Больше всех из жителей усадьбы меня настораживала бабка Ефросинья. Она целыми днями сидела в своей каморке, что-то вязала или строчила какие-то странные письма. Однажды, когда я вошел, она быстро спрятала листок под обрывок рогожи. В ее комнате было навалено неимоверное количество старого хлама. На сундуке лежала поломанная прялка, пыльные газеты, две пары дырявых валенок и связки ключей. Стоял терпкий кисловатый запах, я заметил на подоконнике заплесневелые сухари, почерневший сыр и подгнившие яблоки. Ефросинья никогда не обедала за общим столом, прибегала на кухню, стряпуха наливала бабке тарелку супа и она тут же возвращалась в свою каморку. Я никогда не видел, чтобы бабка купалась в бане. Однако всегда ходила в чистом и через день приносила Марфе корзину белья на стирку.
С тех пор как я наорал на Ефросинью, она со мной не разговаривала. Только иногда, прохаживаясь вечером по двору, замирала как богомол на листке осоки, и злобно шептала: «Скоро уже приедет настоящий Никитин…!»
Новые дворовые и вправду оказались работящими аки пчелки. Тихон навел во дворе и огороде идеальный порядок. Ни травинки, ни соринки. К тому же оказался неплохим плотником и вместе с Герасимом они поменял подгнившие балки в конюшне.
Марфа тоже не сидела без дела. Убиралась в доме, стирала и стряпала, пока Аглая в отъезде. Однажды у меня заломила поясница и я попросил Марфу слегка размять мне спину. Несмотря на худобу, руки у девушки оказались невероятно сильными. После сеанса массажа я чувствовал себя будто заново родившимся.
— У тебя просто талант…– похвалил я девку.
— Я многое умею, барин…– многозначительно кивнула Марфа.
Прохор Петрович в эти дни почти не пил и даже заметно спал с лица. Ему приходилось почти каждый день ездить в Алексеево, на строительстве завода постоянно не хватало то метизов, то гвоздей или проволоки. Вечером он еще допоздна подбивал бухгалтерию. Я в очередной раз убедился, когда человек занят делом — он меньше подвержен порокам и слабостям.
За завтраком я рассказал о недавнем происшествии. Приказчик огорчился, что я лично не выпорол нарушителей дисциплины.
— Андрей Иванович, видать, плохо вы знаете наше мужичье.
— Я решил — буду наказывать рублем.
— Послушайте моего совета: нельзя крепостных распускать. Это только поперек дела пойдет. Вы им только дайте слабину почувствовать… Мужик должен знать — если ослушался барина, то будет жестоко страдать. На этом испокон веков Русь держится…
— Прохор, Аглая до сир пор еще не вернулась?
Приказчик печально вздохнул и кивнул в глубину двора.
— Приехала, племяшка. Беда у нее…
Аглая слонялась по двору будто тень. За эти дни она похудела и осунулась. Я быстро подошел к девушке.
— Аглая, ты вчера вернулась?
— Вчера, барин. Уже затемно, вы уже отдыхали.
— Что у тебя случилось?
У нее слегка дрогнул подбородок.
— Ванечка, жених мой… похоронили его позавчера. Когда я приехала — он уже в холодной лежал…
Аглая закрыла глаза ладошками и расплакалась.
Я обнял девушку и сильно прижал к плечу:
— Успокойся моя хорошая… как произошло?
— Ваню бревнами на судоверфи зажало, хозяин думал, что он отлежится и выйдет на работу. Доктор вечером даже не приехал, только через два дня… Ванечка уже синеть начал…
Аглая с болью посмотрела на меня:
— Что же к нам так относятся, Андрей Иванович… хуже чем к собакам… разве ж мы не люди, если крепостные?
Я печально вздохнул.
— Доктор когда приехал,– вздохнула Аглая.– Посмотрел и сказал что в больницу уже бесполезно везти, он отходит. Так к вечеру и помер Ванечка… Говорят, кричал крепко и все меня кликал… а я только на похороны и успела… — девушка всхлипнула.– Андрей Иванович, батюшка, жить-то как теперь? Мы же осенью с Ванечкой пожениться хотели…
Я слегка погладил Аглаю по голове.
