— Куда можно лечь в твоем сарае? — спросил он хмуро.
— Извини, Ру, — Григ почесал бороду, — вся комната отдыха в твоем распоряжении. Там диван есть… и бильярдный стол.
— Спасибо.
Руэрто поплелся туда. Комната отдыха была размером с небольшой зал. По этому залу металась в ожидании разгневанная жрица. Так ему показалось. Вообще-то ему было абсолютно все равно, что она там думает. Не до того было.
— Все в порядке, — сообщил он ей устало, — все живы.
— Я знаю. Но ты чуть не погиб!
Она встала напротив, выжидательно глядя ему в глаза. Никаких разговоров, тем более критики ему сейчас не хотелось.
— Гева, я устал, — вздохнул он, — не ругай меня.
Жрица покачала головой.
— Я горжусь тобой, — сказала она тихо, — ты настоящий бог.
Вот это было вполне справедливо. Он бы сам собой погордился, если бы были силы.
— Принеси мне чаю, — попросил он, — горячего и очень-очень сладкого.
— Конечно!
Она принесла еще и подушки, и одеяла, и ужин на подносе. Через три часа он действительно проголодался и уже мог подняться с дивана.
— Что у них там съедобного?
— Котлеты с гречкой.
— Это, по-твоему, съедобно?
— Еще кукурузные консервы.
— А я думал, клубника со сливками, — усмехнулся Руэрто.
И клубника, и картины, и цветущий сад остались где-то в другой жизни. Здесь все было проще. Он сел за стол, склонился над подносом, ковырнул котлету вилкой. После спирта все это, конечно, запросто съедалось, но на трезвую голову возникали сомнения.
Пока он думал, Гева встала у него за спиной и погрузила пальцы в его волосы. Этот жест был ему до боли знаком. Точно так же всегда поступала мать.
— Ты не представляешь, как я переживала за тебя!
— А за других?
— При чем здесь другие?
— Да, действительно…
— Я заперла дверь. Тебя постоянно кто-то хочет видеть. Пришлось всех выгонять.
— Спасибо.
— Был Ольгерд Оорл. Я его тоже не пустила.
— Ты? — усмехнулся Руэрто, — не пустила Ольгерда?
Ему так и казалось, что за спиной Сия. Сия, которая врет сама про себя, что ее больше нет.
— Выгнала. И что тут такого?
— Ты же всегда его любила больше, чем меня. Разве не так… мама?
— Ты… ты переутомился? — Гева стиснула ладонями его голову, — я понимаю, это немудрено при таких нагрузках…
— Мама, хватит играть в эту игру. Я тебя давно узнал. Еще там, на кладбище.
— На кладбище?
— Только не говори, что тебя там не было!
Он вскочил, увидел ее совершенно изумленные глаза и опомнился. Сия никогда не стала бы беспомощно метаться от страха, как эта несчастная женщина.
— Извини, Гева. Наверно, я и правда переутомился. Мерещится черте что.
— Ничего-ничего, — заверила она.
— Ты не бойся. Со мной такое редко бывает.
Жрица слабо улыбнулась.
— Сегодня день такой. Я тоже визжала как резаная.
Улыбалась она редко, и при этом как будто спускалась со своих жреческих небес на землю.
— Да, день сегодня веселый, — согласился он, — точнее, уже ночь. И домой мы не попадаем.
— Ничего страшного. У нас номер люкс со всеми удобствами. Ты будешь спать на диване. А я на бильярдном столе.
— Это уж слишком. Мы оба будем спать на диване. Я его разложу.
— Он не раскладывается.
— Тогда разломаю.
На этот раз она посмотрела восхищенно.