"Мабек Дагар отпустит Кора, - повторила самой себе Занила. - Он обещал и он отпустит." Она должна верить, потому что иначе ей просто не найти сил действовать.
Занила всматривалась в то, что показывало ей зеркало. И в отражении собственных глаз она увидела свое отражение. Как это описать словами? Когда два зеркала ставятся напротив друг друга, получается бесконечный коридор - одно в другом. Вот и сейчас тоже самое. Только вместо второго зеркала ее собственные глаза. Конечно зеркало было слишком плохого качества, чтобы разглядеть что-либо четко. Но ей и не было это нужно. Просто пока она изучала собственное отражение, страх пропал из ее глаз. Нет, она не почувствовала себя увереннее, просто ее глаза не отражали больше ее эмоций - только то, что видели во вне. Вот так. Осталось только запомнить это ощущение и сохранить его.
Рабыня не торопилась одеваться. Зеркало, хоть и мутное, было достаточно большим, чтобы она могла видеть себя в полный рост. И Занила смотрела, словно видела в первый раз. Высокая. Она оказалась чуть ли не самой высокой рабыней выпуска. Стройная, и изящность это только оттеняется белоснежной кожей. Длинные ноги. Тонкие щиколотки и запястья. Кожа настолько светлая и прозрачная, что, кажется, под ней видна каждая косточка. Ей никогда не стать смуглее. И надо ли? Засомневается тот, кто никогда не видел этого безупречного белого сияния настоящей северянки.
Конечно, Занила смотрела на свое обнаженное тело далеко не в первый раз. В школе рабынь учили любить себя. А стесняться собственной наготы - такого здесь точно не преподавали. Но ей необходимо было посмотреть на себя еще раз, по-другому, как на товар, выставленный на продажу.
Когда Занила вернулась из ванной, она застала в комнате госпожу Дарину. Вообще-то надсмотрщица практически никогда не появлялась в спальнях рабынь, считая, очевидно, что это выходит за рамки ее обязанностей, но сегодня именно она принесла девочкам платья, в которых они появятся на аукционе. Торги должны были пройти после обеда, и весь день планировалось посвятить подготовке к ним. То есть, как формулировала это Занила, доведению товара до наиболее привлекательного вида. При появлении госпожи Дарины девочки, очевидно, быстро повскакивали со своих постелей, забыв о своих размышлениях просыпаться или нет, потому что сейчас стояли перед ней, послушно ожидая ее распоряжений. "Понятно, почему мне удалось вымыться в одиночестве", - подумала Занила, закрывая за собой дверь и отвешивая надсмотрщице положенный поклон. Та окинула ее критическим взглядом, решая, то ли похвалить за чистоплотность, то ли отругать за то, что всем пришлось ее ждать. В результате просто ограничилась кивком:
- Ну вот. Теперь можно и начинать.
После обеда, а точнее после времени, обычно отводимого для дневного приема пищи, потому что перед торгами покормить рабынь не посчитали нужным, семь девочек собрали в комнате напротив той, что была предназначена для аукциона. Там все приготовления уже давно были закончены и, судя по раздававшимся время от времени в коридоре звукам шагов и голосов, гости начинали понемногу собираться. Каждый раз, когда раздавались эти звуки, рабыни настороженно прислушивались. А потом тишина вновь сменялась потоком оживленных возгласов и замечаний, пусть произносимых шепотом, но оттого не менее радостных. Да, вот так. Радостное ожидание, возбужденное волнение, полное предчувствий, отнюдь не тревожных. Нет, Занила, конечно знала, о том, что большинство девушек вполне довольны своей судьбой рабынь и мечтают лишь о хорошем хозяине, но чтобы настолько?! Занила еще с утра решила, что будет смотреть на них, чтобы сообразить, как самой лучше всего себя вести. Но копировать это?! Особенно Райша. Наконец-то она получит то, о чем так мечтала: платья из богатой ткани, красивые украшения... Занила вдруг поняла, что сегодня действительно ее последний вечер в школе, а значит никого из этих девушек она больше уже никогда не увидит!
