- Ага, я знаю такую песенку, чтобы хлопать в ладоши. Но сейчас хлопать нельзя. Или можно?
- Полагаю, что тебе лучше держаться покрепче. - Гиббонс поспешно перебрал в памяти все веселые песни, которые знал. С дюжину пришлось отвергнуть, как не пригодные для нежных ушей юных девиц. - Ну а как насчет этой?
За углом, за углом
Есть ломбард,
Где обычно я держу пальто.
- Ты можешь спеть это, Дора?
- О, это несложно! - И малышка запела тоненьким голоском, настолько высоким, что Гиббонсу вспомнился щебет земных канареек. - А это все, дядя Гибби? А что такое "ламбар"?
- Это место, где держат пальто, когда можешь обойтись без него. Куплетов еще много, Дора. Их тысяча тысяч.
- Тысяча тысяч? А это много? Наверное, целая сотня?
- Почти, Дора. А вот тебе еще один куплет:
А в ломбарде
Есть лавка, есть лавка,
Где моя сестричка продаст конфеты.
А ты любишь конфеты, Дора?
- О, да! Мама говорит, что они дорогие.
- На следующий год, Дора, они будут не такими дорогими. Сахарной свеклы посадили побольше. А теперь открой рот, закрой глаза и увидишь, что получишь. - Гиббонс покопался в кармане куртки. - Извини, Дора, сюрприз придется отложить: последнюю конфету получил Бак. Он тоже их любит.
- В самом деле?
- Да, и я научу тебя, как угощать его, чтобы случайно не лишиться пальца. Но конфеты ему не очень полезны, и Бак получает их лишь изредка, в качестве особого поощрения. За то, что вел себя хорошо. О'кей, Бак?
- О-гы!.. Пос!
Школа миссис Мейбери как раз закрывалась, когда Гиббонс остановил Бака перед дверью. Когда он опустил Дору на землю, оказалось, что девочка очень устала, и он взял ее на руки.
- Подожди-ка здесь. Бак.
Любопытствующие школьники расступились и пропустили гостей.
- Добрый вечер, миссис Мейбери.
Гиббонс забрел сюда почти инстинктивно. Хозяйка школы была седовласой вдовой, лет пятидесяти или старше, которая пережила двоих мужей и теперь мечтала о третьем, предпочитая целиком полагаться па себя, чем жить с кем-нибудь из дочерей, невесток или приемных дочерей. Она была из тех, кто разделял энтузиазм Гиббонса в отношении к жизненным удовольствиям, но была столь же осторожна, как и он сам. Гиббонс считал ее разумной во всех отношениях и видел бы в ней превосходный объект для женитьбы, если бы не тот неприятный факт, что жили они в различном времени.
Конечно, он не позволял ей догадаться об этом. Оба они прибыли с первым кораблем. Он не говорил о своей принадлежности к числу говардианцев и о том, что недавно прошел реювенализацию на Секундусе. Гиббоне решил, что будет выглядеть (косметически) лет на тридцать пять или около того. И с тех пор тщательно старался старить себя каждый год; для Элен Мейбери он был ровесником, она дарила ему дружбу и время от времени разделяла с ним общее удовольствие, не пытаясь завладеть им. Он весьма уважал ее.
- Добрый вечер, мистер Гиббонс. Это же Дора! Дорогая, где ты была? Что случилось?.. Неужели это синяк? - Приглядевшись повнимательней, она заметила, что ребенок весь в саже. Она выпрямилась. - Похоже, просто грязь. Рада видеть ее. Я уже беспокоилась сегодня утром, когда Дора не пришла как обычно с детьми Паркинсонов. У Марджи Брендон уже подходил срок... наверное, ты знал?
- Слыхал краем уха. Где можно оставить Дору на несколько минут? Нам надо переговорить с глазу на глаз.
Глаза миссис Мейбери слегка расширились.
- Вот кушетка... нет, положи ее на мою постель.
Она привела гостей в свою комнату и ничего не сказала по поводу того, что ее белое покрывало запачкается. После того, как Гиббонс заверил Дору, что они выйдут буквально на несколько секунд, взрослые вернулись в классную комнату.
Гиббонс объяснил, что случилось.
- Дора не знает, что ее родители погибли. Элен... по-моему, не стоит говорить ей об этом.
Миссис Мейбери подумала.
- Эрнст, а ты уверен, что они оба погибли? Бад мог заметить пожар, если работал на собственном поле, но иногда он работает у мистера Паркинсона.
- Элен, я видел не женскую руку. Разве что у Марджи Брендон на тыльной стороне кисти росли густые черные волосы.
- Нет-нет, это наверняка был Бад. - Она вздохнула. - Значит, девочка осиротела. Бедная маленькая Дора! Такой хороший ребенок. Такой смышленый.
- Элен, ты можешь позаботиться о ней несколько дней?
- Что ты говоришь, Эрнст! Это почти оскорбление. Я буду заботиться о Доре столько, сколько потребуется.
- Извини, не хотел обидеть тебя. По-моему, долго ждать не придется; ее быстро удочерят. А ты тем временем запиши расходы, потом сосчитаем, во что обойдутся еда и кров.
- Эрнст, трат не предвидится. Тратиться придется разве что на еду, а она ест, как птичка. Я могу потратить такие крохи на малышку Марджори Брендон.
- Да? А я попробую подыскать для нее семью. Скажем, Лимеров или кого-нибудь еще.
- Эрнст!
- Элен, не топорщи перышки. Последнее, что сделал ее отец перед смертью: отдал свое дитя мне. И не будь дурой, ведь я до последнего пенни знаю, сколько тебе удалось сберечь, учитывая то, что плату за обучение ты чаще берешь едой, а не деньгами. Весь вопрос в наличных. Лимеры с радостью возьмут ее, найдется и еще несколько желающих. Но я не оставлю здесь Дору, если ты не поумнеешь.
Миссис Мейбери помрачнела - а потом вдруг улыбнулась и помолодела на несколько лет.
- Эрнст, ты грубиян. И сукин сын. И еще то, о чем говорят только в постели. Ну хорошо, пусть будут кров и пропитание.
- И обучение. Плюс все дополнительные расходы. Скажем, счета от доктора.
- Трижды сукин сын. Ты всегда платишь за все, так ведь? Мне ли тебя не знать. - Она посмотрела на открытые окна. - Ну-ка, отойди в сторонку, и мы завершим сделку поцелуем. Сукин сын.
Они отошли в угол, где никто не мог их видеть, и она отпустила Эрнсту сочный поцелуй, который наверняка удивил бы соседей.
- Элен...