Когда вернулись в поместье, я приказал Герасиму покормить и напоить лошадку, но бричку пока не распрягать. Староста Щукин ушел в село под большим впечатлением после разборок на ерике, да и у меня до сих пор руки тряслись. Я вполне осознавал, что такое неуправляемая толпа и каких бед она способна натворить…
Аглая уже накрывала стол в беседке. Прасковья улыбалась как майская роза и крутилась рядом, в том самом цветастом сарафанчике, что я ей купил. Я отозвал девку в сторонку:
— А где бабка Ефросинья?
— Только недавно вернулась, спит без задних ног.
— Куда ходила?
— В Антоновку, зачем — не докладывала.
— Пойдем-ка, Прасковья, поможешь мне…
Мы поднялись на второй этаж, в спальню. Я хотел чтобы Прасковья смазала подсохший рубец на плече, но девка все неправильно поняла. Как только я стянул сюртук и рубашку, она обняла меня сзади и прижалась упругой грудью.
— Я так соскучилась, Андрей Иванович… что это⁈
Прасковья удивленно посмотрела на повязку.
— Сними повязку и смажь рану.
Пока Прасковья помогала, я заметил небольшую дверную щель, сквозь которую осторожно подглядывала бабка Ефросинья. Старуха хмыкнула и тут же плотно прикрыла дверь.
— Андрей Иванович, это от пули или ножа?– тихо спросила Прасковья, накладывая свежую повязку.
— Веткой поцарапался.
— Выздоравливайте, мой дорогой Андрей Иванович!
— Ладно, пойдем обедать, я голоден как черт!
Девка сразу побледнела:
— Барин, не упоминайте нечистого вслух!
— А ты, значит, суеверная?
— Не знаю как у вас в Петербурге, но у нас к такому серьезно относятся. В прошлом году в селе один пришлый жил. К Семенихе похаживал. Парень непьющий, но одевался как нищета. Она ему то рубашку зашьет, то картуз. А однажды заметила, что у пришлого ботинок прохудился, сняла ему ботинок — а там мохнатое копыто. Семениха сразу подскочила, схватила с красного угла иконку Богородицы и к пришлому. Он выскочил как ошпаренный из избы… С тех пор его в селе больше никто не видел…
— Да… очень занимательная история. Пойдем лучше во двор.
— Я пока в село сбегаю, совсем ненадолго.
Аглая всегда готовила вкусно и с душой. Обед оказался по-настоящему праздничным: свежий густой борщ, запеченная баранина с зеленью, рыбьи котлеты с чесночком, румяные прожаренные рябчики и соленые огурчики.
— Барин, как сердцем чувствовала, что сегодня приедете…– вздохнула Аглая.– С утра решила наготовить побольше…
Девка принарядилась в новое бежевое платье, волосы аккуратно собрала в пучок на затылке. Глазки так и блестят.
— Успешно съездили в город, Андрей Иванович?
— Вполне.
— Иди, Аглашка, дай человеку поесть…– прогнал племянницу Прохор.
— Как считаешь, Прохор, что у Гарина на уме?
— Я же вам говорил, сосед наш — змей лютый. Наверняка обиделся, что вы земли ему не уступили…
— Обойдется. Сегодня поеду, поговорю с ним по душам.
— Может еще мужиков возьмете?
— Да успокойся ты… он же не Дон Корлеоне…
— А кто такой Дон Корлеоне?
— Литературный персонаж. Крутой мафиози…
— Маф-фиози…– медленно, нараспев произнес Прохор.– Барин, ну хоть Матвея с Селифаном возьмите.
