Пару миллиардов лет назад…
Солнце было намного ярче да и ветер привольнее. Беседка была удобна и уютна. Светлая, сложенная из берёзовых досок, вкусно пахнувшая и приятно выглядящая, она была его самым любимым местом, самым родным и самым спокойным.
Где-то рядом журчал ручеёк, петлявший по мокрым гранённым камням. Голубое небо светлело над уставшей головой, а ветерок поглаживал мелкие зелёные кустики, что отливали белым божественным светом. Такое было возможно только в Эдеме и нигде больше. Всё что было вокруг — было прекрасно, то был идеальный антоним людскому миру.
«Братья такие шумные… Только природа способна меня спасти. Она такая… молчаливая и естественная. Чем-то похожа на меня» — подумал Саркис, даже не задавшись вопросом о происхождении таких мыслей. На самом деле они и вправду были похожи. Только природа способна безжалостно убивать, лишь она способна насылать на людей смерчи, уничтожать их в наводнениях и ураганах. Саркис ещё тогда чувствовал ту пустоту и безразличие внутри себя. Даже близость с Богом не смогла помочь его холодному студёному сердцу.
Книга рухнула на белый берёзовый пол, крепко с ним обнявшись. Мужчину клонило в сон и книга отлично уловила настроение хозяина.
«Как же хорошо… Не люблю угождать своему телу, но отдыхать действительно круто. Особенно слушая то, что окружает эту беседку. Эти звуки…».
Журчание и вправду было прекрасным. Редкие птички садились на тонкие ветки и щебетали свои приветливые звонкие песни, листья шептали что-то друг другу, как хитрые подружки, а ветер, как хищный зверь, с рычанием накидывался на всё что только мог и до чего мог дотянуться своими острыми опасными лапищами.
«Прекрасно. Восхитительно. Это голубое небо, это солнце, эта крыша, эти…».
Гнев потёк по венам, имитируя густую красную кровь. Грудь спёрло и хотелось неистово кричать. Братья шли к нему бодрой походкой, игриво общаясь с молоденькой нагой девчулей. Её груди дрожали и метались из стороны в сторону. Что уж тут говорить про, слава тебе господи повёрнутые в другую сторону танцующие ягодицы…
«Снова эти клоуны…».
Благо братья обладали умом прикрывать свой срам драными зелёными листьями лопуха. День становился хуже некуда и Саркису пришлось признать отдых оконченным. Садясь на скамью он стал ждать, когда Дети Бога соизволят дойти до самого тихого места во всём Эдеме и как обычно нарушить устоявшуюся здесь тишину.
Смех, улыбки, золотые волосы, размашистые богатырские груди, накаченные руки и ноги — юнцы всегда были в форме. Особенно если вспоминать их недавно пролетевший двухсотый день рождения…
— Саркис, мы так и знали, что найдём тебя здесь. — подал голос юнец по центру, поглаживающий свои длинные золотые пряди.
— Адам, зачем я вам понадобился? — злобно спросил Саркис, тут же услышав смешки каждого из золотых братьев. Но этот смех был совершенно не злобный, не насмехающийся, а напротив где-то добрый, больше заговорщеский и такой родной…
— Почему ты здесь один? Любишь тишину? — поинтересовалась грудастая златовласка. Этот голос совершенно не подходил столь игривой и полностью нагой женщине.
Саркис даже удивился, поправив свою серебряную пряжку:
— Скажите прямо, что вам от меня нужно? Не стоит юлить и притворяться.
— Притворяться? Саркуша, ты в своём уме? Мы же по-дружески подошли, с добротой поговорить хотели. Ты совсем ничего не чувствуешь? — проворчал низкий юнец, наверное самый слабый и тощий из всех.
— Давай так. Я — не как вы. Вы — никак я. — отрезал чёрный богатырь.
