Вернемся к нашим героям.
Выронив мешок с зерном, Тим упал на чуть подгнивший пол сарая, и часто задышал.
— Что это было? — только и смог проговорить парень. Рубаха, в которую он был одет, вся взмокла от пробившего пота. Что это за фигня была?! — спрашивал он себя. «Оракул!» — промелькнуло у него в голове, и он взялся за оплетший его шею медный медальон. Тронув его, Тим внезапно почувствовал холод.
— Ты чего расселся? Все нормально? — спросила проходящая мимо бабушка Агафья.
— Нормально, нормально. Так, запнулся, — протараторил Тимофей, на что старая женщина лишь возмущенно заворчала, и ушла прочь.
— Что ты такое? — спросил Тимофей, держась за постепенно нагревавшийся медальон. Похоже, ты и есть источник видений того оракула, подумал Тим, вспоминая то, как этот медальон, словно живой, вскарабкался по нему, и оплел его шею, соединившись в цельное кольцо из меди. С трудом встав с пола, Тимофей, чуть взбодрившись, попытался выкинуть эти видения из своей головы, но те образы крови и ярости царящего на поле боя не могли просто взять и исчезнуть, то и дело, вставая у него перед глазами, отчего он покрывался холодным потом. Когда день подходил к концу, парень, уставший от работы за день, и все еще не придя в себя после увиденной битвы, вышел из сарая и пошел к колодцу, чтобы умыться, но тут его поймал один из солдат.
— Парень, давай за мной, сержант вызывает!
— И меня тоже? — удивился Тимофей.
— Да, всех мужиков вызывает к себе на собрание. Так что пошли быстрей, — произнес он.
— Леха, но я же руки даже не помыл.
— Хватит вести себя как девочка, давай, потом рожу намылишь, — быстро проговорил солдат, и оба парня побежали к одному из домов, который не отличался от других, но это было только снаружи. Внутри располагался главный штаб местного объединения красноармейцев, в котором и проводились все собрания, и связь с высшим начальством. Пройдя в дом, и сняв обувь, Леша и Тим вошли в комнату к сержанту.
— Ну вот, все в сборе, — проговорил он. Тим посмотрел вокруг и заметил, что, действительно, почти весь десяток мужиков, что был тут в деревне, собрался в этой комнате, разве что не было еще пары людей, которые, как он мог догадаться, несли караул, ведь фашисты не спят. Парень также приметил, что раненые Илья и Вова, которые вернулись в деревню днём, спокойно сидели на стульях у одной из стен и были готовы внимательно слушать сержанта Афанасия, который начал говорить речь:
— Итак, я вас собрал, поскольку Илья и Владимир принесли ценнейшую информацию о передвижениях фашистских подразделений в местном лесу. Также мне пришел приказ об установке специального оборудования в заданном квадрате, потому завтра на рассвете в шесть часов утра, выдвигаемся в лес. Пробираемся как можно более незаметно к нужной местности, устанавливаем оборудование и быстро уходим, заметая за собой следы, чтобы наемники Гитлера не смогли его заметить.
— Товарищ сержант, а если мы их по пути встретим? — спросил какой — то солдат.
— Тогда они получат такую звезду, что им и не снилось, — не сомневаясь в своих словах, ответил Афанасий, с чем все были согласны, и не думали спорить. — Еще вопросы? — и тут поднял руку Тим.
— О, наш путешественник, ну что, в будущем уже был? Мы победили?
— Конечно, товарищ сержант, в сорок пятом, — уверенно заявил парень.
— Но вопрос мой не об этом. Я тоже, получается, иду с вами?
— Ну да, или ты за день девчулей стал? — спросил с усмешкой Афанасий.
— Нет, просто у меня же нет никакого военного опыта, — проговорил Тим, решив пока что умолчать о своей службе в армии. Тимофей не знал, как все правильно сказать, да и сержант всё ещё ему не доверял. — Я же буду только мешаться там.
— Ничего, не помешаешь, мы тебя научим, — ответил серьёзно тот, давая понять, что разговор окончен. — Еще вопросы? Нет? А раз так, то идите ужинать и спать. Завтра много работы. Разойтись! А вот вас, Иван Петров и тебя, Владимир, я попрошу остаться. Надо еще кое-что обсудить, — скомандовал он, и почти все находящиеся в комнате подорвались с места.
Выйдя из дома, люди направились в другой дом, в котором располагалась кухня. Быстро поужинав гречневой кашей, Тим вышел из дома и вдохнул ночной воздух. Осмотревшись по сторонам, он решил пока что повременить с домом и сном, захотев подышать холодным воздухом, надеясь прочистить голову. Обойдя пару домов, он вышел к одному из пустующих строений, и, подойдя к поленнице, достал один из кусков дерева пошире, чтобы понадежнее поставить его на покрытую желтоватой травой землю, и, сев на него, стал смотреть на ночное небо. Освещаемое светом луны, оно было черно — синего цвета. То и дело проплывавшие на фоне спутника Земли тучки освещались серебряным светом, красиво сверкая в его лучах.
Глава 23
Пока он смотрел на все это, тревожные мысли не отпускали, а без остановки преследовали Тимофея.
— Тима, — шёпотом сказал кто-то сзади.
— Кто здесь?! — вздрогнул парень и повернулся назад. Это оказалась Анна.
— Анна, что ты тут делаешь? — удивлённо спросил он.
— Да я просто видела, что ты куда-то идешь, вот и решила посмотреть, куда, — ответила она, подсев к Тимофею.
— Да я просто решил подумать, — проговорил он.
