8712.fb2
- Ладно, я уйду. Но отдайте девушку!
- Какую девушку, ты что, рехнулся?
- Отдай девушку, иначе польется кровь!
Губы Гасан-аги задрожали. Грудью оттолкнув Алла-хяра, он прижал его к боку коня.
- Вон отсюда, гнусная тварь!
Аллахяр хотел было повернуть на него винтовку, но сзади подскочили слуги и скрутили его.
- Привяжите к крупу коня это собачье отродье.
Как ни бился и как ни старался освободиться Аллахяр - не удалось. Его повалили на землю, отняли кинжал и винтовку, завернули в бурку и крепко-накрепко привязали к спине лошади. А потом хлестнули ее и отпустили поводья.
Йемен-ханум не спала до утра. При свете коптилки вынимала колючки из тела девушки. К синякам прикладывала теплый хлеб. Распустила и вычистила косы. Одела девушку в платье невестки. Но все равно Салатын не могла успокоиться. Йемен-ханум уговаривала, упрашивала ее уснуть, но девушка всю ночь не сомкнула глаз. Только незадолго до утра, когда начало светать, она задремала, положив голову на колени к Йемен-ханум.
Вдруг на улице залаяли собаки. Девушка вздрогнула и проснулась.
- Да буду я жертвой твоей, тетя!
- Не бойся, дочка. Никому я тебя не отдам. В детстве мы дружили с твоей матерью Зарнигяр, были как сестры.
Салатын не очень-то верила словам хозяйки. На душе у нее было по-прежнему неспокойно.
Хозяйка снова погладила ее по голове:
- Вставай, умойся, выпей чайку.
- Я ничего не хочу. Отправьте меня домой.
- Не торопись, дядя Гасан-ага сам отвезет тебя.
Ей вымыли руки и лицо, расстелили скатерть. Салатын е трудом, без всякого аппетита съела несколько кусков хлеба. Она то и дело смотрела в окно: не появился ли кто на дороге?
Вдруг она выронила чашку из рук:
- Тетя, брат приехал!
Йемен-ханум спокойно встала и оттолкнула Салатын от окна.
- Не выходи, сиди здесь.
Йемен-ханум подошла к мужу, который ходил перед домом, и показала ему на всадников, стоявших на дороге в некотором отдалении.
- Пошли кого-нибудь из людей. Пусть позовут их. Кажется, это люди Джахандар-аги.
Гасан-ага снял накинутую на плечи чоху и надел ее как следует. Он сам пошел на дорогу, помахал рукой и позвал всадников. Те подъехали.
Ашраф сошел с коня, спешился и Ахмед. Глаза Ашрафа были красными, заплаканы.
- Далеко ли торопитесь?
Гасан-ага заметил, что у Ашрафа дрожат губы, и он с трудом сдерживает слезы.
- Кто из вас сын Джахандара-аги?
- Я.
- Этот парень кто?
- Мой друг.
- А где отец?
- Уехал на жатву хлеба.
- Недотепа ты, разве так берегут сестру?
Ашраф вздрогнул.
- Откуда вы знаете?
- Ладно, пошли домой. Попьете чаю, потом поговорим.
- Нет, мы должны ехать. Может, кто-нибудь видел, как здесь провезли девушку? Вы ничего не знаете?
- Идемте, найдется ваша девушка.
- Нам не до чая. Путник должен быть в пути.
Гасан-ага, увидев, что Ашраф совсем приуныл, улыбнулся:
- Что ты мне дашь, если покажу твою сестру?
Ашраф внимательно поглядел на улыбающегося мужчину. Его спокойный тон встревожил Ашрафа: "Может, он сам и похитил девушку? А теперь, увидев перед собой мальчишку, издевается? Может быть, он один из врагов моего отца и радуется нашей беде?"
Ашраф повернулся и, взявшись за гриву коня, хотел вскочить в седло. Гасан-ага остановил его:
- Сыпок, как и твой отец, ты обидчив. Куда же уходишь?
- Откуда вы знаете моего отца?
- Твой отец - мой друг. Пошли в дом.
- Если вы друг, помогите найти девушку.