— Ты один из нас, Саркис. — пробасил Адам и его острые глазки вперились в богатыря. — Ты же наш брат. Нам всё равно какого ты цвета, что предпочитаешь носить, о чём думаешь и что чувствуешь. Ты — один из нас. И ты нам дорог. — Дети Бога, некоторые даже смущённо, заулыбались, кивая головами. Они переглядывались и опускали свои взгляды, в попытке сдержать свои истинные эмоции.
«Наверное так выглядит доброта… Что же это такое? Нечто приятное? Связь, любовь? Может и я такой как все? Я же ведь что-то… чувствую…» — неуверенно подумал Саркис, толком не понимая значения этих неизвестных ему слов.
— Вы всё никак не отвяжитесь? Сами же прекрасно видите… Какой я вам брат? Волосы — не золото. Сердце — не живое. — голос богатыря был спокоен, будто тихое гладкое море.
Они все знали это. Знали, но это им не мешало говорить о нём, как о брате.
— Никогда не говори подобный бред. Не навешивай ярлыки, это глупо. Мы все люди, все рождены от одного отца. Так почему мы должны ненавидеть кого-то? Что нам мешает дружить, общаться, любить…
— Если б я мог любить, было бы круто… Простите, но нам не по пути. — Саркис снова отвернулся, однако сердце стало стучать немного чаще. Это… волнение? Так оно называется? Богатырь так хотел верить в себя, в свои силы и в светлое будущее. Он так хотел чувствовать, любить и быть любимым…
Задумавшись, он и не заметил, как оказался в кольце. Его плотно сжали со всех сторон, не давая дышать и тем более разговаривать. Их взгляды были благодарны, добры и светлы, а тела теплы и родны.
— Скажи, ты же хочешь быть нашим братом? — спросил Адам, сжав друга ещё крепче. Золото вокруг тьмы. Тьма внутри золота.
— Я… Я хочу быть с вами вместе. Всегда. Я точно что-то чувствую, иначе непонятно откуда эта тяга? Я так хочу обнимать вас и чувствовать это тепло. Может, я люблю вас?
— Дурак. — девушка расплакалась, прижимаясь большими грудями ещё сильнее и ещё крепче. — Конечно ты нас любишь, ты такой же как и мы. И ты чувствуешь, ты точно чувствуешь связь между нами, добро, счастье и юзы, скрепляющие нас.
— Мы все равны. — подтвердил Алерт. — Мы не идеальны, хоть так с виду и выглядим. Каждый из нас не лучше тебя, можешь поверить. — он очень радостно и честно улыбнулся и Саркису пришлось заулыбаться в ответ.
Всё же он любил этих людей. Наверное…
— Слушай, мы тут не просто так…
— Разговор есть! — закончил за брата Адам, и его коленки неожиданно затряслись. — Очень важный!
— Разговор? Ко мне? — Саркис должен был удивиться, но его голос как обычно был спокоен и сух. Суше пустыни, спокойнее моря.
— Змей. Ты же тоже видел его? — встревоженно спросила нагая женщина, не скрывая своего волнения.
— Кого я должен был видеть и где? — природа ласково шумела и богатырь так захотел остаться один на один с этим божественным местом… Вот придурки, со своими расспросами о каких-то тварях.
— Чёрный змей. Длинный. С раздвоенным языком и нашей речью. — Адам будто и не верил в свои слова. Саркис тут же понял причину. Всё было плохо. Ужасно плохо. Хуже некуда.
— Ты о чём говоришь? Лучше за языком последи. — пригрозил Саркис.
Золотовласый немигающе смотрел под ноги. Взгляд стал холоден и страшен.
— Адам, с тобой всё в порядке? — Спросил чёрный богатырь, неожиданно подпрыгнув от резкой реакции будто бы неживых роботических глаза:
— Змей живёт под Древом. Он сказал… — Адам запнулся, дёрнул головой и продолжил. — Он сказал, что Бог самозванец. Настоящий наш отец — это сам змей. Он обещал рассказать нам всю правду, мы должны поверить ему и ждать.
