– Обед!
Фло вздрогнул, и рывком уселся на койке, заспанными глазами озираясь вокруг. Ему понадобилось почти пол минуты, чтоб сообразить, где он находится. А когда понял, то из груди у него вырвался тяжелый вздох разочарования.
Во сне он снова был дома. Сидел за обеденным столом на кухне вместе с мамой и папой. Перед ним стояла большущая тарелка с ароматными румяными плюшками и кружка душистого чая с настоями трав. Неуклюжей походкой, к нему подошла Грендж, протягивая свою игрушку-сопилу. Голосом взрослого человека, она сказала:
"Возьми, братик. Для меня это просто игрушка. Но тебе она окажет неоценимую услугу!"
Фло взял игрушку, и взглянул в её маленькие глазки-пуговки. И сопила кивнула ему головой, словно, подтверждала слова своей бывшей хозяйки.
Прекрасный сон. Первый, за все время путешествия, сон о доме. И этот надзиратель-гронг, открывающий сейчас люк его камеры, так безжалостно его прервал!
В камеру, на веревке, опустилось большое деревянное ведро.
– Забирай, – проговорил гронг скрипучим голосом.
Фло подошел к ведру и извлек из него небольшой потрескавшийся поднос с двумя тарелками и железной помятой кружкой. В одну из тарелок было налито что-то непонятное, желтое, по запаху напоминавшее гороховый суп. В другой – дымилась небольшая горка ферзалового пюре с жалким кусочком подгоревшего мяса, непонятного происхождения. Содержимое кружки ни по цвету, ни по запаху определить было невозможно. Что-то странное, бурого цвета, и запахом прокисшего молока.
Несмотря на зверский голод, ел Фло безо всякого аппетита. Морщился и постоянно сплевывал на грязный пол какие-то камешки. С трудом разжевал мясо, а напиток из кружки вообще вылил в унитаз.
"Обед, – с горечью усмехнулся Фло, сваливая грязную посуду в раковину. – Хоть бы хлеба дали!"
– Шак, – позвал он минут двадцать спустя.
– Что? – раздался угрюмый голос из-за стены.
– Ты как там? Не отравился?
– Нет. Я не стал ничего есть.
– Я тоже, – соврал Фло, сам не зная, зачем. – Сколько сейчас времени?
– Почти, шесть часов.
Фло присвистнул и уселся на койку, почесывая затылок. Он думал, что уже давно наступил вечер. С момента, когда он проснулся возле панели управления в Блуждающем замке, казалось, прошла целая вечность.
– А, твой отец нас точно вытащит из этих дыр? – снова спросил Фло.
Шак ответил не сразу. Видимо, после такого "горячего" приема гронгов, он уже и сам начал сомневаться в помощи отца.
– Надеюсь, – наконец проговорил Шак, понизив голос. И никакой надежды в его словах не было.
– Хватит орать, блин! – раздался отвратительный голос из соседних камер. – Поспать не дают после обеда! Еще хоть писк услышу – запущу в вас, чем нибудь!
"Как можно спать после такого обеда", – подумал Фло, но, больше ни о чем не стал спрашивать Шака.
Завалившись на койку, он попытался снова уснуть. Ему хотелось снова увидеть свой дом. Пускай и во сне. Но, сон не шел. И вовсе не из-за обеда. Уснуть не давали слова Шака, лишенные всякого оптимизма.
Повертевшись на сыром матрасе с пол часа, Фло вскочил на ноги, и принялся нервно вышагивать по маленькой камере, не зная, чем заняться.
Совершенно случайно, взгляд его упал на мутное потрескавшееся зеркало. И в его глубине Фло увидел совершенно не знакомого ему человека. Даже, испугался, поначалу.
– Это – я!? – удивился он, медленно и осторожно, подходя ближе к зеркалу.
Вид у Фло был не важный. Не удивительно, что гронги приняли его за беглого преступника. Сейчас, его и родная мать не узнала бы.
Волосы его отросли так, как не отрастали еще никогда в жизни. Да к тому же, похожи они были на какой-то парик, который кто-то потерял на дороге, а потом по нему пробежалось стадо дракопотов. Сильно загоревшее лицо украшало множество мелких царапин и ссадин. Под правым глазом красовался бледно-красный синяк, оставленный одним из мониторов замка. А в память о жаркой пустыне, остались обветренные губы, раздувшиеся, словно вареники.
