Он ничего не думал, разум словно умер. Ноги сами несли Фредерика. Но вместо спасительного выхода из спальни он влетел в открытый зёв тайного выхода из спальни — таким путём вошёл сюда проклятый секретарь.
Странная память снов подсказывала юноше куда бежать, где будет поворот, где нужно пригнуть голову, чтобы не удариться. Узкие тайные ходы дома сменились на широкие проходы подземелья. Он снова вылетел на маленькую площадку, к которой думал уже никогда не вернуться. Один из боковых ходов вёл как раз из его комнаты.
Фредерик заметался. Он лишь ненадолго опередил Седрика, и тот скоро появится тут. А уж Макгибур наверняка знал свою крысиную нору, как свои пять пальцев. Его проклятия уже слышались из темноты. С отчаянием загоняемого животного Фредерик ринулся в приоткрытую дверь, из которой вышел всего-то час назад. А казалось — вечность!
В лаборатории мало что изменилось. Всё так же коптили факелы, всё так же горел огонь в жаровне. Но, едва проникнув за занавеску, Фредерик увидел нечто новое.
У стены на свободных дощатых столах лежали ещё два тела. В одном из них Фредерик с содроганием узнал безжизненную тётушку Лауру. Кровь запеклась у неё на виске и пропитала седые волосы. Чепец слетел и болтался на одной завязке. Вторым трупом был почти голый, костлявый Кларенс. Теперь Фредерик получил возможность разглядеть его обтянутое мертвой кожей бледное лицо. Лежащий на окровавленном столе Франциск Медина был теперь свободен от своих оков. Был ещё четвёртый стол. И беглец содрогнулся, представив, для кого предназначалось это место.
Но разглядывать всё это было некогда. Он заметался. Снова спрятаться в шкафы? Выбора большого не было, чернокнижник уже был за дверями и Фредерик, взмолившись Богу, забился под какой-то хлам.
Дверь грохнула от сильного удара. Разъярённый Седрик входил в помещение. Сквозь какие-то пыльные тряпки Фредерик увидел одним глазом, в чём причина такой его задержки. Горбун тянул за шиворот тело своего отца. Продолжая изрыгать проклятия, он втащил труп за занавеску и на глазах у обомлевшего деверя взгромоздил его на четвёртый стол.
— Ну вот все в сборе. — зло рассмеялся младший Макгибур. — Теперь, пожалуй, пастор нам больше и не нужен. Разве что на мясо для моей прислуги!
То, что Фредерик увидел дальше, на всю жизнь сделало его больным. Ещё много лет он будет лечиться от ночных кошмаров.
Оставив трупы на простых дощатых столах, Седрик сдёрнул занавеску. Фредерику было видно очень хорошо, и он порадовался, что сам находится в тени. Дрожь сотрясала его, и он подумал, что ещё не видел главной мерзости дома Макгибуров. Готовилось нечто более страшное, чем всё, что ему удалось обнаружить до сих пор. Проклятая ночь всё не кончалась. Казалось, само время остановилось в доме Макгибуров.
Седрик готовился к какому-то обряду. Он доставал и ставил на подставки многочисленные вещи, раскрыл книгу с тёмными страницами, зажёг множество свечей. И, наконец, оделся в тёмный балахон. Лица он больше не прятал, и Фредерику был хорошо виден его худой профиль. Волосы цвета воронова крыла и седая прядь на виске.
Седрик начал процедуру вызова духа. От низкого пения у Фредерика заложило уши. Он сжал ладонями голову, не желая слышать гнусных заклинаний. И закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Но мерзкий запах горящих на жаровнях трав и смол едва не заставил его раскашляться. Тогда Фредерик зажал руками нос и рот, подавляя в себе тошноту. Он молча мучился и оттого всё слышал. Глухой рёв потряс всё подземелье.
— Ты принёс мне души? — прогрохотал голос.
— Нет, мой повелитель. — ответил Макгибур. — Мне нужны помощники.
Чудище недовольно зарычало. Красный язык, подобный пламени, поднялся из чаши и угрожающе навис над маленькой фигуркой чернокнижника.
— Сделай мне помощников и ты получишь ещё до утра столько живых душ, сколько пожелаешь. — твёрдо сказал Седрик Макгибур. — Здесь рядом целая деревня. В ней живут потомки наших крепостных. Я всех тебе их отдаю. Но сначала помощники должны поймать мне этого проклятого Фредерика. Я слишком медленно бегаю, а этот молодой щеголь резвый, как рысак.
