Произошел настоящий бум протезирования, которому, по словам некоторых людей из будущего, предшествовали некоторые события, в которых Тим пока что не сильно разобрался, поскольку желал понять главную линию развития человечества. Как только на рынок выкатили первые протезы рук и ног дело не сильно задалось. Потому в качестве пиара главы компаний начали раздавать их бесплатно трети инвалидам, причем специально трети самых бедных. Что было логично, поскольку взять с них ничего было нельзя, но заработать популярность в массах очень помогло, когда вокруг можно было увидеть счастливые лица людей с новыми ногами и руками, выкрашенными в стильные темные цвета. Все это было рассчитано на подогрев интереса для того, чтобы заполучить протезы богатым мира сего. И это сработало. Что такое неимение ноги или руки, планета забыла в две тысячи тридцать первом году. Но потом дела приняли новый оборот. Разработкой заинтересовались военные почти всех стран мира. Про ужасные и нечеловеческие эксперименты, проводимые в лабораториях США, по всему миру ходило множество слухов. Так же Тим читал сообщения о найденных массовых захоронениях в Сибири. При этом на телах явно прослеживалось вмешательство кибернетики. Неизвестно, сколько бы продолжались эти прятки, если бы не Сирия.
Вновь религиозные фанатики захотели провести революцию, в которой США, разумеется, углядели угрозу своей безопасности и вновь понесли в мир свободу и демократию с автоматами наперевес. Конфликт в районе стал затягиваться, а число раненых со стороны американцев было удивительно велико. И причем очень редко раненых смертельно, но очень многие ранения оканчивались ампутацией то ног, то рук, причем еще реже по одной конечности. Видя, как мучаются героические разносчики демократии, правительство США создало программу по протезированию военных, которая всего за пару недель успела наладить не только производство специальных военных протезов, обеспеченных не просто сверхподвижностью, но и десятками видов оружия, от холодного до огнестрельного. Страна успела снарядить им почти весь свой военный инвалидный контингент в Сирии. По окончанию этого эксперимента дела пошли опять же невероятно быстро.
Буквально за полторы недели фанатики были устранены, а к власти пришли демократические партии. После этого США включили вполне законно в военный бюджет новую статью расходов, сославшись на необходимость отверженных и слабых солдат США за тысячи километров от страны не оставлять инвалидами, а то, что они превращаются в машины смерти, был лишь приятный бонус. Мировое сообщество, конечно, поначалу принялось возмущаться, указывая, что США намеренно калечили своих военных для продвижения протезов в военку, но очень скоро все остальные прочувствовали, что такое механическая рука против мясной и быстро заткнулись, принявшись клепать своих терминаторов. Закончилось все тем, что военные конфликты к концу две тысячи тридцать третьего года захлестнули почти половину земного шара. Теневые лаборатории по протезированию, сотни боевиков, непонятно откуда взявшиеся, и новейшие образцы протезов быстро навели шороху в Европе, отчего раздулись не только военные бюджеты стран, но и начались крупные военные и политические подвижки, которые подкреплялись еще и бушевавшим экономическим кризисом, и тем коллапсом в природе, что произошел тогда, и происходит сейчас. И даже сейчас, когда всему человечеству грозит вымирание, Тим неоднократно видел в разных соцсетях сообщения об очередном акте протерроризма. Как понял Тимофей, таким словом обозвали террористические акты, использующие в качестве способа исполнения самого акта протезы. Но не только протезами огрничивались возможности мектрания.
Как оказалось, при должных манипуляциях он отлично может совмещаться с некоторыми металлами, производя сверхтермостойкие сплавы, не подверженные нагреву несколькими миллионами градусов. Вследствие этого ранее недоступный холодный синтез стал более чем возможен, и уже в две тысячи тридцать пятом году человечество забыло, что такое недостаток энергии. И, смотря на все это, Тим даже не мог вообразить, какие бы еще технологии можно было создать на основе этого металла, если бы не вмешалась природа. Мектраний сам по себе был чист и нетоксичен, но при его производстве выделяется множество вредных веществ, на которые в бум протезирования было плевать, и, угождая рынку, миллионы тонн вредных веществ выливались в море. Но, будто этого было мало, началось множество глобальных катаклизмов. Сначала землетрясения магнитудой шесть баллов, случившиеся в совершенно случайных точках мира, к которым прилагались и огромные цунами. Природа словно сошла с ума, но вот когда растаяли ледники, начался полный абзац.
