так как велели покровительствующие созвездия. Только старый дырявый ковер, про который мы все давно позабыли, исчезнув на чердаке человеческой памяти, не смог найти себе достойного приемника. Солвен де Оль не стал новым творцом неподражаемого искусства новой жизни. Мало того, он отвернулся от прошлого.
Король забыл, кто дал нам новую жизнь! Он перестал обращать свой взор в небо! Совсем позабыл, что ждет того, кто отвернется от могущественных звезд! Он накликал беду! Неотвратимую и жестокую! Умоляем вас, обратите свой взор к небесам!
И теперь никто не должен ждать пощады!
Даже последние из оставшихся магов не смогут помочь нам!
Так говорят звезды!..
Так они говорили!..
Вздрогнув, я проснулся. Странное дело, — уже второй раз во сне мне в голову лезли непонятные образы и мысли.
Наверное, во всем виноват окружающий меня мир, и конечно же то, что в нем происходит, — спокойно рассудил я и сладко потянулся. Все-таки череда странных событий, словно дерзкий весенний ветерок нещадно гнала меня вперед, не давая даже призрачной возможности остановиться, и как следует взвесить все 'за' и 'против'.
Рядом со мной сладко посапывал золотозубый Раш, а чуть поодаль устроились: пышногрудая ассистентка колдуна — Нира и мальчуган, которого насколько мне было известно, прозвали Шустрик Тим.
— Что, не спиться, найденыш? — в очередной раз услышал я голос Хнура.
Старик сидел напротив и осторожно взирал в мою сторону. Возможно, я мог ошибаться, но мне показалось, что его неловкость вызвана в первую очередь нашим разговором у пограничной заставы. Он подозревал меня! Думал, что воины ищут именно слугу звездочета. И оказался не прав.
— Наверное, просто не устал, — немного слукавил я.
Старик задумчиво улыбнулся:
— А вот я сильно устал, но заснуть, увы, не могу. Бессонница, редкостная дрянь скажу я тебе. Только и остается — смотреть на звезды и любоваться их красотой.
Я из уважения к старику взглянул на небо.
Удивительное дело — никогда в жизни светила не казались мне такими досягаемыми. Даже с высокого холма я не смог бы похвастаться, что видел созвездия так близко. Огромные — они словно надвигались с небес, готовые в любой миг обрушиться на наши головы.
От этой мысли сделалось чуточку жутковато.
Опустив взгляд и поежившись, я обхватил прижатые к животу ноги.
— Может быть, подкинуть пару поленьев? — заметив мою реакцию, поинтересовался Хнур.
— Нет, — отказался я, и не став врать, осторожно добавил: — мне не зябко…тут дело в другом. Это все из-за звезд…
— Звезд? — не сразу понял старик. — А, это ты об их величине? Тут ты полностью прав. Для этого времени года они слишком крупные. Да и Ваора какая-та очень уж размытая. Ты ведь знаешь названия созвездий?
Я не раздумывая, кивнул. Вряд ли старик задал мне этот вопрос из праздного любопытства.
— В свое время я каждую ночь разговаривал с ними, — снова воззрившись в небо, произнес Хнур. — Знаешь, моим любимым было созвездие Маски. Это созвездие своего рода покровитель путешественников. Раньше мы ведь не пользовались такой популярностью как сейчас. Кому нужны эдакие чародеи, когда повсюду столько Истинных магов. Только звезды заставляли нас верить в удачу и надеяться, что хотя бы на этот раз мы соберем достаточно монет на провиант и дорогу.
— А как же маги? — немного удивившись словам старика, спросил я, но, заметив, что мой вопрос не понятен, пояснил: — То есть…я хотел спросить: а как они относились к вашим выступлениям?
Брови Хнура поползли вверх:
— Не думал, что кто-нибудь задаст мне подобный вопрос. Ты видимо плохо знаешь, что такое высшее общество, мальчик. Там не признают умных шуток. Напротив, там любят смеяться над глупостью, приветствуя тех, кто высмеивает обычный люд…
На этот раз пришло время удивляться мне. И Хнур без сомнения приметил это.
— Даже хорошо, что ты не понимаешь, о чем идет речь. И жизнь не познакомила тебя с настоящим коварством…
— В чем же здесь коварство? Смеяться над глупостью? Разве это так уж плохо? — недоумевая, спросил я.
Старик только вздохнул, но все же ответил:
— В высшем обществе непринято смеяться над собой. Любой стоящий рядом с тобой вельможа — вот истинный объект для насмешек. Лучше если ко всему прочему — он твой враг. Власть — это очень сложная штука чтобы попытаться обрисовать ее в двух словах. А я не слишком хороший художник, и мне трудно подобрать нужные краски.
— Стало быть, если твоему соседу на голову упадет яблоко — это будет смешно? — подобные нравы с трудом укладывались в моей голове, развевая в прах последние идеалы благородства высокородных дворян.
Соглашаясь, старик кивнул и, потянувшись к мешку, достал трубку, а после добавил:
— Только если вместо яблока будет огромный булыжник, шутка окажется еще смешнее…
— Получается, маги в вашем представлении видели не искусство обманывать людей, а бессилие стоящего рядом с ним Властителя силы.
— Думаю, что не только бессилие. Каждый из них находил в придуманных нами персонажах, что-то свое. А это уже скверное дело. Маги не любят, когда, кто-то указывает им на их недостатки.
На мгновение я перестал слышать старика и, отстранившись немного назад, погряз в собственных мыслях.
Получалось, что маги такие же злобные и завистливые, как растолстевшие на собственных харчах торговцы, которые готовы идти на любые уловки лишь бы получить над злостными конкурентами хоть крохотное преимущество. Ни капли благородства — лишь голая ничем не прикрытая зависть.
Хнур словно услышав мои мысли, медленно раскурив трубку, загадочно улыбнулся:
— Маги тоже любят обманывать, когда им это заблагорассудиться.
Старик вальяжно облокотился на стоящее рядом дерево и вальяжно пустил пару колец. Я сразу же ощутил терпкий запах табака.
Видимо на этом наш разговор был закончен.
Зевнув, я почувствовал, как на меня неотвратимо наваливается усталость. Костер, извиваясь и потрескивая, красовался, унося меня в мир снов.
Но уснуть так и не удалось.
Доски старой повозки предательски скрипнули, и я сквозь сон заметил, как с козел спрыгнула тень и неспешным шагом направилась к нашему костру.
— Брехня, все эти ваши великие силы! — раздался из темноты слегка осипший, но вполне узнаваемый голос.
Маг (теперь уже без маски) приблизившись к костру, внимательно посмотрел в мою сторону, словно оценивая, насколько я умен, и способен ли понять его слова, и стоит ли вообще затевать разговор на столь сложную тему.
— То, как ты относишься к магам мне и без твоих противных речей знакомо, Гордис, — с ехидной усмешкой протяжно произнес старик.
Не обращая на слова Хнура особого внимания, актер сел рядом с огнем и протянув к костру руки, зябко поежился.
— Холодная нынче ночка, — словно забыв о начатом разговоре, прошептал Гордис.
— Всякое бывает, — без особого интереса поддержал беседу старик и как бы промежду прочим добавил: — На все воля Рока!
Гордис недовольно поморщился, но промолчал.
— Можешь не воротить нос, Горд. От судьбы, как известно — не убежишь, — и устремив палец ввысь, Хнур назидательно добавил: — Только им видна тайная сторона нашей истинной сущности.
На этот раз Гордис все же не сдержался:
— Не стоит забивать мою голову всяким бредом. Того и глядишь, наш юный попутчик к утру будет нести такую же чушь, как и ты.
Не знаю, показалось мне или нет, но Гордис кинув в мою сторону мимолетный взгляд, приветливо подмигнул.
— По-моему ты перегибаешь палку, Горди, — в глазах старика отразились алые искры пламени. — Или ты ни во что не веришь в этой жизни? Может быть, даже предсказания Ульриуса для тебя всего на всего обычный пшик?
Не раздумывая, Маг без маски, слегка улыбнулся, а затем разразился таким диким хохотом, что лошади испуганно захрапев, дернулись в сторону.
— Ты всегда умел рассмешить меня, старина Хнур, — немного успокоившись, он все-таки нашел в себе силы ответить. — Ладно. Пойду спать, а то завтра чего доброго сбудутся предсказания…этого твоего…ну, как его…Ублиуса, а я снова не смогу выспаться.
В один миг Гордис скрылся в ночи — также быстро, как и появился, унеся с собой свой противный слегка скрипучий смех. Зато мне теперь было не до сна.
— Не все умеют правильно понимать и принимать время, отпущенное нам звездами, — угрюмо произнес старик, заставив меня от неожиданности вздрогнуть.
Пыхтя трубкой, он как мне показалось, даже не обратил внимания, на отсутствие Гордиса.
Я посмотрел на старика, не зная как лучше попросить его рассказать об Ульриусе. Вороша тлеющие поленья носком ботинка, Хнур заметил мой умолящий взгляд.
— Что, найденыш? Думаешь, когда же эта старая развалина соизволит спалить себе ноги?
— Нет, совсем наоборот… то есть я хотел сказать…в общем, я думал, как спросить…то есть, я хотел…
Вопрос старика застал меня врасплох, и я слегка замешкавшись, попытался произнести нечто внятное. Не получилось.
Слава звездам! На выручку пришел сам Хнур.
— Коль решил спрашивать — так спрашивай.
— Я на счет Ульриуса и его предсказаний. Он писал о звездах или о магах?
— И о магах, и о созвездиях, — ответил Хнур и вновь замолчал.
— Кем он был?
— Никто не знает. Возможно, его и не было вовсе. Хотя когда-то я слышал, что все свои предсказания он видел, находясь в бреду.
— Хотите сказать, Ульриус был сумасшедшим? — еще толком не осознав истинного значения слов старика, я попытался возмутиться. — Тогда, к чему все эти пустые разговоры о пророчествах и…
Хнур злобно сверкнул глазами, и я решил не продолжать.
— Мы все немного сумасшедшие, юноша. Кто-то с самого детства, а кто-то становиться таким лишь к старости. Это всего лишь вопрос времени. Когда обстоятельства и окружающий тебя мир меняют твое представление о жизни, хочешь не хочешь, а свихнешься.
— Что же заставило Ульриуса стать таким…?
Я так и не решился назвать 'мудреца' сумасшедшим.
— Тюрьма Арнака. Именно там он прожил тридцать с небольшим лет в заточении, отбывая наказание подписанное самим Канлем де Олем.
— Красный замок! Но ведь это всего лишь миф! Легенда! На самом деле его не существует! — Подался я нахлынувшим чувствам.
— Если ты чего-то не видел, это еще не означает, что этого нет, — философски заметил старик, добавив: — Даже если тюрьма не существуют. Главное ты веришь в нее, а стало быть, предмет твоих мыслей когда-нибудь воплотиться в реальность. Или погибнет в тебе. Может быть, именно так и родилась тюрьма Арнака. Сначала — несбыточная мечта, затем надежда, превратившаяся в легенду, которая утонула в песке времен, не оставив нам даже крохотной возможности увидеть самое загадочное сооружение Итарги…
Я с жадностью ловил каждое слово, с грустью осознавая, что не понимаю и десятой доли сказанного.
— А почему замок назвали 'красным'? — не удержался я.
Внезапный приступ кашля заставил Хнура затушить свою трубку. С опаской посмотрев в мою сторону, он недовольно сплюнул и произнес:
— Не стоило мне заводить этот разговор, найденыш. Не нашего ума это дело.
Кряхтя, Хнур встал и побрел к повозкам, оставив меня наедине с собственными мыслями.
Только звезды, взирая с немыслимой высоты, остались со мной. Осторожно посмотрев ввысь я, понял какая непосильная ноша всяческих вопросов и домыслов свалилась на меня в один день. Невероятная чехарда странных и опасных событий стремительной стрелой пронеслись перед глазами, заставив смириться с наивным желанием отдышаться и немного прийти в себя.
Зевнув, я устало посмотрел вдаль.
Откуда-то из-за горизонта медленно появлялся рассвет, давая понять небесным светилам, что наступает его царство и им пора уходить на покой. У меня оставалось совсем немного времени на сон.
Повернувшись, я почувствовал в кармане письмо господина и, не раздумывая, вытащил его и переложил в суму — обычное приглашение не столь важная депеша, чтобы хранить ее как зеницу ока.
Устроившись на мягком настиле у повозки, я не теряя ни секунды, сомкнув веки, погрузился в царство сна.
Несколько безликих теней, под покровом ночи, беззвучно проникли на территорию огромного мраморного дворца, притаившегося среди густых крон старого леса. Добравшись до высоких стен, тени не останавливаясь, растворились в серой тиши, словно древние, забытые всеми приведения. На миг они замерли в полумраке и двинулись дальше.
Ночь осветила блеск коротких, слегка изогнутых мечей.
Ни единого шороха.
Переглянувшись, Тени осторожно приблизились к огромным кованым воротам. Неуловимые движения и легкое, едва заметное сияние заставили ворота распахнуть свои створки перед таинственными гостями.
Еще мгновение и Тени оказались среди аккуратных дорожек цветущего дворцового сада. Ровные, идеально стриженые кустарники, тянулись вдоль неприметных в темноте тропинок, ведущих в самое сердце богатых покоев дворца. Серебристые клинки голодным блеском освещали дорогу бегущим. И лишь едва уловимое сдержанное дыхание выдавало в сумеречных тенях человеческую сущность. Однако ни один человек на свете не мог двигаться с такой неописуемой легкостью и быстротой. Разве что опытный зверь, был способен повторить эти искусные движения.
Остановившись возле небольшой, широкой лестницы, исчезающей за стеклянными дверями дворца, одна из теней застыла на месте, а две других растворились в полумраке окутанного покровом ночи сада.
С высоких мраморных ступеней пленяющих своей белизной, спускались четверо стражников. В темноте трудно было различить цвет одежды, но под строгими камзолами не было и намека на доспехи или иную защиту.
Спустившись вниз, стражники остановились и, переглянувшись, направились в разные стороны.
Ночь не выдала сдавленных стонов и звук разящих клинков. В вязкой, словно болото тишине, утонули и предсмертные стоны последнего из стражей.
Тени двигались дальше.
Стеклянные двери распахнулись, будто по мановению ветра, впустив незваных гостей в огромный освещенный светом луны зал. Одна из Теней бесшумно двинулась вперед, но внезапно остановившись, замерла, став похожей на одну из многочисленных статуй украшавших Мраморный дворец, две других — бесшумно заскользили по краям зала.
Впереди послышался странный шорох, а через мгновение еще и злобное рычание. Из темноты на непрошенных гостей взирали шесть пар горящих безумием изумрудных глаз. Животный страх, предвкушающий кровавую битву, наполнил зал.
Тень, махнув рукой, дала понять, что помощь не потребуется, и осторожными шагами двинулась вперед. Лезвие меча уже вкусившее аромат крови теперь с нетерпением ждало следующего смертельного пира.
Ужасающий своим видом зверь, видимо был наслышан, что такое честная битва. Оставив своих собратьев позади, он кинулся в бой первым. Огромные челюсти клацнули возле самой головы первой Тени, заставив зверя злобно взреветь, разнеся по бесконечным залам дворца протяжное эхо. Но истошное предупреждение о надвигающейся опасности так и не достигло ушей того, чей покой решили потревожить таинственные гости. Меч взмыв вверх загадочным образом впитал в себя посторонний звук. Лезвие лишь слегка вздрогнуло, отразив немое безразличие Тени.
Глаза зверя блеснули, и он с новой силой ринулся в бой. Прыжок. Взмах меча и рукав гостя окропила кровь. Зверь взревел от злости и наполняющей тело боли. Тень заметно вздрогнула, словно не понимая, как мертвое чудовище может чувствовать обжигающий укол меча.
Из темноты появилось еще несколько зверей. Ожидание быстрой расправы затягивалось, и кровожадные стражи, решили поторопить своего собрата. Тень призывно взмахнула рукой. Зал наполнился еще более грозным воем — так и не сумевшим покинуть пределов мраморных покоев. Заклятье Тени действовало безупречно.
Короткая передышка перед схваткой слишком затянулась. Серебряный клинок, будто сгусток света, замерцал голубым огнем — предчувствуя продолжение праздника крови. Из темноты выступили еще две Тени, освещая себе путь неведомым пламенем оружия.
Звери, морщась от света, на миг отступили назад, но лишь для того, чтобы отчаянно ринуться в бой. Небольшое замешательство, притупив страх, напротив, только подхлестнуло мертвых стражей дворца.
Огненные клинки без сожаления один за другим отправляли рычащих зверей к звездам. Перед лицом отчаянных сторожил белоснежных покоев, Тени действовали на редкость холоднокровно и расчетливо, хотя и в их движениях проскальзывали искорки страха — обычного человеческого страха перед кружащей вокруг смертью.
Клацнув зубами последний из застрявших между бессмертием и решающим ударом чудовище, с досадой клацнуло. В очередной раз добыча безвозвратно избежала его слишком медлительных движений. Разящий клинок вспорол мертвое брюхо, и едва заметное сизое облачко взметнулось ввысь. Бесчувственное тело зверя мешком повалилось на молочные плиты.
Тень, обхватив ладонью клинок, резким движением стерла кровь с лезвия.
— Все в порядке? Целы?! — Раздался в темноте едва слышный голос.
— Без лишних вопросов!
— Согласен! — Слились воедино два голоса.
— Тогда наверх! Осталось немного!
Тени бесшумно заскользили по ступеням лестницы ведущей на второй этаж.
Длинный извилистый коридор в призрачном свете виднеющейся через широкие окна луны, казался бесконечным мостом, ведущим трех таинственных гостей к намеченной цели.
Каждый новый шаг впередиидущего становился все медленнее и осторожнее, пока, наконец, первая Тень не остановилась, резко вскинув правую руку вверх.
По обеим сторонам огромной резной двери застыли огромные статуи Зурхов. Сгорбленные каменные воины, уныло взирая себе на лапы, казались мертвым отголоском древних времен, когда мир был наводнен теми, кто сейчас навечно исчез в Чертогах старца. Так именовалось созвездие, которое, по мнению всех и каждого, являлось дорогой к смерти.
Первая Тень, на минуту замешкавшись, опасливо провел лезвием меча перед самым носом стража. Заговоренная сталь осталась равнодушной к каменному исполину.
— Может быть врут? — Раздался из-за спины вкрадчивый голос.
— Все может быть… — растворился в тишине туманный ответ.
Лезвие меча осторожно подхватило, словно пушинку огромную паутину, сплетенную старательным пауком между гигантской секирой стража и его острым ухом.
— Видимо к ним давно никто не притрагивался? — задумчиво произнес первая Тень. — Непохоже на толстяка Валена. Насколько мне известно, он редкостный чистюля. Неужели поскупился на парочке расторопных служанок?
— Может быть — прорвемся? Комната уже рядом.
Первая Тень отрицательно покачал головой:
— Мы не можем оплошать. Слишком многое поставлено на карту.
В этот момент рука Тени дрогнула, и лезвие едва коснулось каменного изваяния. Морда стража, стряхнув с себя пыль, искривилась в мучительном оскале, будто его лизнуло небесное пламя.
— Кокон! Живо! — только и успел выкрикнуть первая Тень.
Тяжелое лезвие опустилось на голову гостя, отсекая небольшой кусочек дыма — тут же растворившегося в пустоте. Две Тени соединив руки закружились в странном танце, образуя вокруг себя стремительно раздувающийся зеленоватый шар. Тем временем оба стража безжалостно атаковали сумрачного гостя. Сделав два мощных выпада, они хищно зарычали, принюхиваясь к таинственному сгустку темноты. Лезвие наконец-то откликнулось на мольбу хозяина, осветив коридор бледным мерцанием. Видимо смерти в этих существах было ровно столько, сколько и жизни — то есть нисколечко.
Шар жадно поглотил пять фигур, вобрав в себя всю немыслимую чехарду кошмарного боя.
Шум и рев сражения вновь не покинул пределы девственно белых стен.
Мощный удар в очередной раз обрушился на голову Тени. Высекая искры, меч едва спас своего хозяина от неминуемой гибели. Образовав кокон, две других Тени кинулись на помощь.
Зурхи не страшась заговоренного металла, медленно продвигались вперед, вынуждая противника отступать. Кокон плавно паря, словно мыльный пузырь, двигался вслед, никому не давая возможности вырваться из магического круга.
— Попробуй справа, Аг! — запыхавшимся голосом выкрикнул первая Тень.
— Не получиться, слишком большое древко, — раздалось в ответ.
Страж, грозно рыча, сверкнул черными, словно смоль глазами. Лезвие его секиры в очередной раз отсекло часть призрачной дымки Тени. Вместо клубившегося тумана показалась человеческая рука, на которой возникла огромная кровавая рана. Красная капля упала на мраморный пол, разбавив однообразность красок.
На мгновение оба Зурха остановились.
— Не призраки…Люди…У него человеческая кровь… — прорычал один из стражей глухим скрипучим голосом. — Чувствуешь смерть…
— Будьте вы прокляты! Мертвецы! — внезапно, выкрикнула третья Тень и кинулся вперед.
Каменная игла секиры, с хрустом разрушив призрачный туман, развеяла сгусток колдовства, открыв взору Стражей человеческую фигуру. Юноша, тяжело дыша и сплевывая кровь, с трудом перевернулся на спину. Остекленевшие глаза на мгновение отразившие вечность, уставились на Зурхов. Юноша широко улыбнулся, обнажив кровавые зубы. Еще миг и жизнь оставила его, отправив в мрачные Чертоги старца.
— Ен! — не выказав боли и отчаянья лишь прошептал сквозь зубы первая Тень.
Зурхи атаковали раньше. Священный закон схватки не дал и минуты промедления, только усилив желание обоих сторон выйти из смертельной дуэли победителем.
Разрезав воздух, секира вновь закружилась в ужасном хороводе, карающим маятником, с каждым взмахом ускоряя свое движение. Зурхи чувствовали превосходство над смертными, даже если те были скрыты магическим туманом. Заговоренный меч, с трудом сдерживая мощные удары, все-таки пытался уколоть стражей.
Две Тени, словно элгские близнецы кружились внутри кокона, каждый раз меняя угол и направление атаки. Но несопоставимое по длине оружие Зурхов не давало им шанса достигнуть заветной цели.
Мощный удар одного из стражей отбросил вторую Тень к стене. Победный рев слился воедино с мощным ударом. Тень, откатившись в сторону, успела повернуть голову в направлении противника и увернуться от секиры. Лезвие с характерным хрустом вошло в украшенную гобеленами стену. Лапа стража соскользнула с рукояти плененного оружия. Тень не дал собственной удаче усомниться в своих способностях. Молниеносным движением он сблизился с противником и, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Зурха, нанес разящий удар. Страж взревел, заставив стенки кокона вздрогнуть. Бледно-голубоватый клинок, накалившись до предела как погруженный в воду металл, зашипел. Черная копоть стала быстро окутывать стража. Зурх застыв на месте, сразу развалился на части.
Второй страж зло фыркнул, и недоверчиво глядя на погибшего сородича, стал быстро раскручивать над головой секиру; лезвие, едва касаясь стен, разрубало пополам старые как сам мир произведения искусств, которые так долго и с таким трепетом собирал хозяин Мраморного дворца.
Кокон, слегка увеличившись в размерах, походил теперь на волнующееся перед штормом море.
Тени осторожно отступили назад.
— Что происходит, Ид?!
В голосе скрытого магическим туманом человека, послышались нотки страха.
— Слышал когда-нибудь о берсерках?
Вопросом на вопрос ответил приятелю Тень, понимая, что больше ничего говорить не надо.
Секира меж тем продолжала с нарастающим свистом совершать смертельный танец.
— Шерген не ста…шергене ста…эбель та мен…
Монотонный шепот быстро наполнял кокон. К этому времени шар уже разросся до размеров самого коридора.
Первая Тень сделал еще один шаг назад, и почувствовал, как упирается в стену. Отступать было некуда! Секира описала широкий круг, и призрачный туман второй Тени, развеявшись, открыл окровавленный кусок темной одежды.
Зурх с безумной ненавистью ринулся в бой. Горящие необузданной страстью глаза стража, заставляя кровь стыть в жилах, были уже белее снега. Пир немыслимой ярости породил в сердцах непрошеных гостей истинный, неподкупный страх, который как призрачный демон уже витал над обреченными.
Чуждая пониманию ярость берсерка заставила вторую Тень оступиться, но удержаться на ногах. Кровоточащая на плече рана только подливала масла в огонь. Страж схватил одного из противников и, приподняв над полом, отшвырнул в противоположную от выхода сторону. Ответный выпад не принес результата. Вторая Тень нанес несколько разящих ударов в пустоту: слишком слабые, слишком неуклюжие, чтобы достигнуть цели.
Зурх победно взревел.
Он уже чувствовал поражение противника. На его глазах ловкий и искусный воин превратился в несмышленого котенка только что появившегося на свет.
Секира, совершив полукруг сверху вниз, выбила из рук второй Тени меч.
Зурх оскалился — не чувствуя предела ярости! Сильный удар сбил вторую Тень с ног. Лапа стража, словно тески сдавила горло обреченного, смахнув с его лица вуаль таинственности. Окровавленный рот второй Тени, а вернее обычного человека, искривился в желчной улыбке.
— Подавись! — из последних сил прохрипел тот, кого назвали Еном.
Зурх разразился довольным воплем.
Лапа стала медленно сдавливать шею. Внезапно страж замер. Безумие сменилось удивлением, и сразу же на морде Зурха возникла маска боли. Лапа осторожно отпустила человека, тут же безжизненно повалившегося на пол. Зурх развел лапы в стороны, выронив секиру, и посмотрел себе на грудь, где бледно-синим огнем горел заговоренный клинок. Альманская сталь светилась все ярче и ярче. И вновь зал наполнило противное шипение, и мраморный страж покрывшись золой, превратился в прах.
Ид осторожно подошел к лежавшему на мраморном полу человеку и осторожно прикоснулся к его руке. Окровавленный рот слегка приоткрылся, выдавив из себя тяжелый вздох.
— Треклятые демоны, ты жив! — тихо, пытаясь не спугнуть удачу, произнес Ид.
— Я же сказал — подавится! — ответил хриплый голос, и губы с трудом изобразили подобие улыбки…
Демон смерти еще парил над длинным коридором, но созвездие Старца уже оставило это гиблое место, устремившись туда, где еще только готовился кровавая жатва.
Сейчас двое непрошеных гостей, потеряв маски таинственности, но продолжая сохранять стойкость перед притаившейся впереди опасностью, чувствовали в своих сердцах призрачную надежду.
Они осторожно подошли к огромным деревянным дверям, украшенным резными фигурами летящих в огне фениксов.
— Такая охрана стоит не меньше самой жизни, — произнес Ен.
— Я думаю, он заплатил неплохую цену, раз смерть так яростно охраняет его жалкую душонку, — рассудил вслух собеседник, стирая рукавом с лица запекшуюся кровь.
— Будь, проклят его звездный покровитель! — с ненавистью рявкнул Ен, потянувшись к дверной ручке.
Рука Ида легла поверх его и сильно сжала.
— За этой дверью и находятся те, кто прокляты, — шепотом произнес он.
В его голосе не было и толики насмешки или ехидства. Он не хотел пугать или предупреждать. Он просто знал, что именно кроется за тяжелыми дверями Мраморного дворца.
Зал наполнило призрачное эхо поглощенное почти растворившемся в пустоте магическом коконе.
Лес, тревожно замер и поглотил тяжелый осенний ветер, который запутавшись в широких кронах, небрежно всполошил примостившихся среди густой листвы крохотных птах. Серые разорванные в клочья облака, окутав равнину и словно почувствовав всеобщее волнение, изменили направление, поплыв в обратную сторону. Крики встревоженных птиц эхом разнеслись по округе. Даже воздух стал острым, колючим.
На миг мир замер и вновь ожил, но на этот раз по-новому, совсем иначе.
Две фигуры скрытые покровом ночи остановились на самой опушке леса, прислушиваясь к странным причудливым играм природы.
— Вот, опять! Но на это раз намного сильнее, патрон. Что же происходит? — донесся вкрадчивый голос.
Неро сдвинув брови, исподлобья посмотрел на сжавшегося в стремени слугу.
— Брось хандрить, целее все равно не станешь, а смерти боятся нечего.
Партилье не раз слышал это выражение. Каждый из его бывших хозяев рано или поздно произносил эти слова, с ухмылкой поглядывая на невероятно трусливого слугу.
Вдалеке послышались раскаты грома, хотя на небе не было ни облачка.
Решив бросить коня и убежать прочь, Партилье отпустил уздечку — и как только в его голову закралась подобная мысль, острое серебристое кольцо с силой сдавило указательный палец. Слуга протяжно застонал.
— Видимо и ходячие мертвецы испытывают боль, — ядовито улыбнувшись, назидательно произнес колдун.
Плохое настроение Неро на мгновение преобразилось причиненными слуге страданиями.
— Я бы все равно не сбежал, — сквозь неимоверную боль прошептал Партилье, едва сдерживая слезы.
— Я знаю. Знаю… — кивнул Неро.
Раскаты грома усилились, и по небу, словно в подтверждение приближающейся грозы сверкнули несколько молний. Оставшийся след окрасил небо в багряные тона, предвещая скорое безумство стихии.
— Это не просто гроза, патрон, — придерживая взволнованную лошадь, испугано проскулил слуга, покосившись на невозмутимого хозяина.
— Ничего страшного, Партилье. Мне не привыкать.
Неро не отрывая взгляда смотрел вдаль — где ночная пелена озарялась огромными алыми сполохами.
— Догоняй! — внезапно крикнул колдун своему слуге и, не дождавшись ответа, пришпорив коня, ринулся навстречу ревущей буре.
