— Красива, — тонко усмехнулась Вилена, — умна, любезна, обаятельна, великолепна… но не обольщайтесь. Она любит только женщин.
— Лесбиянка?
— Да. Иногда мне казалось, что она держит весь этот вертеп исключительно для себя.
— Вас она тоже… использовала?
— Почему использовала? Я была влюблена в нее без памяти. Мы все через это прошли.
— Такая роковая женщина?
— Пожалуй. После нее я не могу любить ни одного мужчину, — Вилена снова тонко усмехнулась, — секс с мужчиной — это только работа. Не так ли?
— Понятно… Где она живет?
— У нее коттедж прямо в институтском городке. Я могу дать вам адрес, но вы к ней все равно не попадете. Там охрана. А мужчин она не принимает.
— Не важно, — Эдгар уже чувствовал прилив энергии для прыжка, — давайте адрес.
Мирный покой остывающего на закате поселка сменился суетой институтского городка. Что-то до боли родное было во всех этих запахах и разноликой толпе прохожих. Что-то из ранней юности, когда дед еще здесь работал в отделе Кассиопеи. Эдгар отдышался, вытер пот со лба и пошел вдоль тенистых лип давно знакомой улицы Дружелюбия.
Забор у мадам был высоченный, в мелкую сеточку. Сквозь нее просматривались ухоженные клумбы. Коттедж был типичный, двухэтажный, из белых в крапинку стандартных блоков. Никакой охраны на горизонте не наблюдалось.
Он замер у забора, собираясь с мыслями. В это время над крышей завис скоростной модуль, выпучил антигравитационные подушки и приземлился на стоянку за забором. Эдгар наблюдал через сетку и розовый куст, что происходит.
Из модуля выскочил плечистый мужчина с кейсом. Он уверенно проследовал к дверям. Его сразу впустили. И кто это сказал, что мадам Рохини не принимает мужчин?
Эдгар выпрыгнул уже под окнами, потом примерился и очутился уже внутри дома. Голоса доносились со второго этажа.
— Два кофе, Берта. И бутылку алонского.
— Да, мадам.
Когда служанка скрылась на кухне, Эдгар поднялся по лестнице. Итак, он уже слышал голос этой неприступной сводни, осталось только ее увидеть.
— Запись разговора я привез. А этот тип где-то через полчаса будет здесь.
— Ты уверен, что не раньше?
— От Лесного лететь минут двадцать, при условии, что у него свой модуль. На такси еще дольше. Пока он соберется, пока отыщет ваш коттедж…
Эдгар так и замер на одной ноге. Говорили-то о нем!
— Хорошо, Чедд, включай запись.
Бедная соседка Вилена и не подозревала, что в ее скромном домике все прослушивается. Очевидно, мадам Рохини очень боялась утечки информации, и это само по себе настораживало. Эдгар на цыпочках подошел к полураскрытым дверям и сквозь витраж заглянул в комнату.
Роковая женщина скорее напоминала рокового юношу. Она была в белоснежном брючном костюме, высокая, тонкая, с широкими плечами, с короткой стильной стрижкой черных волос. Он не видел толком ее лица, но сердце уже сжалось он недоброго предчувствия.
Их разговор с Виленой записался с самого порога. Аппаратура у этой конторы была сверхчувствительная. Мадам уселась для прослушивания на письменный стол, нервно болтая длинной ногой. Чедд стоял рядом и все время кивал, неизвестно чему поддакивая. Обоих хотелось распылить на молекулы.
Пока служанка заносила кофе, Эдгару пришлось спрятаться за угол, и он упустил часть спектакля.
— К чему так волноваться, мадам? Собственно, она ничего конкретного не сказала. Да и чем нам может помешать какой-то папаша с Пьеллы?
— Какой-то? Ты еще не понял, как мы влипли? Я знаю только одного папашу, у которого трое детей, и все лисвисы. Такой придурок один во всей галактике, и мы с ним прекрасно знакомы! Эдгар Оорл его зовут.
— Эдгар Оорл?!
— Советник по Контактам. Как вы могли взять его дочь на работу?!
— Но, мадам… кто же мог подумать!
— Проверять надо было! Сто раз проверять! Идиоты…
— Она не написала в анкете.
— И что?
— Кому же придет в голову, что у обыкновенной лисвийской девчонки, поступающей в бордель, такая родня!
— Да, — усмехнулась мадам и спрыгнула со стола, — эта зеленая клякса не стоит такой родни.
Она сунула руки в карманы брюк и стала нервно прохаживаться по комнате взад-вперед. Шаги были широкими, мужскими, но бедра раскачивались чисто по-женски. Когда она подошла совсем близко к дверям, потрясенный Эдгар, наконец, увидел ее лицо, холеное, сурово-красивое, темноглазое, с тяжелым подбородком лицо Оливии Солла. Он чуть не вскрикнул от неожиданности.
— Но как он узнал, Чедд? Разве эта ящерка уже работает?
— Да. Оказалась очень способной.
— Срочно отчислите эту «способную» за нарушение режима.
— Слушаюсь.
— И принесите мне список всех, кого эта поганка успела обслужить. Мне вовсе не нужны скандалы с ее папашей.
— Кстати, ему уже пора бы появиться, — заметил Чедд, — вы готовы, мадам?
— Готова, — усмехнулась эта сводня в белоснежном костюме, — и даже к тому, что он стоит сейчас за дверью.
Эдгар вздрогнул. Взгляд ее был устремлен прямо на витраж, за которым он прятался. К такой встрече он оказался не готов. Ему надо было еще осмыслить, откуда появился этот двойник убитой Грэфом Оливии? И почему она утверждает, что прекрасно с ним знакома?
Не дожидаясь разоблачения, он выпрыгнул на дорогу, в тень раскидистых лип, вытер пот с лица и присел прямо на траву вдоль канавки. Новостей было слишком много. Через минуту, совершенно запутавшись в предположениях, он достал видео и набрал личный номер Кондора. Тот жил в гостинице Лестопаля.
— Привет. Я на Земле, — сообщил он двоюродному брату.
— Что-то случилось? — сразу предположил этот умный доктор.