- Посмотри, как ты красива, Алира.... Земля создавала тебя с любовью и трепетом, - своего единственного неповторимого ребенка, столь отличного от всех иных людей, населяющих её широты, что никакие сравнения с ними проводить никогда не пытайся. Чтобы не обидеть того, кто породил тебя. У тебя с ними нет общего. Ты одна такая.... И ты посвящена мне от самого рождения. Мы неразделимы, Алира. Никогда и ни при каких обстоятельствах, ты не сможешь разорвать нашу связь....
- Но я и не хочу этого! - она в испуге и недоумении подняла на него глаза. - Краасс, я знаю, что принадлежу тебе и только тебе! Единственное, чего я хочу, это - жить для тебя.
- Хорошо, моя девочка. - Он тепло улыбнулся ей, обнял. - Я открою тебе самую большую тайну. Ты очень сильна, Алира. Вспомни, как ты разделалась с Крофтом, и поймешь, что я имею в виду. Мутация, которой ты так боишься, позволит тебе менять облик и пользоваться своими возможностями с наибольшей отдачей. Как тебе понравится умение вызывать землетрясения, останавливать цунами, менять русла рек, управлять огнем?..
Аля молча глядела на него, затаив дыхание. Он опять, теперь уже насмешливо, улыбнулся. Взяв за бедра, сильнее прижал к себе. Наклонил голову к её плечу, смотрясь в зеркало исподлобья. Подвел итог:
- Я научу тебя владеть этой силой, малышка. Но вбей себе в голову на всю оставшуюся жизнь: твоя энергия, как и ты сама - моя собственность. Понятно тебе?
Аля стремительно повернулась к нему, взяла его руку и, опустившись на колени, поцеловала, глядя снизу вверх, в глаза.
Он жестом велел ей подняться и, обхватив за талию, повел в медленном танце.
- Не старайся запомнить движения зрительно. Твое тело должно слышать мое на уровне подсознания. Ты сливаешься со мною. Мы становимся одним целым, как в акте любви. Открывай себя, дари мне, Алира. У тебя уже выходит. Не сдерживайся!
Мелодия ускорялась, несла их в танце, кружила ей голову. Аля словно парила в её горячих колдовских ритмах, растворяясь в музыке, растворяясь в нем. И, когда ноты последнего аккорда оборвались и затихли, она прильнула к Краассу всем телом, теперь уже сама, без принуждения, посылая ему пламя, что бушевало и рвалось в ней. Сколько они стояли так, замерев в объятиях друг друга, неизвестно. А когда все же разняли руки, Аля обнаружила, что детали обстановки её комнаты вернулись на обычные места. И на стеклянном столе, в прозрачной с позолотою посуде, сервирован роскошный ужин, и горят свечи в канделябрах.
Краасс шутливо-церемонно препроводил её к столу, усадил в кресло. Они опять разговаривали. Причем, в какой-то миг, до Али дошло, вдруг, - все время, от начала встречи, они общаются на рекбизе, а она только вот-вот и заметила это. Может, дело в том, что она слушает его не ушами, но - сердцем, и отвечает, тоже, всей душою....
И вот он, вечер. Подходит себе незаметно, потихоньку. Аля так не хочет, чтобы Краасс уходил, но сказать ему, попросить, боится.
Угадав её состояние, он нежно гладит её по щеке. Подносит ладони к губам, согревает дыханием замерзшие, вдруг, пальцы.
- Малыш, ну ты же знаешь, это все равно случится.... Пока ты не закончишь первый этап обучения и не завершишь инициацию, по-другому не будет. Это необходимость. Смирись.
- Да, Краасс. - Она опускает голову на лежащие на столе руки. - Как скажешь.... Но, хотя бы ждать тебя разрешишь?
Вместо ответа, он встает, обходит стол, отодвигает кресло вместе с Алей.
- Значит так. Ступай, переодевайся. Термокомбинезон, ботинки, перчатки. В темпе, ребенок!
Аля удивленно жмет плечами и повинуется. Когда она появляется, облаченная в соответствии с его требованиями, он забирает из кресла какую-то связку ремней или строп. Берет её за руку, выводит на террасу.
Слева от них, за деревья, опускается оранжево-красный солнечный шар. Сумерки постепенно сгущаются. Холодает.
Краасс выпускает её руку, передает ей ремни. Отходит к балюстраде. Делает знак, чтоб Аля оставалась на месте.
- Ты говоришь, что любишь меня, Алира. Но я, ведь, многолик. Хочу увидеть, как ты воспримешь такой мой образ.
Текучим, плавным движением рагезт пригибается, опускаясь на колени и ладони. Контуры его тела колеблются, как бы растекаясь в стороны. Аля, вся дрожа, тоже опускается, на корточки, смотрит, не мигая.
Он стоит, повернувшись в профиль, смотрит вдаль. Могучее львиное тело, бугрящееся клубками мышц, венчает вытянутая, чем-то схожая с волчьей, голова, с остроконечными, плотно прижатыми к черепу, ушами. Длинную мускулистую шею и когтистые лапы покрывает крупная, отливающая серебром, чешуя, очень напоминающая кольчугу. Гибкий узловатый хвост оканчивается подобием гарпуна.