После неожиданно резкого подъема температуры в две тысячи двадцать четвертом году, ученые забили тревогу, и многие страны к всеобщему удивлению последовали их советам. Строились многие предположения по этому поводу, но большинство придерживались того, что главы государств отчетливо понимали, что растаявшие льды разрушат города и страны, а значит, и их финансовое положение. Но, несмотря на все усилия, в две тысячи двадцать девятом началось полномасштабное наводнение. Ледники растаяли, и начался катаклизм, прозванный в народе Вторым всемирным потопом. Все прибрежные зоны планеты затопило, островов и вовсе почти не осталось. Под воду ушла большая часть Азии, вместе с Китаем, Индией, Японией и многими другими странами. Также исчезла Англия, превратившись в небольшой островок, полостью же исчезли Нидерланды, Венеция и часть Дании. Все восточное побережье Южной Америки превратилось в морское дно. Исчезли такие мегаполисы как Лос-Анжелес, Стамбул и многие другие. США, так же, как и Россия, лишилась всех прибрежных городов.
Но вместе с тем воды Арктики принесли и новые болезни, к которым люди не были приспособлены. Начались массовые эпидемии. Многие новые болезни подвергали разложению ткани человека, что также подвело Протезный бум. Но, к счастью, ученые быстро смогли найти вакцины против них, и потому древние болезни были наименьшей проблемой человечества по сравнению с экономикой, которая почти рухнула из-за затопления многих районов земли. И в ответ на все это в две тысячи тридцать пятом году почти все развитые страны мира начали совместную разработку ковчегов, которая, благодаря мектранию и холодному синтезу, увенчалась успехом достаточно быстро. И вот, после всего этого человечество сидит около разбитого корыта, пытаясь истерично спастись, убегая от проблем на другую планету.
— Н-да, новости нерадостные. Что же за кабздец мы пропустили? — подвел итог своему многодневному труду Тим. Но это был только третий день, и после того, как он рассказал все сестре, он принялся проверять свою догадку. Все что он узнал про последние семнадцать лет, никак не помогли ему понять, в какой Вселенной они находятся. Вбив в поисковик название Калонтаг, парень увидел многолетнюю историю этого города. И вот, казалось, точное доказательство того, что это не их Вселенная. Ведь в отличие от моей Вселенной, этот город располагается в России, а не в Америке, и не исчез из-за природной катастрофы. Это значит, что это не наша Вселенная, радостно подумал Тим, тут же впав в радостную эйфорию. Но все же червь сомнения и страха жил в нем, и, не останавливаясь, грыз его разум, вселяя страх, что это все же его Вселенная. И он решил продолжать искать. Тим решил все проверить, и последующие данные ввергли его в ступор. Рыская по интернету насчет темы древнего Египта, он нашел статью гарвардского исследователя, на тему какой-то Великой Египетской ночи. В ней он доподлинно рассказывал об одной из ночей в древнеегипетской истории, в которой произошло массовое убийство людей в городе Менсис.
— «Судя по множеству записей в древнеегипетских свитках и части надписей в древнеегипетских дворцах, можно найти свидетельства массового убийства людей в городе Менсис. Точной даты установить пока не удалось, как и число погибших. Но по примерным подсчетам, основывающимся на древних свидетельствах, погибло от нескольких десятков до сотни человек, которые при этом были погребены со всеми возможными почестями, что также является странностью, поскольку такое возможно было лишь в случае похорон знати, но нигде не упоминается массовое убийство знатных людей Египта», — читал строчки текста Тим, и его волосы на голове вставали дыбом. Ночь, массовые убийства, неужели… Нет, не верю! Это долбанный древний Египет, там всякое бывало, говорил себе Тимофей, вновь набросившись на интернет. Но ничего подробнее этой работы он не смог найти. Да и в самой работе две трети были домыслы, а остальное бахвальство своей гениальностью и уникальностью иностранного ученышки.
Судорожно вбивая один запрос за другим, парень натыкался на статьи о древних городах майя. Но, к его облегчению, они так и остались вымершими в двести пятидесятом году нашей эры, не изменившись ни на день. Выдохнув, Тимофей продолжил рыться в истории этого мира, а может, это был и его мир, и с каждым разом он находил все больше и больше противоречий. Может, память играла с ним злую шутку, но убийство Линкольна произошло вроде как на день позже, чем раньше. «Или мне кажется?!» — спрашивал он сам себя. С каждым часом он все больше чувствовал себя шизофреником. Каждая дата в истории не давала ему покоя. Вроде бы годы те же, и даже месяцы. Но дни! Почему октябрята превратились в ноябрят?! Почему?! Каким образом они могли на это повлиять, побывав всего лишь в древнем Египте. Но внезапно, проходясь по истории Второй Мировой, он находит удивительную статью о советском Нострадамусе.