— Поверить? Что с тобой, брат? Ты с ума сам сошёл или тебе кто помог?
Юнец дёрнулся всем телом, вперил взгляд в лицо богатыря и накинулся, резче любого робота. Летящий на него удар Саркиса лишил Адама равновесия и заставил распластаться на земле, в окружении грязи и мелких камней.
— Что это за тварь, говорящая на нашем языке? Вы мне все врёте! Бог не создавал настолько омерзительных тварей. — растерянные взгляды братьев говорили сами за себя. Опустошенные, заблудившиеся и потерявшие связь с реальностью… Это чёрное существо испугало их, заставило поверить необычным речам, что произносило своим раздвоенным языком.
— Братья! Сестра! — с нежностью Саркис оглядел толпу родных людей, что он отныне поклялся защищать. — Вы испугались ящерку? Вы вправду поверили ей? Вы действительно такие отбросные трусы?
Все молчали и только ветер шептал нечто невнятное. Адам поднялся на шатающиеся ноги, коленки дрожали, а на лице было написано смятение и непонимание.
— Ты нам брат? — спросил он, тяжело сглотнув. — Если мы тебе дороги, ты обязан выслушать нас и желательно до самого конца.
Какие глупцы. Они повелись, такие сильные и здоровые, повелись на дешёвые байки некого чёрного змея. Что могло быть смешнее? Надоел лидер, надоел этот Отец, сердца затребовали перемен… Ничего хорошего из этого выйти не может. Никогда не выходило и сейчас не выйдет.
— Вы же умнее и должны осознавать кто же на самом деле ваш отец. Какое сходство с вами имеет длинное мерзкое чешуйчатое существо?
— Даже если мы и не похожи, не в этом суть. Просто кто мы такие? С чего решили доверять этому гигантскому потоку света, именуемому Богом, нашим Отцом? Для каких целей нам исполнилось больше двухсот лет? Этот змей — он может поменять всё! Он сможет доказать и показать правду, вернуть утерянный ранее смысл нашим бесполезным скучным жизням.
Богатырь и не знал, что ответить своим братьям. Он лишь чувствовал и осознавал, что все эти золотые люди нуждаются в его вразумлении и защите.
— Я прошу вас! Не лезьте туда, ничего не меняйте, не перечьте отцу. Нерушимое нельзя рушить! Законы — они для всех. Нам не надо искать других лидеров, ведь у нас есть папа, наш родной создатель, что оберегает нас и неустанно думает о наших жизнях! Не морочьте себе головы!
Братья расходились, совершенно убитие и расстроенные.
— Думали, образумим тебя. Включим в свои ряды… Какой же ты скучный! И чёрный… — пробурчал один из них, низко опуская голову.
— Куда вы? Я ещё не закончил! Не верьте той твари, она не наш брат, она нам никто!
— Мы всё поняли. Живи свою жизнь, парень.
— Не брат, да? Вы так легко отступаетесь от своих…
— Единственный, кто привёл к такому исходу — это ты, Саркис! Отказ без оснований, разговор без аргументов! Ты просто жалкий трус, готовый волочить жалкое существование под гнётом этого демона! — пробурчал Адам, гордо встряхнув головой.
— Наш родной любимый Отец сделался для вас демоном?… И кто тут говорит о предательстве? Он дал всем нам жизнь, позволил гулять по этим прекрасным просторам. Он создал всё то, что ты видишь вокруг. Как такой как он может быть демоном?
Шаркая, они расходились, куда глаза глядят. Слова Саркиса потонули в холодном презирающем безразличии.
«Боже… А вдруг они правы? Отец — создатель, значит и змей его рук дело? Может, он хотел посеять смуту в их сердцах? Но… где же тогда его доброта? Угнетатель, подчинитель, искуситель…».
