- Что бы мы без него делали? - вторил Яночке брат. - А чем она так трещала, ты не поняла?
- Ничего я не поняла, - раздраженно ответила сестра. - Сначала вроде бы тащила по полу корзину, а потом трещала. Непонятно! Из кухни выглянула удивленная бабушка.
- Дети, вы уже пришли? Как же это я не слышала, когда вы входили? Раздевайтесь скорее, у меня для вас новости...
- Мы уже знаем, бабуля, - с горечью произнесла Яночка, повесив куртку в прихожей и вслед за бабушкой входя в кухню. - Грымза специально прогуливалась по улице, чтобы получить свою посылку.
- Ах, Господи! - всполошилась бабушка. - Значит, все-таки получила? А я так старалась! Сегодня целых два раза я успевала раньше нее встретить почтальона! Потом я видела, как она вышла из дому, но надеялась, что почтальон ей не попадется. Выходит, попался?
- А как ему было не попасться, если она часа два прогуливалась по улице, поджидая его? - раздраженно спросил Павлик.
- Бабуля, ты не огорчайся, - садясь на свою табуретку за стол, сказала Яночка. - Как бы ты ни старалась, все равно бы не устерегла его. Они сговорились, что она выйдет и встретит его, а тебе он ни в коем случае ее посылки не отдал бы. Тут какая-то тайна.
- Так что будем делать? - огорчилась бабушка.
Павлик вздохнул: - Пока мы не знаем. Но что-то делать надо, нельзя этого так оставить. Расстроенная бабушка принялась за приготовление бутербродов. Она уже втянулась в партизанскую войну с соседкой и твердо уверовала в то, что это лучший путь к достижению цели - переезду соседей из их дома. И бабушка уже вот-вот одержала бы верх в войне, как вдруг неожиданный тактический маневр неприятеля принес ему успех. Дети без аппетита принялись за бутерброды, думая о последних событиях. В кухне воцарилось тягостное молчание. Нарушила его Яночка.
- Бабуля, - сказала она, - а ты не рассказывала настоящему почтальону об этом... самозванце?
- Нет, ничего я ему не говорила, а разве нужно? - удивилась бабушка.
- Конечно, нужно! - подхватил Павлик. - Надо было пожаловаться, что не отдает тебе посылку и вообще ведет себя подозрительно. Бабушка отмахивалась от напиравших на нее внуков куском сыра:
- Отстаньте вы от меня! Ну как я могла признаться человеку в том, что шпионю за соседкой? Ни за что в жизни! Что он обо мне подумает?
- Ничего плохого не подумает, а рассказать ему надо, - сурово заметила Яночка. - И ни в чем шпионском не признаваться, зачем? Просто скажи - удивляет тебя такое его поведение. Ты случайно оказалась у калитки, он принес посылку...
- А почему это я оказалась у калитки? - ехидно поинтересовалась бабушка.
- Ты что, не имеешь права стоять у калитки собственного дома? подключился к агитации старушки внук. - Стояла себе, а тут идет почтальон. Ты удивилась - ведь знаешь вот этого, а тут другой какой-то, подозрительный.
Бабушка уже обрела присущую ей твердость.
- Кажется, мои внуки учат меня, старуху, говорить неправду? - веско произнесла она.
- В твоем возрасте могла бы уж и без нас научиться! - бестактно брякнул прямолинейный внук, а умненькая внучка поспешила разрядить обстановку:
- Какая же тут ложь? Чистая правда. А если о чем и умолчишь, то это тоже не ложь. Бабушка собралась было сурово отчитать внуков и преподать им основы морали, но тут ей вдруг пришло в голову - очень несвоевременно - весьма обескураживающее соображение: а ведь то, о чем ей сейчас толкуют дети, в мире взрослых называется дипломатией. Да, так оно и есть, не надо лгать, следует говорить правду, только не всю. О чем-то надо умолчать, что-то дипломатично обойти...
- А врать нехорошо! - не удержалась бабушка от поучения и добавила: - Ложь - это не просто нечестность. Ложь еще и отвратительная трусость...
Встретив полные упрека взгляды внуков, она вздохнула:
- Ну ладно, скажу ему правду. Скажу, что тот почтальон показался мне подозрительным и я специально поджидала его. И пусть думает, что хочет!
- Правильно, бабуля! - похвалила Яночка. - Пусть настоящий почтальон скажет тебе, кто этот подозрительный - тоже почтальон или самозванец какой, и почему себя так странно ведет.