— Великие силы! Всемогущий Рок! — одними губами прошептал Партилье. Но хозяин его уже не слышал. Он был слишком далеко.
Одинокий всадник, несущийся по огромному ровному полю, несмотря на творящееся вокруг буйство, кажется, не ведал страха.
Разящие молнии, словно гнев небесных светил в один миг обрушились на грешную землю. Ударами тысячи барабанов над полем пронеслась волна неимоверного грохота. Партилье не в силах терпеть, закрыл уши, с ужасом наблюдая за происходящим. Его хозяин не смотря ни на что, стремился в сторону небольшого перелеска. Огонь пылал под копытами лошади, но Неро не обращал на это никакого внимания. Перед ним стояла цель, казавшаяся Партилье — недостижимой.
Нервно перебирая узду, слуга почувствовал, как коварное кольцо внезапно стало накаляться. Там где волшебный металл соприкасался с кожей, выступили огромные волдыри. В голове Партилье раздался одному ему слышный приказ.
Поехали! Нельзя оставлять хозяина!
Ноги сами впились коню в бока. Встав на дыбы послушное животное, ринулось в огненную пучину.
— Нет! Ваора! Не надо! — только и успел заорать Партилье.
Разъяренные небеса, затеяв настоящую битву, обрушили на землю весь свой гнев. Мелкий дождь, словно плеть, бьющая в лицо, не успевала гасить голубое пламя молний. Деревья, напрасно сопротивляясь, клонились к самой земле. Проклятое поле охватила пелена густого непроглядного дыма.
Сквозь беспросветную кровлю небес пробивался еле заметный свет багровой звезды!
Партилье зажмурившись, слышал только быстрый топот копыт и ужасный запах гари. Он не знал, где находится его хозяин, и поэтому полностью доверился коню.
Дождь отчаянно бил в лицо! Чувство обреченности и творящегося безумства, не оставляла всадника ни на секунду.
Кольцо уже не жгло палец, но легче от этого не стало. Партилье почувствовал сильный удар и, подпрыгнув, не удержался в седле и, слетев с коня, упал навзничь.
Где-то вокруг продолжалось невероятное. Если бы напуганный до смерти слуга пересилил себя и все-таки открыл глаза, он увидел бы, как огонь охватил кромку леса, а сильный ветер, тешась в безрассудстве, вырвал с корнем несколько обгорелых деревьев и потащил их в сторону крутого оврага.
— Не может этого быть! Я в это не верю! Слышишь ты, лживый пророк! Не верю! — сквозь пелену кошмара прорвался голос колдуна.
Внезапно все закончилось. Партилье не поверив в удачный исход, еще долго лежал, уткнувшись в землю носом, и произносил спасительные благословения, прося помощи чуть ли не у всех созвездий разом.
— Вставай, — быстро скомандовал колдун.
Партилье чихнул, и немного щурясь, посмотрел на хозяина снизу вверх. Разноцветные глаза колдуна в ночи казались одинаковыми, но в тоже время, даже в сумерках в них отражался странный свет неимоверной силы.
— Все кончилось. Вставай, лоботряс! Иначе превращу тебя в двухлетнего поросенка, — наставительно молвил Неро.
— Почем в двухлетнего? — не нарочно прикинувшись ужасным глупцом, поинтересовался слуга.
— Чтобы тебя сразу пустили под нож, а не откармливали всякой дрянью! — деланно ответил колдун.
Партилье хотел фыркнуть в ответ, но вместо этого у него вырвался поросячий визг и он, быстро зажав рот рукой, поднялся с земли.
Грозный взгляд колдуна немного оттаял. Повернувшись к слуге спиной, Неро небыстрым шагом направился к своей лошади.
Машинально отряхнув штаны, слуга припустился вслед.
Странное дело! Случайно взглянув по сторонам, Партилье заметил, что вокруг не осталось даже самого маломальского намека на недавний, таинственный ураган. Деревья стояли непреступной стеной, возле оврага не громоздились обгорелый остовы, а воздух пах лишь свежестью дождя. Ни единого последствия недавнего безумства!
— Что произошло, патрон?! — запыхавшись, Партилье никак не поспевал за своим хозяином.
Отмеривая землю широким шагом, Неро внезапно остановился, и вопросительно посмотрел на слугу.
— А разве что-то было?
— Ну как же. а ураган…а ве… — Партилье на мгновение запнулся и больше не произнес ни слова. Хозяин — неразговорчив, а стало быть, не стоит, и заводить подобные беседы.
Посмотрев в небо Партилье к своему удивлению, не увидел странной звезды, багрового цвета. Лишь созвездие Кары, словно немое напоминание неизбежности наказания, нависло над Одинокой горой.
Колдун задумчиво посмотрел на слугу.
— Не время рассиживаться. Мне нужен этот пронырливый мальчишка — посыльный господина звездочета.
Партилье вздохнул, и подчинившись, оседлал коня. Такая поспешность означала лишь одно — к утру, они должны были быть в Силкене.
Зал тонул в полумраке ночи, оставляя лишь крохотный клочок лунного света, который так неумело затерялся среди огромных картин.
Ид осторожно сделал шаг вперед и остановился.
— Ты думаешь, мы сможем пройти? — раздался позади обреченный голос.
— А к чему сомневаться? Разве у нас есть выбор! — хладнокровно откликнулся собеседник.
Бесшумно скользя среди лунных квадратов застывших на узорчатом полу, впередиидущий в очередной раз остановился, насторожено прислушиваясь к биению собственного сердца. Осторожно обернувшись, он затравленно взглянул на висевшую по левой стороне картину.
Таинственный лес, нарисованный вроде бы наспех, грубыми и неумелыми мазками, ловко скрыл в себе жуткое, живое существо! Выставив напоказ искушенному зрителю лишь длинную когтистую лапу и несколько пар фасеточных глаз отражающих в себе свет полной луны. Неведомое чудовище, притаившееся в чащобах рисованного мира, видимо, еще не насытившись сполна, ожидало у самой дороги новую напуганную до полусмерти жертву.
Бродяга ветер с тупым упорством потревожил оконную раму, вынудив застывшего зрителя вздрогнуть. Вековые дубы, словно стряхнув с себя покрывало зеленной краски, внезапно ожили. Жуткий шелест разнесся по коридору. Висевшие на могучих ветвях два обглоданных до костей трупа подавшись ветру, закрутились на опутавших их шеи веревках.
Картина заиграла совсем иными — живыми красками.
— Это морок… — голос Ена больше напоминал обреченный стон.
— Не верь своим глазам! — будто убеждая самого себя, произнес Ид.
Картина слегка покачнулась на стене и словно узник, вырвавшийся на свободу, упала на пол.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — чудовища на картине больше нет. Тишину наполнило тяжелое дыхание…
Короткой миг и все вокруг поглотила тревога, опутав незваных гостей паутиной невыносимого ожидания.
Время шло. Однако ничего не менялось. Из картины не выпрыгнул ужасный хищник, и вроде бы ожившее полотно не обратилось непроходимой стеной. Все было по-прежнему.
Обхватив удобнее меч, Ид тревожно прислушиваясь к тишине, сделал осторожный шаг.
— Ничего не происходит… Может мы зря… — боясь нарушить спасительную тишину, все же прошептал Ен.
Еще один поток ветра за окном отразился от непреступных стекол набатом, заставив задрожать даже стены.
Второе творение неведомого мастера слегка наклонилось и из картины напротив, словно из опрокинутого кувшина, стала капать краска.
Морок оживал!
Иссиня-черное бушующее море, слившись воедино с гневными небесами, родило новую волну. Соленый бриз донес дыхание шторма до двух застывших в немом исступление гостей загадочной галереи. Морской вихрь, стал закручиваться, вздымая ввысь потоки невообразимой бури.
— Руби картину! Немедленно! — опомнившись, крикнул Ид, с трудом удерживая в руках меч.
Полотно росло на глазах. Власть безумия охватила все вокруг. Покрытые золотом колонны дали огромные трещины, из которых тонкой струйкой стала сочиться вода.
Шторм приближался!
— Это лишь обман! Мираж! — попятившись, чуть слышно повторил Ен, не веря собственному голосу.
Картина уже давно исчезла со стены, оставив взамен жестокие краски внезапно ожившей морской стихии. Мгновение и вода уже заполнила половину коридора. Казавшиеся единственным спасением окна исчезли, оставив после себя лишь океан смертельной обреченности. Двое путников оказались посередине бушующего моря, силе которого еще сопротивлялось крохотное деревянное суденышко, изображенное на ужасной картине.
— Давай руку! Держись!
Вытянув обессиленное тело Ена, из бушующей стихии, Ид успел заметить вдали крохотную точку острова — но им вряд ли по силам до него добраться. Раскаты грома, растворившись в хаотичном сиянии молний, подхватили утлое суденышко и с ненавистью бросили на новою, только что родившуюся из пучин волну. Просмоленные доски обречено заскрипели, утопив последнюю надежду на спасение.
— Нужно искать холст! — пытаясь перекричать творившийся вокруг хаос, прорычал Ид.
— О чем ты говоришь?! Я тебя не понял! Холст?! Ты с ума сошел?! Какой здесь холст? Это уже не картина! Понимаешь! Это не иллюзия! — вцепившись в борт лодки, попытался вразумить его Ен. — Нам не выбраться отсюда!
Но убеждения видимо не подействовали. Ид схватил приятеля за плечи и, взглянув ему в глаза, отчаянно крикнул:
— Слушай меня! Мы в силах остановить этот кошмар! Я знаю, что говорю! Нужно всего лишь найти часть холста, которое еще не превратилось в реальность!
— Ты безумец, брат! — Ен зашелся приступом сумасшедшего смеха. — Посмотри вокруг! Мы обречены! Какой бы ты ни был воин, ты не в силах бороться со стихией! Ни ты, ни я!
Ид лишь оттолкнул брата в сторону, и едва приподнявшись на ногах, стал отчаянно рубить мечом непреступную стену дождя. Жалкие попытки Ида похоже нравились бушующей стихии. Тучи словно издеваясь над воином, обрушили на него настоящий ливень.
— Смирись!
Продолжая подаваться охватившей его безнадеге, сидевший рядом Ен готов был захлебнуться собственным безрассудным смехом.
Небо вновь озарила вена молний.
— Перестань! Прекрати!
Казалось умопомешательство Ена, заглушает даже бушующий шторм.
— Заткнись! — Задыхаясь от злости и отчаянья рявкнул в ответ Ид.
Смех брата не прекращался.
Пересилив себя Ид заставил не смотреть в сторону отчаявшегося безумца, продолжая бессмысленные попытки ухватиться за спасительную соломинку и мысленно вознося хвалы созвездием, что они с братом несмотря ни на что, все еще живы.
Образы далеких звезд, и само собой, мерзких и таких пугающих Чертогов старца возник в голове Ида сам собой. Ковш из шести самых тусклых небесных светил, вот-вот должен подхватить их, и кинуть в огненный котел, где варятся души великих грешников. Но среди туч не было видно ни одной звезды, и потому, как думалось Иду — они все еще борются за свое жалкое существование в этом нарисованном мире, для создания которого наверняка использовали проклятые краски.
Новая волна с ужасной силой захлестнула лодку.
— Я же сказал, успокойся! Хватит! — не сдержавшись, накинулся на брата Ид.
Смеха не было. Ид словно оглох. Уши заложило, и единственное, что он слышал сейчас, так это странное разламывающее голову шипение.
Ид обернулся. В лодке он был один. Совсем один.
Быстрым движением, откинув меч в сторону, он кинулся к борту и словно испуганный щенок стал кружиться на месте, ища брата. Взгляд мигом охватил скрытые за столпом ливня волны. Еще несколько минут назад он мог разглядеть вдалеке крохотный остров, а теперь не видел собственного брата! Но он ведь совсем рядом! Близко! Вон там!
Ид кинулся к правому борту, протягивая руку помощи, но вместо твердой кисти ухватил легкую обжигающую холодом волну. На волю вырвался истошный крик.
Нет, он не найдет его! Никогда!
И вновь рокот шторма заглушил отчаянный смех, перешедший в глухой стон Ида.
Не думая, он схватил меч брата. Холодный металл, словно клочок надежды, достался ему по наследству. Оружие тут же пошло в дело, жадно впившись в хрупкую древесину. Ид стал рубить лодку.
Он не видел другого выхода! Так нелепо потерять брата! Ведь он клялся всегда приглядывать за ним!
Все было слишком глупо! Злой Рок! Судьба! Ид знал, что никогда не расстанется с жизнью, наложив на себя руки. Более того, он сам презирал и высмеивал самоубийц, как дураков не нашедших в жизни ничего интереснее смерти.
Доски, безропотно поддаваясь острой стали, быстро погружались в воду. На миг Ид остановился, отдышался. Руки нервно подрагивали.
Последний удар, открывающий ему дорогу в мерзкого Шода. И впрямь если долго думать о смерти она непременно прейдет к тебе в самый неподходящий для этого момент.
Ид грустно улыбнулся. Взмахнув рукой, он вонзил меч в правый борт, но вместо привычного глухого удара послышался треск разрезаемого полотна.
Гул в ушах не прекращался даже когда Ид пришел в себя. И только непривычная тишина и украшенный арочным рисунком потолок, заставил его понять, где он находится. Кашлянув, Ид почувствовал, что горло обожгла соленая вода. Перевернувшись на живот, он открыв рот, освободил желудок.
Нервно вздрогнув, он заметил на себе чужой взгляд. Повернув голову, ему суждено было увидеть рядом брата.
Ен лежал на мраморном полу, стеклянным взглядом уставившись на запотевшие окна.
Ид не стал закрывать ему глаза. Побоялся. Переполнявшие его чувства были выше обычаев его южного предела. Он устало поднялся на ноги, и крепче сжав в руке меч брата, стал молча резать висевшие на стенах картины. Толстые холсты не противились тонкому альманскому клинку, который с легкостью превращал коварные произведения искусства в бесполезные клочки ветоши.
Мирное похрапывание сопровождающееся, как это часто бывает у младенцев, пусканием слюней и довольным причмокиванием, словно отведал во сне ярмарочных сладостей, не оставила в эту ночь и господина Валена де Крита. И хотя этот упитанный человек был далеко не младенцем, сон он, однако, имел довольно чуткий и безмятежный.
Сладко потягиваясь и зевая, господин Вален де Крит еще не уснуть, представлял как в его огромную копилку падает очередной золотой, честно украденный им у королевской козны. А как говорится, где прячутся большие деньги, там вас поджидают и огромные проблемы. Правдивость этой пословицы господин де Крит ощутил на себе сполна. Но даже пока его сон был безмятежен, он не переставал помнить, что каждый новый золотой доставляет ему две новые неприятности. На самом деле напастей было куда больше — просто о многом де Крит любил помалкивать. И только во сне, когда над его великолепным дворцом появлялось три ярких звезды созвездие Истины, господин Вален де Крит, открывал всему миру страшные тайны собственного обогащения. Правда, вряд ли кому удавалось услышать пробивающиеся сквозь сон бормотания одного из самых властных и злопамятных людей Итарги.
Перевернувшись на левый бок, господин де Крит сладко причмокнул, и в сотый раз порадовался недавней выгодной сделке, пополнившей его и без того раздутую до пределов копилку. Ночь была слишком спокойной, чтобы подвергать себя лишним волнениям. Да и охрана не дремлет. Верные стражи не сомкнут глаз, надежно охраняя своего господина.
Наверное, такие или почти такие мысли посещали сейчас де Крита…
— Вставай, — раздался в ночи звучный стальной голос.
Вален зевнув, даже не соизволил открыть глаза, списав послышавшееся ему слово на изрядную усталость и внезапно прервавшийся сон. Такое бывает, когда резко выпадаешь из упоительного сновидения.
Резкий взмах меча заставил де Крита вскочить как ошпаренного. Испуганный взгляд хозяина Мраморного дворца заметался по покрытой мраком комнате. Словно маленький мальчик, которому привиделся ночной кошмар, Вален де Крит прижал к груди разрезанное надвое одеяло.
— Можешь не искать меня…Я здесь, — произнес все тот же спокойный голос из сна.
— Кккккто? — заикаясь, едва смог выдавить из себя, напуганный до полусмерти человек.
Глаза еще не привыкшие к темноте, метались по комнате, стараясь пробиться сквозь занавесу ночи. Постепенно де Крит смог различить огромный стол и стоящие по кругу стулья, увидел собственный гардероб и еще теплый камин. Ночной сумрак, гонимый лунным светом, наконец, отступил.
К удивлению господина комната была пуста. Неужели действительно ночной кошмар? Пугаясь собственных мыслей, де Крит уставился на распоротое одеяло.
— Плохо ищешь, господин Вален…
Из дальнего угла комнаты на свет вышла тень. Хозяин дворца с трудом смог разобрать в призрачном очертании человеческую фигуру.
— Кто вы?! Что вам угодно?
— Мое имя ничего вам не скажет, — не заставив себя долго ждать, произнес незнакомец.
Де Крит заметно вздрогнул. Незваный гость смог не только оставить не удел всю охрану его неприступного дворца, но еще умудряется издеваться над хозяином.
'Нет, это не вор и не убийца, — попытавшись слегка успокоиться, трезво рассудил де Крит. — Иначе он либо вообще не стал беспокоить меня и вынес все ценности тайком, либо убил мирно спящего, не удосужившись разбудить'.
Помимо всего прочего, хозяину дворца была непонятна еще одна вещь: как этот наглец смог усыпить бдительность его могучих стражей?
Полуночный гость сделал осторожный шаг вперед. Лунный свет тут же осветил усталое, словно высеченное из камня лицо, показавшееся хозяину дворца знакомым. Скулы и щеки визитера были испачканы чем-то черным, а в глазах отражалась странная обреченность.
Мгновение понадобилось де Криту, чтобы сложить увиденное и понять, что его доблестная стража вряд ли сможет прийти к нему на помощь.
Незнакомец сделал быстрый шаг и Вален де Крит разглядел в руках гостя короткий, слегка изогнутый меч.
— Я Вален де Крит де Нуорес, главный смотритель башни Арнака. Если вам, что-то говорит это название, то клянусь созвездиями, вы вскоре окажитесь там, даже если решите убить меня! Вас отыщут и за тысячи лиг отсюда!
Скорее всего, хозяин хотел еще что-то добавить к сказанному, но запаниковав, он затих, испуганно взирая на мрачного собеседника.
Этого просто не могло быть правдой! Еще ни один человек не оставался столь невозмутимым, заслышав угрожающее имя ужасного пристанища самых опасных преступников Итарги. Да и имя Валена де Крита, обычно вызвало куда более сильные эмоции. Практически все придворные короля, завидев этого мерзкого толстяка, раболепно кланялись до самого пола, боясь его тайных игр и заговоров. И если только кто-нибудь одаривал господина тюремщика недобрым взглядом, бесчисленный сонм шпионов Арнака тут же докладывал об этом куда следовало.
— Не стоит так утруждать себя. Я прекрасно знаю: кто вы такой, господин смотритель Арнака, — с явным издевательством парировал ночной гость.
Настолько открыто и неучтиво с господином Валеном де Критом де Нуоресом, не осмеливался разговаривать еще никто.
— Если вы знаете, как меня зовут, тогда извольте ответить, что вам нужно от меня? — попытавшись сохранить самообладание, потребовал де Крит. Хотя получилось у него это совсем неважно.
Хозяин Мраморного дворца был напуган так, словно предстал перед слепым старцем решающим его дальнейшую судьбу в мире мертвых.
Незнакомец приблизился к ложу смотрителя Арнака и неторопливо произнес:
— Я не вор и не убийца, господин де Крит, — выдержав паузу, он загадочно улыбнулся. — Мне нужно знать, кто приказал вам выпустить из Арнака последнего колдуна Итарги.
На лице де Крита застыл ужас. Рука сама собой дернулась в сторону изящного столика, пытаясь нащупать спасительную кнопку тайного механизма.
Непрошеный гость даже не удосужился помешать хитрой уловке.
Пальцы судорожно нажали кнопку. Результата не было.
И в тот же миг, тишину нарушил сухой голос:
— На вашем месте я не стал бы звать на помощь стражей, а для начала, просто ответил на мой вопрос. Так кто он?
— С чего я должен это делать? По какому праву? — немного осмелев, огрызнулся де Крит.
Его просто пугали. Кто-то очень влиятельный, и наверняка, лично знавший смотрителя Арнака решил под страхом шантажа, контролировать его неприкосновенную особу. Оттого и незваный гость не спешил называть своего имени. Он всего лишь исполнитель! Зачем ему лишнее внимание.
Де Крит немного успокоился. Кажется, разгадка ночного визитера выглядела вполне правдоподобной. Оставалось только узнать, кто решился на шантаж? Кто это безумец?
Впрочем, не все так скоро. Одно тот факт, что кто-то узнал, об освобождении колдуна заставляло взглянуть на сложившуюся ситуацию иначе.
Приняв вызов, де Крит решил поддержать 'интереснейшую игру', в которой, по его мнению, оставался всего лишь один неизвестный.
— Мне об этом ничего неизвестно, господин как-вас-там, — более уверено ответил де Крит, высоко задрав подбородок, и тут же добавил: — Кстати, можете передать своему хозяину, что с подобными вопросами он в силах обратиться ко мне лично! Если конечно у него хватит на это смелости.
Во взгляде незнакомца промелькнуло непонимание. Видимо он в отличие от де Крита, понятия не имел ни о каком хозяине.
В руках опасного визитера появилась маленькая, чуть больше монеты, печать. Он небрежно посмотрел на нее, и высоко подняв над головой, разломил надвое. Покои де Крита окутались резким желтоватым светом.
Смотритель Арнака сразу догадался, что происходит.
— Великие созвездия! — только и смог произнести он.
Перед ним стоял не какой-то там никчемный шантажист, выполняющий чужой приказ. Перед ним был тот, кому поручили прочитать обвинительный акт!
Подобное все еще не укладывалось в голове де Крита. Только с личного позволения короля подписывались подобные магические печати.
Ни вечно подозревающие всех и вся дознаватели, ни тайная канцелярия, с главами которых, надо заметить, де Крит был в дружеских отношениях, ни пошли бы на такое.
— В чем меня обвиняют?! — щурясь от яркого света, проникающего в самую глубину сознания, затравлено прохрипел хозяин Мраморного дворца.
— Вы, не имея на то права, и каких либо оснований, освободили из одинокой скалы вверенного в вашу ответственность Арнака, последнего колдуна. Его имя — Неро Ин Диасире! Если вы поможете следствию, данное деяние зачтется при вынесении приговора. И так, — незнакомец на секунду остановился, затем продолжил: — Кто совершил с вами сделку? Кому было необходимо освобождение колдуна?!
Де Крит, скорчившись от невыносимой боли и острого, словно бритва света, распластался на кровати. Его охватил настоящий ужас и осознание неизбежности наказания.
— Кто ведет расследование?! Скажите мне только: кто ведет расследование?! И я расскажу все! И ради всех созвездий! Уберите этот невыносимый свет! — словно хватаясь за тонкую соломинку, закричал де Крит.
Визитер мгновение сомневался, но все же вытащил из рукава темный платок и, завернув в него светящуюся печать, сухо произнес:
— Его величество — Солвен де Оль поручил расследование 'Стальным волкам'.
С исчезновением обжигающего света печати, тьма не принесла де Криту желаемого облегчения. Ответ, возникший во мраке, поразил его, не хуже альманской стали.
Неподкупные воины короля не предоставят обвиняемому шансов на спасение.
Смотритель Арнака обессилено закрыл глаза и, вытерев рукавом пижамы со лба пот, тихо произнес:
— Хорошо. Я расскажу как все было… Только обещайте — то, что вы услышите не предастся огласки. Не хотелось к концу жизни становиться предателем Итарги.
— Вы уже им стали, господин де Крит. И я не могу вам этого обещать. — Незнакомцу было неведомо сострадание.
Смотритель Арнака понимающе кивнул и начал говорить:
— Он пришел ко мне около месяца назад. Имени его не назову, потому что не знаю сам, но могу сказать одно — этот человек знавал еще нашего славного короля Канля де Оля. В общем-то, в нем не было ничего загадочного, если бы он откликнулся на мою просьбу показать свое лицо. Его истинный вид скрывал глубокий капюшон из серой мешковатой порчи. Сначала я принял его за сумасшедшего и потребовал выставить из моего кабинета, но потом…
Де Крит недовольно поморщился, словно вспомнил о чем-то неприятном:
— Он рассказал обо мне все, понимаешь меня. Все! Все до последнего мгновения. Он словно способен читать звезды. Само созвездие судьбы — Лангна открыло ему мою память.
'Стальной волк' сузил глаза, с интересом всматриваясь в обвиняемого. Кажется, де Крит не врал, иначе Ид почувствовал бы это — печать оставалась холодной даже под тенью темного платка.
— Ты говоришь, он видел твою судьбу?
— Да, именно, — согласился смотритель Арнака, и его пробила нервная дрожь. — Он предложил мне хорошую цену. Звезды свидетели, я не в силах был отказаться!
— Но ведь была еще причина? — вкрадчиво поинтересовался 'Стальной волк'.
— Да! Конечно! — замотал головой де Крит. — Он был магом! Понимаешь Истинным магом! Только таких как он уже не встретишь в Итарге! Да не только в Итарге, даже на Ирге не найдешь хранителей подобной силы. Поверь мне воин — это страшный человек, которому покровительствуют сами звезды.
Смотритель Арнака на миг запнулся.
— Отпусти меня! Я ведь ни в чем не виноват! С моим или без моего участия — заговор все равно бы состоялся. Наш мир слишком прогнил, чтобы быть прежним. Все возвращается на круги своя! Король не в силах удержать противников новой эпохи! Отпусти! — внезапно взмолился де Крит. На пухлых щеках возникли изогнутые линии слез.
— Приговор уже выбит на печати, и его не изменить, — беспристрастно вымолвил Ид, и повернувшись к смотрителю спиной, направился к двери.
— Будь ты проклят, 'волк'! — де Крит одним прыжком достиг спины воина. В руках смотрителя сверкнуло волнистое лезвие ножа.
Короткий взмах светящегося клинка и коварное оружие с позором ударилось об каменные плиты.
Упав с кровати, де Крит неуклюже перевернулся на живот и заныл словно ребенок, у которого отняли любимую игрушку.
— Будь ты проклят! Созвездия покарают тебя! Покарают! — повторял он сквозь слезы.
'Стальной волк' невозмутимо отвернулся, повторив:
— Приговор уже произнесен. Отправляйся к своим стражам!
Ид небрежно кинул де Криту свернутый в трубочку холст.
Дверь захлопнулась.
Теперь уже бывший смотритель Арнака развернул знакомую ему картину — призрачный лес, скрывающий в своих чащобах ужасного хищника ожидающего у проклятой дороги новую наполненную страхом жертву.
Бледное лицо де Крита стало совсем безжизненным, и только глаза, сохраняя искорку понимания, наполнились невиданным ужасом.
Покои хозяина Мраморного дворца стали меняться: вокруг изящных комодов и шкафов медленно возникал Проклятый лес. Картина оживала!
— Нет! Не хочу! Не надо!!! — услышал в спину 'Стальной волк'.
Услышал и ужаснулся от безысходности и обреченности дрожащего голоса.
Из пустоты донесся кровожадный рык.
Приговор был исполнен.
Мельком взглянув на тела своих друзей, Ид тяжело вздохнул и, щелкнув пальцами, направился к выходу. Тела погибших 'волков' охватило пламя.
Никто не должен был видеть лица мертвых воинов…
Я проснулся от ужасного гомона доносившегося с улицы. Видимо усыпляющее пламя костра все-таки сморило меня, и я, оказавшись в повозке, проспал всю оставшуюся дорогу до Силкены.
— А ну пошел прочь, щенок!
— Сама уйди с дороги! Не для тебя улицы мостили!
— Посторонись, пока цел!
— И не подумаю! Сам гляди куда идешь!
Мир растворился в непривычном моему слуху многоголосье базарной площади. Осторожно выглянув из повозки, я обомлел от царившего вокруг хаоса.
Базар оживленно шумел, привлекая в свои узкие заполненные товаром ряды новых покупателей. Звонкие голоса зазывал восхваляли шелка и покрытые узорами горшки так ловко, словно это были самые диковинные сокровища во всей Итарге. Покупатели, недовольно морщась, пытались сбить цену, отыскивая даже в безупречном товаре различные изъяны.
И все-таки за всем изобилием и роскошью данного места я почувствовал нескрываемую злобу и ожесточенность толпы. Люди здесь ссорились по поводу и без повода. Резкие выкрики продавцов слышались отовсюду, перемешиваясь с недовольным ворчанием покупателей.
Окунувшись в этот океан страстей, я выбрался наружу, и тут же натолкнулся на шустрика Тима.
— А, найденыш, — воспользовавшись прилипшим ко мне прозвищем, мальчуган не посчитал нужным узнать мое имя.
Тим улыбнулся, выставив напоказ беззубый рот.
— Привет! Мы что, уже в Силкене? — ответив взаимностью, как бы промежду прочим поинтересовался я.
Мальчуган, не раздумывая, кивнул и, почесав затылок, добавил:
— Видал, какая привередливая публика. Все ходят, бурчат себе под нос без умолку. Выступление не удастся. Денег будет мало.
Кивнув, я целиком и полностью согласился с Шустриком.
— Надеюсь, Гордис сможет их растормошить, а то мы собирались податься в Альир. Сам ведь понимаешь, в столицу без набитого кошелька не сунешься.
Ничего не ответив, я вновь безмолвно согласился.
Разговаривать с Тимом мне совершенно не хотелось. Да и задерживаться в незнакомом городишке больше положенного не было никакого смысла. Господин звездочет не простит мне еще одного опоздания.
Я открыл кошель с деньгами, щедро выделенный мне на дорогу господином Глидом и отдал Тиму две полноценных серебреных монеты. Как ни крути, а без их помощи, я бы вряд ли добрался бы до Силкены так быстро. Если вообще добрался.
