— Ты в курсе всего этого, Билл?
— Конечно.
— Тогда ты, конечно, знаешь о результатах последней переписи в Китае. Тебе надо только ненадолго взять в руки калькулятор.
Я знал, что он имеет в виду, и бифштекс мой вдруг приобрел вкус старой резиновой подметки. И как можно пользоваться системой распределения, если в соседнем полушарии такие попытки были сразухже дискредитированы?
— Эти тупые китайцы должны производить на свет как можно меньше детей и сами себя обеспечивать продовольствием.
— Все должно быть распределено по справедливости, Билл.
— Но… — я замолчал. Джордж был прав, как всегда, но справедливость представлялась мне сомнительной. — Ты слышал о “Мейфлауэре”? — спросил я его, чтобы сменить тему.
— А что с “Мейфлауэром”? — голос папы вдруг стал каким-то осторожным, и это удивило меня. Со времени смерти Энни — моей матери — у нас с папой не было друг от друга никаких тайн.
— Он уже готов. Теперь начнут отбирать переселенцев.
— В самом деле? — снова этот осторожный тон. — Что ты сегодня делал?
— Ничего особенного. Пятимильный вылет из лагеря. Мистер Кински проверил пару новинок. Я видел одного горного льва.
— Правда? А я думал, что их больше не осталось в живых.
— А я всегда думал, что в живых остался хотя бы один.
— Ну, значит, ты был прав. Что еще?
Я поколебался, потом рассказал ему об этом типчике Джонсе.
— Он прежде не был в нашей группе. Как только ему пришло в голову вмешаться в управление вертолетом?
— Ты все сделал правильно, Билл. Кажется, что типчик, как ты его называешь, еще слишком зелен для того, чтобы получить права на управление вертолетом.
— Но он старше меня на целый год.
— В мое время человеку должно было исполниться шестнадцать, прежде чем он мог заявить о себе.
— Времена меняются, Джордж.
— Да, тут ты прав, тут ты прав.
Теперь папа казался печальным, и я понял, что он думает об Энни. Я поспешно спросил:
— Неважно, сколько ему лет. Я просто не могу понять, как он выдержал тест на твердость характера?
— Психологические тесты неточны, Билл. Они так же мало точны, как и люди, — папа откинулся в кресле и раскурил трубку. — Нужно ли мне сматываться сегодня вечером?
— Нет, спасибо, — он спрашивал это всегда, и я всегда отклонял это предложение. Если я делаю все чисто, то он — основательно. — Сыграем в криббедж?
— Хорошо. Я обдеру тебя до нитки.
— Ничего у тебя не выйдет, — я убрал со стола, бросил тарелки в мусор и последовал за ним в гостиную. Он взял доску и вытащил карты.
Но мысли его были далеко от игры. У меня были все преимущества перед ним, когда он положил карты и взглянул на меня.
— Мальчик мой…
— А? Я хочу сказать — что, Джордж?
— Я решил отправиться на “Мейфлауэре”.
Я выронил доску для криббеджа. Затем встал, откашлялся и сказал: — Вот это класс! Когда же мы летим? Папа еще сильнее затянулся трубкой.
— Это еще не все, Билл. Ты со мной не летишь.
У меня перехватило дыхание. Папа еще никогда не поступал со мной так. Я просто сидел и глотал воздух. Наконец я выдохнул.
— Папа, это шутка!
— Нет, мой мальчик.
— Но почему? Скажи мне только одно — почему?
— Теперь выслушай меня, мой мальчик.
— Называй меня просто Билл.
— Ну, хорошо, Билл. Все будет просто великолепно, если на риск пойду я и начну новую жизнь в колонии, но у меня нет никакого права портить и твою жизнь. Ты должен сначала закончить свое образование. На Ганимеде нет приличных школ. Ты сначала закончишь свою школу, и, когда подрастешь, ты всегда сможешь перебраться ко мне.
— И это основание? Это единственное основание? Чтобы я мог ходить в школу?
— Да, ты останешься здесь, пока не сдашь выпускные экзамены. Если у тебя все еще будет желание, ты можешь полететь вслед за мной позднее. Тебе это сразу же разрешат. Родственники переселенцев имеют преимущество.
— Нет!
Папа остался непреклонен.
Я, конечно, тоже.
— Джордж, я говорю тебе, что тебе вообще нет никакого смысла оставлять меня здесь. Я уже теперь могу сдать на права гражданина Третьей степени. Потом я приобрету разрешение на получение работы и…
Он прервал меня.
— Тебе не надо никакого разрешения на получение работы, Билл. Я оставлю тебе достаточно денег…
— Достаточно денег! Ты думаешь, что Л прикоснусь к твоему кредиту, когда ты улетишь и бросишь меня здесь на произвол судьбы? Я буду жить на стипендию, пока не сдам экзамены, а потом я приобрету разрешение на получение работы…