- Как его зовут?
- Василий. Васька.
- Отдайте его мне. Я из него сделаю человека.
- Куда отдать?
- В Гори. Учиться.
- Ей-богу, не знаю, что и сказать, барин. Ученье-то, оно денег требует.
- Ничего не надо. Я устрою его в пансион. Я все беру на себя.
Иван Филиппыч не верил своим ушам. Видя его колебание, Алексей Осипович решительно закончил:
- Значит, будем считать - договорились. Как приедем в Тифлис, все решим окончательно.
- Будь по-вашему, - неуверенно сказал фаэтонщик.
Когда они снова тронулись в путь, уже стемнело. Показались дрожащие желтые огни недалекого села.
3
Поздний стук в дверь напугал Ахмеда. "Кто бы это мог быть?" Постучали снова. Ахмед привернул лампу, на всякий случай взял двустволку и подошел к двери. Некоторое время тихо стоял. С той стороны слышалось фырканье лошадей и тихий разговор двух мужчин. Ахмед еще больше насторожился. Хотя у него не было врагов, но по ночам он крепко запирал дверь и закрывал ставни окон. Эй, хозяин дома!
- Кто там?
- Божий гость7.
- Какой гость в такой час?
- Мы путники. Нас в дороге застала ночь.
Ахмед отодвинул щеколду и приоткрыл дверь. В узкой полоске света он увидел стоящего на улице. По его одежде можно было понять, что он в самом деле путник.
Стоящий чуть поодаль кучер с кнутом в руках рассеял последние сомнения Ахмеда.
- Вы едете в город?
- Послушайте, кто же разговаривает с гостем через дверь? Разрешите, пройдем в комнату, отдохнем, а потом все расскажем.
Слова гостя больно задели Ахмеда. Ему стало стыдно за свою слабость. Он отошел. Прислонил ружье к углу, вывернул в лампе фитиль. Полумрак, дремавший в комнате, исчез, испугавшись света. Окинув взглядом комнату, Алексей Осипович понял, что хозяин дома холост и одинок.
- Разрешите открыть окно, у вас душно.
- Сейчас, - сказал Ахмед, открывая окно, выходящее в сторону Куры. В комнату ворвался свежий воздух. - Вы правы, конечно, но, когда человек остается один, он всегда закрывает окна и двери.
- Одиночество не сладкая вещь.
- К тому же я здесь чужой. Днем еще ничего, занят работой... А ночью становится жутко. Да вы садитесь. Я сейчас помогу фаэтонщику.
- Если вам не трудно, посмотрите за лошадьми.
Ахмед вышел во двор. Иван Филиппыч, оказывается, подогнал фаэтон к самой веранде.
- Распрягите лошадей.
Фаэтонщик, услышав чистую русскую речь, обрадовался.
- Вы русский?
- Да нет.
- Чудно! Все перемутилось. Мой пассажир говорит по-татарски. А вы по-русски. Ничего не пойму.
- Что здесь понимать? Распрягите коней, отведите их в стойло. Хотите, можно и фаэтон там поставить.
- Лучше здесь, перед глазами.
- Не бойтесь ничего, вы же - гость. Гостям почет и уважение.
Они отвели коней в стойло. Ахмед передал фаэтонщику сноп зеленой травы.
- Возьми, положи перед ними, пусть едят. Если не хватит, я принесу еще.
Иван Филиппыч радовался хорошему человеку. А он еще поначалу не хотел ночевать, и чуть не проехал это село. Везде, оказывается, есть хорошие люди. Он обхаживал лошадей, растирал им бока, гладил потные шеи. Лошади, уставшие от долгой и жаркой дороги, совсем разомлели от ласки хозяина.
Алексей Осипович снял пиджак и подошел к окну. Вытер пот со лба. Он очень устал. Если было бы где, он тотчас прилег бы отдохнуть. Подумав об этом, он снова оглядел комнату. Подошел к тахте, прикрытой циновкой, присел.
"Наконец-то путешествие позади, - думал он. - Если не завтра, то послезавтра обязательно буду дома".
Алексей Осипович был доволен своим путешествием. Но можно было бы сделать больше. Все же он встретился со многими мальчиками, знающими кое-как хотя бы пять русских слов, поговорил с ними. Шестьдесят человек согласились учиться в семинарии. Но что такое шестьдесят человек! Надо было бы заехать в самые глухие, отдаленные села, глядишь, набрал бы еще десятка полтора...
Он снова оглядел комнату. На стене висела географическая карта двух полушарий земли. Стоял еще глобус, на подоконнике и в углу лежали книги. На столе стопка тетрадей. По виду можно было бы сказать, что в этом доме живет учитель. Но откуда здесь взяться учителю и что ему здесь делать, если нет поблизости ни одной школы?
Алексей Осипович забыл про усталость, про то, что больше всего ему хотелось прилечь. Он подошел к столу, перелистал истрепанную азбуку и стал разглядывать тетради, исписанные детскими каракулями. Смотрел на эти каракули с интересом и вниманием, представлял себе маленькие неумелые пальчики ребятишек, с дрожью, с большим трудом и стараньем выводящие свои первые буквы. По каракулям было уже видно, кто впервые взял в руки перо, а кто немного поднаторел. Тетради были по-учительски проверены, ошибки подчеркнуты и исправлены красными чернилами.
Между тем Ахмед, помогавший кучеру управиться с лошадьми, вошел в комнату, чтобы взять самовар. Но тут он увидел гостя, склонившегося над тетрадями.
- Почему не приляжете с дороги? Самовар поспеет не скоро.
Алексей Осипович повернулся.
- Вы учитель?
- Нет.