- А ты сможешь описать внешность подозрительного самозванца? - спросил Павлик. - Чтобы настоящий почтальон мог его узнать.
- Постараюсь, - ответила бабушка, чувствуя, как у нее с сердца спадает тяжелый камень. - Может, и в самом деле поможет нам разгадать загадку. А вы почему ничего не едите? Пока вот перекусите немного, сегодня пришлось мне с обедом задержаться. Ничего страшного, ваши родители поехали за какими-то трубами и вернутся поздно, а дедушка совсем замотался со своими фальшиво... марочниками, предупредил, что вернется поздно.
14
- Вот и получается, что грымза всех нас оставила в дураках, - с горечью констатировал Павлик, вытаскивая из-под подушки свою пижаму. - Сделала свое дело - и большой привет! С тяжелым вздохом мальчик присел на кровать. За день он страшно вымотался, так как пришлось помогать родителям. В доме наконец начали ремонт, и Павлик один, по его словам, перетаскал на помойку столько строительного мусора, что им можно было наполнить два самосвала. Теперь все эти доски, битый кирпич, железки он ощущал в костях и во всем теле. Болели руки и ноги, ныла поясница. Физическая усталость явно сказывалась на настроении.
Возможно, потому, что устала меньше, Яночка была настроена более оптимистично. Она поспешила вселить в брата бодрость:
- Не так уж все плохо. Бабуля поговорила с нашим почтальоном. И он ей сказал - никакой посылки по нашему адресу не приходило. Если бы пришла, доставить ее должен был он, это входит в его обязанности. Разве что заграничная, тогда, случается, доставка поручается внештатным почтальонам.
Павлик немного оживился.
- Когда она тебе это сказала? Почему я не знаю?
- Ты еще из школы не вернулся. А я не успела сказать, тебя сразу запрягли в работу. Сам знаешь, потом разговаривать не было никакой возможности. Какая все-таки страшная вещь ремонт!
- А что она еще говорила?
Кончив стелить свою постель, Яночка тоже при села на ее край.
- Сказал - раз о посылке ничего не знает, значит, она заграничная. Сказал - того подозрительного почтальон не знает и не представляет кто это, хотя бабуля его красочно описала. А бабуле все это показалось еще более подозрительным, она знает, как должны выглядеть заграничные посылки, а та совсем на них не похожа.
- А если и заграничная, то еще больше подозрительная, - убежденно заметил мальчик, но Яночка перешла уже к следующему подозрительному моменту:
- Как ты думаешь, зачем она там, на чердаке, двигала корзину? Прятала туда посылку? Тайны всегда действовали на Павлика вдохновляюще. Вот и теперь он забыл об усталости и целиком переключился на непонятную историю посылкой.
- Зачем ей лезть в корзину? Ведь она битком набита пустыми банками-склянками. А в посылке судя по словам бабули, никак не могла быть банка. Да мы и сами видели, вспомни.
- Конечно, зачем бы ей прятать так старательно какую-то банку? согласилась Яночка, задумчиво глядя в темноту за окном.
Павлик тоже уставился туда, и, возможно, имен но темнота вдохновила его, ибо он высказал дельное соображение:
- Если это была банка с вишневым вареньем... еще можно понять. А вдруг она прятала ее от сыночка, чтобы не сожрал?
- Ты не о варенье думай, а о том, как ей жизнь отравить, - одернула сладкоежку-брата строгая сестра. - Я ничего путного придумать не могу.
- Я тоже, - вздохнул Павлик. - Дом рушится... рушится дом, ничего нового в голову не приходит, - безнадежно махнул рукой мальчик, сознавая всю слабость этой устаревшей концепции.
- Надоело! - фыркнула Яночка. - И грымза привыкла, и даже бабушка.
- Бабушка не привыкла, просто мы переключили ее на почтальона, а сама идея что надо! - воодушевился вдруг Павлик. - Только завыть надо теперь посильнее, как-то убедительнее... А грымза не привыкла, а тоже была занята охотой на почтальона.
Подумав, Яночка согласилась:
- Почему бы и не повыть немного? Сколько мы с тобой не выли? Кажется, целых четыре дня? Самое время. А она там еще чем-то трещала, помнишь?
- Да, надо посмотреть, чем там можно трещать. Решено, лезем на чердак!