— Постойте! Я же не договорил! Я… — рука богатыря схватилась за первое попавшееся тело и этим человеком оказался Алерт:
— Прости, друг! Мы никогда бы не подумали, что ты отступишься от своих слов и понятий. Раз звался братом, так должен был поддерживать нас до самого конца.
— Но я же… Я же поддержал. Я сказал то, что считал нужным.
— От тебя этого не требовалось, дурень. То был выбор. Гнёт и бессмысленное существование, или же путь к новому и прекрасному будущему, что сможет в корне поменять наши бренные жизни. Ты выбрал… — Алерт грустно улыбнулся и с его ресниц упала голубая слеза. — Какой же ты скучный! Любящий топтаться у закрытых ворот, зная, что они не откроются никогда. Продолжай поклоняться Создателю, продолжай. Но в своей утренней молитве не смей перечислять наши фамилии, отступник!
— Постой! Постой! — образ Алерта покрылся дымкой и стал испаряться. Клубясь и вихрясь, образ окончательно потух и яркий свет затопил глаза. Пронзительный и сверкающий, он являлся предвестником…
***
…божьей кары…
— Отцовской розгой давно не получал? — вокруг было темно, а пред расплывающимся нечётким взором Саркиса показался Демьян. Хлопая друга по щекам, он пытался привести Саркиса в чувство. — Что такое. Очнись, мы уже близко!
Со всех сторон богатыря окружали высокие деревья, в воздухе витала сизая дымка. Всё как было! Видение исчезло, это не Эдем, это всё тот же лес! И они прошли большую его часть. Саркис это помнил.
— Брат, я в порядке. — Саркис наконец двинулся с места, первым делом пододвинув кучерявого друга. — Я просто задумался, ничего такого.
Демьян тяжело дышал и это не скрылось от глаз эдемского мага.
Повернувшись, Саркис лицезрел дорогу из трупов. Разворошенные тела пауков, выпотрошенные гигантские улитки и мыши. Кровь, органы, погнувшиеся кусты, заляпанные густой слизью от тел разваленных на части улиток. Красота, что сказать!
— Дорога жизни, не правда ли? Может весь лес разворошить? И этих существ ты боялся? Большинство из них на один взмах моего меча, не более!
— Погоди. — дрожащим голосом произнёс Демьян. — Ты не видел того паука?
— Которому я перерубил жирное брюхо? Пока помню этого господина, как раз где-то рядом тут лежит.
— Да прекрати ты! Где твои глаза? А память? — за спиной Демьяна хрустнула ветка и парень задрожал, как осиновый лист. — Ты забыл паука, который последний рухнул тебе на лицо?
— Паука? — растворяющееся лицо Алерта развеивается по Эдему. По Эдему ли?
— Вспомнил? — кучерявый до сих пор дрожал, не веря в то, что вокруг них шуршали сухие листья, мелкие засохшие кусты и кроны спиралеобразных деревьев. — Он же растворился, так?
Саркис растёр пот по всему лицу, закатывая глаза:
— Точно. Тот паук… Я махнул мечом, перерубил его тело, надеялся увидеть две ровные половинки и фонтаном сочащуюся кровь, а тот просто исчез. Испарился. Превратился в дым и развеял своё тело.
Услышав это, Демьян принялся с остервенением грызть ногти. Вокруг них собралась целая толпа нелюдей, что были готовы напасть в любую секунду и прямо сейчас они скрывались в чёрных приземистых кустах.
Сказка!
— Чёрт. Как он мог принять форму дыма? То была магия или же фантом? — воздух внезапно запах могилой. Гнилой призрачный ветер ворвался в лёгкие, задул в лицо и Демьян окончательно согнулся, зажимая рот руками, в надежде не вдыхать этот мертвенный, чуждый всему живому, смрад.
