- Вдруг срежемся?
- Мы с Риткой не срежемся! - уверенно говорит Зоя.- С нами сама Ирина Андреевна занималась... Каждый день ее к нам в Броварню возили и обратно в город увозили. И стоили, знаешь, эти уроки недешево!
- А кто это Ирина Андреевна?
-- Не знаешь? - удивляется Зоя.- Учительница первого класса... Нет, мы не срежемся!
К нам подбегает Рита:
- Зойка, я места заняла. На первой парте!
- И для Саши?
Рита быстро шепчет что-то Зое. Но так громко, что я отчетливо слышу:
- Она же в другом классе будет. С жидовками...
В эту минуту раздается звонок - длинный, сверлящий воз дух. Классные дамы и учительницы - их несколько человек - командуют:
- По классам, медам!.. По классам!
И разводят нас по классам.
Рита ошиблась - меня ввели в тот же класс, где и они с Зоей. Сижу, обалделая, растерянная... Почему я "с жидовками"? Почему мы все "медамы"?..
- Медам! - обращается к нам одна из учительниц.- Вы должны сидеть тихо, не переговариваться между собой, не возить ногами, не стучать пюпитрами... Сейчас мы начинаем устный экзамен по русскому языку... Шамшева Елена! Прошу подойти к столу.
Одна за другой вызываемые девочки подходят к столику, за которым сидят три учительницы. Каждая девочка читает вслух отрывок из хрестоматии. Одни читают свободно, осмысленно, другие - еле-еле, медленно, запинаясь. Потом каждой девочке дают сделать устно грамматический разбор предложений, предложения все очень простые, например: "Дети побежали в лес" ("дети" подлежащее, "побежали" - сказуемое, "в лес" - обстоятельство места).
В общем, экзамен очень легкий, ну просто самые пустяки спрашивают! Я веселею, у меня перестает болеть живот, и я даже с нетерпением жду своей очереди. Но меня почему-то пока не спрашивают.
Зоя отвечает прилично. Читает не очень бегло, но разбор предложений делает правильно. Зато с Ритой получается очень нехорошо: она плохо читает, только что не по складам, а разбирая предложение "Ночью дети спят", говорит, что "ночью" - это определение. Потом поправляется: "Нет, это обстоятельство места". Миловидная учительница с синими глазками - это, верно, и есть та самая Ирина Андреевна, которая давала им уроки, - очень волнуется. Она ласково и мягко уговаривает Риту "подумать", "вспомнить", задает ей наводящее вопросы, но Рите это мало помогает. Тогда Ирина Андреевна предлагает ей прочитать наизусть стихотворение или басню.
Рита, прокашлявшись, читает:
ЧИЖ и ГОЛУБЬ
БАСНЯ КРЫЛОВА
ЧИЗА ЖАХЛОПНУЛА...
Девочки дружно смеются. Я не смеюсь. Я-то ведь хорошо знаю, как это бывает, когда от волнения говоришь не то, что хочешь!
- Нехорошо, медам! - укоряет их Ирина Андреевна. Она волнуется, лицо у нее пошло пятнами.- Нехорошо смеяться! Шабанова просто оговорилась, это со всяким может случиться... Читайте сначала, Шабанова! Читайте спокойно, не волнуйтесь...
Но не тут-то было! Бедная Рита - она ведь проваливается и знает, что проваливается! - волнуется и от волнения без конца повторяет все ту же обмолвку:
- Чиза жахлопнула злодейка-западня...
На этом ответ Риты кончается. Мне ее ужасно жалко - ведь ее не примут! Когда ей говорят: "Ну, садитесь, Шабанова", - я делаю ей приглашающий жест: сядь, мол, рядом со мной, на свободное место. Но Рита молниеносно быстро показывает мне язык и садится на свое прежнее место. Можно подумать, что не она провалилась и я ее за это жалею, а я провалилась и она меня за это презирает!
А меня все не спрашивают. Я уже очень устала сидеть смирно и вслушиваться в чужие ответы. У меня самой в голове начинают путаться все "образы действий" и дополнения, стихи, басни и прозаические отрывки... На какую-то секунду мне вдруг страшно хочется спать. Я с ужасом думаю: как же я буду отвечать, если я так раскисла?