— Хнур просил предать тебе, что если понадобится помощь, то… — напоследок выкрикнул мальчугану, но я не дал ему договорить.
— Спасибо, я знаю, где вас искать.
Прижав суму покрепче, я растворился в толпе.
Куда нужно было идти, я не знал, но почему-то внутреннее чувство подсказывало мне, что отыскать Неда — дырявую голову, мне не составит особого труда.
Выбравшись из толпы, я на миг остановился. Проверил содержимое сумы. Все было на месте.
Мне часто доводилось слышать, как в крупных городах орудуют карманники — не успеешь оглянуться, и можешь попрощаться со своими денежками.
В это момент в толпе раздались оглушительные вопли.
— Украли! Украли!
С противоположной части улицы показались двое здоровенных стража, вооруженных эспантонами. На кирасах виднелся герб Силкены — меч, перекрещенный оливковой ветвью, знак вечной защиты и плодородия города.
— Держи! Держи этого негодяя!
Только сейчас я смог различить в невероятном многоголосье, что кричал мужчина. Вернее он даже не кричал, а визжал, словно благородная девица, узревшая возле кровати крохотного мышонка.
В это миг из толпы выскочил невысокий чумазый мальчуган, и что есть сил, припустился прочь, ловко уворачиваясь от случайных прохожих пытавшихся схватить проворного воришку.
Стражники кинулись наперерез, но мальчуган одним движением достиг узкой улочки и, перемахнув через забор, растворился в полумраке.
— Великий Рок! Треклятый сорванец! — пробасил один из стражников, добравшись до преграды.
— Ничего поймаем! У нас не забалуешь! — подбадривая приятеля, похлопал его по плечу второй воин. — В следующий раз он от нас точно не скроется. Ты его запомнил?
И в этот самый момент, лично мне показалось, что им никогда в жизни не поймать изворотливого хитреца.
Еще раз, проверив на месте ли письмо, я отправился вниз по улице. Высокие двухэтажные дома были сплошь из камня. Кряжистые, с широкими ставнями, они будто навеки вросли в булыжные мостовые. Даже кованные металлические вывески на них смотрелись как-то вычурно.
Остановившись на развилке двух улиц, я огляделся по сторонам. По мостовой быстро пролетели две золоченые кареты. Вслед за которыми важно проехал худой господин с тонкими усиками, настоящий аристократ — холодный взгляд небрежно посмотрел на меня сверху вниз.
К такому индюку обращаться с вопросом не имело смысла. Нужно было выбрать кого-нибудь своего сословия. Стоя на месте, я стал крутить головой в разные стороны.
Единственный кто привлек мое внимание — это старик, который устало плелся с базарной площади. Опираясь на деревянную клюку, он, согнувшись в три погибели, бездумно взирал на стертые булыжники мостовой.
— Простите, что побеспокоил вас… — начал я немного смутившись.
— Что?! А? Хе-хе…
Старик приложил ладонь к уху, чтобы лучше слышать, и громко переспросил:
— Что спрашиваешь-то?!
Я тут же пожалел, что обратился к старику, но отступать было поздно. Прислонившись к самому уху глуховатого собеседника, я что есть силы, закричал:
— Я ищу Неда-дыря…То есть господина Неда не Клута. Вы не знаете, где он живет?
— Кого?! — Заорал он в ответ.
— Господина Неда не Клута!
— Беда? Какая беда! — не понял старик.
Я тяжело вздохнул и попытался объяснить:
— Да не беда… а Неда. Господина Неда! Неда не Клута!
— Куда?! — еще сильнее заорал старик.
Видимо, он изо всех сил пытался услышать мой вопрос, но мне от этого было не легче. Закрыв лицо ладонью, я чудом не стал рвать у себя волосы на голове. Старик был глух как пробка. А я деревенский дурак, стоял и втолковывал ему, кого, собственно говоря, разыскиваю.
— Так чего ты говоришь, хочешь? — заметив, что я замолчал, поинтересовался старик.
— Ни-че-го! — выкрикнул я что есть мочи, и замотал головой в поисках спасения.
Спасение уже приближалось ко мне. Две довольных собой товарки, о чем-то мило беседуя, шли в нашу сторону.
Я поспешно откланялся старику. Но видимо настолько поспешно, что когда на ходу повернул голову, старик все еще задумчиво стоял на том же месте, опираясь на короткую клюку.
— Простите. Не могли бы вы мне подсказать, где находится дом господина Неда не Клута?
Не став тянуть кота за хвост, с ходу выпалил я. Товарки удивленно переглянулись и в один голос повторили:
— Господина Неда не Клута?
У меня создалось впечатление, что они слышат это имя впервые.
— Я знаю всех в городе, но господина Неда… — одна из товарок отрицательно покачала головой. — Это имя мне не знакомо.
Я разочаровано понурил голову. Но, мне к счастью не суждено было погрязнуть в сложных поисках.
— А чем он занимается? — с интересом спросила вторая товарка.
Меня действительно застали врасплох подобным вопросом. Я лишь пожал плечами.
— Наверное, это связано с продажей старых вещей… — почему-то пришло мне на ум, и уже более радостно, я вскрикнул: — Ну конечно. У него должна быть лавка. Он старьевщик!
Но почему-то мои слова так никто и не услышал.
— Постой, Хилза, — озаренная внезапной догадкой затараторила первая товарка. — Кажется, я знаю, о ком идет речь. Помнишь этого сумасшедшего Неда! По-моему раньше он был старьевщиком.
— Ну, уж и господин, — фыркнула в ответ подруга. — Ладно бы важная шишка, а то один звук. Я за хлам из его лавки и гроша медного не дала бы.
Не став спорить, я лишь вкрадчиво поинтересоваться:
— А как бы мне его найти? Где он живет?
— Проще простого, — мило улыбнулась товарка и стала объяснять: — Сразу вон за тем последним домом, будет маленький мост. А сразу за мостом длинная аллея. Дойдешь до конца и повернешь направо. Ну, а там уж рукой подать. Вывеска у него ржавая такая. Приметная!
— Спасибо, — даже не дослушав, я побежал в указанном направлении.
— Не забудь передать ему, что он действительно сумасшедший! — крикнула мне вслед вторая товарка.
Более глупой просьбы я за свою недолгую жизнь, к счастью, ни разу не слышал.
Прямо за мостом начиналась прекрасная аллея. Низкие деревья очень похожие на плакучие ивы ровным строем стояли по обеим сторонам дороги. Возле шикарных особняков, с правой стороны раскинулся настоящий сад. Длинные клумбы с неимоверным количеством самых ароматных радужных цветов тянулись вдоль узких аккуратных дорожек.
В нос ударил устойчивый и неповторимый букет, собранный из тысячи запахов. Немного поморщившись, я не выдержал и чихнул.
Великие созвездия! Я готов был всю оставшуюся жизнь благодарить господина Глида и госпожу Сакрию, за то, что дали мне возможность увидеть эту великолепный цветущий парк. Позволив хотя бы на несколько дней вырваться из привычного однообразного мирка нашего деревенского захолустья.
Приблизившись к старой металлической табличке, я трепетно прочитал: ' Данная аллея создана в добрую память тем, кто не смог пережить ужасных лишений и болезней Черного века. И в назидание тем, кто будет жить в нем завтра'.
Стало быть, все это создано не так давно. Я искренне удивился. Парк казался мне чем-то далеким, впитавшим в себя привкус прошлого и созданный в знак величия ушедших дней. Да и дома были один подстать другому — все с фамильными гербами и символами аристократов.
Я осторожно вступил на мостовую, словно камень вот-вот должен был исчезнуть у меня из-под ног. Песочно-красные булыжники и вправду сильно отличались от тех, которыми мостили обычные улицы у нас в городке.
Мой шаг ничего не изменил вокруг: земля не провалилась, и мир не разразился шумом сотни тысяч колоколов. И удостоверившись в собственной безопасности, я осторожно двинулся вперед.
По аллее прохаживалась довольно разношерстная публика. Здесь пафосно беседовали благородные дамы в дорогих широких платьях; напыщенные господа, обязательно держа руки на дорогих клинках, не спеша, вели беседы на далекие для моего понимания темы. Но были здесь и люди из низшего сословия.
Однако, честно признаться, они пересекали парк гораздо быстрее господ. Совсем уже пожилая и довольно толстая кухарка, о чем-то сильно причитая, стрелой пронеслась к одному из богатых домов, на гербе которого, был изображен грозный бык в окружении двух рыцарей. Еще двое пекарей обогнав меня, исчезли в конце аллеи. Странно, что я не увидел здесь вездесущих, пронырливых мальчишек. У нас в Веклинде это место давно бы облюбовали эти 'чумазые разбойники'.
Заметив на себе чей-то недовольный взгляд, я только сейчас понял, что к чему. На противоположной стороне улицы стояли двое стражей, а на их широких лицах с леностью читалось явное недовольство.
— Ей щенок! — обратился ко мне один из них.
Видимо посещать парк разрешено было далеко не всем.
Я, виновато склонив голову, как обычно бывало, когда госпожа Сакрия бралась меня отчитывать почем зря, и подошел к стражам.
Деловито покручивая ус, один из стражей — тот, что был очень высоким, — злорадно усмехнулся. Второй — был худее и меньше своего напарника, и в обмундировании выглядел так, словно его за все смертные грехи специально приговорили пожизненно носить эти тяжеленные доспехи. Я вообще удивлялся, как он не валится с ног под эдаким грузом.
— Ты как сюда попал, сопляк?
— Немного заблудился, — виновато вымолвил я.
— Заблудился, дери тебя звезды! А нам-то, какое дело. Здесь разрешено ходить только господам и их прислуге! — возмутился усатый страж.
— Но я не знал, — искренне ответил я.
— Да мне плевать. Знал ты или нет! — дылда схватил меня за плечо и сдавил словно тисками.
— Плати или в наказание месяц будешь убирать городскую конюшню!
Безрадостная перспектива бегать за холеными жеребцами с лопатой и метлой меня нисколько не прельщала.
Можно было конечно откупиться. Но отдавать последние деньги, не сулило мне избавления от еще больших неприятностей.
Я жалостливо посмотрел на стражей, пытаясь взглядом, вымолит себе прощение.
— Что? Денег нет? — догадались оба.
Я кивнул.
— Нас это не колышет, — донесся вполне предсказуемый ответ.
Положение было безвыходным. Оставалось только бежать. Однако вырваться из сильных лапищ стража было не так-то просто. Я сделал вид, что усиленно копаюсь в суме, в поисках завалявшийся монеты. Усатый стражник на миг отвлекся и ослабил хватку. Не раздумывая, я резко дернулся в сторону и что есть мочи кинулся прочь. Мне показалось, или стража приковал взглядом какой-то человек выходивший из особняка. Так оно было или нет, а время на то чтобы беспрепятственно скрыться в переулке у меня хватило с лихвой.
Остановился я только, когда в тишине переулка растворились недовольные крики преследователей.
Слегка отдышавшись, я первым делом осмотрелся. Опасаясь погони, я видимо не заметил как повернул раньше положенного и вместо того, чтобы попасть к дому господина Неда не Клута, оказался в довольно мрачной части города. Старые покосившиеся дома, видимо, были заброшенными, и к тому же имели настолько убогий вид, что сама мысль о возможных хозяевах казалась нелепой — и в подтверждение этому, вокруг властвовала мертвая тишина.
Я осторожно поднялся по лестнице, которая, скорее всего, вела в верхнюю часть города. Переулки были пусты. Царивший полумрак слился с противным привкусом уличных отбросов. Скорее всего, где-то здесь располагалась свалка мусора. В больших городах, насколько я знал, это было обычным делом.
'Эгей!' — крикнул я и испугался собственного голоса, мгновенно исчезнувшего в пустоте закоулков.
Из заброшенного дома в переулок прошмыгнула огромная крыса. Чуть дальше за разбитой каменной стеной послышалось неприятное шуршание.
Я невольно отступил назад, обхватив рукой суму.
— Я же говорил тебе Сэм, у этого парня добрая торба. Ага, что говорю та, — раздался довольно юный голос.
Приглядевшись, я различил, как из одного из увитых плющом домов вышли пятеро человек. Первого я узнал сразу — чумазый мальчуган с базарной площади выглядел довольно счастливым, в отличие от тех мрачных типов, что стояли за ним. Они были гораздо старше меня и выглядели как настоящие разбойники. У каждого в руках было оружие — у кого дубина, у кого кистень, у кого просто нож.
И как только меня угораздило попасть в такой переплет. Лучше бы отдал последнее стражам, чем этим уличным грабителям.
— У меня ничего нет, — стараясь не показывать испуга, произнес я и попятился.
— Стой! — зло прикрикнул тот, кого мальчуган назвал Сэмом, от чего шрам на его щеке расползся еще шире и стал напоминать зловещую ухмылку.
— Он врет! У него точно были деньги! Он дал целых две монеты какому-то беззубому проныре. Я сам видел, собственными глазами.
Я ненавистным взглядом зыркнул в сторону маленького вора. Так вот значит, откуда они прознали про вознаграждение господина Глида. Случайно увидел, что я дал Шустрику Тиму пару серебряных, и решил, что у меня полная сума денег.
— Постой, Род! Не тараторь, — отрезал Сэм. — Эй, парень, по-хорошему спрашиваю, деньги с собой есть? Не в твоих интересах врать! А иначе не поздоровиться!
Я и без него понимал, что обманывать их не имеет никакого смысла, и все же обманул.
— Нет у меня денег… Ни медяка. Врет ваш Род. Я тому беззубому пару безделушек за дорогу кинул и всего-то.
— Неправда! — разрываясь от злости, заскулил мальчуган. — Сэм, пусти ему кровь, а я вытряхну суму. Клянусь Доргом!
Грабитель зло покосился на Рода. Видимо словоохотливый помощник давно нервировал его, но он продолжал терпеть, не срывая на нем своего раздражения.
Тем временем, не теряя ни минуты, Род подбежал ко мне и, выхватив суму, вытряс содержимое на мостовую. На камни упала одна завалявшаяся медная монета и письмо господина Глида. Я продолжал сохранять каменное спокойствие, понимая, что не смогу допустить, чтобы что-то случилось с посланием звездочета. И зачем я только переложил его?!
Род долго не мог поверить глазам, а когда все-таки решился посмотреть в мою сторону, по его щекам уже текли слезы нескрываемой обиды.
— Где деньжата?!
Я лишь растерянно улыбнулся, всем своим видом показывая, что я не понимал и не понимаю, о чем он говорит. Ни один ты родился на улицах и научился ловко выуживать из карманов прохожих толстые кошельки. Приют и мне преподал неплохой урок жизни.
Сэм в очередной раз зло сплюнул. Его лицо не выражало никаких эмоций.
— Пошли, нам здесь делать нечего, — мрачные фигуры людей устремились к одному из заброшенных домов. Также молчаливо, как и появились. И только легкое позвякивание ножей нарушало мрачную тишину.
— Я все равно найду тебя и выпотрошу до нитки! — погрозив мне кулаком, Род откинул пустую суму в сторону.
И в тот самый миг, когда его нога решила втоптать в грязь письмо господина Глида, мое сердце не выдержало. Я одним прыжком оказался рядом с вором и, оттолкнув его в сторону, подхватил письмо, сунув его под рубаху. Род беспомощно покосился на разбойника. Но тот и так все понял. Во время моего прыжка, кошель господина звездочета не удержался и выпал, из моей штанины громко звякнув о камень.
Роду не пришлось с радостными воплями кричать и тыкать пальцем на рассыпавшиеся монеты. Разбойники, оскалившись, кинулись на меня. От первого удара я уклонился, сам не зная как, но в туже секунду меня настиг другой — в спину. Повалившись на мостовую, я в отчаянье сжался так, словно мне устроили 'темную'. Немыслимые удары обрушились на меня со всех сторон. Кто-то, скорее всего Род, выкрикивал призывный лозунг пустить обманщику кровь, но разбойники пока ограничивались только избиением.
Улучив момент, я все-таки попытался вскочить на ноги, но черная фигура преградила мне путь.
Это был конец…
Возле правой стены тихо потрескивал камин. Едва слышно. И то, что в мрачной комнате помимо прочего стояли лишь пару кресел и огромные часы, стрелка которых почему-то двигалась в обратном направлении, наводило на мысль, что любой посторонний звук казался здесь громче обычного. И если бы ни чье-то незримое присутствие, я и предположить не смог, что этот дом обитаем.
В дальнем углу комнаты находились двое: скуластый седоватый воин в дорогом шитым темным бархатом камзоле, и второй — чье лицо было скрыто капюшоном дорожного, совсем невзрачного плаща.
В коридоре послышались звонкие удары шпор. Без стука в комнату вошел человек. По выправке в нем без труда угадывался опытный военный, носивший дорогое дворянское оружие. Однако на лице вошедшего, виднелась ужасная усталость, которою гость, не скрывая, выпячивал на показ.
Присев на одно колено, он низко поклонился и почтительно произнес:
— Арбигаил Сар, поручение, данное вами от имени 'Стальных волков' и во благо Итарги, исполнено.
Фраза, пестрящая излишним пафосом, была всего лишь дежурным приветствием, сохранившимся еще с давних времен. И те, кто находился в этой комнате, прекрасно понимали — традиции необходимо чтить.
— Ид Идарго, присаживайся, — глава 'Стальных волков' указал гостю на кресло и чуть погодя, добавил: — Я слушаю, говори…
'Волк' недоверчиво покосился на незнакомца. Только теперь путник соблаговолил снять капюшон. Воин заметно вздрогнул, а на лице главы появилась едва различимая улыбка. Рядом с ним сидел сам король.
— Ваше величество, — прошептал Идарго, и уже собирался склонить голову, повторив процедуру приветствия, но Солвен де Оль лишь отмахнулся. Сейчас королю было не до придворных изяществ. Он пришел к 'Стальным волкам' как равный.
— Говори, что тебе удалось узнать? Как этот прохиндей де Крит умудрился выпустить колдуна из Арнака? — теребя сережку в виде оскалившегося волка поинтересовался Арбигаил. Трудно было поверить, что в присутствие короля глава 'волков' заметно нервничает.
На лице ответчика лишь на мгновенье отразилась печаль утраты близкого человека.
— К смотрителю замка Арнак, обратился один человек. И он не смог отказать, — сухо рапортовал воин.
— Кто именно? — раздался тихий и спокойный голос Солвена де Оля.
Ид разочаровано пожал плечами:
— К сожалению, мне неизвестно его имя, Ваше величество. Де Крит поддался страху перед незнакомцем, даже не сумев разглядеть его лица. Могу сказать одно. Он не врал мне. Ни на йоту, ни на дюйм. Я бы почувствовал.
— О чем еще он успел рассказать? — рассудительно уточнил король.
— Могу добавить, что Вален де Крит получил за освобождение Неро слишком хорошие деньги.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Освобождение колдуна, стоит очень дорого! — заиграв скулами, злобно отрезал Солвен.
— Не удивлюсь, что именно такую сумму и получил за свои услуги де Крит, — согласился 'волк' и немного подумав, добавил: — У него в покоях висели живые картины!
— Магия?! — встрепенувшись, глава 'Стальных волков', нахмурил брови. — Но откуда?
Ид вновь пожал плечами.
— В этом освобождение и так слишком много непонятного. Побывав в Арнаке, я опросил, чуть ли не каждого охранника. И все как один заявили, что последние месяцы колдун вел себя слишком беспокойно. То начинал беспричинно смеяться, то пугал всех вокруг надвигающейся расплатой. Говорил, что звезды покарают нас, и мир в одну секунду перевернется с ног на голову.
Солвен слушал 'волка' не перебивая, и нервно постукивал костяшками пальцев по стулу. Как только Ид закончил говорить, король долго молчал, и наконец, разразился целой бурей возмущения:
— Почему мне не докладывали об этом?
Конечно же, вопрос был адресован исключительно придворным советникам, и в первую очередь главе дознавателей Далгвису Кри и уже покойному смотрителю Арнака. Но отвечать пришлось Арбигаилу Сар.
— Ваше величество, — осторожно начал глава 'Стальных волков'. — Ситуация и без того уже давно вышла из-под контроля, чтобы пытаться разбирать старые ошибки. Для нас сейчас первостепенная задача не допустить новых. А виновных можно найти всегда…
Арбигаил так и не успел договорить до конца. Солвен гневно посмотрел на главу и, вскочив, откинул кресло в сторону.
— Здесь мне решать, что важно, а что нет! Если нам не найти решения старых ошибок, то те что мы допустим после, могут оказаться намного опасней…Пригрев на груди продажную крысу я понял это сполна!
Король говорил резко, сверкая острым, словно бритва взглядом. Ид чувствовал нарастающее напряжение. В мире и вправду творилось что-то невероятное. И если до этой поры, обычному люду этого было не понять, скоро, очень скоро, они смогут целиком ощутить надвигающуюся опасность.
— Мои люди уже отправились к этому старому звездочету…Кажется его имя Карвин Глид… — немного успокоившись тихо произнес король.
Арбигаил с пониманием посмотрел на короля и кивнул в подтверждение.
Солвен де Оль был слишком молод для правителя. Тридцать с небольшим — не возраст, чтобы перебороть любовь и уважение, которое до сих пор выказывали не ему, а его отцу.
К тому же вспыльчивый нрав и твердость поступков с первых лет правления сыграли с Солвеном злую шутку. Переиначив чуть ли не все старые законы, он так и не смог создать новое королевство. Итарга с непонятной быстротой стала рушиться на глазах и древние как сам мир устои, а также вечные порядки, исчезли без следа. Даже магия, на которую так надеялся Солвен де Оль, растаяла, оставив после себя бледные следы на извилистых дорогах угасающего королевства.
Его величество подошел к окну, и мрачно посмотрев на радужные улочки, утопающие в море ароматных цветов, безразлично произнес:
— Мир рушится, господа. Рок сейчас целиком и полностью повинуется созвездиям, я в этом уверен. Последняя надежда на магов королевства и вас, мастер Арбигаил. С южных границ доносятся тревожные вести. На Трех великих озерах началась засуха, вода уходит, леса обращаются в буреломы. Нас засасывает в ужасную трясину, господа.
Глава 'Стальных волков' тяжело вздохнул и опустил взгляд. Он не находил слов поддержать короля. Критическое положение говорило само за себя.
— Прошу прощение, ваше величество, — немного смущенно заговорил Ид.
Король с интересом посмотрел на 'волка'.
— Я затеял этот разговор не из праздного любопытства. Мне действительно нужно знать все, иначе наши усилия и в самом деле пропадут втуне…
— Спрашивай, — безоговорочно согласившись, кивнул король.
Ид заметил ледяной взгляд Арбигаила, но в данном случае и речи не могло идти о субординации. Только так возможно распутать хитроумный клубок всех загадок, что так искусно оплели Итаргу.
— Ваше величество, что вы хотите узнать от старого, давно забытого всеми господина звездочета? — задал свой первый вопрос 'волк' и слегка повременив, добавил: — К чему посылать тех немногих, кто еще обладает магией? В чем необходимость?
В комнате воцарилась тишина. Даже старинные часы, словно завороженные разговором замедлили свой ход, скрыв от постороннего слуха привычное тиканье.
Король задумчиво посмотрел на 'волка'. Тот, не сводя глаз, покорно ждал ответа.
— Я помню, как в детстве отец часто рассказывал мне о звездах. Я изучил сотни созвездий и обращения к ним. Входил в дома звезд, отдавал им почести, читал молитвы. Тогда звездочеты пользовались большой любовью короля. Предсказывая будущее, они еще в те времена предрекали беды. Вернее не все… — Солвен на миг растворился в тревожных воспоминаниях, и словно вспомнив нечто важное, тут же изменился в лице. — Хотя нет, постой, кажется, я припоминаю. Он был среди них один. Тот, кто говорил о падении мира.
— Карвин Глид, — без труда догадался 'волк'.
Король кивнул, продолжая:
— Я хорошо запомнил тот вечер, когда мы собрались в тронном зале. Этот день навсегда останется в моей памяти. С тех пор меня и стали мучить жуткие кошмары…
Украшенный светом не одной тысячи свечей тронный зал, благоухал в томной, но вполне величественной музыке — в ней растворялся не один важный прием, устроенный в связи с очередным знаменательным событием. И хотя Итарга уже третий год находилась под ужасным проклятием, именуемым, голодом, Канль де Оль не упускал возможности собрать очередной шикарный прием по не вполне, как казалось многим, знаменательному случаю.
Его величество подал знак музыкантам, и сладостные трели в ту же секунду прекратились. По-старчески кряхтя, но, не снимая с лица добродушную маску, король поднялся с трона и, вознеся праздничный бокал, произнес тост:
— Уважаемые гости, я хочу сегодня выпить за моего славного друга, Карвина Глида, который в год ужасных бед выпавших на долю Итарги, нашел в себе силы создать великолепную вещь, тем самым, порадовав меня. Хвала звездам и Ваоре — за то, что они покровительствуют нам!
Зал незамедлительно наполнился аплодисментами и радостными выкриками.
Выдержав паузу, король эффектно закончил:
— Именно он открыл нам глаза, показав тех, кто даровал этому миру магию и иные блага. Так обратим же свой взор к звездам! Истинным ориентирам!
Дернув за длинную веревку, тянущуюся к огромному белому полотну, которое загораживало всю часть стены, Канль выкрикнул привычное слуху: ' Вива!', что означало ни что иначе, как всеобщий восторг.
Полотно мгновенно упало вниз. Толпа приглашенных, притихнув, вскоре радостно вздохнула, выказав тем самым свое глубочайшее одобрение. А через мгновение, короля оглушила волна восторга и нескончаемых аплодисментов. Неимоверное улюлюканье, крики радости, нескончаемые овации — были адресованы в первую очередь королю, и лишь потом, автору великолепного звездного неба, искусно подобранного из разноцветных камней мозаики.
Сотни созвездий как великое око взирали из-за королевского трона на всех присутствующих, а там кто знает, может быть и на всю Итаргу. Тронный зал дворца Корсанита словно приобрел недостающего ему долгие века величия.
Еще совсем юный принц Солвен де Оль смотрел на происходящее с долей детской наивности и неописуемого восторга. Мальчик мечтал, что когда-нибудь он также поразит своим красноречием этих напыщенных особ, большинство из которых он даже никогда не видел при дворе.
— Я назову ее Дорогой к звездам! — торжественно произнес король, продолжив празднество.
Зал вновь охватила привычная слуху музыка.
Маленький Солвен осторожно продирался сквозь плотные ряды приглашенных, пока его не остановил чей-то пронзительный, леденящий душу взгляд. Принц недовольно поморщился и, подражая отцу, покрепче обхватил потной рукой рукоять игрушечного меча. Серые глаза принца бесстрашно посмотрели туда, откуда на него взирал неизвестный ему человек. Только так он должен был воспринимать надвигающеюся опасность. Именно так учил отец.
Но вскоре первое волнение отступило, и оказалось, что испугавший Солвена господин отнюдь не незнакомец.
На принца внимательно смотрел один из придворных магов. Если Солвен не ошибался, его звали Неро Ин Диасире. Принц часто замечал, как ненавистно отец относится к этому волшебнику, но понять причину столь гневного поведения не мог. Для него они все были всего лишь благодушной прислугой неспособной обидеть кого-либо из королевского рода. Для обычного десятилетнего мальчика — вполне понятное убеждение, а для королевского сына — непростительная глупость.
Принц, несколько не стесняясь, подошел к магу, и высокомерно взглянув на него снизу вверх, надменно произнес:
— Вы что-то хотели господин маг? Или ваш взгляд лишь показался мне достаточно вызывающим?
Неро с интересом посмотрел на мальчика. Принцу почудилось, что его вопрос скорее позабавил мага, чем заставил задуматься о собственном поведении.
— Я хотел поговорить с вами, ваше высочество, — внезапно для Солвена произнес маг.
— Поговорить? О чем же?
Казалось предложение Неро, вызвало в мальчике живой интерес, что заставило его тут же сменить гнев на любопытство.
— Я хотел поговорить с вами о будущем Итарги.
— О будущем Итарги? — принц не совсем понял заданный ему вопрос.
Неро радостно сверкнул разноцветными глазами и, натянув на лицо добродушную улыбку, пояснил:
— Дело в том, что рано или поздно вы смените на троне своего отца, и вся власть окажется в ваших руках. Рано или поздно это случится. Я знаю, точно…
— И что же? — продолжая ничего ни понимать, насупился слегка обидевшийся подобной речью Неро, принц.
В своих сокровенных мечтах, он уже давно мнил себя королем Итарги, а тут какой-то маг лепечет ему, что это произойдет еще не слишком скоро.
— Вот я и говорю, произойдет, — продолжил разговор Неро. — Но, насколько я слышал, на долю Итарги, в скором времени, выпадут беды гораздо серьезнее нынешних. Как вы собираетесь справляться с ними?
Принц попытался изобразить задумчивый взгляд — такой как бывает у его отца, когда тому приносят плохие известия. Но, сколько он ни старался раздувать щеки и морщить лоб, ничего не вышло.
— Кто вам такое сказал? — попытался вскрикнуть возмущенный принц, но томная музыка подавила тонкий визг.
— Наш сегодняшний виновник торжества, — вкрадчиво произнес Неро, но тут же исправился: — Простите…Конечно же, я не так выразился. Это изготовитель столь прекрасной стены, господин звездочет Карвин Глид. Как вы считаете, и вправду звезды уберегут нас от тех бед, что сулит нам этот человек.
Такой откровенный разговор разбудил в Солвене неимоверное желание призвать наглеца к немедленному ответу. Самому, без помощи отца, заставить звездочета ответить за собственные слова. Уж тогда, все присутствующие узнают, какая смена растет у Канля де Оля.