— Видимо, этот лес изобилует и господами-призраками. Чем-то другим всё это объяснить нельзя. — со всех сторон нарастал ужасный гул, пробуждающий мурашки… Гул мёртвого, давно не живущего голоса, гул, будто вырывающийся из тёмной глубокой холодной могилы… — Может это лес некроманта? Таких слухов никогда не водилось?
— Боже… Ты с ума сошёл?! Не хватает нам второго Арчи… — Демьян окончательно забился в себе, почти зарываясь в тугие завитые тёмные корни деревьев.
Гул всё увеличивался и у Саркиса запульсировали виски. Неприятно конечно, неприятно! А учитывая окружающий мрак, призрачных пауков, тошнотворный гул и явный треск со всех сторон — можно было сказать, что всё ужасно!
Желтые звериные глаза богатыря ярко сверкнули и темнота отступила прочь, поджав хвост, словно серый заяц.
«Вот так-то лучше! Пусть только попробуют явить себя».
Огонь зашипел, покрывая до предела сжатый кулак. Демьян задрожал пуще прежнего, вжимаясь в ствол ещё и ещё сильнее. Дым клубился, солнце еле пробивалось сквозь сумрак, а листья продолжали трещать.
— Мы умрём! Мы умрём! Мы умрём! — бормотал парень, отчего Саркис радостно заулыбался.
«Люблю защищать слабых! Люблю защищать своих родных! Обожаю чувствовать себя таким всесильным и крутым! Да, это незабываемое чувство… Это единственное, что заставляет моё сердце трепыхать! Радость от грядущей битвы — что может быть слаще?» — эдемский маг хищно улыбнулся, чувствуя огненные кнуты, хлещущие руку, будто мощные бичи.
Где-то за деревьями, продолжая замогильно гудеть, показалась высокая фигура. Призрачная, меняющая свою форму, парящая над тёмной сухой землёй — именно там притаилась главная опасность. Стройная, гудящая, ждущая своего заветного часа.
— Мы умрём! Мы умрём! Нам конец! — словно тряпка бормотал Демьян, что так мечтал сразиться с Эриком, выбить из него всё дерьмо и быть крепким несгибающимся щитом.
«Ему ещё учиться и учиться. Юнец пока слаб и не готов ко всем тёмным сторонам этого мира. Я был таким же, там, в Эдеме… Тот чёрный змей — он был так же страшен мне, как это высокое создание страшно Демьяну. Однако после сей схватки он закалится, как хороший клинок. Его судьба — стать не щитом, а разящим оружием. Только тогда Чёрный город рухнет нам под ноги, потонет в огне нашего пожара. Ну а после — я завоюю весь мир!».
Саркис усмехнулся и прислушался. Виски по-прежнему болели, скорее боль в разы усилилась. Богатырь был повёрнут в сторону давящего гула. Там, сквозь гордо высящиеся деревья, Саркис по-прежнему различал парящую неясную статную фигуру.
— Ну что, тварь, готова к самому сложному бою в твоей жизни? — сердце неистово неслось от самого прекрасного и единственного чувства в жизни мага — чувства сражения, боя, чувства текучей по телу маны. — Приведение — держись! Охранник леса или кто ты, абсолютно все падут мне под ноги, ведь только я — повелитель и сын Бога! В этом мире есть лишь один человек, способный меня одолеть, — всё тело взорвалось, ярко вспыхивая, будто факел. Танцующее пламя заковало тело, заставив Демьяна наконец поднять испуганные потерянные глаза. — Мой брат, друг, самый ценный человек в моей жизни — Демиург! Если вдруг Эрик виновен в его смерти, он подписал себе смертный приговор!
Тварь, притаившаяся вдалеке, решила не терять время и неистово закричала, и этот крик эхом пронёсся по всему лесу.
«Пора! Призрачная тварюга перестала прятаться!» — огненное тело оторвалось от земли и полетело сквозь густой кустарник и плотный строй деревьев.
Веселье начиналось!