Пуховичок, который еще совсем недавно был чистым и опрятным, сейчас, почему-то, потерял все свои краски, и выглядел каким-то серым и невзрачным. На рукаве разошелся шов, и из него торчал пучок ваты. Теплые синие штаны были перепачканы черными пятнами угля, а ботинки выглядели так, словно их только что вытащили из воды.
Фло покачал головой и отвел взгляд в сторону, не желая видеть собственного отражения. Глаза его наткнулись на корявую надпись, которую какой-то шутник нацарапал на щербатой стене возле зеркала, когда-то очень давно:
"Это Зеркало Прощения. Взгляни в него, и все твои грехи простятся".
Фло усмехнулся. Конечно, хорошо было бы, если это было так. Только, он знал, что просто так ему прощения никто не даст. До настоящего прощения еще очень далеко.
Взгляд Фло заскользил по стене, читая другие надписи бывших заключенных. Большинство из них были абсолютно бессмысленные и глупые.
"Вуди Бор – большой дракон".
"Лам любит крошку Фрозидорану".
"Ненавижу всех людей!
Ненавижу, хоть убей!"
"Изирг из Округа Шегидора. Сижу ни за что!"
И в том же духе.
Но, среди всей этой бестолковщины, попадались такие изречения, от которых у Фло, от чего-то, дух захватывало. В этих фразах был скрыт тайный смысл, призванный учить тех, кому "посчастливилось" побывать в этих стенах.
Одна из них была написана красивым наклонным подчерком прямо над изголовьем койки.
"Лож – это заявление, сделанное человеку, который в конечном итоге все равно узнает правду".
Фло задумчиво хмыкнул, и нахмурил брови. Странно, но ему вдруг показалось, что это мудрое изречение, нацарапанное вилкой на стене когда-то очень давно, адресовалось именно ему. Ведь, как много в своей жизни Фло врал. И сколько раз его враньё (даже самое умелое) раскрывалось. А сколько после этого было неприятностей, уже и не перечесть. Над этой мудрой мыслью стоило задуматься, но Фло решил отложить это дело на потом.
Подобных надписей здесь было несметное количество. Ими сплошь были исписаны все стены. Иногда попадались и рисунки. Одни неумелые и, даже, пошлые. А другие – до того красивые, что можно было только удивляться – как человек с таким талантом мог оказаться в таком мрачном месте.
Но, больше всего, Фло понравилось одно изречение, написанное корявым неровным подчерком почти в самом углу камеры. Чтоб прочесть её полностью, Фло пришлось встать на коленки и сорвать густой грязный кусок узора паутины, с блестящими капельками влаги. Хозяину паутины это самоуправство явно не понравилось, но он решил не связываться с человеком, и благоразумно исчез в широкой трещине пола.
Человек, сделавший эту надпись, судя по всему, пытался оправдаться сам перед собой за какую-то непростительную ошибку, которая, возможно, и привела его в эту камеру.
"Если человек учится на ошибках дураков, то это еще не значит, что сам он ошибок не совершает. А на его ошибках учатся другие люди, в свою очередь, считая его дураком. И сами тоже совершают ошибки. А, покуда так, то весь мир состоит из дураков".
– Точно подмечено! – вскрикнул Фло, чувствуя, как в груди накатывает волна восхищения и восторга.
– Ты чего это там? – из-за стены спросил Шак, и Фло только сейчас понял, что кричит.
– Да так. Сам с собой разговариваю, – смущенно попытался оправдаться Фло.
Послышалась тихая усмешка, и Шак насмешливо проговорил:
– Смотри – осторожнее! Когда человек начинает разговаривать сам с собой, то это является первым признаком сумасшествия!
– Да заткнетесь вы сегодня, или нет?!!! – взревел заспанный голос в одной из соседних камер. А вслед за этим в камеру Фло прилетела железная кружка, и запрыгала по неровному полу, чуть не угодив Фло прямо по лбу. После этого мальчики замолчали. Мало ли, что еще могут швырнуть эти уголовные отморозки.
Фло принялся читать надписи дальше, но ничего достойного внимания, так больше и не увидел. Одни глупые шутки, ругательства в адрес тюремного начальства и откровенная матерщина.
Фло достал из раковины погнутую вилку и стал выцарапывать на стене своё имя. Так он решил увековечит память о своём пребывании в тюрьме.