— Где он?! — возмущенно произнес принц.
— Я провожу вас, ваше высочество, — низко поклонившись, желчно улыбнулся Неро и исчез в толпе.
Уверенно шагая вперед, Солвен нашел господина звездочета на широком балконе, с которого открывался замечательный вид на башни Корсана и всю столицу Итарги. Но сейчас принцу некогда было любоваться на привычные глазу красоты. Его интересовал лишь господин Карвин Глид: злой трепач, осмелившийся своим языком наплести подобную чушь.
Канль де Оль всегда учил сына, что злое слово зачастую оказывается куда хуже самого мерзкого и низкого поступка, потому как даже самое беззлобное проклятие имеет неприятную особенность когда-нибудь сбываться.
Узрев перед собой принца, звездочет расплылся в приветствующей улыбке, а затем низко поклонился. Надо заметить реверанс у него получился неважный, но Солвена сейчас не волновало соблюдение этикета. Неуклюже распрямившись, Карвин Глид посмотрел на принца совсем иначе. Только теперь он заметил на лице мальчика тень нарастающего гнева.
— О ваше высочество, рад видеть вас в добром здравие. Разрешить представить моего коллегу — единомышленника, а во многих вопросах, даже не побоюсь сказать, учителя господина Неда не Клута…
— Проклятие! — недослушав звездочета до конца рявкнул принц. — Мне абсолютно не интересны вы и ваши друзья. Мне гораздо интереснее узнать, как вы посмели наплести всем и каждому, что Итаргу в будущем ждет беда! Неужели вы не понимаете, к чему могут привести злые языки?!
В этот момент Солвен говорил, как вполне взрослый человек, но, как ни крути, он продолжал оставаться всего лишь ребенком из старинного рода де Олей.
Кажется, Карвин Глид хотел что-то возразить, однако принц просто не позволил ему этого сделать:
— Даже то, что вы приготовили моему отцу столь прекрасный подарок, вас не возводит в ранг великого предсказателя. Ваши звезды всего лишь пустышки! Ничего не значащие дырки в небе! И в один прекрасный момент вам это докажут! Я не пророк, но предрекаю вам это!
Услышав последнюю фразу, звездочет заметно занервничал, и только стоявший с ним рядом толстоватый кривоногий мужичок в темно-синей мантии, которого кажется, представили как господина не Клута, загадочно улыбнулся.
— Но кто вам сказал? — раздосадовано поинтересовался Карвин Глид.
Солвен резко повернулся в сторону, где все это время должен был стоять Неро Ин Диасире. И обомлел. Мага не было.
Принцу показалось, что его просто одурачили. Хитрец посмеялся над ним, натравив, словно пса на этого безобидного звездочета.
Зачем он только это сделал?
Солвен растерянно заозирался по сторонам в поисках чьей-нибудь поддержки. Ему ужасно захотелось спрятаться за широкую спину отца, и от души наябедничав, ткнуть пальцем в коварного Неро.
Хвала звездам! В этот момент словно из-под земли появились трое Властителей силы. Впереди важной походкой шествовал Кардиус Крей, первый придворный маг, основатель гильдии волшебников. На его впалую грудь досталось столько регалий и почести, что Солвен был уверен, что сможет припомнить разве лишь треть из них.
Чуть позади Кардиуса шли еще двое магов. Того, что стоял справа — звали Индин Гарн, рядом с ним властно взирала по сторонам Акра Савали. Принц и представить себе не мог, что один лишь взор этих людей может вызвать у окружающих неимоверный ужас. Три пары разноцветных глаз, будто предвестники неминуемой кары оглядели толпу приглашенных.
— Что здесь происходит? Принц?
Маг никогда не обращался к Солвену, 'ваше высочество'. Может быть, считал его слишком юным для такого высокого звания, а может по каким другим причинам…По крайне мере сейчас принц вряд ли задавался подобным вопросом.
— Ничего особенного, — совсем жалобно и по-детски пролепетал Солвен.
Звездочет переминался с ноги на ногу, словно не зная, стоит ли ему говорить или лучше промолчать. И в этот момент Карвин Глид внезапно скис и отошел на второй план, спрятавшись за широкую спину господина не Клута.
— С вами все в порядке, принц?
— Безусловно, господа придворные маги! — принц не дал ни на йоту усомниться в своих словах.
— Вива! Вива! — в один голос дружно произнесли Индин и Акра.
Кардиус еще раз встретился взглядом с весьма обеспокоенным звездочетом и учтиво посоветовал:
— Я думаю, господин Карвин Глид, впредь не стоит утомлять принца столь несвоевременными разговорами. Вы меня поняли?
В ответ звездочет лишь быстро заморгал, словно глупое животное.
— Он понял вас, маэстро Крей. Подобная глупость больше не повторится, ни с его, ни с моей стороны. Клянусь, Карой! — вступился господин не Клут.
Маэстро одарил старика недоверчивым взглядом, но промолчал. Следующая его фраза была адресована уже принцу:
— Ваш отец просил предупредить вас, что прием слишком затянулся и вам пора спать…
Солвен не успел оглянуться, как уже устало шагал по длинному темному коридору в сопровождении двух старых слуг. Один шел чуть впереди принца, другой позади. Оба держали в руках огромные подсвечники, освещали дорогу, ведущую в покои его высочества.
Принц, шаркая ногами, устало зевал, потирая слипающиеся глаза. Сегодняшний вечер казался ему кошмарным сном. А все этот, окаянный маг Неро. Кто вообще тянул его за язык? Раскричался, забеспокоился, свалил все на свете на звездочета, а тот, и знать не знает.
Принц в сердцах, шлепнул себя по лбу. Сам понимая, что принцу совсем не гоже вот так вот пытаться решать вопросы государственной важности. С бухты-барахты, поверив первому встречному.
Поэтому принц решил ни за что в жизни ни говорить о сегодняшнем разговоре отцу.
Впередиидущий слуга остановился и, заслонив рукой пламя свечи, вгляделся в ночной сумрак. Огонь встревожено затанцевал от внезапно налетевшего ветерка.
— Что там?! — встревожился принц.
— Ничего, ваше высочество. Видимо одна из рам дала трещину. Оттого и сквозняк, — монотонно произнес слуга.
Но принца не успокоило замысловатое объяснение. Выглянув из-за спины слуги, он увидел, как за стеклом где-то вдалеке вспыхивают розовые зарницы.
— Всего лишь гроза, — с угадываемой издевкой, произнес голос.
Принц скорчил недовольную мину и показал слуге язык. Сегодня он слишком устал, чтобы ссорится со всеми подряд.
Слуги проводили принца в спальню и, уложив в широкую мягкую кровать, молча удалились.
' Ну и пускай считают, что я маленький пугливый мальчишка, трясущийся при раскатах грома, — насупившись, думал Солвен. — Зато я королевского рода. А когда я выросту они еще пожалеют. Потому что я вырасту сильным и отважным'.
В это момент за окном вновь раздались продолжительные раскаты грома. Принц, натянув одеяло до подбородка, испуганно вгляделся в темноту.
'Как только эти ужасные облака могут издавать такой сильный, пугающий звук?' — но Солвен не успел обдумать столь занятный вопрос потому, что увидел, как прямо перед его кроватью, из ниоткуда вырастает человеческая фигура.
Принц хотел закричать, но горло предательски сдавила сухость и Солвен только и смог, что открыть рот и едва слышно застонать.
— Не стоит, юный де Оль. Наш голос не самое плохое, что у нас есть, чтобы мы разбазаривали его попросту. То есть я говорю, — если можно промолчать — молчи…
Принц смотрел, вытаращив глаза, не смея произнести ни слова.
— Бояться не нужно. По крайне мере не сегодня, — продолжил говорить загадками незнакомец.
Во тьме сверкнули желтые, словно у кошки глаза. Не в силах сдерживать страх, принц схватил со стола кресало и, чиркнув, зажег несколько свечей. Яркий свет озарил утонувшую в сумраке комнату. Солвен резко взмахнул подсвечником, словно благодаря его поступку тьма отступит быстрее.
Спальня принца была пуста. Удивительно пуста. Ни единого намека на чужое присутствие.
Нервный озноб, никак нежелающий прекращаться, заставил принца встать и внимательно осмотреть комнату. За занавесью окна также собиралась гроза, огромные шкафа были заперты на ключ, а пузатые тумбы имели слишком крохотные отделения, чтобы туда смог поместиться человек.
Солвен осторожно посмотрел в зеркало, но никого там не увидел. Разве что испуганный мальчик с огромными серыми глазами осторожно таращился на свое изображение. Не поленившись заглянуть даже под кровать — просто так на всякий случай — его высочество решил вернуться под одеяло.
'Неужели мне просто померещился этот человек?' — невольно подумал принц, сам себе противореча. — Но ведь этого просто не может быть! Я же точно слышал его голос…'
Солвен де Оль еще долго взирал на быстро съедаемую пламенем свечу. Воск неохотно стекал по гладким бокам, засыхая на изящном узорчатом подсвечнике.
Каждый шум, доносившийся: то из-за окна, то из коридора, будил в мальчике ненадолго уснувший страх. Но принц не звал на помощь многочисленных нянек и слуг. Будущий правитель Итарги должен перебороть свой страх, каким бы большим он не был!
Слова отца продолжали поддерживать принца, даже когда свечи догорели до конца, и спальню вновь окутал мрак.
Но внезапно исчезнувший гость так и не появлялся…
Еще около часа принц не сомкнув глаз, привыкал видеть в темноте. Со временем даже угрожающая луна стала казаться мальчику не такой уж страшной, а чуть позже усталость оказалась сильнее волнений и тревоги.
Солвен спал плохо. Кошмары, к несчастью, не оставили его и во сне. Но на утро, как это часто бывает, все забылось, растворившись в призрачных грезах.
Лишь короткий визит незнакомца запомнился на всю жизнь. Пускай даже это был только сон. Обычный сон.
'Волк' дождался, пока король успокоится и прейдет в себя. История, что не говори, была удивительной, а главное в полной мере объясняла, зачем его величество отправил к господину Глиду маэстро Индин и маэстро Акру — единственных приближенных лиц, в чьих сердцах еще брезжил лучик давно утраченной магической силы.
Глава 'Стальных волков' посмотрел на короля с особым сожалением. На его плечи навалились беды куда хуже, чем голод и болезни. Беды, которые вполне могут оказаться последним днем Итарги.
— Что скажешь, Арбигаил? — ограничившись только именем, король мрачно покосился на старого воина.
— Все в наших руках, ваше величество, — ответил тот.
Король кивнул и накинул на голову капюшон:
— Вас, Ид Идарго, я наделяю всеми возможными полномочьями. Необходимые бумаги уже готовы. Прошу лишь об одном, чтобы вы не узнали — немедленно сообщайте мне. В любой час, днем или ночью. Неважно.
— Во имя Итарги, — коротко произнес 'волк'.
— Да помогут нам звезды! — тяжело вздохнув, согласился Арбигаил Сар.
Король, бесшумно исчез за стеной, воспользовавшись тайным механизмом, который наверняка смастерили хитроумные Хранители металла.
Подозвав к себе Ида, Арбигаил вручил 'волку' необходимые подорожные, скрепленные королевской печатью.
— Тебе будут помогать еще двое, — напоследок произнес Глава 'волков'.
Ледяной взгляд пронзил старика до самых пят. Но старый воин с честью выдержал его. Но все-таки, словно оправдываясь, добавил:
— В таком деле быть в команде сподручней. Встретишься с ними в 'Доброй дороге'.
Ид не был разговорчивым, но на этот раз решил не оставлять лишних вопросов на потом.
— К чему это? Если понадобится помощь, я сам попрошу…
— Нет, — коротко отрезал Арбигаил. — Хватит, достаточно. Смерть пятерых 'волков', за какую-то проклятую ночь. Я больше не намерен рисковать.
— Кто? — с болью в сердце спросил Ид.
— Хард Зи и двое его братьев, — Арбигаил не смог сдержатся и, потупив взор, тяжело вздохнув, затих.
Больше Ид не расспрашивал старика. Хватит с него душевных переживаний. Сухой факт и ничего больше.
Какой смысл, уже в тысячный раз переживать чужую смерть. И без того, он слишком часто сталкивался с ней лицом к лицу. Да и не так-то это просто пропускать через собственное сердце боль утраты. Утраты воинов — ставших ему детьми.
' Мы все его дети!' — подумал Ид.
Ведь он, по сути, вожак стаи. Его забота о тех, кто носит волчью пасть на кирасах и мундирах, не пустой звук. Этот знак символизирует намного больше, чем пустые регалии и звания.
Еще раз взглянув на старого воина, 'волк' остался нем.
' Даже если смерть Харда Зи связана с тем, что творится в Итарге…' — Ид молча развернулся на месте и, закрыв дверь, стал быстро спускаться по лестнице.
Всему свое время… Он все сам узнает…Обстоятельства гибели, причину, цель…
Ноющей болью в памяти возникли образы недавней битвы в Мраморном дворце.
Как глупа была смерть. Его братья, один за другим лишились жизни. Бесстрашно. Позволив ему продолжить свой жизненный путь…
Ид резко остановился и встряхнул головой, отгоняя неугодные воспоминания. Прекрасно понимая, что горечь потери лечится только временем.
За окном продолжало властвовать лето. Безоблачное небо, играя в лучиках солнца, отражалось от бархатистой воды канала. Ид посмотрел в конец улочки, где случайно заметил невысокого юношу. Парень явно был нездешним. Слишком свободные штаны, рубашка слегка грязноватая, но все-таки новая, на ногах тяжелые ботинки с огромными пряжками. Так не одеваются в Силкене. Да, что там в Силкене. Прозорливые звезды! Так одеваются только на окраинах Итарги, в каком-нибудь слишком отдаленном захолустье.
Парень с нескрываемым любопытством озирался по сторонам, восхищаясь изысканными красотами аллеи, а неподалеку, глядя из окна знатного особняка, с не меньшим любопытством, за ним наблюдал Ид Идарго, капитан отряда Стальных волков. Его явно заинтересовал этот юноша. Увидев, как парня остановила городская стража, Ид внезапно сорвался с места и, придерживая меч, кинулся вниз по лестнице. Выскочив на улицу, он понял, что парень оказался проворнее двух неуклюжих ротозеев приглядывавших за городской аллеей. Лишь мгновение Ид стоял на месте, а потом кинулся вслед убегающему парню. Зачем он поступил именно так, резко сорвавшись с места, 'волк' объяснить не мог — наверное, все дело в животных инстинктах. Нюх вел по следу не только зверя, но и воина.
Не помню, чтобы когда-нибудь я получал такую кучу тумаков разом. Другой бы на моем месте давно потерял сознание, а может быть, сразу отправился в Чертоги старца. С другой стороны было бы совсем не плохо, если на моем месте оказался кто-нибудь другой.
Тяжело захрипев, я понял, что удары прекратились. Потом послышались крики и звон стали. Больше ничего не помню. Хотя нет, помню — вроде кто-то помог мне встать. Я оперся на крепкое плечо.
Письмо, зажатое в моей дрожащей руке, было смято и запачкано кровью, но я, не сопротивляясь, отдал его тому, кто оказал мне помощь. Потом он поинтересовался у меня: откуда я родом? И что собственно делаю здесь, в городе?
Я попытался ответить, но вместо этого пробубнил что-то невнятное. Мой спаситель не произнес ни слова. Потом мне помогли умыться, и я немного пришел в себя.
Когда я зашел в комнату передо мной вновь возник незнакомец. Он держал в руке письмо господина Глида и на его лице, застыла довольно глупая улыбка.
— Ты говоришь, тебя попросили доставить это письмо?
Не в силах ответить я утвердительно кивнул.
— Что ж, — мужчина, задумчиво помял подбородок. — Не хочу огорчать тебя. Но, по-моему, звезды сыграли с тобой злую шутку, дружок…
Искренне удивившись, я хотел было возразить, однако не успел. Голова закружилась, и я не удержался на ногах. Слабость сковала все тело. Перед глазами закружились черные пятна.
И опять я провалился в темноту.
Высокие мачтовые сосны неподкупными великанами охраняли широкую пыльную дорогу. Две неровные колеи, глубоко вдавленные в землю, сворачивали вбок, теряясь в зарослях чертополоха.
Подул свежий ветерок, взволновав кроны деревьев, однако лес остался нем. Ни беспокойного многоголосья птиц, ни трескотни надоедливых стрекоз — все вокруг замерло.
Из глубины леса донесся протяжный скрип, будто, нерадивый древесный хранитель забыл закрыть дверцы в свой крохотный домик. Наверное, даже для него лес стал теперь иным, лишив привычной работы вечно ворчащего старика. Ненужно было рыскать среди лощин и канав, в поисках заблудившегося пилигрима и путать ему тропинки. Все в этом мире и так здорово перемешалось.
Кружившая над дорогой мошкара внезапно разлетелась в разные стороны, словно ее напугал приближающийся топот. Только тракт оставался пустым.
— Патрон, я слишком устал, — немного подождав, снова принялся ныть слуга.
Колдун ничего не ответил. Взгляд был красноречивее всех слов на свете.
Остановив коня, Неро легко спрыгнул вниз и сев на колено, провел рукой по глубокой колее.
Слуга, тем временем, не особо интересуясь тем, что делает хозяин, сладко зевнул, и раскинув руки в стороны, хорошенько потянулся. За бессонную ночь, усталость окончательно сковала его, ноя в спине, и Партилье только и мечтал, чтобы где-нибудь отыскать мягкий стог сена, и завалившись на него, погрузиться в долгожданный сон. Но, глядя на хозяина, он с горечью понял, что отдых не входит в их планы.
— Подойди сюда, — позвал колдун, нарушив приятные думы Партилье.
— Но, патрон… — заканючил слуга, не понимая, зачем тому понадобилась его помощь.
Неро не стал просить дважды. Он легко щелкнул пальцами, и лошадка испуганно попятилась назад и, встав на дыбы, сбросила наездника на землю.
Серебряное кольцо неприятно обожгло руку тысячью острых игл.
Потирая ушибленный бок, Партилье состроил недовольную мину и, прихрамывая, подошел к хозяину, который все еще изучал обычную наезженную колею.
— Вспомни-ка, мой уважаемый слуга, ты говорил этому гнусному звездочету о том, кто к нему пожалует в гости?
— Акра и Индин? Да я рассказал ему, — Партилье виновато уставился себе под ноги.
— А! Проклятье! — Неро злобно сжал кулаки и зашипел словно змея. — Деревянная твоя башка, дуболом! Сколько раз мы повторяли с тобой этот разговор, и все равно ты умудрился напортачить.
— Я не хотел, — зажмурившись и закрывшись руками, заплакал Партилье.
Колдун только плюнул в сердцах и отвернулся. Наказывать слугу не имело никакого смысла, потому как все свои ошибки он совершал исключительно по собственной глупости, и ни как иначе, а ругать за глупость подобного недотепу, которому исполнилась третья сотня лет, пустая трата времени. Тупость не исправишь ни кнутом, ни каленым железом — в этом Неро был уверен. Оставалось только сказать спасибо кольцу, за то, что оно выбрало себе такого никудышного исполнителя, и теперь никак не могло избавиться от этой поистине 'ходячей неприятности'.
— Пошел прочь! — прошипел Неро.
Слуга, повесив голову, поплелся куда-то в лес, оставив хозяина наедине с собственными мыслями. Откровенно говоря, Партилье не очень то и печалился.
'Пускай хозяин хоть весь день роется в дорожной пыли, а я потрачу время с большой пользой. Например, отдохну', — думал незадачливый слуга, присматривая себе удобное место для дневной дремы.
Перескочив через небольшую ямку, Партилье поднялся на опушку и замер, почувствовав рядом чье-то присутствие. Осторожно оглянувшись, он заметил, как шевельнулись кусты орешника. Слуга опасливо сделал несколько шагов в сторону и снова застыл как вкопанный.
Кусты опять ожили. Партилье почувствовал, что от страха немеют ноги, и по спине побежал тревожный холодок. Наверное, впервые в жизни он посетовал, что так некстати покинул хозяина.
— Ккк-то ззздесь? — заикаясь, пролепетал напуганный до смерти Партилье.
Из кустов показалась пара огромных круглых глаз. Слуга икнул и упал на траву.
В это самый момент из зарослей орешника выскочил невысокий сучок. Вернее это существо лишь внешне напоминало засохший сук дерева, а на самом деле оно имело нормальные ноги, руки и даже вполне человеческую голову.
Партилье зажмурился и закричал, что есть мочи. Лесной хранитель, отпрыгнув в сторону, затравленно посмотрел на дрожащего человека. Со стороны было видно, что лесной житель напуган не меньше заплутавшего слуги.
Обхватив покрытую мхом голову, хранитель начал улепетывать вниз к опушке, но как выяснилось, не успел. Длинная рука колдуна сцапала его и пригвоздила к толстому дереву.
— Говори! — властно потребовал Неро.
— Всееее скажу, черный волшебник. Все! Все что было. Не было, будет! — в страхе затараторил лесной хранитель.
Одним движением, колдун перехватил Древесного другой рукой и, буравя взглядом, опустил на землю. Старичок и не думал убегать. Прижавшись к расколотому молнией пню, он обнял тонкие ножки-ветки руками, и не переставая трястись, посмотрел сначала на колдуна, а потом на Партилье. Слуга уже немного пришел в себя.
— Отпустите. Отпустите в лес, большие люди. Недолго уже осталось. Зачем я вам? Детки, детки малые…
— Может правда, отпустим, патрон? — согласился слуга.
Неро резко обернулся. В его глазах сверкнули молнии. Причем Партилье мог поклясться Роком — ему это не привиделось. Хозяин был в настоящем гневе.
Еще никогда слуга не видел его таким. Казалось, подвернись сейчас ему под руку враг — испепелит подчистую.
— Говори, — прошипел колдун. — Что творилось этой ночью!
Только сейчас Партилье заметил на высоких соснах, глубокие царапины, словно здесь побывал огромный северный кот-гризл.
— Ничего не видел! Ничего не знаю! — прохрипел лесной хранитель и проглотил половину своей зеленой бороды.
Партилье уже не смотрел на Древестника. Его внимание привлекли ужасные следы, неведомого ураганного боя, прогулявшегося по здешним местам.
Трава вокруг была выжжена широкими, неровными клоками. Чуть вдалеке на пригорке земля вздыбилась, словно кто-то изнутри пытался выбраться на поверхность.
Слуга невольно поежился. Представив, как два неведомых ему чудовища этой ночью мерились здесь силами, он только теперь понял, почему хозяин так долго возился в дорожной пыли. От подобных мыслей Партилье стало подташнивать.
— Не бейте, не бейте меня! Уй не сделал никому зла. Уй не убивал волшебников. Он просто наблюдал и все, — как только Неро избавил Древестника, от возможности подавится собственной бородой, тот заговорил без умолку.
Услышав эти слова, колдун медленно разжал руку, высвободив пленника. Его острый взгляд продолжал буравить маленького лесного человечка.
— Уй, может идти? — поинтересовался пленник, отползая в сторону.
Лицо Неро сделалось белее мела. Напряжение росло, и котел ненависти, кипевший в колдуне, готов был в любую секунду разорваться вдребезги, уничтожив безвредного Древесника.
Прижавшись к земле, Уй перестал двигаться и стал похожим на старую изогнутую ветку.
Если бы не кольцо, Партилье так и стоял не шелохнувшись, молча наблюдая за происходящим. Внезапно, серебреный металл невыносимо сдавил палец и стал быстро нагреваться, словно его засунули в кузнечную печь.
Не в силах терпеть боль, слуга завыл, заставив хозяина придти в себя.
— А ну стой! — цепкая рука колдуна схватила попытавшегося улизнуть старичка. Древестник силился освободиться всеми возможными и не возможными способами. Визжал, выскальзывал, вырывался, и даже попробовал укусить пленителя за руку. Но все оказалось напрасно.
На этот раз колдун не обременил себя долгими расспросами. Зеленый глаз Неро стал быстро темнеть, став сначала как поросшее мхом болото, и вскоре — чернее вороного крыла. Синий глаз стал наполняться белизной, будто небо, закрытое облаками и, наконец, обесцветился.
— Рассказывай! — прошептал голос.
И не было в этой интонации абсолютно ничего, будто эхо, затерявшееся среди дремучих лесов. Пустой, безжизненный, звук возник и растворился среди изумрудных зарослей.
Партилье похолодел. Это был не его хозяин. Сейчас в нем говорил совсем другой, незнакомый человек.
Древестник смотрел на колдуна, не смея отвести взгляда. Забыв о бегстве, сейчас он больше напоминал безвольную игрушку в руках старого мастера, развлекающего мальчишек резными куклами.
— Не-на-до про-шу… — в последний раз вырвалась из уст Уйя отчаянная мольба.
Но колдун остался непреклонен. Не в его правилах было потакать просьбам.
— Вспоминай ночь! — потребовал металлический голос.
— Про…Хорошо, — прошептал пленник.
Казалось, еще мгновение и он умрет от собственного страха, готового разорвать его на части.
Партилье осторожно приблизился к хозяину. Любопытство — было самым страшным его пороком, перед которым оказался бессилен даже безумный страх.
Кора, покрывающая кожу старичка, стала медленно чернеть, словно Древестника кинули в костер как обычное полено. Раздался характерный треск, и могло показаться, что руки колдуна породили безжалостные лепестки огня.
— Скорее! — резко приказал голос.
Старичок безропотно повиновался…
…Ночь, уже давно не вызывала у Индина забытого детского страха, перерастающего у многих взрослых во что-то большее. Именно это чувство, забравшись в самые потаенные уголки сердца всю жизнь, будоражит испуганного человека, пробуждая в нем самые ужасные и неправдоподобные кошмары. Маг, к сожалению, был далек от подобных переживаний. За долгие столетия он повидал многое, и сейчас даже боязнь смерти стала для него всего лишь пустым звуком. Словно голос кукушки, которая на вопрос: сколько осталось жить? Продолжает предательски молчать.
Человек, зачастую, не обращает внимания на подобные суеверия. Также и маг уже давным-давно не откликался на миллионы разных слухов суливших людям скорую смерть. Индин был уверен, что можно отправиться к праотцам в совершенно безобидном месте, например, подавившись за завтраком косточкой или, утонув в реке, и не обязательно приплетать сюда скорый конец Итарги, всеобщее безумие и еще Ваора знает чего.
Маг поморщился. Не любил он этих возвышенных выражений. Для него, одного из немногих, кто так и не признал власть звезд, было тяжело олицетворять могущественных покровителей с кучкой разбросанных по небу светил. Может быть, именно поэтому он с такой горечью вспоминал времена правления Канля де Оля.
Славный был король, но слишком самодовольный. Не замечая большого, он всю свою жизнь пытался отыскать мелкую сошку, способную помочь ему в управлении Итаргой.
Конечно же Индин иронизировал. Но как говаривали древние: любой смех в первую очередь вызван немалой глупостью. Такой был с точки зрения мага весь Канль де Оль. Ведь именно при его правление королевство попало в жернова голода и болезней. И лишь слепой случай уберег Итаргу от невообразимых бед.
До сих пор Индин не мог понять, как этому проныре, деревенскому звездочету Карвину Глиду удалось заморочить королю голову. Трудно представить себе, что обычный человек заставил всех и каждого в королевстве думать, будто безликий сонм богов это всего-навсего кучка тусклых звезд.
Конечно, все было гораздо проще, и маг не старался приписать звездочету лишнего, но факт оставался фактом. А между тем главным в правлении Канля де Оля стало то, что мир лишился магии. Многие, кто владел силой, считали данную неприятность временной. Аномалия не могла явиться гневом богов, и уж тем более особенностью нового времени. По крайне мере в это хотелось верить всем.
Но годы шли. И ничего не менялось. Вскоре немногочисленные ряды магов, охватило настоящее безумие. Сила исчезала безвозвратно.
Конечно Индин понимал — мир изменился, но причина этих изменений оставалась для все загадкой.
Король умер! Правь Итаргой новый король! Так встречали смену власти обычные люди, которым не интересны проблемы тех, кто потерял силу. Следы столетней войны бесследно затерялись на пожелтевших страницах летописи, голод и болезни навсегда оставили Итаргу, погрязнув в бескрайних пустынных землях. Зачем теперь нужна магия? Правильно — незачем. Все должны быть равными.
Индин принял и это.
Солвен де Оль не стал ворошить прошлое. Оно и понятно. Этот мальчик родился в Эпоху звезд, как привыкли говаривать многие.
Мир менялся стремительно, и память прошлого исчезала в суете завтрашнего дня гораздо быстрее, чем хотелось бы тем, кто еще помнил былое.
Но, увы…
Единственный кто хватался за остатки силы, словно за спасительную соломинку, был Индин и Акра. Времена, когда эти двое являлись центром дворцовых интриг давно прошли, и теперь старые как сам мир маги, просто-напросто доживали оставшийся век. Тяжело плыть против течения, когда нет сил держаться на воде. По-другому, маг просто не может.
Но и это было лишь следствие того, что творилось сейчас в мире. Индин и Акра отчетливо ощущали, как стремительно все меняется. И тревожные мысли последнее время, намного чаще посещали их головы.
Кто знает, может именно поэтому последние маги Итарги, сейчас направлялись к вотчинам некогда знаменитого на все королевство звездочета.
Безмятежная ночь. Спокойная как никогда. Наверное, именно в такую ночь в голову лезут предательские мысли, заставляющие нас задаться главным вопросом: зачем мы живем?
— Считаешь, мы зря не остались у этого хромого калеки? — поинтересовалась Акра.
Маг не уставал удивляться этой женщине. Сколько столетий, а она остается все такой же загадочной и привлекательной, сохраняя в себе красоту ни одной эпохи.
Акра немного откинула капюшон походного плаща и, повернувшись в седле, посмотрела на Индина.