Чувство сожаления? У рабыни не может быть друзей, вообще никаких привязанностей - так им внушали. Это правило Заниле нравилось. Единственное, что может испытывать рабыня, - это чувство почтения к собственному господину. Это Занила, кажется, неплохо научилась изображать. Достаточно хорошо. На один вечер хватит.
К торгам все было готово. И товар тоже был готов.
Девушек одели в почти одинаковые платья, различавшиеся только цветом: пять лет достаточно, чтобы выяснить, что больше всего идет к тому или иному цвету волос, глаз, оттенку кожи. Занилу одели в ярко-синее. Сама она, если бы ей дали выбрать, предпочла бы что-нибудь светлое, возможно серебристое, но Дарина считала, что она слишком бледная, а ярко-синий придаст красок ее лицу. Что ж, может быть и придаст.
Кстати, платьями то, что на них было надето, можно было назвать лишь условно. Костюмы состояли из нескольких кусков тонкого шелка, хитро закрепленных в определенных местах. Вот девушка совершенно одета, но стоит лишь потянуть за нужный кончик, и кусок ткани останется у вас в руках, обнажая ее тело. В школе учили, как надевать такие костюмы, как в них ходить, но самое главное рабынь учили их правильно снимать. Впрочем на самом торге рабыням раздеваться самим не полагалось - они товар, который выставляют.
Никаких украшений, никаких сложных причесок, минимум краски на лице - покупатели хотели видеть, что именно они приобретают.
Занила стояла перед зеркалом, поправляя упавшую на лицо прядь волос, когда к ней подошла Райша. В ярко-красном костюме, потрясающе идущем к ее смуглой коже и заставлявшем ее глаза ярко гореть. Нет, глаза ее сияли и сами по себе.
- Сегодня твоя мечта исполнится? - проговорила она. Занила смотрела на их отражение. Они казались такими разными, особенно в этих ярких костюмах. Две рабыни.
- О чем ты?
- Ты попадешь в богатый догатский дом.
Занила хмыкнула, но тут же заставила себя превратить усмешку в улыбку. Ей нужно было попасть в совершенно конкретный дом. Она не стала объяснять Райше, что тот, кто ей нужен, вряд ли будет сегодня в числе покупателей. Она уже улыбалась, оставалось только кивнуть:
- И тебе удачи!
Мабек Дагар вошел в комнату, внимательно оглядел девушек цепким взглядом, выискивая недостатки. Выбрал из них одну, поправил ее локоны, и так уже лежавшие идеально, и кивнул, чтобы она шла за ним. Рабынь перед покупателями выставляли по очереди. Занила не знала, в каком именно порядке, а значит ей оставалось только ждать.
Девушки уходили вслед за управляющим и возвращались через некоторое время, еще более радостные и оживленные. Бросались к своим подругам, принимались что-то лихорадочно им рассказывать, делиться впечатлениями. Называли цену, за которую были проданы. 25 золотых, 30, 37. Хвалились?
На третьей или четвертой девушке, Занила обратила внимание, что называемая цена от раза к разу увеличивается. Мабек Дагар заранее знал, какая рабыня вызовет наибольший спрос! В этом порядке они и выставлялись на торг.
А она все еще ждала своей очереди. Занила почувствовала недоумение. Она слишком хорошо помнила слова Дарины, произносимые не так уж и редко: "Слишком худая, чтобы быть по-настоящему дорогим товаром!". Хотя сейчас ей вспомнились и другие слова, произносимые совсем иным тоном: "Северянка!" Да, в этом и заключалась ее главная ценность среди смуглых салевских красавиц.
Ушла Райша. Их оставалось всего двое: она и Н'ори. Минут двадцать, не меньше. Наконец Райша вернулась, придерживая разъезжающиеся куски шелка, бросилась к Заниле, радостно повторяя:
- Пятьдесят золотых! Пятьдесят! - словно сама не верила. Большего она рассказать не успела, потому что подошел Мабек Дагар, высвободил Занилу из цепких пальцев Райши и повел за собой.
