– Не зайдешь?
– Нет, что ты... я же говорю – детей надо воспитывать, от рук отбились! Пока! Арнису привет!
– Мари тоже привет.
Ильгет прошла по дорожке, подросшие туи втыкались в темноту зловещими пиками, а за ксиоровой дверью тепло горел домашний свет. Дверь отъехала перед хозяйкой, Ноки и Виль радостно бросились к ней, виляя хвостами.
Ильгет приласкала собак. Улыбнулась собственному отражению в зеркальном простенке. Этот бикр ей, пожалуй, шел. Серебристо-стальной и тонкий, совсем не то, что эта бесформенная громада камуфляжного цвета, которую приходилось таскать на акциях.
– Иль! – Арнис сбежал по ступенькам, держа на руках Эльма.
– Здравствуй, родной! – Иль поцеловала обнявшего ее Арниса, чмокнула малыша в прохладную щечку.
– Мама, – с восторгом сказал Эльм и пошел к ней на ручки.
– Пойдем, Иль, сразу ужинать? Или ты в душ?
– Нет, пойдем ужинать, если готово.
– Хорошо, я детей позову.
Дети галдящей толпой сбежали по лестнице, в столовой сразу стало шумно, весело, как-то очень быстро стол был накрыт, все уселись. Арнис по традиции прочитал молитву. Ильгет усадила Эльма в высокий детский стульчик, надела на него фартучек.
– Я не хочу мясо! – закапризничала Арли.
– Ну и оставь, – сказал Арнис, – ешь овощи.
– Вы так долго ждали, – сказала Ильгет, – кое-кому уже и спать пора...
– Ну, мы хотели тебя дождаться, – объяснил Арнис, – ничего, завтра ведь суббота. Пусть лягут попозже. Они перекусили, просто хотели вместе с тобой...
Дети начали наперебой рассказывать о событиях в школе. Дара помалкивала, набив рот котлетой. Она еще ходила в Первую Ступень, там было не так интересно... А Вторая Ступень готовилась к очередной большой Игре, на этот раз культурологической, по планете Кроон. На следующей неделе планировалась встреча с настоящим кронгом, то есть скаржем. Все школьники разделились на скаржей и краалов. Все изучали элементы традиционных для Кроона единоборств – во время игры будут проводиться соревнования. Изучали религии Кроона, язык... Анри с Лайной уже свободно говорили по-скаржски, Арли пока еще не разрешалось пользоваться мнемоизлучателем, и язык она выучить не могла, знала лишь отдельные фразы, пару песенок на гэла – краальском языке. Она была в группе краалов и должна была выступать на каком-то «народном гулянье» с песнями и танцами.
Лайна вдруг заявила:
– Вы, краалы – все дураки. Вы вообще не умеете собой владеть!
Пятилетняя Арли возмущенно вскочила со стула.
– Ты сама такая! – выпалила она, не находя культурологических аргументов. Арнис подхватил ее, погладил по голове и усадил.
– Лайна, – сказал он строго, – ты переигрываешь, тебе не кажется? Вы же не скаржи на самом деле.
Ильгет забрала у Эльма тарелку, почти пустую, вытерла ему рот, а также все окружающее пространство, забрызганное овощным пюре.
– Но Арнис, краалы же на самом деле такие, – сказал Андорин серьезно.
– Это не совсем так. Я знал одного скаржа, – вспомнил Арнис, – они действительно хорошие воины. И они с большим презрением относятся к краалам. Краал у них – это ругательство. Но вы знаете, они и нас считают кем-то вроде краалов. Они и к нам, квиринцам, не относятся всерьез.
– Но мы же не такие, как краалы! – возмутился Анри.
– Нет, Анри, мы именно такие. Мы похожи на них во многом. Понимаешь, скаржи – очень необычная культура. Очень своеобразная. Уникальная даже. И они отличаются тем, что презирают все, что на них непохоже. Этот скарж, которого я знал... он нас не воспринимал всерьез. Он обучал нас элементам их единоборства. И когда кто-то из нас оказывался сильнее его, а такое случалось – он очень удивлялся и тут же забывал об этом. Ему казалось, что люди с таким мировоззрением и образом жизни, как мы, не могут быть хорошими воинами.
– Но вы же хорошие! – воскликнула Лайна. Арнис пожал плечами.
– Самое главное, ребята, нельзя презирать других за то, что они не похожи, что они иначе выглядят, ведут себя, одеваются... Вы можете в это играть, раз вы скаржи, но это же не на самом деле. А краалы – очень интересный народ. Я о них мало читал, но знаю, что у них очень любопытная история была. Было у них христианство когда-то, но вытеснено религией, переделанной по образцу скаржской. Вообще скаржи на них очень повлияли... собственно, когда-то они их просто завоевали. Потом, вроде бы, позволили независимость, но очень относительную. Знаете что, давайте мы завтра об этом поговорим вечером, хорошо?
– А мы все равно краалам покажем, – пообещала Лайна. Арнис улыбнулся. Ильгет спросила.
– Ну ладно, а как у вас с уроками? Анри, я слышала, ты уже в последнюю ступень по математике переходишь?
– Через месяц, если все будет хорошо, – с гордостью сказал Анри.
– А с музыкой...
– Ну я хочу попробовать после Нового Года, – неуверенно сказал Анри, – я позанимаюсь на каникулах сам... и может, сдам уже на третью ступень.
В музыке Анри отставал.
– А мне Геника сказала, я по лингвистике в пятую перейду! – похвасталась Лайна. Ильгет и Арнис переглянулись. Неужели у девочки талант? Лайна очень коммуникабельна...
Вот у Арли все шло ровно. Ничем особенным она не выделялась ни в хорошую, ни в дурную сторону.
Попили чай с печеньем. После этого Арнис увел старших детей – читать вслух и ложиться спать. Ильгет подхватила Эльма, понесла наверх в его комнату. Эльм пока говорил лишь отдельные слова, хотя сестры в его возрасте уже тАйреторили вовсю. Иногда он соединял слова в короткие фразы.
Ильгет раздела малыша, посадила его в ванночку и стала мыть, ласково разговаривая с ним. Эльм хлопал ладошками по пене, пытался приклеить Ильгет пенную «бороду».
– Мамама, – радостно бормотал он, – пакапа... бу! Бу-ба!
– Эльм купается... скажи: купаться..
– Купася, – сказал малыш.
– Смотри, какая рыбка!
– Рика!
– Рыбка золотая в ванночке плывет... рыбка золотая песенки поет...
Наконец Ильгет сообразила, что пора и укладывать ребенка – время-то идет. Ей казалось, можно так до бесконечности купать Эльма, болтать всякую ерунду... Она вынула малыша из ванны, вытерла, надела пижамку. Эльм бесцеремонно полез ей за пазуху.
– Сейчас, сейчас... сейчас дам молочка! – Ильгет уселась с ребенком в кресло, дала грудь. Эльм сладко причмокивал. Сердце Ильгет замирало от счастья, и тут же прокалывало болью – скоро кончится эта радость... он уже такой большой! И будет ли еще – скорее всего, нет. Вот ведь она уже могла бы забеременеть – однако ничего больше не получается.
Глазки Эльма стали как-то сужаться, веки опускались. Ильгет вспомнила, что надо приучать ребенка сразу к молитвам на ночь. А он привык засыпать у груди. Не очень удобно, но... Ильгет зашептала детскую молитву на ушко ребенку.
Вскоре Эльм крепко спал. Мать положила его в кроватку. Полюбовалась пронзительно прекрасным, чистым и светлым личиком. Убрала тихонько полотенце, одежду. Вышла.