Гарпия, не спеша, поворачивает к девочке морду. Она видит такие знакомые и почти родные, полные магического пламени, глаза. Оторопь пропадает. Аля решительно поднимается. Приближается к нему. Обходит вокруг, легко касаясь ладонью шеи, спины. Опускается на одно колено. Проводит пальцами по передней лапе, задерживаясь на лезвиях когтей. Встает, становится совсем близко. Её лицо сейчас почти вплотную приближено к морде гарпии, их глаза на одном уровне. С бесконечной нежностью девочка гладит ладошками страшную голову. Улыбается. И, вдруг, игриво чмокает в нос:
- Ты же совершенен! Ты знаешь это?!
У него вырывается облегченный вздох. Он тянется к ней, прислоняется носом к её щеке. Она продолжает ласкать его, разглядывая с восхищением и восторгом.
- Помнишь, как ты вспоминала о своем полете во сне? Когда мы были у итранов. - Тихо спрашивает он. Аля согласно кивает.
- Я дам тебе возможность ощутить это наяву.
Он подцепливает лапой ремни, набрасывает на себя. Стропы опутывают могучую шею, фиксаторы застегиваются на мускулистых предплечьях. Гарпия поднимается на задние конечности, вытягивая передние вдоль туловища. Едва заметные наросты, линиями проходящие по бокам, через все тело, от шеи до хвоста, разворачиваются огромными кожистыми крыльями.
- Иди сюда. Повернись.
Она прислоняется спиной к его груди, ремни перехватывают её за пояс крест-накрест.
- Не бойся, малыш. Это лучше, чем сон. И совершенно безопасно. Так что - наслаждайся!
Он скрещивает передние лапы, удерживая её. Взмахивает крыльями, отрывается от пола террасы. Оплетает её ноги своими и возносится в небо.
Чтобы не заорать сиреной от нахлынувшего ужаса, Аля, сначала, ошалело зажмуривается. Ничего страшного не происходит. Она осторожно раскрывает глаза и теперь уже вопит во все горло, но - от упоения и радости.
Над бескрайним лесным океаном она мчит вдогонку за ушедшим солнцем. Вечерняя заря окрасила небо в сказочные, неповторимые оттенки и переливы. От кроваво-красного и ярко оранжевого, через желтый, бирюзово-лазурный и глубоко синий, до бархатно-фиолетового и иссиня-черного. А на последнем уже расцветают лепестки и узоры созвездий, и проступает жемчужная дымка млечного пути. И, немного в стороне, скромно удалившись от всего этого великолепия, висит, обернутый рожками вверх, бледно-желтый лунный серп.
- Ну, как, нравится? - Спрашивает он, наклонив к ней голову.
- Я тебя обожаю! - Кричит она в ответ.
Пасть гарпии растягивается в импровизации улыбки. Она срывается в штопор, потом легко выходит из пике, опять взмывает высоко в небо, кружит, ныряет, купается в ночном воздухе, выделывая сальто и переворачиваясь через голову. Аля лишь хохочет и визжит от восторга. У нее даже голова не кружится. И еще - ей все время кажется, что это она сама, без его помощи, реет в воздушных волнах. Она верит, искренне, от души, так скоро и будет, будет ОБЯЗАТЕЛЬНО!
* * *
Бесшумно взмахивая крыльями, гарпия зависает над террасой, приземляется. Аля освобождается от страховки. Снимает ремни с него. Потом буквально виснет на шее трансформера, умоляя, чтобы тот не уходил.
- Маленькая нахалка! - Поддевает он её в ответ. - Тебе всего мало, да?
- Да! - Она бесстрашно хватает его голову, притягивает к своему лицу. - Я хочу быть с тобою еще хотя бы эту ночь!
- Тебе придется потрудиться, чтобы я не был разочарован, - в желтых глазах вспыхивает огонь, - не страшно?
- Нет, Краасс! - Она твердо глядит в огнедышащие зрачки. - Даже если это убьет меня, я не боюсь! Я очень хорошо помню, что ты сказал мне тогда, на реке. Для тебя я действительно готова на все...
- Не зарекайся, девочка. - Добродушно прерывает он Алю.- Лучше не зарекайся. В моей жизни уже были те, кто, вроде бы, любил, беспрекословно повиновался и - предал.
- Я не они! - Горячо восклицает Аля. - Я клянусь тебе, что если предам тебя хотя бы в душе, то убью себя, потому, что жизнь без тебя, без твоей близости мне не нужна!
- Смотри, ребенок, наступит день, когда ты окажешься перед самым важным выбором твоей жизни, и тогда я напомню тебе об этой клятве.
Аля непонимающе и растерянно смотрит на него. Гарпия насмешливо прищуривает глаз:
- Я хочу сказать, не болтай много, а делай всегда то, о чем я тебе говорю. Вот тогда и докажешь, делом, а не словами.
Аля опускает голову, тихо спрашивает: