— Да ладно уж, — вздохнула Сандра, — почти все ушли, я сейчас закрою.
В зале оказалась только одна посетительница, которая, как назло, только что вошла и с неприступным видом опустилась в кресло. Перед ней на столике очутились модная лакированная сумочка и ядовито-красные перчатки.
— Извините, мы закрываем, — сказала Сандра устало.
— Мне только кофе, — холодно взглянула на нее гостья, явно не принимая никаких возражений.
Личико было совсем юное, но уже испорченное неприкрытым высокомерием. Обычно Странные вели себя иначе: не хотели выделяться. Хотя цвет энергии у девчонки был тот же, почти «белое солнце».
— Двойной? — уточнила Сандра на всякий случай.
— Обычный.
Они посмотрели друг на друга.
— Может, все-таки двойной?
— Я же сказала, самый обычный кофе. Мне ваша наркота не нужна.
— О чем это вы?
— Сами знаете о чем.
— Нет. Не знаю.
— Я дождусь своего кофе или нет?
— Разумеется. Что-нибудь еще?
— Ничего… впрочем, если у вас есть пирожное «Мозаика», круглое, с розовой розочкой… то я, пожалуй, съем… Два.
Сандра посмотрела на гостью с еще большим недоумением.
— Хорошо. Найду вам круглое с розовой розочкой, — терпеливо сказала она.
— Два.
— Хорошо, два.
Мутанты в аппирском квартале бывали разные, но эта девица была какая-то особенная. Ее уродство заключалось в непропорционально тонком и длинном теле с большой головой. Лицо было прекрасно, но смотреть на него было неприятно. То ли яркий рот был велик, то ли черные глаза чересчур колючи.
— Пятнадцать юн, — предупредила Сандра, — по ночному тарифу.
Девица не прореагировала. Деньги ее не интересовали. Алеста, наконец, появилась в дверях с подносом и тряпкой, этот реквизит очень подходил к ее шикарному спортивному костюму, в котором ей приходилось отпрыгивать с толстыми богатыми тетями.
— Еще не закрылись? — вяло удивилась она.
— Нет. Вот еще девушка…
— А-а-а… понятно…
На кухне Алеста опустила поднос в раковину и шумно включила воду.
— Странная? — спросила она шепотом.
— Нет, — ответила Сандра, выдвигая из холодильника лотки с пирожными, — кажется, просто сластена. И хамка.
— А мне показалось…
— Мне тоже показалось.
— Ну и черт с ней…
Алеста занялась посудой. Вид у нее уже был достаточно бодрый. Сандра всегда поражалась ее жизнестойкости. Обожаемый муж сидел у нее на шее, вяло пописывая никому не нужные сценарии, больные дети мыкались по санаториям и больницам, очень дорогим и почти бесполезным, а несчастная мамаша тащила этот воз и как будто даже не замечала его.
— Может, и мы съедим по пирожному? — предложила Сандра, разглядывая аппетитные розовые розочки.
— Ты что! — отмахнулась Алеста, — я же растолстею. Кеду не понравится.
— Да как ты растолстеешь от такой жизни?
— Запросто! Налей мне лучше морковного соку, если есть.
— У меня кофейня, а не диетическая столовая.
— Тогда ничего не нужно.
Посетительница никак не хотела уходить. Она уныло смотрела в пустую чашку, опустив немыслимо длинные ресницы. Сандра встала над ней, деловито вытирая руки о передник. Та полезла за кошельком.
— Сколько я вам должна?
— Пятнадцать юн.
— А можно… у вас переночевать?
— Что-что?
— Переночевать. Я заплачу.
— У меня кофейня, а не гостиница.
— Я хорошо заплачу.
— Послушайте…
Сандра вдруг увидела совершенно тоскливые глаза. Не колкие, не надменные, не злые, а глаза затравленного зверька. В тот момент ей показалось, что ничего прекраснее этого личика она не видела.