— Ох, прости… Кажется я немного задумался, — досадно улыбнулся маг.
За последние лет десять он здорово постарел. И хотя признаваться в этом самому себе ужасно не хотелось, Индин перенес это гораздо спокойнее. Не так как его боевая подруга и любовница.
'Может оно и к лучшему, — подумал маг. — Выглядеть однообразно не одну сотню лет утомит кого угодно'.
— Мне не нравится молчание, — недовольно поморщилась магичка. — Когда снова отправишься в свой старый, кишащий крысами родовой замок, можешь придаваться размышлениям сколько угодно. Хоть сотню лет. А в моем обществе, изволь отказаться от этой дурацкой привычки…
Ни что не меняло эту острую на язычок женщину. Она говорила так всегда, и это Индину нравилось в ней больше всего. Другая бы, полночи молча пыхтела, злясь и строя козни. И что в итоге бы добилась? Да ничего.
— Хорошо постараюсь, — равнодушно согласился маг.
— Да уж, постарайся. Сделай милость, — фыркнула Акра.
Хотя Индин прекрасно чувствовал — она уже не обижается.
— Может быть привал? Пару часов ничего не изменит, — предложил маг.
Акра остановила лошадь и задумчиво осмотрелась.
— Плохое место скажу я тебе…
Мушка на правой щеке женщины заметно дернулась вверх. Магичка словно пантера, потянувшись, принюхалась к воздуху.
— Я ничего не чувствую, — насупившись, ответил Индин.
— Твоя ошибка. Если слепой не видит солнца, это не значит, что его нет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказала.
Акра спешилась и осторожно подошла к краю дороги. Среди ночного сумрака нарушаемого лишь светом желтоватой луны, она смогла различить две огромные колеи, срывающиеся с дороги и исчезающие в лесной чащобе.
— След совсем свежий, — задумчиво произнесла Акра.
Маг лишь хмыкнул, сложив руки на груди, и произнес:
— Считаешь дряхлый звездочет, предчувствуя наш визит, устроил засаду?
— Ты сегодня удивительно проницателен, Инд.
Магичка даже не соизволила обернуться, продолжая изучать узкий тракт.
— И что же здесь может быть интересного? Или за несколько сотен лет ты все еще не наглоталась пыли? — колко заметил маг.
— Если бы ты сделал над собой крохотное усилие и стащил свой жирный зад с лошади, то почувствовал, что здесь что-то не так, — без всякой иронии в голосе ответила Акра.
На лице мага появилась широкая улыбка. Но он все же спрыгнул на землю и подошел к магичке.
— И что же тут не… — не успел он договорить, как почувствовал приятное покалывание на кончиках пальцев.
— Теперь понял, осел! — на лице Акры сияла широкая улыбка.
— Но этого не может быть, — захлебываясь от эмоций, не переставал удивляться Индин. — Я еще понимаю: артефакты и всякие там предметы, но просто магия. Просто так без всякой причины взять и обронить сгусток силы на дороге. Это же не завалявшийся медяк, в конце концов!
Акра фыркнула, выразив свое окончательно мнение относительно оригинальной тирады ее приятеля.
— В наше время магия хоть и редкость, но не до такой же степени… — продолжил возмущаться и одновременно восхищаться маг.
— Ее не обронили, а оставили здесь специально. Так чтобы мы заметили и остановились. Глубокая колея на дороге всегда привлечет чужое внимание, а тот, кто чувствует силу, то заметит и остальное, — не слушая Индина, парировала магичка.
— И что же? — недоумевал собеседник.
Акра пристально обвела взглядом ближайший холм и скрывшуюся в темноте дальнюю часть дороги.
Легкий ветерок подхватил дорожную пыль. Шелест листвы, предвещая теплую ночь, быстро растворился в вечернем сумраке.
— Мне не нравиться твое настроение. Последнее время ты стала слишком уж мнительной, — настороженно покосился по сторонам Индин.
— Считаешь у меня паранойя? — Акра выглядела более чем серьезно.
— Я считаю, что в качестве пациентки острова Ин для душевнобольных ты еще не годишься, — заметил маг, и немного подумав, добавил: — Но кажется, все к тому идет.
— Спасибо за откровенность.
— Не за что. Скажи спасибо, что остров умалишенных уже давным-давно стал еще одной страничкой истории, — несколько не смущаясь, ответил Индин.
В этот момент лес вновь ожил. Сильный ветер взбудоражил сосны, заставив их нехотя повиноваться внезапной стихии. Воздух сделался острым, будто в небе назревала гроза.
Акра тревожно посмотрела на холм.
Там среди широких ветвей старых дубов сидел человек. Немного сгорбившись, он властно примостился на широкой ветке, будто умудренный бесконечной жизнью ворон.
Где-то неподалеку сверкнула зарница, осветив незнакомца, отчего он стал выглядеть еще более зловеще и загадочнее.
— Давно я не видел такого, — спокойно произнес Индин, окончательно развеяв тишину.
Силуэт спрыгнул с ветки, и немного покачиваясь из стороны в сторону, стал медленно спускаться с холма. Его короткие, но уверенные шаги, больше напоминали поступь зверя, нежели человека.
Акра лихорадочно следила за движениями незнакомца, в глубине души прекрасно понимая — кто именно сейчас приближается к ним. За долгие столетия Итарги приютила многие странные расы, большинство из которых так и не смогли ужиться среди людей, и покинув пределы королевства, ушли в бесплодные земли, однако нашлись и те, кто растворился среди толпы, найдя нехитрый способ к существованию.
После окончания столетней войны практически все иные существа были вытеснены за пределы Итарги, и только один из немногих представителей загадочного рода оборотней еще затерялся в дремучих лесах Ларда, у границ Северного предела.
Случайно ли?
Оборотень недовольно потянул шеей и разразился истошным воем.
— Нав! — ошарашено вглядываясь в темноту, прошептал Индин. Давно он не встречал Перевертышей в Итарги.
Взмахнув рукой, Акра осветила дорогу тусклым голубым светом — нельзя было допустить, чтобы оборотень ушел в темноту, исчезнув в родной стихии.
В прежние времена, еще пару столетий назад, Индин не задумываясь, пришлепнул бы Нава как мерзкую жабу, но сейчас преимущество было на стороне зверя. И потеряйся он в ночи, маг не поставил бы на свою жизнь и жизнь подруги медного гроша.
Но Нав видимо и не думал скрываться. Уверенный в собственных силах, он вальяжно подошел к краю дороги и с интересом вгляделся в лица магов.
— Доброй встречи, Ирт ин Куар, — не выдав удивления, первой поздоровалась Акрия.
Индин вздрогнул и, прищурившись, испуганно отшатнулся.
— Не может быть… — одними губами прошептал маг.
На практически звериной морде Нава, возникла довольная ухмылка.
— Я знал, что ты узнаешь меня, Акрайяяя. Подаренный мной шрам все еще свеж в твоих воспоминаниях. Полагаю, ночные кошмары не дают тебе уснут последние пятнадцать лет.
Отступив назад, Акрия задумчиво дотронулась до шеи, — там, из-под накидки выглядывал огромный косой шрам — и сразу же одернула руку.
— Ты бы вспомнила меня, если бы я явился к тебе даже в образе зверя, — заметив движение, произнес Нав с явным удовольствием.
— Значит, колдун сбежал из Арнака не один, — нахмурившись, догадался маг.
— Нет, — улыбка не исчезала с лица Ирта. — Я не гнил в сырых стенах вашей вонючей тюрьмы, которой вы пугаете безграмотную челядь. Меня приютили тундровые степи Северного предела.
Индин недоверчиво посмотрел на оборотня. Его несказанно удивило подобное откровение. И следующий вопрос родился сам собой:
— Тогда кто прислал тебя?
— Боишься? — догадался Нав. — Маг без магии, что пес без зубов. Неизвестность пугает вас, больше чем неминуемая гибель! Вы боитесь перемен. Мир на пороге новой эпохи повергает вас в настоящий ужас! Я ощущаю это!
Индин растеряно посмотрел на Акру. Похоже, Нав сходил с ума. Но кто мог подтвердить подобный факт. И удостоверить, что сейчас перед ними стоит обычный безумец-оборотень, а не провидец, который чует, что принесет Итарге завтрашний день…
Ветер внезапно усилился, реагируя на столь поспешные слова оборотня. Ледяная пелена заставила путников поежиться. Лес ощетинился, напоминая дикобраза завидевшего врага.
— Что происходит с миром? — В отчаянье заорала Акра, пытаясь перекричать нарастающий ветер.
Нав не ответил.
Сейчас он смотрел ввысь, радуясь приближающейся грозе. Чистое небо быстро обволакивали пузатые грозовые тучи, заслоняя небесные светила. Созвездие судьбы больше не следило за одинокой дорогой затерявшейся в лесах Ларда. Ваора отдавала жизни путников во власть Рока. Дорога, ведущая к Одинокой горе, обещала стать для двух, древних как сам мир магов, последним пристанищем их некогда великой силы.
— Вам незачем этого знать! — прорычал Нав, хищно взирая на собеседников. — Мир изменится и без вашего никчемного присутствия. Итарга больше не нуждается в двух глупцах лишившихся собственной силы.
Безумный ветер уже охватил перелесок, подняв над дорогой столпы желтоватой пыли.
— Будь ты проклят! — прорычал Индин.
В Нава ударила молния, пущенная магом.
Оборотень зарычал, и совершив резкий прыжок, скрылся в темноте.
Среди туч пробивалась багровая звезда, которая немного выросла в размерах и стала напоминать извивающийся лепесток огня.
Иссиня-черная мгла, будто случайно пролитые на небесную скатерть чернила, заволокла все небо.
Акра почувствовала, как в животе возник острый холодок. Если бы они взяли в сопровождение хотя бы взвод королевской охраны Корсана!
Магичка не успела опомниться, как из темноты донесся протяжный рык. Лошади, испуганно заржав, встали на дыбы. Рука Индина застряла в стремени, и маг, дернувшись в сторону, взвыл от боли.
Рев повторился, но на этот раз сильнее. Лошади кинулись в противоположные стороны. Хвала Каре, Индин умудрился высвободить руку. Упав на колени, он невозмутимо посмотрел на Акру.
— Как ты?
— Нормально! Не упусти его! Во тьме он неуязвим.
Магичка кивнула и описала рукой воображаемый круг. Бледное лицо озарил яркий поток света, который плавно воспарил над дорогой. Тьма неохотно отступала, шипя и бурля в ответ. Неровный круг остановился, не достигнув в диаметре тридцати футов
— Больше не могу! — отчаянно опустила руки Акра.
Ее напарник уже поднялся на ноги и сейчас пристально вглядывался во тьму. Нав сколько бы лет не прожил среди людей, все равно оставался зверем. Природа как говорится, брала свое.
Вскоре маг почувствовал Перевертыша. Он был рядом, совсем близко. Даже сквозь сумрак Индин видел, как четвероногий хищник ходит вокруг и около, скалит острые зубы, но не спешит нападать.
Оборотень выжидал. Время сейчас играло на него. Достаточно одного верного прыжка и Нав выиграет еще не начавшуюся дуэль.
Индин попытался поставить невидимый щит, но силы оказалось слишком мало. Вокруг не ощущалось и крупинки магического потока.
Зверь ждал…
Неспешно, капля за каплей начинался дождь. Ветер затих, отдав власть раскатам грома и тревожным зарницам. Небо озарили молнии, и на землю хлынул настоящий ливень.
Хлесткие капли стали безжалостно бить по лицу. Акра осторожно отступила назад и посмотрела на Индина. Маг указал на холм — где-то там их ждал зверь.
За непроницаемой стеной дождя и шумом исчезнувшего в потоках воды леса, они оба чувствовали нарастающий страх. Чувствовал его и Нав.
Откинув в сторону дорожный плащ, Индин обнажил короткий, но тонкий, словно игла меч. Не время сейчас надеяться на силу — альманская сталь лучшее оружие.
Посильнее обхватив рукоять, Индин сделал опасливый, крохотный шаг вперед. Сапог погрузился в мясистую жижу, и маг, поскользнувшись, едва удержался на ногах.
Зверь выждал время и получил в награду ошибку, не упустив такого момента…
Серая тень стрелой разорвала поток света. Взмах меча. Акра лишь успела повернуть голову, заметив, как оборотень отталкивается от земли и вновь скрывается в темноте.
Маг повалился в дорожную грязь. Камзол Индина был разорван, а серую ткань окрасил кровавый цвет — даже в тусклом мерцании было видно исказившееся болью лицо.
— Инд! — Акра оказалась рядом с поверженным товарищем.
— Не поворачивайся к нему спиной! — из последних сил крикнул он, передавая подруге меч.
Акра испугано развернулась, неумело выставив перед собой оружие.
Сквозь усилившийся гул дождя донесся радостный вой Нава — от которого, кровь застыла в жилах. Обреченность, поселившаяся в сердцах двух жертв, уже предвещала им последнюю дорогу в Чертоги старца, умеющего сполна ценить смерть в бою.
Маг с трудом поднялся на одно колено и извлек из-за спины обоюдоострый Шелдарский кинжал, (подарок самого Короля, покойного Канля де Оля, всегда представлялся Индину неким спасительным талисманом). Может быть, именно поэтому он никогда не расставался с ним, не забывая об остроте лезвия.
— Где он?! — растеряно, крикнула Акра, прекрасно понимая, что вряд ли кто-нибудь сможет ответить на ее вопрос.
Тяжело дыша и сплевывая кровь, Индин с трудом поднялся на ноги. Его левая рука прикрывала рану, правая — держала кинжал. Внешне он походил на измученного болезнью горбуна, нежели на некогда великого адепта непобедимого ордена, навсегда лишившегося своей силы.
Нав терпеливо ждал…
Первым сдался Индин.
— Зачем тебе это! Только ответь, к чему тебе наша смерть?! Разве ты не помнишь те времена, когда мы сражались на одной стороне?
Маг не понимал: зачем он тянет время? Зачем играет с ними как с беспомощными мышками? Неужели, он специально выматывает их, боясь получить достойный отпор?
Кусая губы в кровь, Индин понимал, что не его вопросы, к сожалению так и не найдутся ответы. Зверь не станет утруждать себя излишними разговорами.
Акра затравленно посмотрела на приятеля. По ее щекам текли крупные слезы, но дождь скрывал их. Даже прожив три сотни лет, смерть не казалась ей столько привлекательной.
— Он не ответит тебе!
— Знаю! — изобразив подобие улыбки, проревел Индин.
Росчерк молнии, призрачной чертой, разделил небо на две половины. Маг инстинктивно отмахнулся кинжалом, но Нав опередил его. Острые как сталь клыки впились в незащищенную плоть. Индин взвыл.
На этот раз зверь действовал более жестоко и нагло. Не страшась альманской стали магички, он будто издеваясь, прямо на ее глазах стал рвать тело Индина на части.
Грозовые тучи, лопнув на множество лоскутов, освободили кроваво-красную звезду, давая ей возможность наслаждаться захватывающим зрелищем.
Акра ударила наотмашь — но не холодной сталью, а крохотной частичкой силы. Неизвестная мощь тихонько побежала по жилам, наполняя тело привычным могуществом. Откуда именно она взялась, Акра не знала, однако было ясно одно — сила исходит от звезды.
Великий Рок! Ваора! Кара! К сожалению, она не понимала, кого благодарить за спасительный дар, открывший ей крохотную надежду на спасение.
Индин безжизненно повалился в канаву возле дороги. Изуродованное тело мага напоминало разделанный кусок мяса.
Находясь в тени, Нав отшатнулся и с ужасом уставился на магичку. Он просто не мог поверить в то, что у его жертвы есть сила сопротивляться.
Акра злорадно улыбнулась. На кончиках пальцев пульсировала лазурная сфера. Один глаз магички сделался ярко желтым, другой — лиловым.
— Кажется, мне все-таки удалось тебя удивить, Ирт ин Куар, — в ее голосе смешались не только ненависть и злость, но и ядовитое желание мести.
Тихо рыча, оборотень отступил назад, не сводя глаз с волшебного круга.
— Что псина, чувствуешь исходящий от тебя смрад! Можешь не скулить, не поможет! — торжествовала магичка.
Легкий взмах руки и зверь отлетел в сторону, ударившись о широкое дерево. Болезненно застонав, Нав сверкнул янтарными глазами.
Неведомая сила подхватила зверя: Нав схватился за шею, словно кто-то или что-то пыталось задушить его. Лапы впились в древесную кору, оставив на ней глубокие следы. Он испытывал невообразимую боль.
Акра смеялась. Слезы радости, а может безумства, струились по ее щекам. Сладкая месть была необходимым избавлением от нескончаемого горя.
— Умри! — не сдерживая эмоций, заорала магичка.
Огненные шары ударили по земле, рассыпавшись градом искр.
Она ликовала, упиваясь силой.
— Умри! Умри! Умри! — трижды разлетелось по округе.
Ветер подхватил поваленные деревья и закружил их над землей, в безумном танце.
— Умри! Сдохни! — повторило эхо.
Нав стесал когти в кровь, а неведомая сила, пригвоздив его к дереву, не отпускала, все сильнее вдавливая в кору. Зверь продолжал стонать, удерживая внутри невыносимую боль.
— Сдохни! — в последний раз произнесла Акра, готовясь к решающему удару.
Поднявшийся ветер неохотно утонул в ленивых облаках, пытаясь сдвинуть их с места. Багряная звезда, затерявшись среди серых островков, на миг, исчезла с небосвода.
Магичка не сразу поняла что происходит. Такая родная и неудержимая сила, исчезла. В один миг. Также внезапно, как и появилась.
Осмотрев дрожащие руки, Акра замерла. В ее глазах читался ужас.
Безумие, карающее слишком самоуверенных, свершило свой роковой поступок, в одночасье отняв дарованное.
Зверь не стал ждать. Одним прыжком он достиг жертву и…
… Древесник долго смотрел, как тусклый волшебный огонек растворяется во тьме, скрывая от постороннего взора, склонившегося над женщиной зверя. Еще мгновение и свет погас.
Старичок набрался храбрости, и дрожа, попытался выбраться из своего укрытия. Плотные ветки орешника, будто нарочно не хотели выпускать Древестника на волю.
Внезапно зверь обернулся. Старичок лишь увидел светящиеся в ночи глаза. Затаив дыхание, он замер, не смея шелохнутся.
Оборотень приблизился к кустам. Принюхался. Все это время Древестник трясся как осиновый лист, готовый в любую минуту умереть от одного лишь взгляда этого неведомого хищника.
Наконец зверь отвернулся, и прошептав какие-то непонятные слова, исчез во тьме.
Древестник досказал увиденное и запылал как клочок бумаги. Неро одернул руку и выругался.
— Кара! Этот треклятый безумец, Ирт ин Куар.
Партилье осторожно подошел к догоравшей головешке, и взглянув на задумчивое лицо хозяина, спросил:
— Тот оборотень. Нав. Вы знаете его, патрон?
Неро согласно кивнул и, встав, направился к дороге. Партилье поспешил за ним.
— Ты хочешь знать кто он такой? — внезапно произнес колдун, взяв стремя.
Партилье согласно кивнул.
— Что ж вряд ли ты поймешь, но я расскажу. Родитель Ирта ин Куара, много лет назад был хозяином Арнака, — запрыгнув на коня Неро взглянув на слугу, грустно улыбнулся. — Затем его род попал под пристальное наблюдение магов. И тайная сущность оборотня была раскрыта. Вскоре после этого, родителей Ирта казнили, а изворотливый потомок Перевертышей ускользнул от неминуемой расплаты.
— Разве тюрьма Арнака существует? Говорят, что это всего лишь выдумка, детская страшилка. — Из всего рассказа, слуга выбрал для себя самый интересный вопрос.
— Страшилка? Хм, возможно так оно и было, — согласился колдун. — В ее стенах сошли с ума множество тех, кто также как и ты считал ее выдумкой.
Слуга поежился, а на лице Неро возникла печальная улыбка. Чему так радовался его хозяин Партилье так и не понял.
До самой Силкены колдун не произнес больше ни слова — к чему слуга, собственного говоря, уже давно привык. Камеры Арнака не прибавляют болтливости.
'Ваора! Наверное, только звезды знают истинные планы патрона', — подумал Партилье.
Да и к чему, собственно говоря, слуге колдуна забивать голову ненужными мыслями, хозяин все обдумает за двоих.
Единственная мысль не оставляла Партилье в покое. Возможно, ему всего лишь показалось, но те двое магов, погибших от когтей зверя, были небезразличны хозяину. Правда услышав новость о их смерти, патрон не проявил и капли сочувствия, лишь недовольно вздохнул и холодно произнес короткую прощальную молитву.
А вот Партилье, сам не зная почему, ужасно жалел маленького трухлявого старичка, который нашел в себе силы предать земле тела погибших, наверное, и не подозревая, что вскоре сам расстанется со своей жизнью.
Слуга ерзал в седле, задаваясь вечным вопросом. Почему? Почему он думал об этих людях? Почему сострадал им? За долгое столетие он видел немало смертей, и все же его не оставляли трепетные чувства. Сердце разрывало на части, а он продолжал думать о тех, с кем пересекла его судьба, и о тех, кто уже давно переплыл реку Шод и отправился в чертоги мертвых.
Кольцо не препятствовало его мыслям, оставаясь холодным как никогда.
Всемогущий Рок, дай им всем покой!
Отчего-то Партилье стало очень грустно и он, шмыгнув носом, посмотрел на огромную звезду. Та, сделавшись карминово-красной, выказывала свое полное равнодушие к происходящему.
Бока болели так сильно, будто у меня были сломаны все ребра. Да и голова ко всему прочему раскалывалась на половинки.
Дотронувшись до плеча, я застонал.
— Это он был на дороге. В повозке этих фокусников-циркачей, — произнес уверенный женский голос.
Только теперь я понял, что изрядное количество тумаков, не самое страшное, что могло со мной случиться. Тот, кто шел за мной последу, перехватили мое послание господину Неду не Клуту.
Забыв о синяках, я попытался осмотреться.
Небольшое, плохо освещенное помещение. Я сидел на твердой старой кровати в самом центре, практически, пустой комнаты. Здесь даже окна были зашторены темными занавесами, будто хозяева боялись солнечного света как огня. В дальнем углу возле двух чадящих ламп стоящих на столе, сидели двое — мужчина и женщина. И прокляни меня Рок, если я не узнал бы их. Это были те двое 'Стальных волков', что остановили нашу повозку по пути в Силкену. Неужели они и вправду охотились за мной?!
Внезапно мне стало не по себе. Неужто, это все из-за того убийства в 'Придорожном весельчаке'? Голова раскалывалась от боли. Нет, не может быть! Ведь я видел не больше остальных. Что я могу знать?!
В этот момент мои мысли прервал еще один человек, которого я сразу не заметил. Невысокого роста он показался мне ужасно сильным. Твердые черты лица, короткие наспех обрезанные волосы, на скуле хорошо виден совсем свежий шрам. С одной стороны ничем не примечательный, по виду славный воин, по одежде вполне состоятельный дворянин, вот, пожалуй, и все.
Незнакомец подошел ко мне практически вплотную. Вжавшись в стену, я почувствовал сильное внутреннее беспокойство. Похожее волнение я испытал, когда увидел в таверне 'Придорожный весельчак', не то человека, не то зверя, прозванного Навом.
Холодный взгляд незнакомца в мгновение ока оценил меня, оглядев с ног до головы.
— Меня зовут, Ид Идарго, — представился он.
— Курт Энгли, господин Идарго, — мой голос, как я не силился, все же дрогнул.
— Да я узнал его, — раздался за спиной Идарго мужской голос.
Я почувствовал разорвавшийся внутри страх, словно меня обвинили в самом страшном преступлении.
Идарго подал знак и 'волк', остановивший нас ночью на одной из застав, замолчал.
— Расскажи, как тебя занесло в Силкену, Курт? — поинтересовался Идарго.
— По поручению, господина Карвина Глида, звездочета его Величества Солвена де Оля, — откровенно ответил я и только теперь, вспомнив недавние события, понял, что остался без письма.
Забыв о боли, я стал лихорадочно шарить по карманам, только сейчас вспомнив, что переложил его в суму.
В этот момент Идарго достал испачканный кровью комок бумаги и протянул его мне:
— Его ищешь?
Осторожно вытянув руку, но не смея забрать находку, я согласно кивнул.
— Его написал сам господин Карвин Глид? — с некоторым сомнением спросил Идарго, передав мне конверт.
Я снова кивнул и замер. Меня пробил холодный пот, а тело кинуло в жар. Этого просто не могло быть — скомканный конверт был распечатан.
— Но… — с досадой вырвалось у меня.
— Кому тебя просили передать это письмо, Курт? — не обращая на мою реакцию никакого внимания, поинтересовался Идарго.
Только я его не слушал. Мне казалось, что надо мной уже нависла карающая рука господина звездочета. Не выполнить такого простого поручения?! Предательски ком встал поперек горла.
Идарго задумчиво посмотрел на меня и внезапно произнес:
— Если хочешь, прочитай его. Прочитай. Даже если не различаешь букв, просто взгляни.
Вздрогнув, я уставился на Идарго, словно он предложил мне сесть на королевский трон и немножко повластвовать Итаргой.
— Но господин, я не смею…Как можно, читать чужие…Господин Глид доверил мне поручение, — запротестовал я
— Почитай, так нам станет легче общаться, — продолжал настаивать собеседник.
Пальцы сами собой извлекли из конверта несколько бумаг. Дрожа будто осенний лист, я вгляделся в строчки, окончательно перестав понимать, что здесь происходит. Бумага была пустой. На ней не было написано ни слова. Перевернув лист другой стороной, я осмотрел все послание и не смог различить ни единой строки.
— Ты смышленый парень, Курт, — раздался голос Идарго. — Теперь смекаешь смысл моих вопросов?
Я вздрогнул и непонимающе посмотрел в его сторону.
— Не удивляйся, со временем ты поймешь — если не все, то многое. Только для начала ты должен рассказать нам, кому предназначались эти бумаги, и почему господин Карвин Глид отправил тебя в Силкену?
— Господин звездочет приказал добраться до Силкены, здесь меня должны были встретить. Кто и когда? Не знаю. Больше мне добавить нечего, — разочаровано произнес я.
Врать мне приходилось не впервой. Вот и сейчас я ответил, даже не моргнув глазом. Да простит меня Рок за подобный грех.
Идарго хмыкнул, но остался нем.
В голове у меня варилась непонятная каша. Я уже и не знал что думать. Толи господин звездочет просто посмеялся надо мной? Толи эти 'стальные шпионы' сами все подстроили? Но тогда возникал, второй, вполне логичный вопрос: Зачем? Я же не какой-нибудь там герцог, чтобы меня пытаться втянуть в непонятные интриги. Вопросы рождались сами собой совершенно случайно, и в тот же миг исчезали, даже не думая задерживаться в моей голове.
— Я думаю, он нам ни к чему, — вдруг произнес сидящий за столом 'волк'.
— Погоди, Би гер, — тут же отрезал Идарго. И уже обращаясь ко мне, произнес: — Пойми, дело не в твоем пустом письме. Клянусь, Аль Гором, Итарге угрожает опасность. И не блуждающая среди городов чума или голод. Все гораздо серьезнее. Мы не знаем, что происходит…
— Но причем тут мой господин? — не удержался я.
Идарго недовольно хмыкнул:
— Кто знает, парень, кто знает. Мир сейчас сильно меняется, и если ты этого еще не заметил, то…
— Заметил, — вновь не сдержался я.
— Вот как! — на это раз Идарго скорее удивился, чем разозлился моей несдержанности. — Что же ты заметил?
Немного смутившись, я потупил взгляд, ругая себя за подобную поспешность. Но отступать было поздно. Глаза 'волка' странным образом сверкнули желтым цветом, пронзив меня в самое сердце и подтолкнув к дальнейшему разговору.
Не смея врать, я с трепетом произнес:
— Сегодня ночью я смотрел на звезды, и они казались мне чужими. Ну, то есть мне почудилось, что они находились не на своих местах.
— Что-то еще? — задумчиво поинтересовался собеседник.
— А еще колдун и Нав которые появились в наших местах. Может быть, дело в них? — выпалил я, не удержав язык за зубами.
Идарго застыл, словно статуя. Его взгляд впился в меня хищными лапами, и мне пришлось рассказать все. Все что знал. До самых мельчайших подробностей. Я даже припомнил ночную тень, преследовавшую меня у Одинокой горы. Хотя вполне возможно, это был лишь мой страх, нарисовавший в сознание ужасное лесное чудовище.
— Нужно искать, Неда не Клута, — дослушав мой рассказ до конца, произнесла девушка.
Насколько я понимал, она тоже была 'волком', вернее 'волчицей'. Маленькая вышитая морда хищника, предостерегая всех и каждого, красовалась на ее камзоле.
— Что нам это даст, Хелер? — возразил Би гер. — Если я не ошибаюсь, сейчас по Итарге разгуливает оборотень и сбежавший из Арнака колдун. А нас вроде как пускают по ложному следу…
Мне стало не по себе. 'Волки' обсуждали свои планы, не обращая на меня никакого внимания — но я же не глухой.
Сначала мне показалось, что им всего лишь нужна моя помощь. Я расскажу все что знаю, и меня отпустят. Однако оказалось наоборот.
— Сперва, надо бы выяснить, что знает господин Карвин Глид, — продолжил обсуждение здоровенный будто гора 'волк'. — К тому же Хард Зи, — на мгновение он запнулся и более спокойно продолжил: — До того случая в таверне, капитан просил нас приглядеть за Одинокой горой. Но поскольку в Веклинде уже вовсю роют носом ищейки господина Далгвису Кри, нам там делать нечего.
— Дознаватели не подпустят нас к себе и на лигу, — согласилась Хелер.
