- Мой сын.
Пристав от неожиданности несколько опешил.
- А ты знаешь, что он натворил?
- Что мог натворить смирный юноша?
- Он поднял руку на казаков.
- Может быть, казаки на него?
- Казаки не разбойники.
- И мой сын не разбойник.
Пристав ждал, что Джахандар-ага будет просить прощения за провинность сына. Теперь он не знал, как себя вести.
- Значит, он не виноват?
- Виноватого я наказал бы сам.
До сих пор только переводивший и не вмешивающийся в разговор Ахмед не стерпел:
- Господин пристав, земля - корм крестьянина. Отнять крестьянскую землю - это большое преступление. Лес принадлежит крестьянам, живущим на берегу Куры, и они живут только благодаря этому лесу.
- Ты не вмешивайся не в свои дела.
- Да ведь невозможно. Вы поставили на лугах дозоры, закрыли дороги. А что же народу делать, по небу, что ли, летать?
Лицо у пристава покраснело, жилы на шее вздулись, но в его голосе было больше насмешки, нежели гнева.
- И что же вы предлагаете, господин петербургский студент?
- А вы, господин пристав?
- Мое предложение яснее дня. С этого момента никто ногой не ступит на ту сторону.
- Это невозможно...
- Вы что, хотите спорить с властями, бунтовать? Хотите в Сибирь? Хотите, чтобы ваши дети остались сиротами?
- Угрожать не нужно, господин пристав. Нельзя отнять у крестьян землю только ради того, чтобы наместник в кои-то веки раз выехал на охоту. Это несправедливо. Если царь узнает об этом, он вас же и накажет.
Когда пристав ехал в Гейтепе, он думал, что все будет гораздо проще, он прикрикнет на крестьян, те испугаются. Казаки арестуют виновных и отправят их в каземат. Но теперь дело приняло неожиданный оборот.
- Господин студент, может быть, позвать царя сюда, чтобы государь лично выслушал ваши соображения?
- Ну что же, заботиться о своих подданных и выслушивать их - долг царя.
- Молчать! Сейчас прикажу связать тебя.
Ахмед улыбнулся. В его глазах появилась насмешка. Но он быстро взял себя в руки.
- Вы мне не угрожайте, господин пристав, я немало видел таких, как вы.
- Нет, мало видел. Если бы в свое время тебя образумили, сейчас ты разговаривал бы по-другому.
- Вы неправильно поступаете, господин пристав. Нельзя сидеть на пароходе и ссориться с хозяином.
Пристав понимал, что пререкаться при всех с Ахмедом - значит уронить себя в глазах этого народа. Но нельзя было и отступить.
Гейтепинцы удивились смелости Ахмеда. До сих пор они смотрели на него, как на бедного пришельца, на беднягу, которому лишь бы прокормиться. А теперь он в глазах гейтепинцев внезапно вырос. Пристав понял и это.
- Что ты хочешь сказать в конце концов?
- Не обижайте нас, вот и все, что мы просим.
Пристав что-то соображал, оглядывая Ахмеда. С самого начала ему не понравился этот студент, и про себя пристав решил, что, как только вернется в город, включит его имя в список сомнительных людей, заведет на него дело и возьмет под наблюдение. Если хочешь, чтобы у тебя в округе были порядок и спокойствие, нельзя сводить глаз со студентов, а особенно исключенных, а особенно петербургских студентов. Но, кажется, на этот раз придется действовать более решительно и сурово.
Он бросил взгляд на казаков. Вперед вышел рослый казак в мохнатой папахе.
- Связать его!
Джахандар-ага вскочил. Гейтепинцы, словно только и ждали знака, повскакали на ноги и сомкнулись. Джахандар-ага встал перед казаком. Оба насупились.
- Мы его вам не дадим.
- Как это так не дадите? - закричал пристав. - Сейчас возьму и твоего сына. Не задирайтесь!
- М ы не задираемся, но у народа есть свои обычаи и порядки.
- Вы меня порядку хотите учить?
- Я хочу, чтобы без ссоры, без скандала мы поняли друг друга. А если каждый будет тянуть в свою сторону и упрямиться, будет хуже. Ты не гляди, что мы в чарыках...
Пристав хрустнул за спиной руками и покачался с пяток на носки. Медали и кресты у него на груди зазвенели. Засверкала на солнце золотистая окантовка погон.
- Что же нам делать, Джахандар-ага?
Посоветуемся и найдем общий язык.
- Хорошо, оставьте его, - сказал пристав казакам.
Казаки отступили.
9