Ильгет жадно смотрела по сторонам. Так трудно узнать этот город... Вот открылась рыночная площадь. Центр Агрены. Здесь уже не торговали – еще бы, в большинстве домов уже появились циллосы, возникла первая Сеть, торговля с рук уходит в прошлое. Но народу по-прежнему много. Теперь здесь разбили что-то вроде сквера, деревья, лавочки. Совсем не гэллийская идея, кому только это пришло в голову?
– Арнис, ты можешь поверить, что здесь вот несколько лет назад продавали аганков, посуду глиняную, ткань, продукты? – спросила Ильгет.
– А вон там теперь больница... помнишь – там же был дом тэйфина, – заметила Иволга. И вправду, яйцевидное здание впереди было городской больницей.
– Арнис, ты чего такой мрачный? – спросила Иволга, – все еще переживаешь о первозданной чистоте и девственности местной цивилизации. Не переживай! Давай спросим вон хоть тех девчонок – видишь?
Впереди шли три девушки-гэла в ярких нарядах из современных тканей, одна из них несла под мышкой планшетку.
– Они наверняка учатся, видишь, циллос... Вот давай спросим, что бы они хотели – жить так, как сейчас или выйти замуж и быть рабыней в семье мужа... да еще и при родах загнуться, вполне вероятно. И детей терять через одного.
– Да права ты, права, – буркнул Арнис.
– Ты просто не представляешь, как они раньше жили. Викотные язвы... ты хоть знаешь, что это такое?
– Знаю, – ответил Арнис, – я их видел. В Святилище были такие больные.
Иволга прикусила язык. Ильгет посмотрела на нее.
– Оставь в покое Арниса... – посоветовала она, – он все понимает прекрасно. Понимаешь, ты вот с Терры... я с Ярны. А он квиринец. У него этический Свод в крови. Поэтому он и переживает, что вмешательство произошло. А мы с тобой не переживаем.
– Да вы правы, девчонки, – сказал Арнис, – посмотришь – просто благодать. Даже жаль, что мы не занимаемся вообще-то прогрессорством целенаправленно. Как бы хорошо стало во всей Галактике... Только вот думаешь, а почему мы лишаем сагонов права заниматься прогрессорством?
– А мы их не лишаем права, – сказала Иволга, – пусть занимаются. А мы будем сопротивляться, пока видим целесообразность этого.
Арнис хмыкнул.
– Иволга, тебя переспорить невозможно.
– Ну а зачем со мной спорить? Я всегда ведь оказываюсь права, верно? Ну давай вот спросим у местных жителей, – Иволга повернулась к Риде и Рени, скромно шагавшим рядом, – как вы думаете, то, что мы вмешались в жизнь вашей цивилизации – это плохо?
– Ну... вы же нам помогаете, – сказала Рида, – что здесь плохого? Господь велел нам всем любить друг друга... помогать. Делиться. Вы с нами поделились. Вы благословенны.
Они остановились около небольшого фонтана. Ильгет сказала.
– А еще мне вспоминаются слова Эннори... помнишь, Арнис?
Все посмотрели на нее. Ильгет поймала влюбленный взгляд Рени и, смутившись, отвела глаза.
– Помнишь, как он сказал? «Ваши лекарства, ваши гравитационные двигатели, ваши знания – вы все это сделали силой Христа и с Его помощью, разве не так? Ваша цивилизация – что лежит в самой ее глубине, в самой основе? Что дает вам силы и смелость исследовать космос, искать другие миры, бороться с сагонами? Разве это не ваша вера?»
– Это он очень хорошо сказал! – горячо воскликнула Рида, – нам нужно записать эти слова и поговорить о них на собрании.
– Хорошо, – кивнула Ильгет, – мы сделаем это.
Иост уже вставал потихоньку на ноги. Переломы, хоть и очень сложные, за две недели зажили, регенерация была подхлестнута лекарствами. Но Венис предписал ему до самого возвращения на Квирин оставаться в медотсеке. Кроме Иоста, раненых не было, и поэтому по традиции собираться стали у него.
Айэла тихонько перебирала гитарные струны и что-то мурлыкала. Иост полусидел в кровати. Он уже натянул поверх больничной одежды свой черный скапулярий, и выглядел от этого особенно бледным, светлые короткие волосы смешно встопорщились. Прямо над койкой на стене висело Распятие. Словно уголок монастыря здесь, подумала Ильгет. И пучок сухих цветов с Визара на столе – это Айэла постаралась. Умница.
– Но как я понимаю, в Агрене теперь нет священника? – спросил Иост. Ильгет вздохнула.
– Пока нет. Но надо будет поговорить сразу, как прилетим... Да, мы засняли все – крест, и все рассказы очевидцев. И мы обещали поговорить...
– На Визаре, видимо, откроется духовная школа, – сказал Арнис.
– Но насчет Агрены – они не могут ждать, пока подготовят своих священников. Надо поговорить, чтобы прислали кого-то...
– Обязательно, – кивнул Иост, – я там со своими тоже поговорю, в Петросе.
– Я думаю, отец Маркус не откажет, продвинет это дело дальше, – сказал Дэцин. Он сидел у изголовья Иоста, опершись рукой о поручень.
– Приятная была прогулка, – задумчиво сказал Марцелл, – мы ведь тоже на Визаре работали... тяжело было.
– А кому было легко? – спросил Гэсс, – и главное – где?
– Вот-вот, везде тяжело. Наш отряд ближе к югу работал, – сказал Марцелл, – но самое приятное – вот так побывать снова в старых местах... И увидеть, что все действительно пошло на лад. Планета восстановлена, биосфера уже почти в норме. И люди... теперь им все же будет легче. Считай, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы не сагонское вмешательство, мы бы тоже не вмешивались в жизнь этого мира... А так все же здорово облегчили им существование.
Иволга покосилась на Арниса, сидящего рядом с ней и вдруг закрыла ему рот ладонью. Ско хмыкнул.
– Это я на всякий случай, – пояснила Иволга, – просто представила, что сейчас начнется очередная дискуссия на тему прогрессорства и преимущества материальных благ...
– Ладно, ладно, молчу, – пробормотал Арнис.
– Ты у нас прямо диссидент какой-то, – с упреком сказал Гэсс.
– А что, может быть, через пару десятков лет Визар войдет в Федерацию, – мечтательно заметил Иост.
– Сомнительно... Ярна что-то не торопится, – уронил Арнис.
– Так и не надо, – воскликнул Иост, – там же еще сагоны остались... или один сагон. Чует мое сердце, мы там еще работать будем.
– Не дай Бог! – вырвалось у Ильгет. Ойланг вдруг сказал.
– Хватит заниматься всякой ерундой. Айэла, ласточка, что ты так тихонько? Давай погромче, а? Давайте лучше песни послушаем.
– С удовольствием, – Айэла заиграла громче. Чудный ее грудной голос завибрировал в медотсеке, в пронзительной тишине. Она пела очередной перевод Иволги с терранского.
Чем дольше живем мы, тем годы короче,(18)
Тем слаще друзей голоса.
Ах только б не смолк под дугой колокольчик,
Глаза бы глядели в глаза!
То ветер, то море, то солнце, то вьюга,