Она всегда была такой.
— Боже, какой он урод! Не могла же я переспать с дьяволом? Не дай бог кому-нибудь такого ребёнка. — качала головой Кассандра, вечно причитая и не стесняясь мерзко выражаться, смотря на своего маленького пятилетнего сына.
Мальчик же, неверящими, полными грусти глазами, наблюдал за матерью и в его голове крутилась лишь одна мысль:
«Зачем она это говорит? Я же никогда не делал ей плохо, я всегда её слушался, я старался не капризничать, старался быть умным и прилежным. Но почему она такое говорит? Мама… она совсем не любит меня? Я настолько плохой и противный?» — думая об этом сердце парня билось в разы быстрее, а руки всё чаще потрагивали два шершавых бугра, напоминающих понемногу вырастающие рожки.
— Рогатый чёрт, на кой ты мне? — прокричала Кассандра, ударяя родного сына носком сапога. — Тебя давно надо было выкинуть куда подальше. Никогда не видела таких ужасных людей! — в голосе женщины чувствовалась огромная искренняя ненависть по отношению к этому беззащитному несчастному ребёнку.
Парень потёр ушибленное место, закрыл голову руками и заплакал, как самый обычный малыш:
— Мамочка, прошу, не бей меня. Скажи, почему я такой плохой? Я… я исправлюсь. Обещаю! — сквозь слёзы выдавил маленький Эрик, чувствуя под пальцами интенсивно растущие рога.
«Я рогатое чудовище? Но… где тут моя вина? Почему меня не любит мамочка?»
— Мама! Мама! Я люблю тебя! Зачем ты так? Ты же видишь как я стараюсь… Мамочка! — заорал малыш, в руку которого вцепилась холодная ладонь Кассандры. Не слушая вопли бедного паренька, не обращая внимание на его слёзы, женщина увлекала его к выходу.
— Видеть тебя больше не желаю! Просто ненавижу тебя, уходи прочь! — нараспашку открыв дверь, Кассандра отправила сына в полёт по лестничной площадке. Железная дверь тут же огородила мальчика от собственной родной квартиры, оставив малыша один на один с тёмной нелюдимой лестницей.
Было ли ей грустно, обидно, жалко? Точно нет, в её сердце не было места для этого грызёныша. Жалела ли она о своём решении в дальнейшем? Или она так и не раскаялось за содеянное?
— Мамочка, я не хочу быть один… — Эрик добрался до железной двери, принимаясь колотить её сжатыми до предела кулаками. — Тут так холодно… Я хочу есть за столом вместе с тобой. Прошу, не бросай меня!
Костяшки истёрлись в кровь и Эрик распластался на холодном полу:
— Так одиноко. Так пусто. Я любил её и не хотел терять… Как же мне жить дальше? — дикий мир окружил парня, совершенно непонятный, лишённый родных людей и любви. Мир повернулся к Эрику тёмной стороной, превратив мальчика в того, кем он является сейчас.
А женщина так и жила одна, трача свою жизнь на бесконечные жалобы, горе от гнетущего одиночества и крепкий алкоголь. Буквально потонув в алкогольных напитках, Кассандра проживала год за годом, лишь изредка касаясь мысли о своём сыне, которого она бросила давным давно.
Ни секунды стыда, ни горести, ни печали, ни чувства долга перед родным малышом. Её душа была чёрствая и напоенная таким безразличием… Истинно каменное сердце, присущее разве что голему.
Она не видела сына больше никогда в жизни, а оставшиеся годы провела склоняясь над бутылкой и прыгая в постели к первым попавшимся красавчикам. Такова была её жизнь — нищета и рабское существование за гроши, приправленное безразличием ко всем родным и полным отсутствием любви и смысла жизни. В её сердце было место лишь для неё прекрасной. О каком сыне шла речь?
Даже в тот день она была не жива и каменна. Кассандра как обычно сидела на стуле, потягивая сигарету да качаясь на старом скрипучем стуле. Женщина слышала ту возню, видела выбегающих из домов людей, что сломя голову спешили убраться куда подальше, явно от кого-то спасаясь. Однако Кассандру всё это нисколечки не волновало. Где-то здания занимались огнём и чёрные, как овцы, клубы дыма вырывались из кирпичных труб. Крики заполоняли улицы, будто густой туман, и по старым дорогам стали вышагивать странные твари, отбрасывающие кошмарные скрюченные силуэты.
Шум и гам не прекращались, лишь больше набирая обороты. Кого-то жестоко протыкали, кого-то насиловали, кого-то сжигали, потешаясь и танцуя над изуродованными трупами. Обычный город был погружён в полнейший хаос и некие твари наполняли его всё стремительнее и стремительнее, полностью захватывая дом за домом, улицу за улицей, квартал за кварталом.