Какой-то солдат армии СССР в 1944 году пришел к начальству и начал говорить о будущих планах Германии. Ясное дело, ему никто не поверил и об этом благополучно забыли. Но в районе девяностых его дневники всплыли из народа, а точнее, из семьи этого самого солдата, и тут началось такое. Сотни сообщений о предсказателях посыпались в прессу, а семья солдата вмиг стала богатой и знаменитой. И не мудрено. В старой потрепанной тетрадке с желтыми листами и изображением серпа и молота на лицевой стороне ее страницы были покрыты всего несколькими записями, но каждая из них красноречиво говорила о победе или проигрыше СССР во время второй мировой. И вроде бы что такого? Всего-то записи уже прошедших дней, но они были сделаны за год до самого раннего события из них. Хотя вопрос подлинности до сих пор остается спорным. Одни говорят, что всё это правда, а другие, что ложь. Разобраться никто толком не успел. Планировали вроде как после двадцатых годов нормально заняться этим, но там началась такая движуха с металлом, экологией, и прочим, что никому не было дела до советского Нострадамуса или злостного мошенника и его семейки. Докопаться до правды Тим так и не смог, и потому быстро потерял интерес к этой теме.
В истории было немало предсказателей, а с этим все еще более непонятно, подумал парень, но все же этот случай внес в его душу очередное сомнение. И таких сомнений было много. Десятки фактов, на которые он раньше не обращал внимания, виделись ему следами или другой вселенной, или вмешательством в историю его и Лики. Под конец шестого дня Тим просто откинулся назад и, свесив голову, надрывно замычал, изнывая от досады и обиды.
— Тима, что такое?! — тут же спохватилась сестра.
— Лика у него какие-то припадки или что-то типа того? — поинтересовалась Нина.
— Да все со мной нормально. Просто не могу кое-чего понять, и все, — так же надрывно проговорил им Тим, и, вновь запрокинув голову, закрыл глаза, и, сжимая зубы до боли, кипел от злобы, проклиная все. Этот ковчег, эту Нину, и, конечно же, камень, который мотал их по истории. По пришествии нескольких часов, когда Нина отправилась на ужин, парень заговорил со своей сестрой.
— Слушай. Последние несколько дней я рыскал по интернету в поисках хоть чего-то, что могло бы нам сказать, наша это вселенная или нет.
— А разве не очевидно? Я не припомню, чтобы в наше время были такие кораблики, — ответила сестра.
— Нет, Лика. Это не доказательство. Они появились после нашего ухода, а там могло быть все, что угодно. Я не могу понять, Лика! Честно! Наше путешествие в Египет! Вроде бы я нашёл его доказательства, а вроде бы и нет. Глобальных изменений в истории я не нашел. Но множество мелких я выудил. Но и это не показатель. Если мы действительно были в древнем Египте, и это наша вселенная, то это могло смело повлиять на всю историю. В конце концов
дни могли начать считаться по-другому. Я просто не знаю! Может быть, это наша вселенная, а может, это полностью чуждый нам мир. Я не знаю! — последнее он чуть ли не проорал. Смотря на брата, Лика начала говорить ему, что вовсе неважно, какая это вселенная. Главное, что они живы и им не угрожает опасность, с чем брату все же пришлось согласиться. Чуть успокоившись, Тимофей решил убрать вопрос о вселенной в долгий ящик. Не желая сойти с ума, он нацелился на другое. Пересматривая десятки роликов, прочитывая сотни статей, он с каждой секундой понимал, что, может, и неизвестно, что это за вселенная, но знания, которые тут есть, Тим может сделать не просто своими, а достоянием всего человечества его времени. Он попросил у Нины флешку, она с удивлением уставилась на него.
Глава 12
— Зачем тебе такая древность? Если надо что-то сохранить, то вот, пожалуйста, — проговорила она, и из ее костюма вышла небольшая пластинка размером с сим карту. — Двадцать терабайт хватит?