— Да что ты заладил! Мы же цивилизованные люди, думаю, сумеем договориться…
По дороге, пока бричка тряслась на грунтовой дороге вдоль раздольных полей, я предавался размышлениям. Если подумать, русский помещик и есть полноправный властитель российских земель. Он правит, холит и карает, будто скандинавский ярл. Это настоящая глыба, рожденная из самых недр земли русской и взращенная вековым самодержавием. И радость крепостному мужику, когда помещик разумный и с понятием, справедливый и добросердечный, но когда барин самодур — то горе и поместью, и всякому крепостному от мала до велика…
Гаринское село Песчанка раскинулось вдоль реки всего одной улицей. Каменный особняк помещика стоял на возвышенности, окруженный вековыми дубами-колдунами. Дом добротный, с железной крышей и большим балконом. Я заметил, что подъехать к воротам усадьбы можно только по насыпной плотине. Но дорогу к преграждал шлагбаум из бревна, рядом скучал рыжебородый мужик в картузе с длинной рогатиной. Шлагбаум невозможно никак объехать, внизу канавы с водой, еще не сошедшей после весеннего половодья.
Герасим остановил бричку у шлагбаума. Мужик в картузе подошел и виновато сказал:
— Извиняйте, барин. Наш помещик приказал сегодня никого не пускать, особенно вас.
— Тогда передай Гарину: если кого увижу возле ерика — казню.
— Хорошо, так и передам.
— Тебя как зовут, рыжий?
— Тимофей Плотников.
— Вот что, Тимофей, ваш барин водкой мужиков угощал?
— Третьего дня выкатил бочонок, попотчевал, слава Богу, мы даже и не знаем, что за праздник…
— Праздник этот я устроил, выиграл денег у вашего помещика и наказал угостить мужиков.
— За это спасибочки превеликое. Молва о вас идет, барин, что вы человек светлый и незлобный…
— Да, прямо ангел без крылышек…– рассмеялся я.
Оказывается, можно стать популярным и без всяких социальных сетей.
Тимофей вздохнул:
— Сказать по совести — наш помещик злой как абрек, и барчонок его такой же. Но и ослушаться барина мы не можем. Половина мужиков с радостью к вам бы пошли, если бы перекупили, но Гарин открепную точно не даст…
— Тимофей, я не хочу с вами войны. Ваш Гарин — своевольный придурок. Знаю, что его родственник при высоком полицейском чине, но это совершенно ничего не решает. На каждую хитрую задницу всегда найдется болт с винтом…
Мужик крепко задумался над последней фразой.
— Ладно, проезжайте, барин. Если что — скажу вы опять пистолетом угрожали, как у ерика.
Мужик пропустил бричку и мы подъехали к воротам. Я заглянул во двор. Гарин вальяжно сидел в мягком кресле, рядом с небольшим прудом, в котором плавали два белоснежных лебедя. На круглом столике недопитая бутылка вина и пустой стакан.
Из дома выскочил неуклюжий лохматый детина в штанах, на ходу набрасывая рубаху. Он сжал кулаки и направился к железной калитке с толстыми прутьями. Физически парень был развит, но красотой совершенно обделен. Плосковатое лицо с широким носом, узкие глазки-щелочки и большой жабий рот, однако сходство между детиной и помещиком все же имелось.
Гарин уже заметил меня и окликнул:
— Гриша, пусть войдет!
Детина открыл калитку и пустил меня во двор, презрительно окинув взглядом. Когда я вошел, он тут же закрыл калитку на запор. Я внимательно осмотрелся — собак вроде нет. От помещика Гарина сейчас можно ожидать любой подлости.
За особняком тянулся большой фруктовый сад. Пожилая женщина старательно красила стволы деревьев. Детина грозно посмотрел на меня и вернулся в особняк. Я неторопливо подошел к помещику.
— Завтра к становому приставу поеду,– глухо сказал Гарин.– По какому праву вы, Никитин, самоуправствуете? Земли, на которых течет ерик — мои. А значит что хочу, то там и делаю.
— Гарин, да у вас просто дерьмо внутри кипит. Хотите чтобы мое займище не заливало, луга высохли, меньше было травы… это же не по совести…
— Не по совести… Да если пожелаю — я вас в грязь втопчу. Вы даже не представляете, кто за мной стоит…
— Хотите войны, Владимир Иванович? Вам что, скучно живется?