— Ну ладно. — ответил дух. — Я выполню твоё желание. Но торопись, иначе я возьму в качестве жертвы тебя. Я назову тебе заклинание, делающее мёртвых твоими рабами.
И демон выкрикнул слова на незнакомом языке. От них все свечи разом угасли и загорелись в полной тьме багровым тусклым светом. В этом безумном свете Фредерик увидел, как шевельнулись пальцы Франциска. Мгновенная радость вдруг пронзила его. Кажется, Медина ещё не умер, а только был в беспамятстве. А если это так, то есть надежда спасти его.
С того места, где скорчился Фредерик, не было видно остальных трёх столов. Всё загораживал помост с Мединой. Поэтому у молодого человека зашевелились волосы на голове, когда из-за окровавленного тела Франциска завиделось шевеление. Ещё мгновение и он увидел, как сел Гордон Макгибур.
"Неужели он не умер?!" — пронеслось в голове. Не может быть! Никто не может потерять столько крови и остаться в живых. Тот выглядел каким-то помятым и как бы сдувшимся — грудная клетка словно уплощилась.
Гордон Макгибур при жизни был крупным, сильным человеком, но то, что поднялось с помоста, походило на его карикатуру.
Бледное, перемазанное кровью лицо, закрытые глаза. И кинжал в груди, погружённый по самую рукоятку. Более сомнений не оставалось: Макгибур был мёртв. И вот это, несомненно мёртвое тело, село на столе, не раскрывая глаз. Нос обострился, глазные яблоки ввалились, веки потемнели. Тщательно расчёсанные до того волосы прямо на глазах потеряли цвет и превратились в грязно-седые космы, в которых потонула серебряная прядь. Это походило на безумие. Но труп застыл в сидячем положении. Орлиный нос нацелен на отцеубийцу, лицо неподвижно.
Едва старик угомонился, за ним тоже показалось шевеление. Было плохо видно, но Фредерик сразу понял, что поднялся труп Кларенса — сгорбленный, с торчащими рёбрами, с высохшим лицом. И совершенно дико смотрелись меж приоткрытых тощих губ оскаленные целые зубы.
Теперь Фредерик понял, что за помощников просил себе горбун. Они должны ловить его, а он сидит тут рядом, за каким-то барахлом. Охота будет недолгой. Труп Кларенса точно так же сел и застыл. Голова его была какой-то плоской, с клочками грязных, слипшихся седых волос. Глаза закрыты.
Франциск Медина поднялся бесшумно, как ночная тень. Грязные тряпки, укрывавшие его изрезанное тело, упали. От былого изящества не осталось и следа. Он выглядел так, словно неделю пролежал в могиле.
Фредерик с безнадёжностью обречённого ожидал, что поднимется и тётушка Лаура, но этого не произошло.
Чернокнижник замолчал. Красный огонь свернулся в клубок и нырнул обратно в чашу. В помещении словно разлилась чернота.
Хромая, Седрик подошёл к четырём помостам и внимательно осмотрел три трупа.
— А тётка, значит, не поднялась. — удивился он. — Ну и ладно, видно, силы не хватило.
Он громко хлопнул в ладони, словно требуя внимания. От этого хлопка у трупов моментально открылись глаза. Онемевший от ужаса Фредерик смотрел на всё это из укрытия.
— Слушайте, кадавры. — разнёсся хриплый голос Макгибура. — Слушайте и повинуйтесь. Я ваш хозяин.
— Мы слушаем тебя, хозяин. — глухо проговорили трупы.
— Идите наверх, в дом и найдите всех живых. Кого найдёте, несите вниз, сюда. Когда вы справитесь с работой, получите награду. Я вам дам поесть. Но горе тому, кто хоть оцарапает живого! Никто из них не должен пострадать!
Мёртвые кивнули головами и сошли с помостов. Двигаясь, как деревянные куклы, они направились прочь из зала.
Фредерик на мгновение перевёл дух. И тут вдруг вспомнил: а где же Глория? Но ничего предпринять пока не мог: горбун был занят каким-то делом у стола с ретортами. Наконец, и он вышел. Фредерик едва не потерял сознание.