— Крепись, моя девочка… Дай Бог тебе вытерпеть это тяжкое испытание. Может пока домой поедешь, к родителям? Отдохнешь немного…
— Нет, Андрей Иванович…– затряслась Аглая. — Прошу, только не прогоняйте меня как Параську… здесь мне легче за работой забыться, уйти от горя…
— Бедная, сколько на тебя навалилось…
— Андрей Иванович, можно я сегодня в церковь схожу? Поставлю свечку за упокой Ванечки…
— Конечно сходи…
Я еще немного постоял возле девушки и окликнул Герасима:
— Поехали!
По дороге на балки я думал о жизни и судьбе. Вот Аглая, простая деревенская девчонка, красивая, работящая — приодеть, так настоящая княжна, а как все сурово обернулось… бедная девочка. Одни по балам и ярмаркам разъезжают, с жиру бесятся, у других вот такая поломанная судьба… но ничего, милая Аглая, будет еще и на твоей улице праздник…
Дни за работой пролетали быстро. Когда печь для обжига была почти готова, собраны станки и формы, а под навесами уже высились большие кучи дров, приехал приказчик от купца Кондакова из Алексеево. Привез заявку на десять тысяч штук кирпича. Ну вот, кажется, дело пошло…
Мужики работали дружно. Не ругались и не спорили. Произошла еще одна небольшая стычка, но бригадир Степан так гаркнул, что ссора сразу же прекратилась. Мужики пожали друг другу руки и продолжили работать. Плоты уже подготовили и постоянно перевозили дрова. На другой стороне реки целыми днями, с утра до вечера, слышались удары топоров и дребезжание пил.
За заботами я совсем сбился с днями недели. Однажды к балкам подъехала темно-синяя карета. Приехал высокий крупный мужчина с пышной шевелюрой, в новом черном сюртуке. Он осторожно спустился, я заметил в его руке легкую тросточку, на которую опирался гость.
— Кирилл Андреевич Аксаков,– гость протянул жесткую ладонь, его рукопожатие оказалось сильным.
— Андрей Иванович Никитин.
— Мой приятель Митрич, фельдшер из Алексеево, про вас все уши прожужжал. Вот решил по случаю заехать и познакомиться… значит заводик строите?
— Да, решил открыть производство.
— Можно взглянуть?
— Пойдемте…
Аксаков неторопливо прошелся. Он внимательно осмотрел печь для обжига, станки для формовки и навесы для дров. Инженер Ковалевский как раз собрал мужиков и инструктировал, как следить за кирпичом во время обжига.
Я невольно подумал что неплохо пошить рабочим спецодежду, а то выглядят как «махновцы».
— Хороший задел,– кивнул Аксаков.– Господин Никитин, сами придумали насчет заводика или подсказали?
— Сам придумал.
— Кирпич думаете на баржах таскать?
— Да.
— Советую со временем строить узкоколейку до Тимофеевской верфи.
— Уже думал об этом. Господин Аксаков, прошу в шатер, чайку попьем…
— Спасибо, я совсем ненадолго. Еду в Дубовский Посад, к купцам. Хочу предложить вложиться финансами в строительство железной дороги между Царицыным и Калачом. Соединить Волгу и Дон. Дело, конечно, тяжкое. Купец нынче денюжку с большой неохотой отдает… Я и сам готов вложить двадцать тысяч личных сбережений.
— А в Дубовском Посаде купцы богатые?
— Чрезвычайно. Представьте, у Петра Чагина полторы сотни только тягловых лошадок, около двух сотен повозок, торгует по всей Саратовской и Астраханской губернии. К Чагину даже губернатор на именины заглядывал… Но, к сожалению, волжские купцы с опаской относятся к новшествам… хотите знать мое мнение?
— Да, хочу.
— Я считаю, господин Никитин, будущее России — за индустриализацией и за развитой сетью железных дорог. Чем быстрее и безопаснее товар доставляется, тем сильнее товарооборот, крепче экономика. А там кто знает, может со временем даже обычные люди будут путешествовать по железной дороге…
— Полностью с вами согласен.
Гость задумался:
— Вы наверное слышали, у меня в Царицыне, на Сарепте, горчичный завод. Не хочу хвалиться — самый известный в России. Только мой личный ежегодный доход — не менее восемнадцати тысяч. Казалось бы, что еще нужно, верно?
Я пожал плечами. Доход и вправду фантастический.