Он с трудом написал в твердом бетоне своё имя, и уже начал было выводить заглавную букву "Р", но тут его рука замерла на месте. Фло глубоко задумался, нахмурив брови, и тупо уставился на буквы. И вдруг, гневно сжав губы, он остервенело зачеркал своё имя и незаконченную фамилию. Он яростно давил на вилку так, что её зубья изогнулись в разные стороны, а сырая штукатурка летела во все стороны. И не остановился до тех пор, пока слова не возможно было прочесть. Отшвырнув в сторону вилку, Фло с размаху уселся на койку, и обхватил голову руками.
"Что ты делаешь? – послышался в голове полузабытый голос совести. – Неужели, ты считаешь великим достижением то, что оказался здесь?! Пускай, даже, и случайно! Зачем ты пишешь свое имя на этих грязных порочных стенах?! Среди ругательства и полнейшей ерунды! Разве можно потом гордиться тем, что где-то на Ссыльных островах осталось твое имя?!"
"Все, хватит! – прервал Фло этот голос. – Успокойся! Я и сам всё понял!"
Он откинулся на подушку и, закрыв глаза, попытался расслабиться. Как не странно, сейчас ему было очень стыдно перед собой. Как будто бы его кто-то только что застукал за каким нибудь неприличным занятием.
"Это просто стресс, – попытался успокоить себя Фло, качая головой. – Стресс оттого, что я оказался в тюрьме. Да еще и совершенно незаслуженно. По соседству с маньяками и уголовниками. Просто, попытайся отвлечься. Чем-нибудь займись. Например – попрактикуйся в волшебстве".
Фло открыл глаза и взглянул на решетку. Ему, вдруг, стало очень интересно – сможет ли он вырвать её с помощью своей магии. Нет, мысль о побеге больше не возникала в его голову. Просто, ему было интересно узнать: на что же он способен. Правда ли в нем скрыта великая сила, как утверждал Дрогазон. А о том, что вырывание решетки может наделать много шума, и привлечь гронгов, Фло тогда и не думал.
Фло снова закрыл глаза, и попытался, как можно ярче представить себе, как решетка сперва натужно скрипит; потом с грохотом и пылью вырывается из бетонного основания. Вот она поднимается все выше и выше, и под конец, улетает проч. Фло всем телом ощутил, как из него пульсирующими потоками изливается магическая энергия, и… И куда-то исчезает. Словно тает в воздухе.
Фло открыл глаза и взглянул на решетку. Так и есть. Она даже не шелохнулась.
"Странно, – подумал Фло, почесав переносицу. – Видимо, уж больно крепко она вбетонированна. Но, ведь, в долине Пасти Дьявола я чуть дерево с корнем не выдрал! Может быть – ослаб я за последнее время?"
Решив, что так скорей всего и есть, Фло подумал переключиться на что-нибудь менее тяжелое. И взгляд его замер на тарелках и кружках, лежащих в раковине. Уж их то он легко сможет поднять. Раз плюнуть.
Фло вновь закрыл глаза, и представил себе, как тарелки медленно поднимаются над раковинной, и зависают в воздухе.
И вновь никакого результата. Открыв глаза, Фло лишь увидел облако оседающей разноцветной пыли магической энергии. А тарелки как лежали, так лежать и остались.
"Что со мной случилось? – недоумевал Фло, усевшись на койке. – Неужели я утратил свою способность к волшебству? Как же я теперь буду бороться с колдуном? Мне и противостоять то ему не чем будет!"
Он уже открыл, было, рот, чтоб сообщить эту печальную новость Шаку, но тут железный люк вновь заскрипел, и в открывшемся проеме показалась морда гронга-надзирателя. Задумавшись над своим плачевным положением, Фло даже и не заметил, как тот подошел к его камере.
Недовольно стрельнув в сторону гронга взглядом, Фло пробурчал:
– Чего тебе надо?
– Собери посуду, и вылезай, – прогудел гронг. – Вас двоих хочет видеть начальник охраны.
А вслед за этими словами, в камеру опустилась деревянная лестница.
"Отец Шака!" – с замирающим от счастья сердцем, подумал Фло. Он пуле метнулся к раковине; сгреб в охапку всю посуду, и через пять секунд уже стоял на верху, рядом со счастливым Шаком.
Шак задорно подмигнул Фло и, с переполняющей его гордостью, заявил:
– Вот видишь! Я же говорил, что отец нас вытащит отсюда!