- И ваши сверкают, господин учитель! Наверно, вы намазали их топленым маслом.
- Молчи, дикарь! - И он поднял трость.
Ашраф подался вперед и встал перед Петровым.
- Я не дам вам бить маленьких детей!
Петров опустил свою трость и зашипел на Ашрафа:
- Дикари...
- Уважайте себя.
- Татарва!
- Я вас не оскорбляю!
- Выйди из строя!
- После молитвы пожалуйста!
Руки Петрова дрожали, он хотел еще что-то сказать, но воздержался.
Ашраф встал на свое место. Петров опять повесил свою трость на руку и обратился к ученикам мусульманского отделения:
- Эй, татары! Разделитесь! На правую сторону - сунниты, на левую шииты!
Ребята разделились на две части. Осман и Али, держась друг за друга, замешкались. Кипиани, увидев это, улыбаясь, подошел к ним и раньше Петрова сказал:
- Почему вы стоите? Ведь сунниты и шииты не могут молиться вместе.
Вновь раздался голос Петрова:
- Христиане - в церковь! А мусульмане - в молитвенный дом! Марш!
- Господин Петров! Прошу прощения, на одну минуту.
Ученики остановились. Петров, согнув шею, из-под очков косо поглядел на Кипиани. Тот, не обращая внимания на Петрова, обратился прямо к ребятам:
- Члены исторического кружка после молитвы пусть подойдут ко мне! У нас будут занятия, а затем небольшая прогулка.
Петров возразил:
- Сегодня ни прогулки, ни занятий в кружке не будет.
Чтобы не слышали ученики, Кипиани тихо возразил ему:
- Не беспокойтесь, господин Петров. Я согласовал это с директором и инспектором.
- Я ничего не знаю.
- Здесь неподходящее место для спора!
Петров сорвал злость на ребятах:
- Скорее! Время молитвы истекает!
Ученики, как солдаты, строевым шагом пошли со двора.
Ашраф, дойдя до угла улицы, отделился от товарищей. Крадясь вдоль стены, он вернулся обратно и притаился около ворот. Когда Петров ушел со школьного двора, вышел из укрытия.
- Куда ты бежишь?
Ашраф вздрогнул, но тут же увидел, что Кипиани улыбается.
- У меня есть дело.
- А не боишься учителя шариата?
- Нет.
- Инспектора?
- И его не боюсь.
- А меня? Тоже не боишься?
Ашраф молча глядел на учителя: серьезно тот говорит или шутит? И что он думает сейчас о нем? Верит ему или считает предателем и доносчиком? Он хотел уйти, так ни о чем и не спросив, но учитель взял его за руку.
- Ты прочитал книгу, которую я тебе дал?
- Нет еще. - Губы Ашрафа задрожали. - Немного остается, всего несколько страниц...
Тогда Кипиани спокойно достал из-за пазухи книгу и протянул Ашрафу:
- Возьми и дочитай... Но только так, чтобы плохие люди не знали об этом.
9
Семенов встал из-за большого письменного стола, покрытого голубым сукном, и подошел к часам в углу кабинета. Достал из кармана ключ, открыл футляр. Маятник длиной в человеческий рост лениво двигался и ритмично отстукивал. Семенов подтянул цепь. Большая стрелка в это время коснулась одиннадцати. До директора донесся дальний звон церковного колокола. Семенов, по обыкновению, достал из кармана серебряные часы, щелкнул крышкой и проверил время. Он не отводил глаз от стрелок до тех пор, пока не умолк звон колокола. Тогда он захлопнул свои часы, закрыл кабинетные и вышел на веранду.
Двор семинарии был пуст. Все на занятиях. Окна классных комнат открыты. Ясно доносятся монотонные голоса учеников, отвечающих учителям. Отсюда, с веранды директорского кабинета, все было видно. В хорошую погоду Семенов, как и сейчас, выходил на веранду и смотрел на ребят, стоявших у досок, слушал их ответы и стук мела.
И сейчас он стоял и безмятежно смотрел на классы. Все было в порядке. Занятия начались вовремя. Ночь прошла без всяких происшествий.
Семенов постоял некоторое время на веранде и хотел было направиться проверить столовую и общежитие, но, увидев въезжавших в город конных казаков, остановился. Все вокруг заполнил топот конских копыт. Столбом поднялась пыль. Нарушивший тишину отряд казаков привлек внимание горожан. Одни открыли окна и с удивлением смотрели на казаков с блестевшими на утреннем солнце рукоятками сабель, другие крепче закрывали двери и окна своих домов. Всадники проехали по узким улочкам, миновали кривые переулки и остановились у семинарии. Здесь они разбились на две группы, окружив школу и общежитие. Спешились, стряхнули с себя дорожную пыль.