— Устроит.
Гостья встала. Она была на голову выше Сандры и вдвое тоньше. На этом хрупком теле как на стебле золотым цветком красовалась ее пышноволосая голова в маленькой красной шляпке.
— Только, если меня будут искать, не говорите, что я здесь.
— Хорошо.
Сандра, наконец, закрыла входную деверь и сняла передник. Осталось помыть полы и пересчитать выручку, но это можно было сделать и рано утром. Она проводила гостью на свою жилую половину, где было всего две небольшие комнатки: спальня и гостиная. Гостиная была чуть побольше, в ней стояли два дивана, на которых иногда ночевали подруги.
— У вас что-то случилось? — спросила она с сочувствием.
— Нет, — пожала плечиком девушка, — просто не хочу домой.
— А что плохого дома?
— Дома? Да всё…
Сандра принесла постельное белье, и гостья начала потихоньку раздеваться. Сначала сняла шляпку, потом красный пиджак, красную юбку, белую кофточку. Ее тело снова поразило своей хрупкостью, руки были как тонкие стебелечки, а грудь отсутствовала вообще.
— А где ваши дети? — вдруг спросила она.
— Дети? У меня нет детей.
— Будут. Я вижу, что у вас двое детей. Мальчик и девочка.
— Ты видишь будущее?
— Бывает. Отрывками.
Мутанты бывали, конечно, разные. Сандра ничему не удивлялась. Ей только сомнительно было, что девушка не из Странных.
— Двое детей не у меня, а у Алесты, — усмехнулась она, — у той, что на кухне.
— Младший умрет, — бесстрастно заявила эта бестия, — старший, кажется, тоже…
Лицо ее при этом снова стало некрасивым.
— Вот что, — строго сказала Сандра с холодком в груди, — ложись-ка ты лучше спать. Я очень устала сегодня.
Гостья заморгала черными глазами.
— А душ?
— Тебе еще и душ?
— Конечно!
— По коридору налево. Полотенец там полно.
— Спасибо.
Алеста протирала столики и напевала. Ее белые волосы были завязаны смешным хвостиком, рукава засучены до локтя. Глядя на ее стройную, энергичную фигурку и ловкие руки, не хотелось думать о тех ужасах, что только что предрекла ей странная девица.
— Ты что, ночевать ее оставила?
— Да. Пришлось.
— Сдери с нее побольше за ночлег. У этой куклы денег полно, сразу видно… и мне… одолжи три тысячи, а? Надо срочно заплатить за санаторий, а я купила Кеду новый костюм… в общем, не знаю даже, что делать…
Алеста смотрела голубыми невинными глазами и мяла в руках грязную тряпку.
— Гнать твоего Кеда к чертовой матери, — раздраженно сказала Сандра, направляясь к кассе.
Подруга молчала до тех пор, пока не получила деньги. Потом убрала их в карман и, наконец, позволила себе высказаться.
— Ты хоть знаешь, что такое любовь, Сандра? Когда любишь, разве важно, кто сколько зарабатывает? Кед не может, а я могу. И мне все это в радость, поняла? Подумаешь: побегала, попрыгала, покрутилась, подсуетилась… зато я живу с тем, кого я люблю, поняла? И не говори мне больше об этом!
— Не скажу, — пожала плечом Сандра, — какое мне, собственно, дело?
— Я счастливая женщина! — не унималась возмущенная Алеста, — любовь — это самое большое счастье, чтоб ты знала.
— Любовь — это болезнь. А счастье бывает только одно — никого не любить и ни от кого не зависеть.
— А я и не завишу! Я живу так, как хочу.
— Это тебе только кажется.
— А ты вообще не живешь, — добавила подруга.
— Ну а это уже мое дело.
Спорить с ней было бесполезно. Каждая женщина предпочитает мучить себя по-своему. Сандра была удовлетворена уже тем, что сама в эти игры давно отыгралась, и ее это не касалось совершенно. Она даже представить не могла мужчину, в которого ей захотелось бы влюбиться. Не было таких на белом свете.
Она проводила Алесту, потом зашла взглянуть на гостью. Та сидела в постели совершенно голая, подтянув свои острые коленки к подбородку.
— Меня не искали? — спросила она то ли с тревогой, то ли с надеждой.
— Нет, — сказала Сандра, — никто тебя не искал.
— Слава Богу. Я не хочу вам неприятностей, но и домой не хочу. Сколько можно видеть эту идиотку! Сил моих больше нет…
— Какую идиотку?
— Мою мать. Если ее вообще можно так назвать… бывают же на свете нормальные матери?
— Думаю, бывают.