— О чем? — спросила она. Посмотрев на нее, Тим не увидел печали, что убивала его, и той ярости, что бушевала в нем. Лишь заботу, и желание помочь вперемешку, и, как показалось парню, даже любовь.
— Сегодня, — начал парень… — Сегодня… в общем, помнишь видения, которые нам показывал Оракул?
— Конечно! Все еще не могу даже толком спать по ночам. Боги, война, это… это уж точно бред какой-то, — сказала девушка.
— Ага, только вот я сегодня снова видел этот бред.
— Что? — непонимающе произнесла Анна.
— Сегодня днем, когда я работал, все словно замерло, а свет пропал. Я падал во тьме, но внезапно я увидел битву, — проговорил он. — Это была битва… я… я даже не знаю, как это описать. Столько крови было, столько пепла сожжённой плоти витало в воздухе, и над всем этим возвышались сражающиеся меж собой боги. Они метали молнии, падали с небес, а средь них, словно муравьи, бились люди, разрывая глотки друг другу. Это было ужасно, — произнес он, и тут же его голос дрогнул. Анна положила руку ему на плечо.
— Тима все будет хорошо. Это всего лишь видение, и ничего более. Всего лишь видение. Это пройдёт.
— Пройдет? Ни черта не пройдет! — заявил он. — Это длится уже почти месяц. Изо дня в день, изо дня в день мне приходиться проходить через такое. Стражники Египта, индейцы майя, террористы будущего, ядовитые твари, а теперь еще и боги. Чёртовы боги! Ты хоть понимаешь, что это значит!? — спросил он Анну, и на его глазах появились слезы. — Все!!! Все, что мы знаем, было ложью!! Все, от начала и до конца! Нет ничего настоящего! Боги средь небес воюют и рвут друг друга, убивая миллионы людей. И с этим я ничего не могу поделать! Ты даже не представляешь, каково это, просто стоять и смотреть. Смотреть на то, как кожа сгорает на людях живьем, как их внутренности развеваются по ветру. И знаешь, что тут самое страшное? То, что ты выжил, ты жив, а они нет! И тебе лишь остаётся бежать и бежать, скрываться и прятаться, и ты даже не знаешь, во что верить?! Кто говорит правду!?! Зевс? Один?! Во что теперь нам верить? Во что? — говорил он, и слезы катились по его щекам. Анна же, смотря на все это, нежно обняла его, еле сдерживая слезы.
— Тима, но это же не значит, что все плохо. Раз боги есть, то значит и магия есть, значит, и есть что-то за смертью. Это же хорошо! — говорила девушка, не отпуская парня. Она почувствовала, как одинокая слеза упала на плечо.
— Да, боги есть, — кивнул Тим, и взглянул Анне прямо в глаза. — Но это и есть самое ужасное!
— Почему?!
— Почему? Потому что, если что-то со мной случается плохое, ладно, в этом нет ничьей вины, никто не может мне помочь. Нет на небе силы, что помогла бы изменить это. Нет богов, которые помогли бы мне, — и тут он замолчал, но после небольшой паузы произнес:
— Но боги были. Они были! И они ничего не делали! Ничего! Мы одни, Анна, мы совсем одни! И все что у нас есть, это лишь мы сами. Мы совсем одни, — почти простонал он. Парень посмотрел в другую сторону, прижавшись к Анне, и обняв ее, закрыл глаза.
Сейчас, при взгляде на окружавшую темноту, картины битвы богов растаяли, словно соль в морской воде, но перед его глазами встало то, что он увидел у индейцев майя. Его вновь обуял тот самый ужас, тот нечеловеческий ужас, который точил его с самого их первого перемещения. Незнание, что будет с ними дальше, незнание ничего! Ты словно слепой, который вошел в лабиринт минотавра. Ты не знаешь, куда идти, а там, где-то далеко есть сила, которая может тебе помочь, облегчить твои муки, но она ничего не дает, и лишь выжидает, когда лучше убить тебя.
— Анна, во что теперь верить? Что здесь правда, а что нет? — посмотрел он на девушку. Но та, не говоря ни слова, взяла его за голову своими тонкими пальчиками и посмотрела прямо в глаза.
— Тима, верь в меня, верь в свою сестру, верь в себя. Верь в себя так же сильно, как я верю в тебя! — сказала она и поцеловала его в губы.
Тима ответил ей взаимностью, и они слились в долгом поцелуе. Постепенно ужас, который давил на парня, стал спадать, но ярость, которая бушевала в нем, никуда не делась, лишь постепенно засыпая, готовая в любой момент вырваться наружу. Пусть Тим чуть успокоился, но он все еще не мог вынести того, что понял. Боги есть! Боги все это время были, но ничего, ничего не делали. Ни для кого. Лишь для себя! А все те ужасы, что он пережил со своей сестрой…
«Я чуть не умер от яда паука, но я выжил. Я выжил и исцелился. Но что же боги не обратили на это внимания? Боги даже не смотрели в мою сторону, когда я страдал, и не хотели своей великой силой помочь мне, они лишь метались из стороны в сторону, убивая друг друга. Весь тот ужас был просто так, все это — просто случайность, случай?» — спрашивал он себя.
В последний раз на его глаза набежала слеза и скатилась по щеке, переходя на щеку Анны. Взглянув на нее, Тим заметил, что и она также плачет. Увидев это, он тут же обнял ее еще сильнее. Оба влюбленных, склонив головы, смотрели на далекую луну, не думая ни о чем. Не думая ни о богах, ни о страданиях, а лишь о том, что они есть друг у друга, ведь что же еще у них осталось?
***