- Это так. Но надо быть осторожным. Иначе пропадешь, не успев ничего сделать.
- Я не боюсь смерти, молла. Я боюсь, что не смогу отомстить.
- Хорошо, пей чай.
Зазвенели стаканы, блюдца, они стали пить чай. Молла Садых надеялся тем временем взвесить все и придумать что-нибудь разумное. Он хорошо понимал, что, пока жив Джахандар-ага, ему самому спокойного житья в деревне не будет.
- Не ты ли стрелял в его дочь?
- Стрелял.
- И стога сена ты поджег?
- Поджег.
- Неосторожно поступаешь, брат. Как тебя зовут?
- Аллахяр.
- Когда ты сейчас ехал к нам, никто тебя не видел?
- Я ехал осторожно. Никто не обратил на меня внимания.
- Опять-таки ты неосторожен.
- Они теперь заняты своим горем.
Молла Садых промолчал. Допив свой чай, отодвинул стакан, протянул ноги и, облокотившись о метакке, стал перебирать четки. Он видел, что гость, который несколько минут назад представлялся ему сильным и страшным, обмяк и ослабел. Он похож на женщину, облегчившую свое горе слезами. Аллахяр долго носил горе в себе и был возбужден и зол, натянут, как струна или тетива лука. А теперь он высказался и расслабился. Он обессилел, как после долгой и тяжелой болезни.
- Помоги мне, - жалостно проговорил, почти простонал Аллахяр.
Откровенно говоря, молла Садых давно подумывал о муже новой жены Джахандар-аги. Он понимал, что неплохо бы его найти, сговориться с ним, натравить его. Да сделать бы это так, чтобы никто и не подумал, будто молла Садых причастен к этому делу. Только неизвестно было, с какого конца начинать поиски. А теперь этот человек пришел сам, своими ногами. Надо бы обрадоваться, броситься обнимать...
Молла и обрадовался, но ничем не выдал своей радости. Он решил сначала прощупать гостя, узнать, что он собирается делать.
- Почему ты ищешь во мне соучастника своей мести?
- Но ведь он и твой враг!
- Кто это тебе сказал?
- Молла Садых, не ставь меня на место ребенка. Я обо всем знаю. Джахандар-ага отомстит тебе за сестру. Как только наступит удобное время, он сведет с тобой счеты. Я пришел, чтобы мы объединили наши силы. А теперь поступай как хочешь.
Молла Садых, надев четки на руку, стал гладить бороду, прищурил глаза. Некоторое время он что-то прикидывал в уме и наконец тихо сказал:
- Хорошо, но чем я могу тебе помочь?
Аллахяр оживился, придвинул свой матрасик и сел поближе к молле. Теперь они сидели, касаясь головами друг друга. Словно боясь, что их разговор услышат, они начали говорить шепотом:
- Ты сам знаешь, что они зубастое племя, голыми руками их не возьмешь. Когда я поджег сено, они чуть меня не убили. Едва унес ноги. У меня в этой деревне нет никого, кто мог бы стать помощником, да и в нашей деревне у меня нет сильного родственника. Поэтому я пришел к тебе за помощью.
- Хорошо, - перебил молла. - Что ты предлагаешь? Идти и убить за тебя его?
- Нет, молла, даже если ты захочешь, я на это не соглашусь, - Аллахяр снова воспламенился, как очаг, в который подбросили сухих дров. - Я с ним сам сведу счеты, сам. Ты только извести меня, когда наступит удобный момент. Об остальном не беспокойся. Я его убью не сразу. Я выпущу из него кровь каплю за каплей. Ты только извести меня, где и в какое время.
- Трудное дело, брат, возлагаешь на меня.
- Как хочешь, молла. Я не отстану от тебя. Как говорится в народе: вошел в кувшин - стал водой кувшина. Теперь и ты не можешь отстраниться от этого дела. А если отстранишься, то сейчас же посылай человека к Джахандар-аге и сообщи ему, что я здесь. Только это будет не в твою пользу. Подумай, я могу уехать по той же дороге, по которой приехал.
Аллахяр действительно сделал вид, что собирается встать, но молла нажал на его плечи.
- Раз уж все так получилось, слушай меня. Больше в этой деревне не показывайся. Если попадешься кому-нибудь на глаза, насторожишь их. Когда делаешь дело, надо уметь замести следы. Понял? А случай будет. Ведь народ на одном месте не сидит. Сегодня на низине, завтра в горах. Да еще наступит время жатвы... Одним словом, когда понадобится, я тебе сообщу. Но только о нашей встрече ни одна душа не должна знать. Слышишь?
- Будь спокоен, молла, не тревожь свое сердце.
Аллахяр словно сразу помолодел. Недавней растерянности как не бывало. Кажется, и спина выпрямилась, и глаза засверкали, словно у хищника, готового броситься на добычу. Он вскочил на ноги, быстрыми шагами подошел и взял из угла свою винтовку. Накинул на плечи бурку, намотал на шею башлык.
- Счастливо оставаться.
- Да подожди, поешь.
- Чтобы всегда у вас дом был полон. Ничего не надо. Путник должен быть в пути. Лучше уехать до восхода луны.
- Как хочешь. Ребята проводят тебя из деревни по короткой дороге...
Молла Садых некоторое время стоял перед окном и прислушивался к деревне. Он хотел убедиться, не поднял ли его гость собак, не разбудил ли людей. Но, кроме шуршанья ночных бабочек и отдаленного гула Куры, он ничего не услышал. Плотно закрыв дверь, стал прохаживаться по комнате. До полуночи щелкали его желтые янтарные четки.
4
На опушке леса Ашраф придержал коня. В лицо пахнуло прохладное дыхание Куры. Запахло илом. Таптыг тоже натянул повод.
Весь берег Куры превратился в невольную стоянку кочевников. Из леса, из разных мест съезжались они к реке, чтобы переправиться на тот берег, но Кура разлилась, разыгралась, загородила дорогу. На открытом месте группами стояли арбы, в прибрежном лесу паслась скотина. Где-то выше по течению прошли дожди. Злые мухи и слепни истязали животных. Оживление и гомон царили здесь: женщины наспех разводили костры, голопузые ребятишки сновали возле колес, мальчишки повзрослее поили телят. Мужчины гарцевали по мелким протокам Куры, разбрызгивая воду.
- Кура опять буйствует, - сказал Таптыг.
- Думаешь, в лодке не переплыть?
- Если бы это можно было, не скопилось бы столько людей.
Тем временем подтянулись арбы. Джахандар-ага остановился под тенью большой чинары, вгляделся в бурлящую мутную воду и приказал распрягать быков. Сошел с коня. Таптыг хотел было подхватить повод, но он не дал.
- Ты лучше иди и узнай, долго ли мы здесь простоим.
Таптыг и Ашраф поехали по размытой илистой тропинке, через прибрежный кустарник. Они то пригибали головы, то руками раздвигали ветки.
Ашраф пришпорил коня, направляясь к броду. Вода здесь разливалась не глубоко. Несколько подростков гнали коров. Животные пугались и пятились назад.