Я следил за разговором 'волков', пытаясь не упустить ни одного слова. Слуга звездочета, еще вчера выполнявший обычную непыльную работенку, сегодня находился в обществе тайной службы Его величества. Трудно было оценить переполнявшие меня чувства.
— К господину звездочету отправились маги короля, — вмешавшись в спор, тихо произнес капитан.
Хелер и Би гер переглянулись.
— Акра и Индин на пути к Одинокой горе? — пораженный новостью, уточнил 'волк'.
Капитан спокойно кивнул.
— Значит, остается, Нед не Клут, — поддержала его Хелер.
— Выходит так. Некто Нед — дырявая голова, так ты вроде бы назвал его Курт, — обратился ко мне Идарго. — Пока он единственная зацепка. Других вариантов нет. Искать колдуна и Нава все равно, что иголку в стоге сена. Господин звездочет думаю, отыщется сам. Но для начала, мне нужны вести из Веклинда, от нашего соглядатая.
Би гер и Хелер молча кивнули, и не успел я оглянуться как 'волки' исчезли за дверью.
Идарго повернулся ко мне и произнес:
— Приведи себя в порядок и отдыхай до полудня. Вечером нас ждет визит к господину Неду — дырявой голове.
Я молча согласился. А что мне оставалось делать? И лишь один вопрос еще мучил меня. И я спросил:
— Скажите, господин Идар…
— Просто Ид, Курт. Можешь звать меня Идом. Мне так привычнее.
— Хорошо, Ид. Что вы сделали с теми ребятами, что пытались меня ограбить?
— Убил, — спокойно ответил капитан.
— Всех? — ошарашено захлопав глазами, нашел я в себе силы уточнить.
— Всех, — голос собеседника прозвучал, словно удар стали. — Отдыхай. Тебе понадобятся силы.
Немного придя в себя, я наконец-таки сопоставил все, что со мной случилось за короткое путешествие.
Как объяснил мне 'капитан волков' еще около месяца назад на восточных пределах стали происходить странные события: ветры меняли свое направление, воды великих озер сильно обмелели без всякой на то причины. Пустынные земли покрыли ледяные пласты. И не существовало подобным вещам никакого логического объяснения.
Именно тогда король обеспокоился происходящим. Чуть позже из тюрьмы Арнак сбежал приговоренный к смерти колдун, имеющий лишь первое имя Неро, словно был заклейменным рабом. В общем, все шло к тому, что мир стал меняться. Неизвестно, 'как' и 'почему'.
Вспомнив вчерашний день, я невольно улыбнулся. Каким далеким и глупым казался мой поход в лавку старика Тилда и покупка обычного камешка, а еще разговор с Джесикой. Удивительно как стремительно и бесповоротно менялась моя жизнь.
Я выглянул в окно и с интересом всмотрелся в лица снующих туда-сюда жителей города. Каждый из них наверняка внутренне ощущал, что сейчас творится в Итарге. Но возможно груз каждодневных проблем заставлял их отгонять от себя ненастные мысли.
Приглядевшись к двум товаркам, спешащим по своим делам, я вдруг увидел знакомые лица. Это у них я спрашивал дорогу к дому Неда не Клута. Не успев дойти до конца улицы, так мило беседующие женщины, внезапно стали ссориться. Даже проходившая мимо стража не смогла их успокоить. Склока продолжилась, и женщины решили пустить в ход кулаки и схватили одного из солдат за алебарду.
Отстранившись от окна, я тяжело вздохнул. Кажется, это были не просто иллюзии 'волков'. Мир и вправду становился безумнее, и гораздо злее.
В эту минуту в дверь постучали.
На пороге стоял капитан Идарго.
— Собрался? Вот держи целехонькое письмо, — улыбнувшись, протянул он мне послание.
Я осторожно взял конверт и ничего не ответив, сунул его во внутренний карман куртки.
Мы вышли из гостиницы и стали спускаться вниз по улице. Ид шел твердым уверенным шагом, совершенно не замечая попадающихся ему на встречу прохожих.
Постучавшись в дверь, и не дождавшись ответа, я осторожно зашел внутрь. Довольно уютная прихожая была пуста: только на стенах висели пару дорожных плащей, но, по всей видимости, хозяева этого дома, уже давно никуда не выезжали. Вещи казались такими старыми, словно они попали сюда из подвала скупого старьевщика.
Я снова постучал, на это раз по стене, и осторожно вошел в комнату.
— Есть кто?
Я видел много всяких странностей, но то, что предстало перед моим взором, поразило до глубины души. Тут было на что посмотреть! На стене висели перевернутые вверх ногами огромные часы. Причем ходили они задом наперед.
Одежда хозяина комнаты не просто висела в углу, а распласталась по стене, словно устрашающее пугало: рукава и подол были раскинуты в стороны и крепко-накрепко прибиты гвоздями. Подобная странность создавала впечатление, что хозяин комнаты, по меньшей мере, слегка чудноват. И тому имелось еще масса подтверждений.
В картинную рамку был вставлен пожелтевший от времени пустой холст, словно неведомый художник так и не осмелился создать неповторимый шедевр. Столовые приборы и те лежали в середине стола, в виде пятиконечной звезды. Все здесь выглядело слишком странно. Даже свечи в подсвечники были воткнуты вверх ногами.
— Что вы хотели, молодой человек?
Чуть не подпрыгнув на месте, я обернулся.
У дверей стояла пожилая женщина. Она была ужасно худая, а ее строгое темное платье делало ее и вовсе похожей на засохшего мертвеца, только что покинувшего свое вечное пристанище. Бледное лицо женщины не выражало никаких эмоций, словно ей было абсолютно все равно, нахожусь я здесь или нет.
— Простите мне необходимо видеть господина Неда не Клута, — поклонившись, учтиво произнес я.
— Такая сильная необходимость, что вы соизволили без проса зайти в дом, не известив хозяев? — сухо поинтересовалась женщина.
— Я стучал…но никто не ответил. Вот я и решил…, — попытался объяснить я.
Женщина чопорно кивнула и деланно произнесла:
— Я вас поняла, молодой человек. И все же мне надо знать, зачем вам нужен, господин не Клут.
— У меня для него письмо, — я извлек из кармана пакет, скрепленный сургучовой печатью господина звездочета.
Хозяйка дома, молча протянулась к письму, но я сделал шаг назад и твердо произнес:
— Мой господин просил отдать послание лично своему другу Неду не Клуту.
Собеседница отчего-то скорчила недовольную гримасу.
— Господин не Клут уже пятнадцать лет не читает писем, молодой человек. Не беспокойтесь, я сама передам ему слова вашего господина. Все до единой строчки.
Я бы с удовольствием посмотрел, как эта сухая упрямица будет читать господину не Клуту пустое письмо.
— Но у меня есть еще и устное послание, — продолжал я настаивать на своем.
— Вот как? — кажется, это обстоятельство повергло женщину в некоторое замешательство. — Могу я хотя бы узнать имя вашего господина, молодой человек?
Она так часто, и с таким пренебрежением, называла меня 'молодым человеком', что мне показалось, будто эта женщина просто ненавидит мой возраст. Только стоило ли сейчас обращать внимание на такие мелочи?
Я вежливо поклонился и торжественно произнес:
— Господин Карвин Глид, звездочет его величества Солвена де Оля.
Как мне показалось, услышав озвученное имя, женщина еще больше скривилась, едва удержавшись от колкого замечания. Хотя вполне допускаю, что мне лишь показалось. На земляном лице трудно было уловить даже толику каких-либо эмоций.
— Пройдемте за мной, гонец, — развернувшись на месте, хозяйка направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Занятная у вас гостиная. — Бросив последний взгляд на перевернутые часы, поспешил я за проводницей.
Внезапно женщина остановилась, будто вкопанная, и сверля меня ненавистным взглядом, наставительно произнесла:
— Да будет вам известно, молодой человек, господин не Клут уже долгое время находится не в себе. И разум не принадлежит его бренному телу, поэтому прошу вас не задерживаться и не донимать больного пустыми разговорами.
В ответ я кивнул, немного обескураженный подобными словами. Хотя в глубине души, я уже жалел, что пришел в этот дом. Видимо господин не Клут и впрямь серьезно болен, иначе как можно объяснить довольно странный вид столовой.
Постойте-ка!
Кажется, во мне словно что-то взорвалось. Господин звездочет назвал господина не Клута — дырявой головой, а стало быть, прекрасно знал о его болезни.
Но тогда зачем нужно было передавать ему это письмо, в котором не написано ни единой строчки?
Теперь уже мне показалось, что голова постепенно становится решетом, через которое сочатся сотни неразрешимых вопросов. Главным из которых оставался один. Зачем мне дали это бесполезное поручение?
Постучавшись в узкую измазанную дегтем дверь, женщина осторожно отворила ее и тихонько произнесла: 'Брат, к тебе гость'.
Стараясь не нарушать тишину, я на мысочках зашел внутрь. Комната господина не Клута была еще более странной, чем гостиная. Под потолком на тонких ниточках висели сотни вырезанных из бумаги звезд, аккуратно разрисованные краской, они имели самые разные оттенки от ярко-желтого до зелено-черного. У некоторых из них были улыбки, глаза и даже крохотные уши. На мой взгляд, это выглядело как истинное сумасшествие. Хотя нельзя не отметить, что господин не Клут оказался достаточно талантливым человеком.
В самой середине комнаты стоял огромный круглый стол, на котором располагался макет: крохотные деревца, горы, река, даже небольшая деревенька уместились здесь. Все выглядело так, словно могущественный маг просто взял и уменьшил их в несколько сотен раз.
Я перевел взгляд на окна и почувствовал, как по спине побежали мурашки. Окна были, крест-накрест заколочены рейками, отчего в комнату едва пробивался дневной свет, однако то, что я увидел на самих деревяшках, повергло меня в настоящий шок. На старых почерневших от времени досках красовалось созвездие смерти. Шесть звезд были соединены тонкой линией. Тайра — всего лишь несколько пар тусклых светил, а по своей сути око огромной неведомой силы, отбирающей у людей самое драгоценное на свете.
Неотвратимость! Блуждающее созвездие. Оно могло возникнуть изниоткуда. И тем, кому не посчастливилось узреть на ночном небе эти шесть светил, мог ждать только одного — беды. А последствие встречи с Тайрой были неотвратимы.
Мой взгляд отрешенно заскользил по комнате. Может быть, не стоило воспринимать так серьезно резной узор на окнах, но мне виделось в этих незамысловатых символах только отчаянье. Создавая впечатление, что человек, кропотливо вырезавший созвездие ужасных предзнаменований, специально призывал смерть.
— Кто ты?
Вопрос скорее удивил, чем напугал меня.
Я осторожно присмотрелся к небольшой скрытой полумраком кровати. Сверху было небрежно накидано множество одеял.
Гора пошевелилась, и одно из покрывал упало на пол.
Я осторожно отступил. Человеческая фигура, скрытая тенью распрямилась, и случайный поток света выхватил из полумрака старое добродушное лицо. Выцветшие глаза хозяина комнаты бесстрастно смотрели на меня.
— Кто ты? — повторил он свой вопрос, и легко спрыгнув с кровати, направился ко мне.
Слова словно застряли в глотке, не давая мне возможности произнести ни звука.
Старик вышел на свет и, остановившись, вновь мило улыбнулся. Его неуклюжие движения напоминали черепаху, хотя чисто внешне он больше походил на древнего уставшего от жизни филина. Круглые и практически бесцветные глаза господина не Клута казались такими огромными, создавая впечатление, что они даже больше его аккуратной бороды скрывающей маленький рот и нос.
— Принес? — с интересом изучая меня с головы до ног, произнес старик.
— Простите? — я удивленно уставился на собеседника.
На долю секунды мне почудилось — или, он спросил меня именно о письме, хранившемся в моей сумке? Но следующий вопрос тут же развеял все сомнения.
— Ты принес покушать? — обиженно, словно ребенок произнес Нед не Клут.
— Покушать? — не сразу понял я.
А когда понял: замотал головой. Кажется старик и правду, мягко говоря, был не в себе.
Получалось, что господин звездочет смеха ради отправил меня к своему старому, выжившему из ума приятелю. Ради празной прогулки по Итарги!
Меня охватила злость. Я, рискуя собственной жизнью, нес чистый лист бумаги, чтобы передать его сумасшедшему старику?!
От одной этой мысли стало колотить, словно меня макнули в отхожую яму. Захотелось развернуться и, хлопнув дверью уйти прочь.
Стоило ли тратить понапрасну время? Зачем? Опять этот вопрос. Я, сжав зубы, решил бросить все к Року. Но в последний момент остановился.
Все это время, старик без особого интереса разглядывал мой слегка запачканный наряд.
Взяв себя в руки, я собрался с мыслями, и тихо произнес:
— Господин Нед не Клут, я прибыл от вашего приятеля господина Карвина Глида. У меня для вас письмо…
— Кого? — просипел старик, приложив ладонь к уху.
Видимо помимо безумия он был еще и глуховат.
Тяжело вздохнув, я повторил.
Пошмякав губами старик деловито заложил руки за спину и, насупившись, направился к окну, не переставая что-то бубнить себе под нос.
— Карвин, Карвин, Карвин, — наконец Нед остановился, и обернувшись, серьезно произнес: — Не припомню, что бы я ел такое блюдо. — После чего деловито продолжил: — Ну да ладно, молодой человек. Несите Карвина! Посмотрим, что это за фрукт.
Если бы мне сказали, что это шутка — я обязательно бы рассмеялся. Но сейчас мне было отнюдь не до веселья. Как, скажите на милость, разговаривать с сумасшедшим, когда он совершенно не понимает, что твориться вокруг.
Нервы, натянувшись, словно струна и весело звякнули. Этот, треклятый старик раздражал меня одним своим видом все больше и больше.
— Карвин это не еда, а ваш давний приятель. Я привез вам от него письмо, — начиная потихоньку сходить с ума, попытался я объяснить Неду. Не переставая при этом размышлять: каким-таким образом, господин звездочет собирался стребовать со своего безумного знакомого подарок на день рождения.
— Года?! — напрягшись, переспросил старик. — Да, было время, когда я кушал по пять раз на дню, молодой человек… — и видимо углубившись в воспоминания, Нед затих.
— Не года, а еда. В смысле приятель! — чуть ли не вскричал я, прекрасно понимая, что больше не выдержу.
— Все равно года! Что слышу то и говорю. А мне нужна еда! — упрямо повторил старик.
— У меня нет еды. Я от вашего друга, господина Карвина!
— Молодец, а теперь давай есть!
— Что есть?
— Как что? — удивился Нед. — Что принес!
Мне понадобилось все свое титаническое спокойствие, чтобы не сорваться на крик. Великие созвездия! Треклятый Рок, и почему ты послал мне навстречу этого безмозглого старика?!
Тем временем Нед важно шествовал по комнате вслух мерея шагами грязный пол.
— Девяносто восемь, девяносто семь, девяносто шесть, — вкрадчиво произнес он и тихо добавил: — Хочу есть. Ты мне принес покушать?
Вновь пристальный взгляд устремился в мою сторону.
— У меня только письмо, — из последних сил, устало произнес я в ответ.
— Этого я не ем, — передразнив меня, ответил Нед, продолжая свое бесполезное дело.
Я зло одернул куртку, проклиная в сердцах ненавистного безумца. Если бы я знал заранее, что меня ждет, то я ни за что на свете не переступил порог этого дома.
— Еда, еда, еда, — повторял свихнувшийся старик.
В голове бессмысленные слова повторились троекратно, будто въедливые проклятия, готовые преследовать меня до самой смерти.
— Да прекратите! Я сыт вами по горло! — не выдержав, заорал я.
Чаша терпения лопнула. Я попятился к двери, испугавшись собственного голоса. Неважно, что скажет мне господин Идарго. Я не выдержал. Сдался! Да и вряд ли кто-нибудь другой смог, столь долго выслушивать подобный бред.
Левый глаз кольнуло, словно я наткнулся на тонкую и ужасно острую ветку. Ноги подкосились не найдя опоры. Все произошло так внезапно, что я едва не рухнул на пол.
— Принеси еды, принеси еды, — словно карканье вороны раздалось в голове.
Прикрывая глаз я с трудом посмотрел на не Клута. Мне показалось или старик улыбался как-то по-другому. Более осознано.
— Что происходит? — мои мысли сами собой сорвались с губ и собеседник, как это не выглядело странным, услышал их.
— Боль. Всего лишь боль, — спокойно произнес старик.
На его лице застыла самодовольная улыбка.
— Не стоило кричать! Кровавая башня Арнака не любит, когда нарушают ее покой, — немного помедлив, добавил он и замолчал.
— Что? — уши напомнил противный шипящий звук. Противный скрежет пилы, и чей-то неимоверный вопль окотили меня с ног до головы. Вряд ли я спутал эти звуки с чем-то другим. Изнывающие от боли человеческие вопли словно вырывались из меня. Перед глазами возникла узкая темная камера и человеческая фигура скрытая полумраком холодного, сырого помещения. Узник выглядел необычно — слишком вытянутая голова и непропорциональное худое длинное тело.
Внезапно наваждение прекратилось… Раз и все! Морок растворилось в тишине.
— Я говорю… уже время ужина, — захихикал не Клут.
Боль исчезла. Я оторвал руки от висков.
— Что?
— Хочу, есть! — упрямо повторил хозяин дома. Безумный взгляд все также беспристрастно изучал меня с ног до головы.
В голове была пустота, словно в амбаре под конец зимы. Я еще раз пристально посмотрел на господина не Клута. Напрасно. Больше он не скажет мне ничего. Я знал наверняка.
Осторожно распечатав письмо господина Карвина, я положил белый лист на стол, и печально улыбнувшись, направился к двери. Странные чувства охватили меня в ту минуту. Действительно ли я услышал то, что услышал? И говорил ли со мной вполне нормальный, неохваченный болезнью Нед не Клут или это было всего лишь моим воображением?
Спустившись вниз, я едва не наткнулся на застывшую возле двери женщину. Холодный взгляд пробрал меня до самых пят.
— Разговор с моим братом удовлетворил ваше любопытство, молодой человек? — поинтересовалась она.
Я быстро кивнул, и не ответив ни слова, выскользнул на улицу.
Странный дом, странные люди. Не хотелось даже вспоминать о заколоченных ставнях и идущих в обратную сторону часах.
— Куда прешь, щенок! — оглушил меня дребезжащий, будто ржавое ведро голос.
Слава созвездиям! Рок, не дал мне пропасть под колесами огромной обшарпанной кареты. Поразившись собственной ловкости, я в мгновение ока оказался на противоположной улице.
— По сторонам смотри, придурок! — раздался мне недовольный и слегка разочарованный голос возницы.
Меня так и распирало что-то выкрикнуть в ответ, но, не успев раскрыть рта, я так и остался стоять на месте. Сквозь заколоченные доски странного дома проскользнула знакомая фигура Неда. Он нехотя подошел к столу, и небрежно подхватив письмо господина звездочета, принялся вглядываться в невидимые строки.
Страшная резь в глазах вновь выбила меня из колеи. Никогда раньше я не испытывал такой ужасной боли. Тысячи незнакомых голосов ворвались ко мне в голову, словно я оказался на базарной площади в канун большой ярмарки.
— Начинается! Начинается…
— Сейчас, подождите немного…
— Они поймут как это серьезно…
— Непременно поймут!
— Все будет наоборот! По-другому. Я знаю это! Знаю!
— Это игра замечательная игра! Достойный соперник!
— ОН меня устраивает. Все это неспроста.
— Достойный соперник!
— Всенепременно!
Зажав уши, я попятился, уткнувшись в холодные кирпичи соседнего дома, но даже камень в эту секунду был против меня — спину прижгло так, словно я угодил на раскаленную сковородку. Не выдержав, я затравленно заныл.
И снова боль, будто испугавшись моего голоса, исчезла. Я стоял посреди дороги, глупо взирая по сторонам.
Сам не понимая, что делаю, я вновь оказался у дверей дома не Клута. Не дожидаясь повторного приглашения, забежал в холл и быстро поднялся вверх по лестнице. За спиной раздался обеспокоенный женский голос. Но мне было некогда отвечать.
Открыв дверь в комнату Неда, я сам не знаю зачем, запер ее изнутри. В голове сейчас крутилась только одна фраза: ' Наоборот! Все будет по-другому!'
— Что наоборот, Нед! Что наоборот! Отвечайте, Нед! Отвечайте! — повернувшись, закричал я.
Сейчас я действовал инстинктивно — и мне это нравилось. В тот миг страх и нерешительность незаметно отошли на второй план.
— Что наоборот! Вы же не любите когда кричат! Тогда отвечайте! — изо всех сил оглушил я собеседника.
Нед смотрел на меня бесстрастно — мой голос был для него недосягаем. Он уже одной ногой стоял перед рекой Шод, в мире тишины и покоя.
Но я даже не предполагал этого. Неведомая сила упрямо тащила меня вперед, не давая возможности заметить очевидного.
— Здесь все не случайно! Не случайно! — повторил я, глядя на чистый лист бумаги, который Нед держал в руке.
Злость и решительность переполняли меня:
— Что нао..!!!
— Все! — на выдохе прошептал старик.
На этот раз передо мной стоял совершенно другой человек. Золотистые глаза смотрели совершенно иначе, так словно Нед был удивлен.
— Зачем я здесь? — стараясь не нарушить воцарившейся тишины, осторожно обратился я к старику.
— Ты принес мне письмо.
Кажется Нед говорил одними губами, но я его прекрасно понимал.
— Но ведь в нем не написано ни строчки?
Старик улыбнулся:
— Иногда пустой лист может сказать гораздо больше, чем множество чернильных строк.
— Не понимаю, — искренне признался я.
— Любой тайне нужно время, чтобы тот, кто пытается ее разгадать, нашел ответ, — произнес Нед и слегка помедлив, добавил: — В твоих силах узнать ответ на главный вопрос. Остается только выбрать — рисковать или нет.
— А если я не найду ответа?! Что если загадка окажется слишком сложной? — обеспокоено, произнес я.
— Вероятность проиграть есть всегда, — старик улыбнулся. — Но в этом то и прелесть игры. Страх может не только останавливать, но и помогать. Вести вперед.
— Тогда ответь, что происходит вокруг? Почему мир меняется? В чем причина? — не надеясь узнать правды, я все-таки рискнул спросить.
Старик только загадочно почесал подбородок, и повернувшись ко мне спиной, направился к кровати.
— Ты задал этот вопрос себе и в твоей голове родились новые, еще более сложные вопросы. С чего же ты решил, что я знаю то, чего неизвестно тебе?
— Просто я думал… — мне захотелось возразить, но старик опередил.
— Ответ сложен. Так просто его не разгадать. Начни, пожалуй, с подсказок. Они вокруг тебя. Главное их увидеть, — старик устало повалился на кровать. — А мне, вероятно пора спать…
Я стоял напротив дома Неда не Клута, окончательно престав понимать, что происходит со мной. Только что я говорил со стариком — и уже топчусь на противоположной стороне улицы. Несколько мгновений моей жизни, просто вылетели в пустоту, растворившись в полумраке мрачной комнаты 'Дырявой головы'.
— Помогите! Спасите! — женский вопль вывел меня из оцепенения.
Улица в мгновение ока оживилась. Встревоженные горожане уже толпились у дома Неда не Клута, пытаясь разузнать, что же случилось.
Сквозь нарастающий гул послышался противный лязг доспехов. Стражники, недовольно прикрикивая, пытались утихомирить не на шутку разбушевавшуюся толпу.
— А ну разойдись! Кому сказано разойдись!
— Что случилось-то?
— Ну, чего собрались?!
Я все еще стоял, как вкопанный, когда деревянные доски, скрывающие окна второго этажа с треском полетели вниз.
Кто-то из толпы испуганно вскрикнул.
Черная карета остановилась около входа. Толпа покорно расступилась. В дом, словно мрачные тени зашли двое дознавателей.
До сих пор не понимая, что происходит, я невольно вздрогнул, почувствовав, как по всему телу побежали мурашки.
Только когда толпа стихла я смог различить чей-то надрывный вой.
— Убили! Убили! Сумасшедшего Неда убили!
— Какой ужас!
— Говорят, у него был посетитель! — разнесся по толпе тихий ропот.
Не веря своим ушам, я испуганно попятился назад, пытаясь скрыться в темной подворотне.
Мрачные тени дознавателей то и дело мелькали в окнах второго этажа, когда я заметил на одной из соседних крыш скрюченную фигуру. Сначала мне показалось, что это всего лишь обычный флюгер, но внезапный ветер развеял мое заблуждение.
Застывшее на крыше существо выпрямилось и, бросив мимолетный взгляд на дом Неда, скрылось в лабиринте домов. И мне почудилось, что это был вовсе не человек, а очень ловкое и изворотливое животное — слишком ужимистые и примитивные были его движения.
Мое тело охватила мелкая дрожь. Кажется, загадки, о которых говорил Нед, обрастали еще большим количеством вопросов.
— Эй, да вон же он! — вывел меня из оцепенения оглушающий крик.
И в ту же секунду, сильная рука дернула меня за плечо. Я обернулся. Моим спасителем был 'стальной волк'.
Партилье осторожно поднес господину таз с горячей водой и, поклонившись, отошел в сторону.
— Будь ты проклят, — сквозь зубы процедил Неро. — Опять горячая.
— Я пробовал, — залепетал слуга, но вместо благодарности получил грязным сапогом в живот.
С самого приезда в Силкену его господина преследовало скверное настроение. Мрачно взирая по сторонам, он даже не стал заботиться о качестве гостиницы, остановив свой выбор на первой попавшейся.
Подобрав запущенный в него сапог, Партилье присел на пол, и стал тщательно счищать с обуви налипшую грязь.
— Все не так, — выместив зло на слуге, отрешенно произнес колдун.
Партилье не стал прислушиваться к патрону, все и так было слишком мерзко, чтобы получать очередную взбучку.
Внимательно изучив свои распаренные ноги, Неро пошевелил шестью пальцами и вновь предался размышлениям.
Грязь кусками падала на расстеленную на полу тряпку, а Партилье монотонно выполняя привычную работу, наслаждался тишиной. Только изредка, сквозь приятное потрескивание камина, доносилось недовольное бурчание хозяина.
Сегодня было на удивление холодно. Слуга поежился, и отставив в сторону чистый сапог, принялся за второй.
— Хватит! — внезапно прикрикнул колдун и, поднявшись, посмотрел на Партилье. — Собирайся, у меня мало времени!
Слуга удивленно захлопал глазами, но не стал возражать.
Отказавшись от помощи хозяина гостиницы, и не став останавливать возницу, Неро оседлал вконец измученных лошадей. Партилье с трудом поспевал за своим господином, заработав за пару минут такую порцию упреков, которые не получал за все время услужения.
— Пошевеливайся, бродяга! — недовольно прикрикнул колдун.
Партилье запрыгнул в седло, и цокнув, ударил коня в бока.
Прохожие с опаской смотрели на мрачного господина, взирающего на них сверху вниз. Слуге было ужасно неприятно, но ничего поделать с этим он не мог. Да и какое ему собственно дело до этих напыщенных и расфуфыренных горожан?
Партилье недовольно поморщился. Он никогда не любил пропитанные зловонием и духотой тесные каменные улочки. Высокие стены городов сдавливали его горло так же сильно, как ненавистный ему перстень.
— Этого не может быть! Я должен успеть! — обращаясь неизвестно к кому, процедил сквозь зубы Неро, нарушив и без того мрачные мысли слуги.
Отвлекшись, Партилье с интересом взглянул на перебегающего дорогу юношу. Парень явно был из провинции — и дело было не столько в простенькой одежде, сколько в напуганном и беспокойном взгляде. Горящие тревогой глаза скользили по изящным фасадам зданий, словно парень видел подобную красоту впервые в жизни. Партилье прекрасно знал, что означает подобный взгляд — небольшой городок казался для парня чем-то новым и недосягаемым.
Поправив сумку, юноша перебежал улицу и остановившись заозирался по сторонам. В этот момент на мостовой, как из-под земли возникли две товарки.
Напрягая слух, слуга попытался понять, о чем же стрекочут словоохотливые торговки, но в тот же миг кольцо невыносимо сдавило палец. По телу пробежала страшная боль, заставив слугу, стиснув зубы, застонать. Хвала звездам, этого никто не услышал, а боль ушла также внезапно, как и появилась.
— Эй, парень, — остановившись, колдун подозвал к себе чумазого мальчугана.
— Чего надо?! — не очень-то приветливо откликнулся тот.
Партилье удивленно посмотрел на мальчишку. Никогда в жизни с его нынешним хозяином не разговаривали подобным тоном. Даже бесстрашные воины, повидавшие на своем веку не только смерть, не высказывали и десятой доли подобной грубости.
Неро сдержано улыбнулся, но как показалось слуге — хозяин совсем не удивился такому ответу.
— Не подскажешь, где живет сумасшедший Нед?
— Кто? — шмыгнув носом, переспросил парень.
— Господин Нед не Клут, — начиная раздражаться, пояснил Неро.
— В городе много сумасшедших господ, — поковырявшись в носу и выудив из 'сокровищницы' жирную козявку, без особого интереса пояснил мальчуган.
Острый, будто бритва взгляд впился в чумазого парнишку. Партилье был уверен, что теперь-то грубиян точно поплатится за свое безрассудство.
Не отпуская повод, колдун склонился к парню и тихо произнес:
— Не морочь мне голову, сопляк! Где живет сумасшедший Нед? Говори немедленно или…
Парень замер удивленно изучая грозного господина, недолго думая, раздраженно плюнул себе под ноги и пошел прочь.
Колдун смотрел ему вслед не находя слов. Впервые в жизни его магия не действовала.
На мрачном свинцовом небе, сквозь плотную пелену облаков пыталась пробиться настырная карминово-красная звезда.