Помещик налил вино в стакан и залпом выпил.
— Я же на ней жениться хотел… обхаживал как девочку. А вы только приехали — и сразу схватили, как басурманин…
Я сразу догадался, почему Гарин на меня в обиде.
— Так вы про генеральшу Попову?
— Да, про Наталью Петровну. Только появились — и уже схватили в зубы, будто хищник…
— Оставьте, Владимир Иванович, не было между нами ничего, просто танцевали на балу…
— Вы в Петровскую Слободку после бала поехали. Знаю я, для чего там гостиница… — Гарин побагровел.– Лучше не связывайтесь со мной, Никитин… я страшен в гневе!
— Говорю начистоту — ничего не было. И я совершенно не имею видов на генеральшу Попову… Может, хватит ссориться? Соседи должны жить в мире. Я отказал вам в продаже земли, это мое право… ну потанцевал на балу с вашей избранницей, я же просто ничего не знал. Что же вы теперь желчью изошли? Гнев и злость вредят печени, так же как и алкоголь. А вы ведь наверняка хотите прожить долгую и счастливую жизнь…
— Я не совсем понимаю. Вы что, Никитин, мне сейчас угрожаете?
— Наоборот хочу помириться.
— Помириться-то можно…– задумался Гарин.– Видели моего сына Гришку? Двадцать лет остолопу. Пора ему тоже девку найти…
— А я тут при чем?
— Очень уж приглянулась Гришке ваша дворовая Аглая. Видел он ее в Березках. Хоть и простолюдинка, а в башку втемяшилось и все тут… Ох и красивая девка, я это тоже приметил.
— Да вы что… дворянин и крепостная?
Помещик рассмеялся:
— Да что вы несете! Конечно до женитьбы не дойдет, сам не позволю. Есть у меня на примете дочь знакомого статского советника, которая выйдет за Гришаньку. А с девкой пусть пока позабавится… Продайте ее, господин Никитин. Вот честное слово — четыре сотни дам, не пожалею для сына. И тогда точно мировая. Тем более, если вы и вправду не имеете притязаний на Наталью Петровну…
— Аглая жениха ждет. Осенью вернется — хотят свадьбу сыграть.
— Не смешите, Никитин. Какое нам дело, о чем чернь думает? Да и пускай женятся, а до свадьбы Гришка ею малость попользуется, за девкой не убудет, может еще научится как мужа ублажать…
Я представил красивую изящную Аглаю в постели с уродом Гришей и содрогнулся, но больше всего меня взбесили умозаключения помещика Гарина. «Попользуется как игрушкой…»
— Во-первых, Аглаю я вам не продам. Во-вторых, полезете к ерику или придумаете еще какую подлость — накажу жестко. Я совсем не шучу.
— Значит, не хотите сыночка моего порадовать?
— Пусть его Дуня Кулакова радует…
— Это еще кто?
Я свернул кулак дудочкой и поводил, сделав характерный жест. Гарин сразу побагровел.
— Ах ты мерзавец!
— Прощайте, Гарин.
Я направился к калитке и тут неожиданно помещик выкрикнул:
— Прошка! Лексей!
Из веранды дома вышли два крепких широкоплечих молодца лет двадцати пяти. Оба недобро ухмылялись и разминали большие кулаки. Первый повыше, с удивительно белыми, как снег, волосами. Второй рыжий, низкий и кряжистый, будто толстое неотесанное бревно.
— А ну, ребятишки, намните бока этому выскочке!– крикнул Гарин.
Я выставил ладони вперед:
— Ребята, одумайтесь, я же дворянин!
Но парни уже подходили ближе. Рыжий злобно ухмыльнулся. На крыльцо вышел Гриша, усмехнулся и потер ладони, предвкушая необычное зрелище.