Аксаков улыбнулся:
— Но ведь и вы, взяв в руки поместье, не стали сибаритом. Не ведете жизнь тюленя, которому крепостные и так принесут подать. Вы и я — из тех, кто хочет блага не только для себя, но и для окружающих, для России…Знаете, я ежемесячно отчисляю с прибыли пять процентов на военные расходы, и с большой тревогой ожидаю грядущей войны с турками. Их союзники — англичане. Английские корабли быстроходны и более маневренны. Сейчас в Англии как грибы растут оружейные заводы, к сожалению, мы сильно отстали в военном производстве. Даже если строить и поднимать заводы, где взять столько рабочих? Думаю, рано или поздно придем к тому, что нужно будет отменять крепостничество, отпускать мужика в город…
Я кивнул. Аксаков и вправду далеко неглупый.
Собеседник вздохнул:
— Посмотрите вокруг. Хоть на наш замечательный край. Здесь же можно сделать настоящую житницу Юга. Солнце, вода, пойменные леса… еще два года назад я предлагал в Министерстве проект обводнения. Каналы, заливные поля… но разве пробьешь эту толстую бюрократическую стену…
— Я бы предложил использовать ветряки.
— Ветряки? Вроде мельниц?
— Использовать энергию ветра для подъема воды. Закачивать воду в емкости и с помощью труб изготовить дождевальные установки для полива полей. Возможно даже сделать капельный полив.
— Что это?
— Вода сначала закачивается в большие емкости, затем под давлением сочится по тонким шлангам к корням растений. Буквально по капельке. Расход воды сокращается в 4–5 раз, но корневая система получает свою подпитку, к тому же меньше сорняков. Да и наемной силы для полива практически не требуется.
— Гениальная идея… и с ветряками, и с капельным поливом. Знаете, Андрей Иванович, вы создаете впечатление образованного и изобретательного человека. Думаю, мы еще обязательно вернемся к вашему проекту. Прошу, сделайте подробное описание этих технологий…я обязательно хочу познакомить вас с губернатором Кожевниковым. А сейчас извините, вынужден откланяться…
Технологию капельного полива я изучил, когда еще сидел на зоне. Именно так зеки поливали овощи в местных теплицах. Это действительно помогало экономить воду, но имелся небольшой недостаток — тонкие трубки на выходе периодически приходилось чистить. Правда, были установлены еще маломощные насосы, но насос можно заменить резервуаром, поднятым на достаточную высоту. Что поделать — электричества здесь нет…
Как только Аксаков уехал, я почему-то подумал, что этот интересный господин наверняка еще сыграет важную роль в моей судьбе. Черт возьми, вот он, настоящий патриот. Сам построил бизнес, но не сидит на жопе, не прожигает жизнь, а пытается реально улучшить экономику в стране, даже вкладывает личные деньги в развитие железных дорог, отчисляет на военную сферу. Как Аксаков все же далек от российских олигархов из двадцать первого века, присосавшихся к нефте и газу…
Инженер Ковалевский подошел и тихо спросил:
— Конечно я могу ошибаться, это случайно не господин Аксаков приезжал?
— Да. Кирилл Аксаков.
— Удивительный человек. Во время Русско-Турецкой войны, в Балканской кампании, потерял часть ступни, но это его не сломило. В Петербурге Аксакову восстановили ступню, вставив металлический протез. Он вернулся в Царицын и открыл небольшой горчичный заводик. За двадцать лет настолько расширил производство, что его завод сейчас один из лучших, горчичное масло возят даже в Москву и Петербург… Я слышал, у Аксакова работает полторы тысячи рабочих.
— Семен Ильич, когда мы выпустим первую партию кирпича?
— Уже послезавтра начнем…
В субботу Прохор с Герасимом собирались на рынок в Алексеево. Я решил сам поехать, оставив Прохора в усадьбе, подбивать бухгалтерию. К тому же я надумал сегодня прикупить охотничье ружьишко. Когда уже собрались отправляться, окликнул Аглаю:
— Поедешь с нами на рынок?
— Поеду, барин.
Я захватил девушку, чтобы она слегка развеялась. Аглая еще не оправилась после гибели жениха. Пока ехали, почти половину дороги молчали. Только Герасим весело подгонял лошадок и что-то бухтел под нос. Я уже привык, что он иногда сам с собой разговаривал.
— Андрей Иванович, расскажите, вам понравилось на балу в Тимофеево?– неожиданно поинтересовалась Аглая
— Не совсем. Я ездил в город, чтобы инженера найти.
— А дочь городничего красивая?
— Аглая, ты в тысячу раз лучше.
Девушка улыбнулась. Я совсем не лукавил. Дочь городничего — сухая селедка с пресным лицом. Если Аглаю приодеть, на балу весь мужской пол шеи бы вывернул.
