- Тебе нравится это место? - спрашивает Сьюзен.
- Да, - отвечаю я. - Да, очень.
И так оно и есть на самом деле, хотя оно не совсем похоже на нашу ферму на Вишну (потому что та планета совсем не такая благостная, как эта), но в ней соединились все составляющие, которые нужны мне для ощущения полноты жизни, мира и покоя: пространство, зелень, такая спокойная и мирная, и много, много пространства. Облака белые и пушистые, а тот, кто нарисовал их на небе, сперва сделал под них подкладку из настоящего, голубого, земного неба. Это было очень просто, очень похоже на Землю. Может быть, нам, людям, именно там и надо жить.
- Прелестная маленькая фермочка, - сказала одобрительно Сьюзен.
Шон схватил горсть черной земли и понюхал:
- Плодородная, да еще какая!
- Отлично, вот я и нашел то, что мне надо, - сказал я. - Что я нашел? Что я должен делать?
Но я знал ответ. Однако Сьюзен мне его подсказала.
- Твое тело может оставаться здесь, пока остальные части тебя могут блуждать, где тебе захочется. Неважно, что ты делаешь и где ты находишься, у тебя всегда будет ощущение того, что ты дома. Вот как сейчас: я все еще сижу в своем саду возле коттеджа у пруда, даже пусть я вместе с тобой тут.
- В этом есть смысл.
- Нет, нету, - рассмеялась Сьюзен, - вот почему это так ловко устроено. В этом вообще нет смысла. Но это очень здорово.
- Значит, вот что это такое?
- Конечно, нет. Это только начало.
Я тоже это знал. Я знал и понял в тот момент множество вещей. Это была новая форма существования. Какого именно существования, я в тот момент не знал. Ответ был частью того, что лежало на долгом пути, открывшемся мне в тот миг.
Я думал-думал над этим, и потом, когда стряхнул с себя оцепенение, я снова был на ферме. Сьюзен по-прежнему была рядом, но Шон исчез.
- Он говорит, что когда-нибудь навестит тебя, - сказала она мне. - Он велел попрощаться с тобой от его имени. Зато тут кое-кто еще.
Я уже пожимал руку Приму.
- Нам надо поговорить, - сказал он.
- Я пойду, - сказала Сьюзен.
Сьюзен и я снова обнялись. Мы разжали объятия, я посмотрел в ее вечно карие глаза и увидел, что больше мы никогда не увидимся.
- Это было замечательно, Джейк. То, что я знала тебя. Любила тебя.
- Я тебя тоже люблю.
Нам больше нечего было сказать.
- Ты не присоединишься к нам, Джейк?
Я направил все свое сознание на Прима и сказал:
- Нет.
Углы его рта приподнялись в мудрой улыбке.
- Вы поразительный индивид.
- Спасибо. Я должен вернуться.
- Конечно.
- Но все-таки вы должны мне сказать насчет кубика. Я не уверен, что все понял. Вы взяли первый кубик, тот, который я принес с Космострады?
- Да.
- Почему?
- Мы его открыли.
- И?
- Результаты неоднозначны. Неудивительно, потому что эксперимент пытался ответить на самые глубокие вопросы. А такие вещи редко получаются с однозначными решениями.
- Какой же глобальный вопрос поставил этот эксперимент?
- Может быть, это самый глобальный вопрос: вопрос вопросов. Почему вопреки НИЧЕМУ есть НЕЧТО?
Я нашел поблизости пенек - кто-то расчищал эти земли - и уселся. Я с минуту глядел на облака, потом сказал:
- Это, действительно, чертовски важно.
Прим расхаживал передо мной.
- О, сформулировать этот вопрос можно по-разному, и у него есть миллион побочных аспектов. Появилась ли вселенная спонтанно, или кто-то или что-то заставило ее возникнуть? И если так, то во что это превращает вселенную? И так далее, и тому подобное.
- Итак, - сказал я, - результаты были неоднозначны.
- Давайте скажем так, что данные еще долгое время будут порождать результаты этого эксперимента. Пока очень трудно сказать, к чему он привел.
- Ладно. Скажите мне вот что: во всем пространстве и времени неужели никто раньше не додумался провести этот эксперимент?
- Давным-давно известно, что теоретически это возможно. По каким-то причинам его никогда не проводили. По крайней мере, нет указаний на то, что это делалось. Мы же не знаем всего, что происходило.
- Вы не всезнающи?
- Не совсем.
- Ясно. Вы не божество - в том смысле, в каком это понимают люди моего места и времени.