Короткий коридор, дверь распахивается перед ней. Занила перешагнула через порог, и зацепилась тонким длинным каблуком за край ковра, чуть не споткнувшись. Мабек Дагар обернулся, одарив ее многообещающим взглядом.
"Да неужели я волнуюсь?!" Занила шагнула вперед, в центр ярко освещенной комнаты, представлявший собой полукруглый подиум. Совсем небольшой, лишь на тефах приподнятый над остальной частью залы, где на пушистых коврах и мягких подушках расселись мужчины. Где-то около дюжины - Занила не считала. И не рассматривала их, заметила только, что среди них были как богатые господа (мероприятия такого уровня в Догате было престижно посещать лично), так и простые купцы - очевидно лишь представители богачей из других городов.
Занила вышла на центр подиума и остановилась, как ее много раз учили. А Мабек Дагар уже начал что-то рассказывать о ней. Она лишь различила слово, которое недавно вспоминала: северянка, а дальше уже не слушала. Она вдруг только сейчас поняла все значение его взгляда, которым он посмотрел на нее на пороге. Не из-за того, что она споткнулась. Он напоминал ей о Коре. Глупость какая! Разве она может забыть?
Не думать об этом. Лучше вообще ни о чем не думать. Зеркало, холодное зеркало, равнодушное зеркало, прозрачное зеркало, гладкое зеркало... В нем нет ничего кроме того, что ты сам ему покажешь. И даже это не задержится в нем ни одной лишней секунды, стоит тебе лишь отвернуться. Соскользнет, оставляя безупречно чистую поверхность.
Занила легко и привычно скользнула на другой уровень зрения. Почему-то так ей всегда гораздо проще удавалось сохранять спокойствие. Может быть, потому, что здесь ей было, чем заняться.
Масляная лампа на стене. Нет, в комнате, конечно, далеко не одна лампа: освещение более чем яркое, но именно эта лампа висит прямо напротив Занила, и она может смотреть на нее, не поворачивая головы. Пламя горит. Даже на вид горячее и... пушистое. Крошечный фитилек, но Занила видит его достаточно четко, чтобы различить тончайшее ярко-оранжевое кружево. Если его можно так назвать. Нет, паутина нитей видна достаточно отчетливо даже несмотря на то, что они постоянно дрожат и мерцают. Но можно ли назвать кружевом то, что не имеет закрытого контура?! Линии не смыкаются. Они выходят из единого центра, а потом распадаются на отдельные нити. Впрочем, откуда Заниле знать, как должно выглядеть кружево. У нее не так много материала для сравнения - только она сама и Кор. Больше она нигде ничего подобного не встречала. Ну, может быть, еще в воздухе. Хотя то перламутровое сияние кружевом назвать можно было лишь условно.
Занила смотрела на огонь и вспоминала, как однажды ей удалось заставить пламя разгореться сильнее. Ха! Разгореться сильнее? Да тогда огонек вот такого же светильника взметнулся на целый амм, спалив шторы. Ей едва удалось замести следы, но даже это не остановило рабыню. Занила вновь и вновь пыталась повторить тот опыт, часами просиживая перед масляными светильниками или свечками. Безрезультатно. Вот если бы знать, как это у нее в тот раз получилось!
Может быть, все дело в эмоциях, что она тогда испытывала? Гнев, боль, ненависть? Да, ее состояние в тот момент лучше всего описывает фраза: ненависть сжигает. Сжигает... Неужели суть в этом? Нет, ее это не устраивает: она хочет управлять своими способностями, а не ждать, пока ее эмоции в результате какого-либо события достигнут необходимого накала, а на глаза ей при этом попадется горящий огонь!
Попробовать сейчас? Продолжая сохранять с таким трудом достигнутое спокойствие? Занила мысленно посмеялась над самой собой: странное решение. Хотя, все равно заняться больше нечем.