— Хочешь, поедем вместе на следующий бал?
— Вы шутите… я же простая девка, а там светское общество…
— Общество упырей и паразитов. Ты красивая, работящая, воспитанная…
Хотел сказать: идеальная жена, но не стал бередить Аглаю грустными воспоминаниями.
— Я вот как на духу скажу — у тебя все блюда просто волшебные. Вкуснотища — пальчики оближешь.
— Меня тетушка учила, она раньше у помещицы Маниловой стряпала. Говорила: авось пригодится в жизни — вот и пригодилось… только прошу, Андрей Иванович, не прогоняйте меня из усадьбы…
— Да что у тебя на уме? Никогда я не прогоню тебя…
— Прохор Петрович говорит, вы в последнее время недовольный ходите.
— Не обращай внимание, такое всегда бывает, когда запускаешь новое дело. Это как корабль, который плывет по незнакомому маршруту и пока еще не знает подводных рифов…
— Андрей Иванович, расскажите про Петербург. Правда там дома высоченные, выше Поповской мельницы, город омывает черное озеро, а часть домов стоит на болотах?
— А еще люди ездят в железных каретах без лошадей.
— Нет, не может человек ехать без лошади.
— Сможет, только в будущем…
— Никто не может знать будущее. Я теперь даже гадалкам не верю. Одна гадала, что я замужем буду к Покрову… а оно вон как случилось…
У девушки снова глаза оказались на мокром месте.
— Не думай о грустном, милая.
Аглая испугалась:
— Андрей Иванович… зачем вы так: милая…
— Потому что ты и вправду милая…
Девушка внимательно посмотрела на меня:
— Я боюсь показаться глупой… у вас наверняка было много женщин в столице?
— Нет. Я вовсе не ходок и не искуситель женских сердец…
— А Прасковья по секрету открыла, что вы искусный любовник… делаете такое, о чем она даже никогда не знала.
Аглая задумалась:
— Вот вы и вправду милый, красивый мужчина. Вам даже помещица Попова не ровня, а только княгиня какая…
— Да ладно, не повышай мне самооценку. Видели мы этих княгинь…
У края дороги стояла небольшая повозка. Старик на обочине поднял руку.
— Барин, остановиться? — спросил Герасим.– Вроде помощь требуется…
— Остановись.
Я заметил в повозке кучу плетенных корзинок и тюки.
— Ого, вот это оглобля…– охнул старик, когда Герасим спрыгнул с козлов.
Великан оказался почти на две головы выше старичка.
— Чего тебе, деда? — пробухтел Герасим.
— Колесо соскочило, не приподнимешь телегу, детинушка?
Я тоже спрыгнул с повозки и подошел.
Старик поклонился:
— Извини, барин. Не признал сразу. Подслеповатый я…
— Герасим, давай я тоже помогу…
— Да что вы, барин, сидите. Тут дело плевое.
Великан подошел, обхватил раму и приподнял заскрипевший край телеги. Дед тут же подставил выструганный деревянный столбик. Взял с земли колесо, надел на ось и зафиксировал.
— Вот же, боженька, силушкой дурака не обидел…– покачал головой старик, удивляясь с моего кучера.
Герасим вновь приподнял телегу и старичок быстро вытащил домкрат.
— Вот я старый дуралей… один на рынок поперся. Если бы вы не остановили — так бы и куковал до вечера…
Старичок взял с телеги небольшую плетеную корзинку с красными яблоками:
— Барин, возьми в подарок, и девка пусть угощается, вон какая краса… эх, где же мои двадцать лет?
Я рассмеялся.
— Спасибо, дед. Ты откуда?
— Гаринский я, с выселок. Барин отпустил поторговать.
— А я ваш сосед Никитин.
— Вон оно что…– вздохнул старик.
— Послушай, дед, так ваш барин вдовец?
— Так то, да. История темная. Когда он еще в городе проживал — его супруга из окна свалилась и темечком о булыжную мостовую. Кто знает, может и сам Гарин помог… В прошлом году он Кузьму и Емельку плетью до полусмерти забил… еле откачали мужиков. Иногда барин жутко лютует, спасу нет…
Старик неожиданно улыбнулся, обнажив три оставшихся неровных зуба:
— А я слышал про случай в усадьбе. Как вы гаринским дворовым бока намяли… Поделом им!
Мы попрощались и поехали дальше. Когда спустились с небольшого холма, пред моим взором раскинулось большое село Алексеево и белая церквушка с золотистыми куполами у излучины реки…