Я осмотрелся, пытаясь обнаружить Джорджа и K°. В конце концов, я обнаружил их: Молли сидела на одном из узлов и держала на коленях Пегги. Нос Пег перестал кровоточить, но лицо ее было маской из крови, слез и грязи. У нее был очень жалкий вид.
Джордж мрачно смотрел на них, как в первый день путешествия, когда он был вынужден отказаться от своей трубки. Я подошел и сказал:
— Привет всем.
Джордж поднял взгляд и, улыбнувшись, ответил:
— Как хорошо, Билл, что ты уже здесь. Как у тебя дела?
— Ты спрашиваешь это у меня? Сверхъестественная путаница!
Он взглянул на меня еще мрачнее и сказал:
— Это все скоро уладится.
На этом наш разговор был закончен. Один из колонистов с сапогами, запорошенными снегом, и густой бородой остановился около нас и свистнул в два пальца.
— Тише! — проревел он. — Мне нужны двенадцать молодых и сильных мужчин и подростков, чтобы выгрузить багаж, — он осмотрел нас и указал: — Вы… и вы… и вы…
Джордж был девятым, а я десятым.
Молли хотела запротестовать. Я думал, что Джордж тоже запротестует, но он ничего не сказал. Он только объяснил:
— Оставайся тут, Молли. Я думаю, мы должны сделать это. Идем, Билл.
Мы снова вышли наружу, на холод.
Снаружи стоял открытый грузовик, и мы забрались в него; потом грузовик поехал назад, к посадочному полю. Папа позаботился о том, чтобы меня направили внутрь “Джиттербага” и мне не пришлось работать снаружи. Но благодаря этому я еще раз испытал на себе острый язычок кэпа Хетти. Она всем была недовольна. По ее мнению, мы работали слишком медленно. Но, в конце концов, мы выгрузили весь свой багаж. Когда я покинул корабль, багаж был уже погружен на грузовик. Возвращаясь, мы снова продрогли до костей.
Молли и Пегги на прежнем месте не оказалось. Огромное помещение было почти пустым, и нам приказали пройти через внутреннюю дверь в другое помещение. Я увидел, что Джордж обеспокоен отсутствием Молли.
В следующем здании мы обнаружили огромную стрелу с надписью: “Мужчины и мальчики — направо, а женщины и девочки — налево”. Джордж повернул именно налево. Но он не сделал и десяти шагов, как на пути у него оказалась женщина со строгим выражением лица. На ней была одежда колонистов.
— В другом направлении, — твердо сказала она. — Здесь женская спальня.
— Да, я знаю, — ответил папа. — Но я ищу свою жену.
— Вы ее можете увидеть после ужина.
— Я хочу увидеть ее сейчас.
— В настоящее время я не могу найти определенного человека в такой толпе. Вам придется подождать.
— Но… — пара женщин протиснулась мимо нас и прошла в спальное помещение. Папа остановил одну из них, узнав ее: — Миссис Арчибальд!
Она обернулась.
— О, мистер Лермер. Что вы здесь делаете?
— Миссис Арчибальд, — настойчиво попросил папа, — вы можете найти Молли и сказать ей, что я буду ждать ее здесь, снаружи?
— Ну, конечно, мистер Лермер, я постараюсь сделать это.
— Большое спасибо, миссис Арчибальд.
— Я охотно помогу вам, — она ушла, а мы стали ждать, не обращая внимания на строгую привратницу. Через некоторое время вышла Молли, но Пегги с ней не было. Казалось, что папа не видел ее целый месяц.
— Я не знаю, что мне делать, дорогой, — сказала она. — Я должна была уйти туда и как можно лучше устроить Пегги. Я знала, что потом ты разыщешь меня.
— А где теперь Пегги?
— Я уложила ее в постель.
Мы вернулись назад, в главный зал. Там находился письменный стол с надписью: “Обслуживание переселенцев: информация”. Вокруг него вилась длинная очередь желающих получить эту информацию. Мы встали в ее конец.
— Как дела у Пегги? — спросил папа.
— Я боюсь, что она простудится.
Папа сказал:
— Надо надеяться… ага, надеюсь… апчхи!
— Ты тоже простыл, — прокурорским тоном произнесла Молли.
— Я никогда не простужаюсь! — возразил папа и протер глаза. — Это всего лишь рефлекс.
— Гмм, — только и ответила Молли.
Мы стояли на маленькой галерее. Двое парней моего возраста или старше меня стояли у перил и наблюдали за нами. Они были из колонистов и старались отрастить бороды, но это им еще не удавалось.
Один из них повернулся к другому:
— Рэйф, посмотри, кого это нам сюда прислали?
— Печально, — произнес другой.
Первый указал большим пальцем на меня и продолжил:
— Посмотри-ка на него. Можно держать пари, что он будет художником.
Второй задумчиво уставился на меня.
— Это меня не касается. Не замерз ли он?
— Тебе это должно быть безразлично, — ответил первый.