Герасим на бричке охнул, подбежал к калитке и начал дергать за пруты, но калитка на запоре, к тому же довольно мощная.
Когда парни приблизились, я встал в боевую стойку. Левый кулак к груди, правый занес для удара. Ну, кто первый? Блондин от неожиданности застыл, но рыжий оказался бесстрашен, он набычился и сразу бросился в атаку. Я ушел левее и встретил его мощным ударом локтя по затылку, рыжий заревел как зверь и тут же развернулся. Похоже, он совершенно не чувствовал боли. Блондин мгновенно оказался рядом и выбросил кулак, успев вскользь достать мне по щеке. Я поставил блок и подсечкой сбил блондина с ног, в этот момент рыжий опрокинул меня на землю, сразу оказавшись сверху. Я пытался обхватить толстую шею противника, но он оказался силен как бык, к тому же профессионально зажал мне руки, сделав беспомощным.
— Помните его как следует, ребятушки! — весело подзадоривал Гарин.
Гриша ржал как жеребец, хлопая ладонями по жирным ляжкам.
Я все же высвободил левую руку и попытался сбросить с себя рыжего, когда не получилось, ткнул пальцами ему в кадык. Он захрипел и слегка ослабил хватку.
Тут послышался металлический лязг, я заметил обезумевший взгляд блондина, который так и не успел ко мне подобраться. Сзади надвигалась большая черная тень. Рыжий неожиданно оказался в воздухе, неуклюже размахивая руками, его держал разъяренный Герасим. Но недолго, великан тут же отбросил парня на землю и пнул огромным сапожищем в грудь. Рыжий пискнул и сразу потух. Блондин попытался схватить дубинку у крыльца, но я настиг его и от души, с размаху, вмазал в челюсть. Неповадно будет нападать на дворянина!
Тут же обернулся в поисках Гарина. Помещик уже вбегал в особняк с черного хода, только пятки сверкали. Его сынок-увалень скрылся еще раньше, захлопнув парадную дверь.
— Ты его не убил? — спросил я Герасима, показав на рыжего.
Великан пожал плечами, нагнулся и потряс неприятеля за плечи:
— Вроде дышит…
Погнутая дугой железная калитка лежала на земле. Герасим каким-то чудом вырвал мощные железные петли. Теперь я даже не сомневался, что он ударом кулака сбивал быка-трехлетку. Блондин уже очнулся, встал на четвереньки и что-то бормотал, попытавшись отползти к крыльцу. Пожилая женщина в саду пригнулась и зачем-то спряталась за дерево.
На балкон вышел разъяренный помещик Гарин с ружьем:
— А ну убирайтесь из моего дома, разбойники!
Рыжий тоже пришел в себя. Он присел, ошалело осматриваясь по сторонам, но вставать пока не торопился.
Герасим хотел ему добавить, но я сразу окликнул:
— Хватит, уходим отсюда…
Мы сели в бричку и покатили домой. Я понимал, что конфликт с придурковатым помещиком необходимо локализовать в самом зачатке, но похоже, Гарин на этом точно не остановится, нужно всерьез подумать как решить эту проблему… Вот почему такое бывает? Только затеешь большое дело, как на пути попадается очередной подлый хлыщ и ставит подножки…
После ужина я уединился в кабинете, раздумывая над предстоящим делом с кирпичным заводом. По моим расчетам себестоимость кирпича должна обходиться в десять рублей за тысячу, а торговать я планировал по двадцать. Цена в Царицыне чуть выше. Глина бесплатная, дерева полно на другой стороне реки, думаю года на два-три точно хватит. Нужно строить большие плоты для перевозки и на этих же плотах перевозить кирпич до Тимофеевского порта, баржа здесь не пройдет, слишком узко и мелководно. С заказами я тоже не сомневался. Сам видел, как в Тимофеево перевозили кирпич на повозках из самого Царицына, здесь же гораздо ближе и логистика дешевле. Крепостных со временем научим, я был уверен в инженере Ковалевском…