У меня так и не получилось выдержать холодного, словно лед взгляда. Я виновато потупил взор. Идарго молчал очень долго, и под сводами огромной библиотеки эта тишина казалась еще более невыносимой.
Напротив меня хмурясь, сидел Би гер, изучая древнюю книжку. Оборванные страницы, свято хранили на себе желтый оттенок неумолимого времени. Я сладостно втянул завораживающий запах старых как сам мир книг.
Би гер бросил на меня мимолетный взгляд и вновь уставился на потрепанную страницу. Он штудировал ее с момента моего прихода, проявляя неслыханный интерес к простому оглавлению.
Интересно кого он хотел обмануть? Я перевел взгляд на Хелер. Удобно устроившись в глубоком кожаном кресле, она отрешенно рассматривала узорчатое лезвие стилета.
Интересно, что именно в моем рассказе вызвало у них такое странное сомнение? Я устало зевнул.
Не было сил больше нелепо оправдываться, опасаясь случайно произнесенного слова. Я рассказал все без утайки. Только вот вопрос: верил ли я сам себе? И где в моем рассказе заканчивался вымысел, и начиналась правда? Может быть, именно это сейчас и пытался понять капитан 'Стальных волков'?
Посмотрев на господина Идарго, я попробовал отыскать ответ, но вместо этого наткнулся на стену непонимания. И я не осуждал его. Как бы я сам поступил, оказавшись в подобной ситуации?
— Ты уверен, что так оно и было? — внезапно спросил командир Идарго.
Я в сотый раз утвердительно кивнул.
— Возможно, Курт и вправду возвращался в дом к старику Неду, — оторвавшись от книги, поддержал меня Би гер.
— Ты тоже был там и сам все видел.
Видимо, сомнения все-таки окончательно вязли верх над капитаном 'волков'.
— Не забывай о силе.
— Если это была магия, ты почувствовал бы ее раньше меня. Разве не так?
Би гер не стал спорить.
Бросив на меня равнодушный взгляд, Идарго произнес:
— Если там оказалась магия…
— Но нельзя исключать возможности, что все было именно так, — неожиданно раздался уверенный женский голос.
Хелер Мун мило улыбнулась, и спрятав стилет в ножны, резко встала. Кошачьей походкой она сделал несколько шагов в направлении Идарго, остановилась и произнесла:
— Никогда нельзя исключать даже самого призрачного исхода.
Идарго молчал.
Девушка продолжила:
— Я понимаю, у нас слишком мало времени. Мир меняется…И меняется настолько стремительно, что…, -голос Хелер дрогнул, но она продолжила: — Мы упустили возможность ухватиться за письмо, как за спасительную ниточку. Возможно, мы где-то ошиблись, но ведь существует вероятность, что нам просто пытаются помешать. Сбить со следа.
— Неро!
Глаза Идарго вспыхнули огнем. Хелер утвердительно кивнула.
Может быть, именно он повинен в исчезновении звездочета и внезапной смерти не Клута.
— Все сходится, — задумчиво согласился капитан 'волков'. — Спланированный побег колдуна, первое таинственное наводнение в Мальне на западной границе.
— Значит все-таки магия? — осторожно произнес Би гер.
— Или что-то другое…Какая разница, — недовольно скривилась Хелер. — Главное как его остановить?
— Ты думаешь, возможно? — в голосе Би гера явно проскользнуло сомнение.
— Если все что мы предполагаем — правда. То возможно, — уверенно произнес Идарго. — Колдун рискует. Он убирает тех, кто может ему помешать. Одного за другим. Он боится. Боится проиграть. А значит, шанс существует.
— Если только наши расчеты являются истиной, — повторил слова капитана Би гер.
Я слушал разговор 'Стальных волков' словно заклинание. Получалось, я не напрасно нес письмо сумасшедшему старику, а господин Глид чувствовал опасность и пытался уберечь всех нас, дав ключ к разгадке. Только вот загадка оказалась слишком сложной. И теперь как это не обидно мы оказались в тупике. По моей вине.
Я ненавистно сжал кулаки, будто тем самым я смогу повернуть время вспять и не повторю старые ошибки.
Мне действительно хотелось все исправить. Дать 'волкам' призрачную зацепку, с помощью которой они смогут найти ответы на вопросы. Я хотел, как-то помочь! Но что я мог… простой деревенский слуга, оказавшийся в компании доблестных воинов Солвена де Оля, которые пытаются спасти Итаргу от неминуемой гибели.
Я посмотрел на капитана 'волков' — тот задумчиво изучал витражные окна библиотеки. Вероятно, мне показалось, но его интересовал вовсе не рисунок. Проникновенный взгляд пронзал мутное стекло, устремляясь гораздо дальше.
Тишину нарушил протяжный вой мощного ветра. Рисунок на стекле не в силах сопротивляться грозной стихии, задрожал под усилившимся напором.
Поежившись, я медленно приблизился к витражу.
В мгновение ока город погрузился в царство иссиня-черных грозовых туч — они словно бушующее море, разлившись по небу, нарастали над крышами, властно задевая и поглощая шпили остроконечных башен.
Вдалеке послышались прерывистые звуки труб. Город предупреждал своих жителей о надвигающейся опасности.
Тучи меж тем поглотили уже половину неба. Люди в спешке покидали улицы. Внезапный поток ветра распахнул пару хлипких, деревянных ставень.
Откуда-то сверху донесся противный скрип и ужасный грохот, отчего создавалось впечатление, что ветер уже вовсю гуляет по огромным просторам библиотечных чердаков.
Я испуганно обернулся и посмотрел на 'Стальных волков'. Невыносимый звук пульсировал в моей голове, порождая внутри настоящий ужас.
Би гер наградил меня понимающим взглядом и продолжил разговор с господином Идарго. Понятие не имею, как они могли вести беседу, когда за окном творился такой кошмар.
По небу пронеслись протяжные раскаты грома, как будто само мироздание собиралось обрушиться на нас. Я затравленно вгляделся в горизонт, пытаясь определить, когда же начнется дождь.
Ветер нарастал, вздымая в небо полчище песка, и я впервые в жизни увидел, как рождается настоящая буря.
Еще секунда и непроглядная пелена скрыла от нас стены ближайших домов. Буря поглотила все. Нелепое желание скрыться куда-нибудь подальше от этого кошмара, схорониться словно мышонок в дальнем углу чулана, не оставляла меня ни на минуту.
Буйство охватило город. Я заворожено смотрел, как песочный хоровод закружил в неимоверном танце фонарные столбы, бочки, доски и еще кучу всякого хлама.
Отчаянные крики людей сокрыла разбушевавшаяся стихия.
Я стоял, не веря своим глазам.
Внезапно на плечо легла сильная рука. Я вздрогнул и, обернувшись, увидел строгий взгляд господина Идарго.
— Пора уходить. Видимо, у нас осталось не так много времени.
Я покорно кивнул.
Капитан 'волков' был прав. Великие светила! Мир и вправду погружался в хаос!
Отчаянье — это именно то слово, которым я мог описать все, что творилось сейчас со мной. Находясь в ужасном плену и доверяя только своим чувствам, мы безнадежно пытались выбраться на волю. Сквозь толстую ткань, спасающую меня от колкого песка, я ощущал, как уверенно держатся в седлах мои спутники. Неужели они верят, что все-таки смогут противостоять могущественному магу и остановить надвигающуюся опасность?
Я грустно улыбнулся.
Никогда не понимал тех сумасбродцев, что так опрометчиво и слепо идут на верную смерть, не переставая думать, будто их жертва принесет кому-то пользу. Во имя короля и королевства преданные воины с нелепым фанатизмом лишают себя жизни, даже не думая, что их подвиг забудется уже на следующий день. Я никогда не понимал этих необдуманных поступков и скажу честно, очень страшился их.
Но ведь именно так мы сейчас и поступали!
Вместо того чтобы отсидеться в городе, мы ехали в неизвестном направление, на встречу, как мне казалось, еще большего безрассудства. Не глупо ли все это? Неужели он считает, что за этот час мы сумеем спасти мир?
Зачем?
Я тысячу раз задавался этим нелепым вопросом, не в силах найти ответ. Зачем так отчаянно, без права на ошибку, верить в будущую победу? Зачем продолжать бороться до конца, стараясь ценой собственной жизни вырвать никому не нужную надежду? Зачем пытаться свернуть горы, ясно понимая, что не в силах этого сделать?
На моем лице вновь возникла печальная улыбка.
Наверное, все эти — зачем и почему, и отличают воина от обычного человека, — пришла в голову внезапная мысль. Ведь порой достаточно видеть конечную цель, не обращая внимания на то, как ты достигнешь ее.
Не знаю, зачем я пытался убедить себя в этом? Наверное, все дело в той уверенности, что вселяли в меня мои спутники. Сейчас я чувствовал себя не мелкой сошкой прислуживающей безумному старику, а тем храбрецом, кому под силу излечить Итаргу от странной напасти. Ну, или хотя бы попытаться это сделать!
Буря даже не думала прекращаться. Нещадно впиваясь в тело острыми гранями, песок находил прорехи в моей, казалось бы безупречной, защите.
Главное не потерять повод. Не чувствуя в руке кожаного ремня я устало клонил голову вниз, понимая, что все еще нахожусь в седле.
Внезапно конь встал на дыбы, и я, не удержавшись, полетел вниз. Удар был на удивление мягким — мне даже показалось, что я упал на огромную перину.
Слишком широкие края плаща опутали мои ноги, словно коварное чудовище. Я попытался освободиться, но оказалось — лишенному зрения это сделать невероятно тяжело.
И вновь я почувствовал возле себя спасительную руку одного из 'волков'. Сквозь завесу шарфа скрывающего лицо я различил Би гера.
'Стальной волк' помог мне подняться на ноги и только теперь я почувствовал, что ветер начинает стихать. Вокруг как по волшебству рождался новый мир. Мир — переживший страшную бурю. Деревья, дорога, холмы — все сейчас казалось другим. Округа словно дворовый пес ощетинилась и взлохматилась, пережив невероятную 'взбучку'.
Я поблагодарил Би гера за спасение. Тот в свою очередь кивнул и быстро перевел тревожный взгляд на исчезающую за поворотом дорогу. Даже не пытаясь гадать, что так могло насторожить здоровяка, я повернул голову.
Перегородив тракт, на нас взирали четыре мрачных фигуры в длинных, темных балахона.
— Дознаватели! — услышал я наполненный злостью голос Би гера.
— Не делайте резких движений, — спрыгнув с коня, господин Идарго, сделал предупреждающий знак рукой.
Я, затаив дыхание, наблюдал за происходящим. И если во мне и оставалась еще хоть капелька решимости, то и она сразу улетучилась.
Что им нужно? Зачем они здесь? Два одинаковых по смыслу вопроса крутились в голове волчком.
Я взял коня под уздцы, с замиранием сердца, наблюдая, как господин Идарго медленно приближается к мрачным фигурам.
Едва различимо тишину нарушил скрежет металла. Кажется, первой не сдержалась Хелер Мун. Сталь, едва покинув ножны, остановилась на полпути. Заметив напряжение на лице девушки, я тяжело сглотнул. Не смея ослушаться приказа, она все-таки готовилась к схватке. Я чувствовал ровное дыхание воинов. В любой миг они готовы были ринуться в бой, внимательно следя за своим командиром.
Неужели эти беловолосые 'крысы' посмеют противостоять личной гвардии короля? Нервно теребя ремешок, я с трепетом наблюдал за господином Идарго, абсолютно не догадываясь, о чем он может беседовать с этими жуткими людьми.
Приблизившись к дознавателям, капитан 'волков' на миг склонил голову, выражая свое почтение. Хелер Мун нервно вздрогнула, удобнее обхватив эфес оружия. Видимо воительнице совсем не понравился столь открытый жест преклонения перед чужой силой.
Какое-то время ничего не происходило. Идарго стоял неподвижно, глядя на одного из служителей закона, и только по редкой жестикуляции можно было догадаться, что между ними идет напряженный разговор.
— Чего они тянут, созвездия их побери? — первым не выдержал Би гер.
— Не суетись, следопыт… дольше проживешь, — натянуто улыбнувшись, охладила его пыл Хелер.
Внезапно господин Идарго сделал несколько шагов назад и отрицательно покачал головой. Дознаватель указал рукой в нашу сторону.
— Все! Кажется, началось! — ликующе проскрипел сквозь зубы Би гер.
— Чтобы не случилось, без приказа даже не смей, — 'волчица' одарила здоровяка строгим взглядом.
На всякий случай я нащупал на ремне рукоять подаренного мне воинами стилета.
Дознаватели не будут драться. Они преследуют другие цели — внезапно, словно гром среди ясного неба раздался в голове внутренний голос.
Облизав ссохшиеся губы, я почувствовал, как подкашиваются мои ноги. Взгляд Идарго был красноречивее любых даже самых красивых и ободряющих слов.
Они пришли за мной. Им нужен был только я. Меня кинуло в жар — неужели догадка оказалась верной. Нет, нет, — попытался я успокоить себя. Скорее всего, речь идет о моем господине и это обычная формальность, мне опять зададут лишь пару вопросов и отпустят.
Все сходится: я последним говорил с господином Карвином Глидом — и тот пропал без вести, я единственный кто видел господина Неда не Клута живым, а теперь он мертв. Получалось, что как не крути, — именно во мне хранился корень зла.
Милостивые созвездия! Я попытался выдавить из себя охватившую меня безнадегу. Напрасно.
— Они пришли за тобой. Я не в силах им противостоять, — понимая, что я уже все знаю, сухо произнес капитан 'волков'.
Би гер преградил ему дорогу:
— Я что-то ничего не пойму…Мы испугались? С каких это пор, Идарго, тебя смущают белые парики?
— С тех самых как мир перевернулся с ног на голову! — глаза капитана грозно сверкнули.
— Глупо! Курт, может нам помочь, — поддержала здоровяка Хелер. — Разве это не понятно. Звездочет не зря послал его в город. Он пытался подсказать нам ответ. Дать нам нить, ведущую к спасению!
— И что с того? — Идарго обречено развел руки. — Что с того, Хелер. Мы зашли в тупик. Если и была нить, то только дознаватели смогут отыскать ее с помощью Курта. У них еще есть крупинка той великой силы, которая всегда поддерживала наш мир в бренном спокойствии.
Воительница лишь скорчила недовольную мину:
— Ты сам себе не веришь, Идарго. Попав в тупик, не стоит биться головой о стену, пытаясь отыскать себе дорогу. Можно поискать другой путь…
— Курт? — господин Идарго посмотрел мне в глаза, и тяжело вздохнув, добавил: — Иди. Они ждут тебя. Да сопутствуют тебе созвездия!
Не помню, как я решился сделать первый шаг в сторону четырех мрачных фигур. Тяжелые взгляды 'Стальных волков' царапали мне спину, а я продолжал медленно сближаться с адептами закона.
Не могу вспомнить безжизненных белых лиц, их желчные улыбки, страха охватившего меня в тюремной повозке. Перед глазами застыли лишь милостивые созвездия, внезапно возникшие на быстро темнеющем небе.
Сарда — четыре звезды, определяющие дальнейший путь, младшая сестры великой судьбы, ведущей нас вперед. Раньше я редко видел в небе столь значимых покровителей. К сожалению, я уже сделал свой выбор и не нуждался в услугах этих надменных звезд. Наверное, господин Идарго в чем-то прав — я не смог им помочь отыскать эту самую путеводную нить, а стало быть, и проку от меня никакого.
Я бы мог еще долго корить и ругать себя за ошибки, но сон вместе с усталостью в один миг освободили меня от прочей суеты, погрузив в прекрасный мир грез. Словно младенец, я устало вытянулся, уснув под грозным созвездием Сарды, которая, приветствуя мой выбор, с нетерпением ждала новый день.
Листья, кружась в изящном хороводе падали прямо под ноги, будто и не было ужасного урагана, принесшего в мир отчаянье и обреченность. Вырванные с корнем деревья перегородившие тракт казались чем-то нереальным.
Нашептывая про себя спасительные восхваления звездам, люди старались быстрее забыть вчерашний день. Недавнее бедствие отошло на второй план. Жители Итарги верили, что подобное уже не повторится никогда. Но иллюзия спасения была слишком призрачной.
Мир менялся безвозвратно, и новое время не терпело жалостливых молитв и напрасных слез.
Партилье спрыгнул с коня, и взяв его под уздцы, осторожно прислушался к тишине.
— Прекрати строить из себя опытного следопыта! — колдун, пришпорив коня, свернул с дороги.
— Не нравиться мне это спокойствие, — совершенно не обижаясь на слова патрона, попытался объяснить слуга.
— Меня мало заботят лесные жители и подобная мишура, — спокойно ответил Неро, отбив у Партилье всякое желание продолжать разговор.
Впереди показалась небольшая лощина, миновав которую, всадники выехали на заваленную огромными валунами поляну.
Вначале слуге показалось, что каменные глыбы, непонятно откуда взявшиеся в этом месте, лишь обычная шутка природы, но, приблизившись, он заметил на них ровные непохожие друг на друга грани.
Не доверяя собственным глазам, слуга осторожно коснулся холодного камня. Рука, по наитию, устремилась вниз, уткнувшись в идеальный узор, плавно исчезающий в океане разнообразных углублений, которыми был украшен валун. Партилье ощущал каждый изгиб рисунка, и от этого ему становилось жутко. Древняя как мир история сейчас была куда реальнее, оживая прямо на глазах.
Древние легенды о созвездиях — великие и такие далекие как само небо, оказались гораздо ближе. Упав на землю эти камни, стали частью лесного мира. Покрывшись мхом и запутавшись в извилистых корнях могучих деревьев, они были уже не в силах вернуться домой.
Колдун и его слуга вышли на небольшую тенистую поляну, где по краям ровной стеной грустно склоняя длинные ветви, произрастали плакучие ивы, а камни напоминали огромные зеленые шары, окутанные высокой изумрудной травой.
Патртилье неотрывно следил за хозяином.
Патрон ловко спрыгнул с коня и словно крадущийся ирбис, осторожно, едва касаясь земли, подошел к огромной каменной стене. Затем, он развернулся на месте, и прислонив палец к губам, показал слуге знак, чтобы тот не проронил ни звука. Партилье повинуясь приказу, затих, для пущей уверенности, зажав рот рукой.
Неро едва прикоснулся к теплой поверхности стены, которую уже давно грел луч летнего солнца, и в тот же миг, раздалось шуршание листвы и в непрошеного гостя устремились тонкие черные стрелы.
Партилье испугался, что его хозяин не был готов к подобному повороту событий. Отскочив в сторону, колдун ловко отклонился от первого потока стрел; лишь одна из них небрежно коснулась правого плеча колдуна, слегка надрезав рукав.
Звякнув о стену, стрелы безвольно упали в траву.
Ответная реакция не заставила себя ждать. На лице Неро возникла гримаса внезапной ненависти, и он быстро взмахнул рукой в направление плакучих ив, где располагалась засада.
Раздался ужасный треск, будто неведомая сила скрутила деревья пополам, желая разорвать их в клочья.
Кольцо в очередной раз отозвалось ледяной болью. Опустившись на калении, слуга в страхе проскользнул между лошадиных ног, в то время как его господин бесстрашно кинулся навстречу неведомому врагу.
Зеленые ветви, не в силах противостоять грозному сопернику всколыхнулись, открыв взору небольшие кряжистые фигуры.
Неро с легкостью сбил первого врага с ног, и придавив его горло сапогом, резко повернул каблуком. Молниеносные движения не оставили нападавшему ни единого шанса.
Невысокий бородатый мужичок в огромных шароварах и плотной пластичной кирасе, едва успел замахнуться топором, в тот момент, когда хлесткий удар колдуна заставил его упасть на одно колено. Никаких эмоций — Неро действовал как заправский вояка.
Еще мгновение и колдун одарил уже следующего врага очередным смертельным ударом.
Партилье наблюдал за господином, не скрывая своего восхищения, отчего даже в нем, невероятном трусе, проснулась излишняя смелость. Улучив момент, он ловко выбрался из-под лошади и, скакнув вперед, оказался за спиной одного из нападавших. Кольцо жгло палец в предвкушении скорой расправы, будто изголодавшийся зверь изнывает от жажды крови.
Слуга злорадно улыбнулся, уподобившись своему хозяину, и вытащил из голенища маленький ножек с длинным, тонким лезвием. Кольцо шептало ему в ухо, ублажая и подталкивая к намеченной цели.
'Надо помочь, господину! Один он не справится!'
Оно словно упрашивало Партилье и слуга повиновался своему немому собеседнику.
Рука взмыла ввысь. Нападавший лишь успел обернуться, когда кинжал пронзил ему шею, найдя крохотную щелку в плотной стальной защите. Луч солнца затмил поток багряной крови.
И в тот же миг мир перед глазами слуги померк, будто кто-то легко и не принужденно лишил его зрения.
Тихий голос — единственное, что услышал Партилье, когда шум в голове исчез, и он снова смог различать окружающий мир.
Хозяин сидел чуть в стороне на огромном покатом валуне и с тоской смотрел на ни чем не примечательную каменную стену. На секунду слуге стало даже страшно за патрона — никогда в жизни он не выглядел таким потерянным и отрешенным.
Постепенно, возвращающееся зрение дало возможность слуге увидеть вокруг себя несколько мрачных кряжистых фигур, которые тяжело дыша и фыркая, плевались, будто стадо Укр-быков.
— Напрасно мучаешься, колдун, — произнес чей-то тихий и вкрадчивый голос, и вновь воцарилась тишина.
Только теперь Партилье удалось разглядеть то место, где им с хозяином суждено было оказаться. Холодная, влажная пещера казалось, источает ледяное дыхание, заставляя ежиться и трепетать любого, кто попадет в ее безжизненное нутро.
— Ты хочешь сказать, что выхода нет? Конец мира это не фикция и мы действительно в скором времени окажемся в чертогах старца? — голос колдуна прозвучал тихо и обреченно.
— Это, смотря, кто во что верит, Неро… Старые боги или великие созвездия. Итог один.
Незнакомец встал и медленно прошелся по пещере. Полумрак наполнил звук хлюпающих сапог. Голос продолжил:
— Я долго считал Неда не Клута и его прихвостня Карвина Глида королевскими шутами. Канль де Оль слишком сильно любил этих прохиндеев. А, оказалось…
— А оказалось? — повторил колдун.
— А оказалось не все так просто. Наш Канль де Оль как выясняется, был отнюдь недальновиден и пригрел на груди ядовитую змею.
— Ты об этих шарлатанах? Не знал, что звездочеты могут стать настоящей помехой главе Итарги и ее славным магам… — хихикнул Неро и сразу же осекся, заметив взгляд собеседника.
На лице незнакомца отразилась печальная тень, но через секунду он озарился лучезарной улыбкой, словно был не в себе.
— Про своих друзей чародеев можешь забыть: они канули в лету как великий Гардиус Крей, — говоривший зло сплюнул себе под ноги. — А что касается Неда и Карвина Глида, неизвестно кто из них больший пройдоха… но вот что я тебе скажу, колдун. Они окунули королевство в новую веру. Близится время смены эпох. Как бы громко это не звучало…
— Постой, — внезапно прервал его Неро.
Партилье глубоко вздохнул и затаил дыхание, будто крохотный мышонок, завидевший жирного кота.
Колдун едва сдерживал себя, чтобы не перейти на крик:
— Треклятая Тайра, зачем ты убил Индина и Акру! За что?! Ох, безжалостный Нав. Твои поступки никогда не отличались здравым смыслом! Но прошу тебя, ответь! Зачем?!
Нав мило улыбнулся:
— Вопрос жизни и смерти, колдун. И думаю, скоро ты поймешь это.
— Сила? Магия? — Неро с досадой покачал головой. — Ты же такой, как и мы. Тебе сила необходима как воздух. Но зачем тебе их жизни…
Оборотень даже не дослушал вопроса, сразу заговорил. Партилье лишь ощутил, насколько тяжело даются ему эти слова, каждая фраза — будто он долгие годы держал их в себе и наконец, решился произнести:
— Возможно, ты не знаешь, но старина Нед был моим учителем. Мы попали к нему с Карвином как попадают на землю звезды упавшие с неба, с одной лишь разницей — мне больше нравилась луна. И я в отличие от не Клута не был одержим звездами. Моему учителю, они являлись во сне, среди ясного неба и даже в тарелке супа. Для него звездные ориентиры стали смыслом жизни, и эта уверенность передалась всем, кто окружал двух главных звездочетов королевства. Помнишь, как появились первые храмы Ваоры? Лично я хорошо запомнил тот год — именно тогда я впервые ощутил, что теряю силу, становлюсь беспомощным и уязвимым. Карвин практически все время проводил с учителем. Бесконечные карты звездного неба, безумные идеи росли с каждым днем, а вместе с ними по всем королевству росли храмы небесных покровителей. Канль де Оль был полностью в их власти. Но вот что интересно: в это самое время по всей округе перестали рождаться дети с разноцветными глазами… Понимаешь к чему я клоню?
Неро смотрел на оборотня широко раскрытыми глазами и молчал.
— Пойдем. Здесь недалеко. Я покажу…
В огромный зал, утонувший в солнечных лучах, пробивающихся сквозь дыры в остовах серых стен, казался безжизненным; на каменный пол уже давно не вступали ноги тысячи паломников и изящные сандале служителей храма. Толстые ветви переплели старые, как сама жизнь, скульптуры, небесных покровителей. Змеей они опоясывали мощный торс грозного воина с копьем и мечом, заменявшим ему левую руку.
Созвездие Гара — покровителя войны было известно, чуть ли не каждому кто вступал на поле битвы; а напротив него скрытая прозрачной вуалью, стояла слепая, с волосами из змей, Тайра — сопровождающая ушедших в чертоги старца. Безжизненный камень отражал идеальные пропорции тела и прекрасного лица, заставляя любого, кто устремлял свой взор ввысь преклонять голову перед этой ледяной красавицей.
Когда-то, в здешнем храме среди пятидесяти с лишним созвездий, люди чувствовали себя в полной безопасности и, растворившись в немой мольбе, мысленно просили звезды даровать им счастье и спокойствие. Сейчас былая атмосфера превратилась в пыль, навсегда затерявшись среди трухи прошлых лет.
Неро вступил на ступень осторожно, так, словно под ногами горело раскаленное пламя. Статуя многоликой Ваоры с отколотой рукой и изрядно потемневшая от времени — с укором взирала на непрошенных гостей.
— Ну что же ты, смелее…колдун, — Неро почувствовал, как на лице оборотня возникла довольная ухмылка.
Партилье в отличие от хозяина так и не решился сделать следующий шаг. Уже давно мертвое сердце не пронзала странная боль, заставившая его остановиться. Когда-то, очень давно, стоя на коленях, несчастный слуга, ночи напролет молился Ваоре, чтобы она позволила ему снять злосчастное кольцо. Вскоре мольбы стихли, а на их смену пришло разочарование. А позже разочарование померкло, и возникла слепая уверенность, что созвездия не в силах помочь ему. Проклятие слишком сильно поглотило его и великая Ваора не собиралась идти на встречу к жалкому негоднику, который, по сути, сам выбрал свою судьбу.
Колдун сделал несколько опасливых шагов и остановился, не смея идти дальше, будто неведомая сила специально не пускала его в святую святынь.
Среди каменных скульптур пробежали две серо-зеленных ящерки, задом наперед, и скрылись под каменной твердью. Партилье заметил на лице Нава испуг. Его господин действительно боялся перемен — коварных и не имеющих закономерного объяснения.
Колдун осторожно сел на одно колено и легко поймав одну из ящерок, покрутил ее в руке и отпустил. Бег в обратную сторону продолжился. Неро посмотрев на оборотня, с грустью произнес:
— Это храм Рока. Единственного среди богов, кто не затерялся в сонме звездных покровителей. Помнишь, как в честь него в городах устраивались ночные гуляния, а потом проходили турниры магов.
Нав кивнул. Он помнил все до мелочей — времена великих празднеств и безмятежного веселья. Тогда еще никто не знал о его животной сущности. И он был счастлив. Нахмурив лоб, Нав недовольно зарычал, отгоняя прочь навязчивые воспоминания.
Могучая фигура Рока стояла посередине зала, и солнечные лучи мягко освещали испещренное шрамами лицо божества. Безжалостное. Злое.
Его взгляд был устремлен к звездам. Неро подошел к статуе и посмотрел в небо — там, среди мягких, словно перина облаков красовалась большая пурпурная точка; и не было в этой дневной звезде ничего доброго и радужного, ее острые грани, разрезая пространство, изо всех сил стремились к земле.
— Теперь ты понимаешь? — вкрадчиво поинтересовался Нав.
Колдун молчал. Зато внезапно обеспокоено заговорил Партилье:
— Патрон, я не хочу здесь оставаться…Это плохое место, очень плохое место. Клянусь звездами, нам не стоит здесь находиться.
Колдун развернулся так резко, что слуга отшатнулся и, споткнувшись, повалился на землю и в мгновение ока, неведомая сила подхватила его и отшвырнула на порог храма.
Неро с гордостью посмотрел на свои руки. С языка сорвалась одна единственная фраза:
— Сила!
Он вновь чувствовал ее. Всю полноту и мощь, будто окунулся в океан, возникший внезапно среди безжизненной пустыни.
Глупая луна, довольно ухмыляясь, смотрела на меня сквозь каменное окошко нового жилища. Напыщенная и самодовольная она чудилась мне немым судьей — я просто ненавидел ее.
И мольбы мои были абсолютно напрасны. И великое небо, которое так грозно нависало над нашим хрупким миром, и нелепые светила красующиеся на небе — они ни чем не могли помочь мне.
Грустно вздохнув, я перестал молиться.
Коварная судьба, могущественная сила, непоколебимая власть — все, что мы привыкли приписывать этим несуществующим богам, развеялось прахом.