Ирина Андреевна объявляет нам, что сейчас будет перемена, - можно выйти в коридор. А потом всем уже спрошенным девочкам - перейти в соседний класс, там они будут писать диктовку, а потом - экзаменоваться по арифметике. А те девочки, которых еще не проэкзаменовали по русскому языку, пусть возвращаются после перемены сюда, в этот класс: их будут экзаменовать тут.
Со всех ног бегу к маме - пусть не волнуется, меня еще не экзаменовали. И пусть будет спокойна: экзаменуют очень, очень легко!
- Ну, не так уж легко! - вздыхает Серафима Павловна (они с мамой сидят в вестибюле рядышком). - Риточку мою просто ужас как строго спрашивали!
Я молчу. Я ведь слышала, как экзаменовали Риту и как она отвечала. Просто вчуже было неловко.
Звонок снова зовет нас наверх. С той необыкновенной легкостью, с какой дети привыкают к новому месту, к новой обстановке, я уже чувствую себя в институте как дома. Поднимаюсь легко, бегом вверх по лестнице, сделанной словно из чугунного кружева,- а в первый раз я шла по ней со страхом! - мне нравятся широкие, залитые солнцем сводчатые коридоры, глубокие ниши с окнами, замазанными до половины белой краской.
Неэкзаменованных девочек вместе со мной всего семь человек. И все они еврейки: Фейгель, Гуз, Айзенштейн и другие.
Начинается экзамен, и я просто ушам не верю. То же чтение вслух, но не коротеньких рассказиков из хрестоматии, а больших, сложных литературных отрывков. Самые разнообразные вопросы по содержанию прочитанного. Разбор не только по частям предложения, но и по частям речи. И еще, и еще, и еще.
В отрывке, который читает первая из экзаменуемых девочек, Айзенштейн, встречаются слова: "побывал во всех частях света". Учительница спрашивает:
- А сколько частей света вы знаете?
Айзенштейн отвечает:
- Пьять...
Ирина Андреевна иронически переглядывается с другой учительницей. Но третья из них пожилая, с желтым лицом, на котором очень ярко выделяются умные глаза, такие горячие, что, кажется, тронь - руку обожжешь, без всякой насмешки поправляет Айзенштейн:
- Надо говорить не "пьять", а пять...
Меня экзаменуют последней. Мне дают читать кусочек монолога Чацкого из "Горе от ума".
Французик из Бордо, надсаживая грудь,
Собрал вокруг себя род веча...
Я очень люблю "Горе от ума" - мы это читали с мамой - мне приятно встретить знакомые стихи. Я читаю их с удовольствием. Хорошенькая Ирина Андреевна (учительница Риты и Зои) слушает меня со скучающе-безразличной миной. Но учительница с желтым лицом и горячими глазами (ее зовут Анна Дмитриевна) смотрит на меня и одобрительно кивает головой. "Так, так... хорошо".
Потом меня спрашивают, что такое "французик", что такое "Бордо" и какие еще города я знаю во Франции. Я знаю их много - от Поля! - и перечисляю. Что значит "надсаживая грудь"? Что такое "вече"?.. С разбором я тоже справилась вполне прилично.
Не буду рассказывать о дальнейшем ходе экзаменов. Скажу только одно: как выяснилось потом, мы писали не ту диктовку, что все остальные девочки, и решали не те задачи, что они, а гораздо более трудные. Все шесть девочек, которые экзаменовались вместе со мной, отвечали, казалось мне, хорошо. Во всяком случае, ни одна из них не плела такой чепухи, как Рита Шабанова. У меня было впечатление, что все эти шесть девочек отвечали лучше, чем я, в особенности по арифметике.
Экзамен кончился, нам велят идти домой: списки принятых будут вывешены завтра.
На одну минуту мы - все семь девочек - останавливаемся на верхней площадке лестницы. Смотрим друг на друга.
- Не примут нас... - чуть слышно, почти шепчет Фейгель, тоненькая девочка с громадными грустными глазами.