— Нет, Нина. Мне нужна флешка именно две тысячи двадцатого года, — возразил Тимофей.
— Вот где я тебе возьму флешку такого года? Такие штуки только в музеях и остались, или у тех странных, что коллекционируют всякий хлам.
— Ну, так попроси ее у них, — не унимался парень.
— Да зачем она тебе? — Не могла понять женщина.
— За сеном. Неси, а то можешь попрощаться с одним из синих камушков в золотой статуэтке, — угрожающе проговорил Тима, на что Нина тут же завертела головой.
— Не надо, не надо! Эх, хорошо, попробую достать, — вздохнула она и ушла из каюты. Вернулась она через пару часов с чуть растрепанными волосами и слегка запыхавшись.
— Вот, держи свое старье, — проговорила она, приглаживая волосы.
— Ну вот. Просто же было.
— Ага, проще некуда, — шикнула она. Тима же, воспользовавшись специальным переходником, который подстраивался под само устройство записи, вставил флешку. Она, как оказалось, имела размер целых двести гигабайт. Тима сперва порадовался такому, но прикинув в голове, понял, чтобы записать все необходимое, придётся найти ещё с десяток таких же. Но делать было нечего, а до Марса оставалось еще очень долго лететь, и потому он принялся бесперебойно скачивать всё, что мог найти о металле, холодном синтезе, протезировании и десятках других отраслей науки, про которые мог только подумать. И вот уже пятый день нахождения на ковчеге он продолжал скачивать данные.
— Тима, а ну, быстро ешь суп! — в приказном тоне сказала сестра, уже успев поужинать.
— Ох, ладно, ладно, — недовольно ответил брат, и, наконец, отвел взгляд от монитора. Опять этот Доширак, подумал Тим, прозвав так тот супчик, что почти каждый день он ел со своей сестрой.
— А что, котлет не было? Или чего-то такого? — поинтересовался он у Нины.
— Почему же, были.
— Ну, так чего не принесла.
— Слушай, я тебе не официантка. Надо, так иди и возьми. Только перед входом в столовую сразу ляг на пол, чтобы тебя могла максимально быстро и небольно скрутить местная охрана и отправить на Землю безвыходно к тем, кто останется, — огрызнулась Нина.
— Тем, кто останется? — переспросил он.
— Ну, да, — кивнула Нина и продолжила смотреть что-то в своих очках.
— Так, стоп. Я чего-то не поняла. Землю можно спасти? — задала вопрос Лика.
— Нет, — уверенно заявила Нина.
— Тогда почему кто-то на ней остается? — задал логичный вопрос Тимофей.
— Ну как, кто-то остаётся? Ох, как же вы меня уже задолбали. Ладно, костюмы, ладно, нет билетов, но та чушь, что вы иногда говорите. Жуть! — закатила глаза Нина, но, увидев, какие выражения были на лицах ребят, решила ответить на вопрос, побоявшись за свое будущее богатство. — В общем, да, Земля умирает. И всех людей вывезут с нее, кроме некоторых видов преступников, таких, например, как вы. Кстати, поэтому никто и не пытается пробраться на ковчег тайно. Смысла нет. Все равно ты рано или поздно улетишь, так что чего спешить. А то придётся остаться на планете вместе с этими.
— С кем? — Спросили хором Тим и Лика.
— Как с кем? С клонами, конечно, — ответила Нина, мотая головой от недоумения своих пассажиров.
— Клонами, — произнес Тим. Читая множество статей, он, конечно, натыкался на те, что говорили о клонировании и о том, что эта технология, которую экстренно начали развивать в ответ на повальное протезирование тела, дабы замедлить распространение протезов, но ничего не получилось. Результаты были не те, на которые надеялись, и вместо бездумного куска мяса ученые смогли вырастить полноценного человека, который все же по некоторым умственным способностям уступал обычным людям, но был на достаточно высоком уровне.
— Но ведь они же люди! — воскликнула Лика.
— Чего!?! — ошарашенно произнесла Нина. — Клоны не люди. Клон — это выращенный из пробирки человек. Уж точно не люди.
— Но почему вы их оставляете? — не понимал Тим.
— Потому что людей и так много. Целых шесть с половиной миллиардов вывезти с планеты не просто, а тут прибавь еще миллиард клонов, если не больше. Места не хватит. Да и, тем более, будто бы вы их не видели. Их тупые рожи и вечные проблемы с эмоциями.
— В смысле?