Я опустил взгляд и, перевернувшись на другой бок, уставился в холодную стену камеры. Даже ледяное безразличие моих немых стражей, казалось сейчас роднее, звездного мерила.
Почему так выходило? Мир рушился в одну минуту и создавался вновь — но на этот раз он стал более жестоким и безжалостным. Может быть, если бы король и вся его безмозглая челядь прислушивались к моему господину, этого бы не произошло?
Хотелось в это верить. Верить и мечтать, что все вернется на круги своя.
Ворочаясь, я вновь уловил надменную ухмылку круглолицей уродины, окруженной мириадами безмолвных звезд. Уже который день я взирал на их острые шипы, пытаясь понять: чего они хотят? К чему этот немыслимый круговорот?
Еще в приюте меня убеждали, что от любого несчастья нас уберегут небесные покровители! Только бесчисленные и искренние молитвы буду услышаны ими! И лишь в крайних целях стоит прибегать к их помощи!
Какая глупость. Бесчисленные имена звезд, созвездий, легенды и удивительные сказания. Я закрыл глаза. Не хотелось смотреть на этот фальшивый мир над головой. Да и зачем, если сейчас, над всеми нами было только одно созвездие. Созвездие Ластра, служившее для всех нас воротами в мир угрюмого чудовища по имени — Смерть.
Я зло ударил кулаком в стену и, поморщившись от боли, затряс ушибленной рукой. Наверное, нервы совсем сдали.
Стены стали давить с новой силой, не оставляя меня в покое. Вскочив, я заметался словно разъяренный тигр в клетке. Откровенно говоря, это выражение вполне соответствовало действительности. С одной только разницей — тюрьма Арнак была куда страшнее обычных железных прутьев. По сути, я не был пленником, имел свою просторную комнату, мог свободно передвигаться по огромному выступу, но на этом моя свобода и ограничивалась.
Каменный балкон, который кругом обвивал одну из двух башен Арнака, являлся своего рода ограниченным уровнем, отведенным моей скромной персоне.
Раньше я больше смерти боялся что, совершив какое-нибудь воровство, обязательно попаду в самую страшную тюрьму Итарги, а оказавшись здесь, мгновенно смерился, так как только человек умеет смеряться с безысходностью.
Всего лишь пять дней, диаметрально переменили мое представление о жизни. Да и какая разница, где ожидать конца света — на земле или укрывшись среди хмурых серых облаков?
Я осторожно подошел к краю каменного выступа и опасливо посмотрел вниз. Пугающая мгла, словно древнее чудовище облизывало стены башни, время от времени, впиваясь своими щупальцами в багровые камни.
Откуда-то издали послышался пронзающий вопль, заставивший меня в ужасе затаить дыхание. Здесь не часто приходилось слышать посторонние звуки, ведь у заключенных не было возможности общаться между собой.
Полумрак рассек пронзительный свист. Я заметил, как среди дымчатых лоскутов густого тумана мелькнула, чья-то огромная фигура. Стремительнее орла она взмыла ввысь, оставляя за собой длинный след, и полетела к едва различимым контурам соседней башни.
Истошный вопль вновь заполнил мрачную пустоту.
Нет, это была не птица. Птицы сюда не долетали, как впрочем, и все живое — только растворяющийся в безмолвии шум воды, и тот с каждым днем становился все призрачнее.
Я вновь с нескрываемым любопытством вгляделся в очертания соседней башни.
Крик не повторился. Тишина вновь окутала мрачные владения Арнака. Видимо крылатые стражи тюрьмы быстро усмирили отчаявшегося заключенного.
Крылатые Тайраны — так кажется, звали их те, кто с упрямым фанатизмом верил в существование Арнака. Если бы они только знали — насколько правы.
Откуда взялись в Итарге эти мерзкие чудовища, не ведают даже седовласые архивариусы Альира. Поговаривали, что жуткие твари — это осколки небесных светил низвергнутых на землю, чтобы приводить в ужас неверных сынов, отрекшихся от небесных покровителей. Не знаю: так или нет, оно было на самом деле, но именно здесь Тайраны выполняли роль беспрекословных стражей, пресекающих любые попытки узников на побег.
— Что? Ищите отступника?! Да пошли вы! Летите сюда! — в отчаянье выкрикнул я в пустоту и зло отмахнулся в сторону каменного соседа.
Безумная выходка тут же охолодила мой пыл. Неужели я решил встретиться лицом к лицу со смертью. Треклятая Ластра, не зря ты нависла надо мной, будто карающий меч.
Эхо разнесло мои слова по округе так далеко, что только глухой не услышал этот отчаянный призыв. По спине побежали мурашки. Лучше бы я спрыгнул вниз, разбившись об острые камни. Все легче, чем обреченно выжидать крылатых убийц.
Тишина поглотила последний отголосок уже не моего, а какого-то чужого голоса. Я замер стараясь не слушать бешеное биение собственного сердца.
Неужели мне повезло, и я не обрушил на себя гнев стражей?!
Еще мгновение и мир вокруг меня медленно погрузился в кромешный туман.
Осторожно выдавив из себя вздох, я сделал шаг назад. Внезапно серая пелена, открывшись, словно смертельный занавес показала огромное перепончатое крыло. Я в ужасе застыл на месте. Страж был так близко, что я мог дотронуться до него рукой. Огромные иссиня-черные крылья властно окружили меня. Я видел перед собой только непроглядный мрак.
Огромное чешуйчатое тело вызвало во мне жуткий приступ отчаянья. Звериная морда, практически неразличимая в темноте, обнажила зубы, и я услышал неимоверный, разрывающий все и вся вой. Ударившись о стену, я упал на спину. Стоило ли уповать на небесных покровителей или иное невероятное спасение — я не знал — но внезапно мне стало очевидным одно: Арнак не терпел к себе подобного отношения.
От безысходности, я посмотрел ввысь. Балкон был пуст. Наверное, мне стоило плакать и рыдать от счастья — страж дал заблудшему узнику еще один шанс.
Непроглядная пелена все также мирно и вольготно обволакивала старые, кое-где осыпавшие стены, а почти мертвая тишина еще доносила до обостренного слуха едва различимый шепот моря, и мое напуганное сердце продолжало поддерживать в своем хозяине хрупкую как само небо жизнь.
Я медленно поднялся и в очередной раз осторожно подошел к краю выступа. Фиолетово-синяя дымка вальяжно тянулась ввысь — туда, где среди серой вуали облаков, уже совсем близко, почти у основания созвездия смерти, горела пурпурная звезда.
Закат выдался бесконечным, словно он нарочно старался подольше задержаться на быстро темнеющем небе. Король стремительным шагом двигался к намеченной цели и его не страшила излишняя уверенность и безрассудство. Таким как он не присуще сомневаться в собственных поступках и в отчаянье искать поддержки и ждать дельного совета.
Свечи одна за другой гасли вслед Его величества, и казалось, что невидимые слуги и здесь, в самой дальней башне, трепетно опекают своего бесстрашного повелителя.
Внезапно, король остановился. Кинул через плечо косой взгляд, словно почувствовал чье-то присутствие, и не сказав ни слова, двинулся дальше.
Дверь в заброшенный зал открылась сама, будто по мановению ветра. Король, не раздумывая, шагнул внутрь. Мрачные углы зала освещало несколько тусклых свечей.
— Добрых ночей и светлых дней Его величеству! — нараспев произнес голос.
Канль де Оль вздрогнул, но его испуг пропал также внезапно, как и появился. Король нахмурил брови:
— Что за глупая идея, встречаться в подобных местах. Я что похож на пустынного вора, страшащегося своего обличия? Что скажешь, Нед.
Придворный звездочет погладил короткую аккуратно стриженую бороду и добродушно улыбнулся.
— Я и не думал ни от кого прятаться, Ваше величество. Просто вам прекрасно известно, как наши замечательные повелители силы умеют трактовать неугодные им слова. Раз, — звездочет ловко щелкнул пальцами, — и ты уже заговорщик. Два, — вновь раздался звонкий щелчок, — и ты предвестник несчастья и великих бед.
— А ты к таким себя не относишь? — с издевкой поинтересовался король.
— А это как будет угодно Вашему величеству, — легко парировал звездочет.
В полумраке зала королю трудно было разглядеть лицо придворного мудреца или Глядящего за небом, как его прозвали в народе. А стало быть, оставалось только внимательно прислушиваться к каждой фразе, быстро растворяющейся в тишине.
Затянувшееся молчание, как было принято по этикету, нарушил король:
— Если ты хотел поговорить наедине, зачем привел с собой своего ученика?
Нед не Клут кинул взгляд на мнущегося возле стены невысокого, сильно сгорбленного мужчину, который от нахлынувшего страха, был неспособен вымолвить ни слова.
— Это, Карвин, Карвин Глид. Смышленый малый, хоть и безграмотный. — Звездочет разочарованно цыкнул.
— Так вот и взял бы, кого посмышленее, да помоложе. В его возрасте ни одна наука в голову не полезет, — отрешенно буркнул Канль де Оль.
— Небо покажет, — многозначительно ответил звездочет.
Король сделал несколько шагов к старому, украшенному трещинами резному трону, и с отвращением прикоснувшись к пыльному бархату, разочарованно выдохнул.
— Все в мире тлен. Из праха восстаем…
— В прах обратимся, — докончил за него звездочет.
— Пустое, — как то отрешенно произнес король, и отогнав от себя ненавистные мысли, добавил: — Так зачем же ты все-таки звал меня, повелитель неба?
— Я хотел указать на некоторые ошибки… Если позволит, Ваше величество, — осторожно начал Нед не Клут.
И не успев договорить, он наткнулся на непреодолимую стену непонимания.
— Ошибки? Указать? — не слишком ли ты забываешься звездочет. — Или подобные фразы тебе нашептали звезды? Неужели ты решил стать, святым служителем звезд?
— Я не хотел обидеть, Ваше величество, но… — попытался оправдаться звездочет.
— Что но? — продолжая нервничать, вновь перебил его король. — Я ценю твои звездные карты и истории о тайнах ночного неба, но не более того… Мы исправно приносим дары и молитвы, строим храмы… Скажи, что же тогда не так?
— Многое, Ваше величество. Звезды не терпят, когда допускают ошибки. И те, кто нам покровительствуют, вскоре могут с легкостью отвернуть свой взор. И тогда мир измениться навсегда. Храмы разрушаться, а реки и моря покажут свое дно, горы превратятся в развалины, а…
— Хватит! Я требую, замолчи! — взревел король. — Я запрещаю тебе произносить подобную ересь. Слышишь, не смей…
— Как будет угодно, Вашему величеству, — низко поклонившись, ответил звездочет.
Ученик Неда не Клута попытался повторить хитроумные движения своего учителя, но неуклюже поскользнулся и едва не упал. За что незамедлительно получил от звездочета заслуженную оплеуху.
Король раздраженно отмахнулся рукой, и две высокие тени скрылись в полумраке мрачного зала. Послышался скрип и звук закрывающейся двери.
Его величество Канль де Оль, еще долго стоял один среди серых стен, задумчиво взирая зеркальным взглядом, вслед ушедшим звездочетам. В его глазах читалась тревога и обреченность, словно впервые в жизни король не знал, что ему делать и как уберечь королевство от надвигающейся опасности. Даже если великие звезды и не допустят беды, и его верные подданные смогут еще пару лет жить, не ведая страха, пророческие слова господина звездочета рано или поздно обретут жизнь и тогда мир неизбежно падет в тартарары.
Королю ужасно не хотелось в это верить.
Если терпеливо научиться слушать тишину можно узнать много интересного. Не так давно я смог различить, как в соседней башне хлопнула тяжелая кованая дверь, и скрипнул плохо смазанный засов. Чуть позже, на море, до которого была не одна лига, начался сильный шторм — я ощутил мощные удары волн и взволнованные крики чаек. Наверное, именно так чувствует себя человек полностью лишенный зрения. Охватить весь мир руками не возможно, а вот дотронуться до каждого нового, и такого интересного звука, не так сложно, если ты полностью слеп. Нужно только желание и время, которого у меня сейчас было более чем достаточно.
Я осторожно поднял крохотный камень и бросил его в океан мрака.
Возникший звук сразу же потерялся. Я повторил напрасную попытку. Однако тишина оказалась сильнее.
Кто бы мог подумать, что я встречу конец мира на краю обрыва, лишенный малейшего шанса на спасенье.
Глупец.
Я швырнул третий камень инстинктивно.
Неужели я решил, что если бы мне удалось покинуть Арнак я смог бы спастись от неминуемой гибели?
Мир уже не изменить. Никому. Ни храбрым 'Стальным волкам', ни всесильным магам.
Вчера я слышал, как за стенами возросло беспокойство. Отдельные крики, тревожные голоса, ругань. Видимо даже могущественные стражи чувствуют скорое приближение смерти.
Беловолосые дознаватели пытающиеся добиться правды от тех, кто преступил закон, не в силах противиться судьбе.
Неужели они этого не понимают?
Я фыркнул и посильнее обхватил согнутые в коленях ноги. Меня стало сильно знобить.
— Эй, новенький!
Я не сразу понял, что ко мне обратился чей-то голос. Мираж или игра моего больного воображения? Возможно, просто болезненное помешательство.
Не веря самому себе, я весь обратился в слух, отчего страшно зазвенело в ушах.
— Ты тоже это чувствуешь или я один такой прозорливый?
Не спеша отвечать, я встал с пола и осторожно посмотрел по сторонам, пытаясь определить — где находится собеседник.
— Брось дурить, все равно не увидишь…Лучше ответь: ты тоже чувствуешь эту беду? — более требовательно, но все также вкрадчиво спросил голос.
— Да, — осторожно произнес я, отчаявшись подтвердить свою догадку по поводу безумия.
— Ну, так что? Да или нет?! — заволновался незнакомец. — Неужели так трудно ответить более конкретно?!
— Что ответить-то? — с трудом разбирая быструю речь собеседника, уточнил я.
Откуда-то сверху, а может снизу, послышался протяжный вздох.
— Святые небеса, как же мне не повезло. Новый сокамерник за столько месяцев, лет, и тот не может двух слов связать.
Я внимательно вгляделся в высоту башни, а затем, опустив глаза, только сейчас заметил, что чуть ниже, расположен еще один уровень каменного выступа. Он казался таким близким, что я невольно протянул руку, но призрачный туман, вмиг рассеял иллюзию.
Мой собеседник разразился гадким хлюпающим смехом.
— Ты что видишь меня? — обиженно спросил я.
— Ты только пару дней слушаешь тишину, а я уже несколько тысяч дней. Поверь, за такое время ты сможешь научиться видеть своими ушами такое, что тебе и не снилось, — попытался объяснить голос.
— Но почему ты не заговорил со мной раньше? Я вел себя тихо? Ты меня не слышал?
— Почему же не слышал? Прекрасно слышал. Ты появился здесь три серых тумана назад. Просто я не спешил затевать с тобой беседу…Как говориться растягивал удовольствия. К тому же надо было узнать, что ты за человек. С 'плохими', я обычно остаюсь нем.
Мне показалось или этот говорливый тип оказался полным безумцем. Молол без умолку, и все о пустом. С другой стороны: какая разница. В любом случае выбора у меня не было — сходить с ума вдвоем или в одиночку.
— Скажи, а что означает три серых тумана? — любопытство стремительно рождало в моей голове вопросы.
— Здешняя мера исчисления. Как на воле — там день, здесь туман. Если ты не заметил, он здесь постоянно меняется, но, к сожалению, никогда не проходит.
— Почему?
На мгновение голос исчез, словно его никогда и не было. Но я чувствовал — разговор незакончен.
— Почему? Почему?! — донеслось снизу. — Спроси у этих Крылатых. Они тебе с удовольствием поведают все тайны Арнака.
Злорадное хихиканье наполнило сгустившуюся мглу.
— Скажи, за что ты здесь? — не удержавшись, начал было я, но голос раздраженно остановил меня.
— Не спрашивай…Я не люблю вести столь откровенные беседы после нескольких туманов. Понимаешь — не доверяю. Эти беловолосые могут специально подговорить тебя! Я слишком важен для них.
— Но ведь я даже не говорил с ними, — попытался объясниться я перед сокамерником. — Ни разу! Понимаешь. Сейчас такое твориться, им сейчас не до меня!
— Нет, — твердо ответил голос, произнеся это так, словно каждый кирпичик подслушивал наш разговор, а из тумана следили тысячу заинтересованных взоров.
Мне показалось, что мой собеседник хотел сказать еще что-то, но, к сожалению, так ничего и не услышал. Голос бесследно растаял в тишине.
Еще несколько туманов я безуспешно пытался докричаться до внезапно исчезнувшего приятеля, порой ловя себя на страшной мысли, что нет никакого собрата по несчастью, а я просто-напросто медленно но верно, схожу с ума. Меня даже перестали беспокоить ужасные стражи. Я без устали продолжал слушать тишину, но вместо этого не смог уловить и малейшего шума моря, словно мои уши, раз и навсегда, отказались доносить до меня привычные звуки.
Две ночи я, сам не свой, шагами мерил каменную комнату, преследуемый ночными кошмарами, практически не спал. На третью, толи день, толи ночь, я все-таки смог успокоиться. Мне приснился странный сон. Один из тех, что беспардонно врывался в мои безмятежные грезы о звездной долине. Непонятные, чуждые моему сознанию воспоминания, будто специально пытались перевернуть и без того пошатнувшуюся реальность.
Наверное, я, как и окружающий меня мир, потихоньку лишался рассудка. Изъеденные временем огромные, источающие лишь мерзкий холод камни оказались живыми. Едва различимые неровности и шероховатости, наспех промазанные швы и грани, менялись: каждую секунду, минуту, час. Или проще сказать — туман.
Я не сразу понял это. Глаза болели, и тишина предательски давила на виски повергая в безумие.
Но мне было все равно.
Я продолжал, не отрываясь, смотреть на творившееся вокруг сумасбродство. Камень менялся. Он тек словно огромная и вальяжная река. Крупицы потоком осыпались вниз, бесшумно, словно все это происходило не у меня на глазах, а в больной голове.
Стена превратилась в водоворот, засасывая и бесследно поглощая мое внимание. Трещины и расколы сминались и исчезали в серой мгле, не в силах противостоять неведомой силе. Подавшись вперед, я, не веря своим глазам, попытался дотронуться до стены. Раньше, почувствовав невероятный страх, я никогда бы не решился на это, а теперь во мне просыпался незнакомый и чуждый интерес, который оказался во стократ сильнее всяких предрассудков.
Они меняли свою форму — длинные и продолговатые, превращались в крохотные осколки.
Внезапно из водоворота появилась странная высоченная фигура. В первый миг, в голове возник образ самого настоящего палача, с легкостью разрубающего на куски человеческие тела. Бесцветный балахон, скрывал лицо здоровяка. Руки он держал скрещенными на груди, словно служитель храма небесных светил.
Оказавшись в середине моей камеры, он остановился.
Ни топора, ни острого клинка я не заметил. Однако и без этих смертельных предметов, образ немого убийцы не рассеялся.
Сердце заколотилось в бешеном ритме. Будто затравленный зверь я на карачках пополз прочь от надвигающейся опасности.
— Нет смысла!
Я определенно сходил с ума. Голос звучал в моей голове, повторившись несколько раз омерзительным эхом.
— Я ни в чем не виноват! Я не сделал ничего предосудительного!
Наверное, мне не стоило говорить этих слов, но отчаянье, навсегда поселившееся в моей голове, заставляло совершать достаточно непредсказуемые поступки. Во что бы то ни стало, я пытался оправдаться, вымолить себе спасение. Но стражу эти слова были неинтересны. Мою судьбу уже давно решили совсем другие люди.
— Мне, все равно. Пора.
Голос источал равнодушие и холод здешних стен.
Страж Арнака указал на свет, в конце возникшего в стене, коридора. Я беспрекословно подчинился.
Когда я сделал шаг в пустоту из моей камеры, послышался издевательский смех сумасшедшего сокамерника. Кажется, один он знал, какая участь ждет меня впереди.
Не ощущая за собой, ни дыхания, ни тяжелых шагов великана, я продолжал медленно идти по бесконечному коридору. Стены освещал бледный свет багровых камней, которые вырастали из холодной грязной тверди острыми клыками.
Каждый шаг отзывался в моем сердце тревожным набатом. Ощущение приближающейся смерти не оставляло меня ни на секунду, и росло с неимоверной силой.
С другой стороны, какая разница, когда отправиться на небеса? Погибнуть сейчас или через пару недель? Мир неумолимо погружался в губительный омут, и мне, не суждено было этого лицезреть. Мои часы отсчитывали последние мгновения.
По стенам неторопливо стекали извилистые струйки воды, исчезая в многочисленных темных расщелинах. Трещины извилистой змеей тянулись до самого верха, паутиной окутывая потолок коридора.
Я не сразу заметил этого, но когда мой взгляд остановился на огромном расколе, бесчисленные изъяны коридора стали настырно лезть наружу. Ноги сами собой встали на месте.
Внезапно я понял, что на самом деле происходит здесь.
Арнак умирал!
Умирал быстро и неизбежно, на глазах тех, кто из года в год, из века в век, хранили боль и тайны заключенных.
Эти древние стены словно говорили со мной, жалуясь и моля о помощи. Меня — обычного слугу звездочета. По телу пробежал едва ощутимый холодок, наполняя страхом тысячи, нет, десяти тысяч заключенных. Некогда грозная и непреступная башня, сейчас выглядела не лучше согнутого и изуродованного жизнью старика.
Я сделал еще несколько шагов и вновь остановился. И опять ощутил страх. Но на этот раз он исходил, не от холодных безжизненных стен. Страх был за моей спиной. Вечный страж Арнака сейчас, в первый и последний раз в жизни, боялся заключенного башни. Застыв в замешательстве, он внимательно следил за мной не в силах двигаться дальше. Подтолкнуть меня в спину. Причинить боль.
И впервые в жизни я ощущал свое превосходство. Невидимое, но вполне реальное.
…Кто-то говорил, что две высоченные башни, которые были выбраны в качестве самой страшной тюрьмы Итарги, выросли из-под земли. Ходили слухи, будто Арнак собирали по крупицам хранители металла, вечные труженики и бесспорные мастера своего дела. Те, кто еще верил в удивительную силу звезд и приносил дары в храмы могущественной Ваоры, считали, что Арнак создали сами светила. И башни, рассекая небеса, были ниспосланы к нам, как символ спасения от неминуемого зла.
Наверное, чем больше столетий проходило с момента создания башен, тем невероятнее и разнообразнее становились слухи, каким удивительным способом Итарга заполучила эту непреступную цитадель для содержания самых жестоких врагов королевства.
Если бы они все знали, как ошибаются…
Высоченные башни, остроконечные шпили которых уходили высоко в небеса, теряясь среди мрачных, иссиня-черных облаков, стояли на самом краю, вблизи Мертвого моря.
Там, где на песчаных пляжах всегда ветрено и одиноко. Там, куда затравленные жизнью кочевники боялись пригонять свои племена, а местный люд считал себя прокаженным — возвышались два одиноких столпа власти Арнака.
Две башни соединял широкий шлейф. Именно там пытали и лишали жизни обреченных узников Итарги. Изнемогая от ужасной боли и отчаянья, безумные крики, вырываясь наружу, тонули в призрачном тумане, окружающем ужасные башни: и никто был не в силах выдержать этот душераздирающий звук.
Никто не мог догадаться, что башни являются единственным и неповторимым источником силы, рожденным тысячей предсмертных криков и страданий. Лишь одному единственному человеку было под силу обратить чужую боль в собственное превосходство.
В ту ночь никто не осмелился бы оказаться рядом с этим проклятым местом, и только испуганные людишки, жившие в ветхих лачугах трепетно молились своим богам за сотни лиг ощущая присутствие страшного человека.
ОН пришел из далеких земель и прожил среди жителей королевства, долгие годы, изучая их быт и особенности. Меняя свои обличия, словно перчатки, ОН не привлекал к себе лишнего внимания, терпеливо приближаясь к намеченной цели.
…Подойдя к спокойным волнам, ОН осторожно коснулся прохладной воды, и всплеснув руками, довольно улыбнулся. Ему безумно нравилась сегодняшняя ночь: долгая и беззвездная. Руки плавно взмыли вверх, и серая пелена змеей поползла вверх, опутывая каменистый берег моря.
На ЕГО лице выступила испарина. Сейчас ЕМУ ужасно недоставало собственной силы, и никто иной не мог одолжить хотя бы крупицу живительной энергии. Призрачная дымка слишком неохотно расплывалась над поверхностью воды, осторожно касаясь покорных волн. Мгновение, и пелена потянулась ввысь, словно стрела, пущенная умелым стрелком, она, ощутив свободу, набирала скорость.
Эфемерный морок расползался вширь, обретая вполне понятные контуры массивного здания, в изголовье которого возникли две острые башни.
Лишь на секунду на ЕГО лице возникла довольная улыбка. И вновь радость сменилась болью. Испарина покрыла лоб и виски таинственного скульптора. Длинные и костлявые пальцы тряслись от напряжения, выпуская из себя новый поток магического тумана.
Очертания проявлялись все отчетливее, и вскоре, уже можно было различить огромные неровные камни, зубчатые стены и узкие темные окна.
А между тем здание продолжало выситься и разрастаться. Серый туман потянулся чуть выше, а из-под него возникли каменные стены, вросшие в каменную твердь. Башни были уже в небесах, когда туман сгустился и, поднявшись туда, где охотятся зоркие орлы, завис непроглядным облаком.
Только теперь ОН позволил себе остановиться и перевести дух. Замок рос уже сам, без посторонней помощи. Каменные стены становились толще, а огромный отвес покрывался острым оскалом.
ОН сделал несколько шагов назад и, пошатываясь, обессилено упал на песок. На ЕГО лице застыла удовлетворенная улыбка. Все шло так как надо и ОН был горд своей работой.
Тяжелый взгляд воина проводил дознавателей, послав им вслед кучу проклятий. Идарго не умел и не желал проигрывать, тем более, сейчас, когда времени было в обрез, а необходимость в этом парне возросла в несколько раз.
Но судьба сегодня не благоговела 'Стальным волкам'.
— Капитан, — внезапно раздался голос Хелер.
Идарго обернулся, уже чувствуя чужое присутствие.
На расстояние полета стрелы прямо посредине наезженного тракта стоял мужчина. Высокий, худощавый, он выглядел невероятно усталым. Держа под уздцы коня, путник медленно двинулся вперед.
Идарго пристально вглядываясь в знакомый силуэт, ощущал, как набатом бешено бьется сердце.
— Хард, — только и смог вымолвить Би гер, первым узнав 'брата'.
Лицо путника казалось земляным, безжизненным — но вымученная улыбка говорила об обратном. В этом человеке еще теплилась жизнь.
Взгляд скользнул по каждому из воинов и остановился на Идарго.
— Долгих дней, капитан, — хриплым голосом произнес Хард Зи.
— Огненные реки Сарда не по тебе! — не скрывая радости, ответил Идарго.
Воины обнялись.
Рок решил преподнести сегодня 'волкам', хотя бы один приятный сюрприз.
Позже, возле костра, Хард Зи рассказал историю своего чудесного спасения. Рана, полученная в трактире 'Придорожном весельчаке' от Нава, не оказалась смертельной, а след оборотня привел его на этот тракт.
Идарго слушал внимательно, мрачнея на глазах. На их пути вырисовывался еще один коварный противник.
Только Рок был способен преподнести радостную весть, омрачив получателя известий, последующими неприятностями.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась 'волчица'.
— Сейчас уже лучше, спасибо, — отвлекшись от разговора с капитаном, ответил Хард Зи.
Та ночь выдалась долгой. 'Волки' делились предположениями, сомнениями, страхами. Но единственный вопрос, который так и остался без ответа — это спасение слуги звездочета.
Курт был важен для Идарго. Не объясняя причины, капитан быстро убедил воинов, что им необходимо вызволить юношу из Арнака. Беспрекословно доверяя своему командиру, Би гер и Хелер Мун молча согласились. Хард Зи лишь развел руками, сообщив, что подобное просто невозможно.
Но Рок в этот лунный цикл был непредсказуем. И кто знал, какие сюрпризы он припас на завтрашний день.
Практически все небо затянули седые, словно борода старца тучи, скрыв от случайного взора серебряные созвездия. Предательский ветер налетел внезапно. Стремительно задув костер, он заставил перелесок, застывший у дороги, ожить, зашевелиться и жалобно заскрипеть в преддверии бури.
Тучи быстро рассеялись, став похожими на разрезанные лоскутики, будто на небе поработал искусный портной.
Ветер, становясь злее, открыл взору уже пурпурную звезду, которую он словно специально хотел вырвать из темно-синей палитры ночного неба. Завывая и путаясь между деревьев и невысоких кустарников, силясь в бессмысленных потугах, стихия все-таки затихла.
Звезда, вальяжно замерев в самом центре серебряного бисера небесных жемчужин, была непобедима.
Идарго осенил себя знаком покровителей, печально посмотрев на созвездие Рока.
Нет, он был не в силах помочь бедным детям Итарги. Обреченные сыны этого бренного мира, обязаны сами решать подобные проблемы, не надеясь на помощь Всевидящих.
Задумчиво почесав подбородок, Идарго вновь ощутил невероятное биение сердца.
Ночная свежесть, помимо неповторимого лесного аромата, принесла с собой запах предстоящей битвы. Битвы, к которой 'волк' шел всю свою жизнь. Именно в ней он сможет решить свою судьбу и судьбу всей Итарги, не надеясь ни на милостивую Ваору, ни на коварного Рока. Одним взмахом меча будет решено многое. И он навсегда сможет победить забвенье, обретя вечную славу в сердцах сотни тысяч людей.
Услышав мысли воина, огромная звезда, надменно усмехалась его наивным мечтам. Да и как можно было поверить, что простой смертный в силах противостоять самим небесам.