Сосредоточиться на собственном кружеве, почувствовать каждую линию, каждый узел. Ощутить соприкосновение нитей с воздухом, сам воздух. Здесь в помещении он почти совсем прозрачный, перламутровые нити силы разрежены. Но ей хватит. По ним, дальше от себя, ближе к огню. Еще ближе. Вот так. Занила вспомнила, как в поисках ключа в первый раз проделала нечто подобное. Тогда ей нужно было расширять восприятие во все стороны сразу, и она чуть не потеряла саму себя, то есть едва не забыла, куда возвращаться. Хорошо, что сейчас не нужно было это повторять и можно ограничиться всего одним направлением. Вот так. Почти вплотную к крошечному пламени...
Вскрик, который к счастью удалось удержать в собственных мыслях. Жжется! Она приблизилась к пламени и обожглась! Ощущения были точь-в-точь такими, как если бы она просто подошла к лампе и сунула палец в огонь. Или руку... А точнее все тело. Да, чувство было такое, будто она оказалась в огне сразу вся. Физические размеры огня ее сознание наотрез отказывалось учитывать!
Что же она делает не так, Темные Боги?! Захотелось ругаться. И не от боли. Кстати боли уже не было. Еще один вопрос для размышления: это ее усиленная способность к заживлению или боль вовсе не была настоящей? Интересно, а если бы она не отдернулась от огня, моментально влетев в собственное тело, а сумела задержаться подольше, она могла бы сгореть или хотя бы получить ожоги? То есть насколько это все было реально?
Попробовать еще раз?
Звук гонга, разнесшийся по комнате, заставил Занилу вздрогнуть, возвращаясь на первый уровень зрения. Оказалось, что в гонг бил Мабек Дагар. Он вернул изящный молоточек на подставку.
- Продано! - его хорошо поставленный голос раскатился по комнате ничуть не хуже удара металла о металл. - За восемьдесят пять золотых!
"Уже все?" - мысль эта была странной, словно возникшей откуда-то извне. Занила медленно наклонилась, подбирая части своего шелкового одеяния, лежащие вокруг на полу. Продана - значит она может одеться. Реальность, будто опомнившись, рухнула на нее волной: звуки, запахи, ощущение пушистого ковра под ногами... И словно воспоминания принадлежали телу, которое она на время покидала, а теперь вернулась, они обрушились на нее все сразу! Голос Мабека Дагара, нахваливающий товар; его пальцы, прикасающиеся к ее коже. Сначала к голове, снимая покрывало, скрывающее волосы, потом к плечам, кусок шелка закреплен на уровне груди, еще несколько, скрывающие ее ноги... Взгляды мужчин, их замечания, улыбки, вопросы... Мабек Дагар отвечает. Цена названа. Выше, еще выше... Мабек Дагар доволен. Восемьдесят пять золотых. Мабек Дагар доволен...
Зеркало. Холодное зеркало, равнодушное зеркало, прозрачное зеркало... Ну же! Как ей удавалось вызвать этот образ раньше? Ей нужно еще немного спокойствия, чтобы не наброситься на них, безо всякого оружия, просто когтями и зубами вцепляясь в их лица!
"Ты хорошо научилась казаться безобидной.
Это просто - главное не поднимать глаз."
Главное не поднимать глаз.
А голос управляющего звучит, невольно заставляя прислушиваться:
- Мои поздравления, почтенный Бакур. Это весьма достойное приобретение!
И глаза невольно подняты от пола. Занила смотрит туда, куда и Мабек Дагар, на мужчину, сидящего на подушках в первом ряду, на ее нового хозяина. Его сосед слева, толстый смуглый, дружески хлопает его по плечу:
- Тебя вроде раньше, Рашид, на фигуристых тянуло?! - руки мужчины описывают в воздухе замысловатый контур, изображая прежние пристрастия Рашида Бакура.
Смех мужчин. Мабек Дагар вежливо присоединяется к нему. Но Занила уже услышала достаточно, и в памяти сами собой всплывают знания, затверженные на уроках истории и геральдики. Рашид Бакур - член Торгового Совета [Торговый Совет - выборный властный орган в столице Салевы. Его члены ежегодно избираются из наиболее влиятельных купцов. Количество членов не является постоянным, но колеблется в районе одной дюжины. Председатель Совета фактически является градоправителем Догаты.] Догаты, один из богатейших купцов салевской столицы. Вот так, девочка. Райша будет тебе завидовать.