О больше части событий Кассандра не знала, да и ей было лень что-либо разузнавать. Совершенно забив на происходящее, женщина продолжила покачиваться на кресле, попутно напевая старые добрые народные песни. Про себя она успела подумать, какой же на улице был хороший день. Женщина была уверена, что на улице происходит обыденная мелкая ссора, семейная драма или нечто похожее на это, и волноваться, разумеется, не о чем, лишь бы солнце светило.
Кассандра не просто любила отдыхать. Безвольное, ленивое существо, лишённое каких-либо целей, стремлений и мечт, не желающее создавать семью, развивать саму себя и двигаться в каком-нибудь направлении.
И что самое плохое, таких людей было много, даже чересчур! Кассандра выросла, наблюдая за такими ходячими безвольными скучными рабами в своём собственном окружении. В её жилах могла течь лишь такая жизнь, обделённая целями и желаниями. И таких людей следовало пожалеть, ведь свою единственную жизнь они тратили на отдых, ублажения своего тела и на отлёживания боков. Другой жизни они и не ведали, что было самым страшным и подлым в их судьбах.
Изуродованные самой магией твари крушили дом за домом, не обойдя стороной и неприметный обыденный домишко Кассандры. Без стука и, тем более, привета, уроды вырвали дверь и ворвались в парадную, круша квартиру за квартирой, сея повсюду ужас, хаос и смерть. Вскоре они дошли и до квартиры Кассандры, что находилась прямиком на третьем этаже. Слишком низко, учитывая двенадцатиэтажность здания.
В то время женщина приготовилась как следует поспать, заботливо подготовив для этого широкую удобную кровать. Никчёмную дурочку и не волновал тот факт, что в это время ей было положено быть на своём рабочем месте и работать, работать, работать, как и всегда.
К ленивой безвольной кукле завалились также быстро, как и к остальным жителям сего «роскошного» дома. То были очень необычные существа: тела, покрытые белым, местами ярко-красным хитином, длинные вьющиеся усы, любой таракан бы позавидовал, большие чёрные овальные глаза, напоминающие глазёнки кузнечика, а довершал сей портрет рот, усеянный рядами острых зубов, который также напоминал жвалы насекомых.
Вот такие твари, с двух сторон обступающие кровать, схватили Кассандру под мышки, смотря в её опешившие, наполненные ужасом глаза. Последнее, что она была готова видеть в эту секунду — этих существ, в целом напоминающих насекомых, обычно прячущихся в зарослях осоки, а сейчас крепко её держащих… Всё это казалось некой сказкой.
— К-кто вы такие? Вы… з-зачем вы здесь? — её голос дрожал, а язык заплетался. Кассандра чувствовала тонкие лапки, мощно вцепившиеся в её тело. Она смотрела в эти хищные лица, в эти чёрные громадные глаза и угадывала лишь что-то неживое, нереальное, безразличное и пугающее.
Твари молчали и девушка распахивала глаза ещё шире. Всё её тело тряслось и покрывалось противными мурашками, а голос ломился от стального звона:
— Отпустите, прошу! Не убивайте меня! Что я такого сделала?
Бело-красные шустрые кузнечики, будто и не слыша криков и мольб жертвы, как следует обхватили руки девушки, повернулись друг другу хитиновыми спинами и начали расходится в разные стороны, словно уставшая парочка.
— Боже, не делайте этого! За что, за какие грехи? Я не прошу многого, просто ответьте мне… Так больно… прошу, не надо всего этого! — по какой-то неведомой причине насекомые отпустили жертву, а один из них даже выскочил из квартиры. Сердце неистово неслось вскачь, где-то в недрах груди неприятно кололо, а всё тело пронзала тягучая боль.
«Как же хочется жить… Я бы всё отдала за шанс заново прожить свою жизнь… Как же я была глупа! Столько ошибок, столько грехов… Я сделала всё не так и теперь это отлично понимаю. Как же поздно… Я могла ещё всё исправить, однако что я уже успею!» — в душную комнату вновь ввалилось то самое создание, тяжело громыхая и что-то насвистывая своей огромной чёрной пастью. Хитиновая броня громко звякала, а глаза были серьёзны и сконцентрированы.
В тонкой красной лапе был зажат небольшой листок. Вероятно, насекомое шло именно за ним. Неужто это было столь важно, да ещё и в такой ситуации?
— Взгляните на фото. Узнаёте? — муравей протянул фото ближе к лицу растерявшейся Кассандры. Та сощурилась… и всё встало на свои места.
Квартира погрязла в давящей тишине. Насекомые переглянулись, легонько кивая друг дружке.
«Никогда бы не подумала, что такое произойдёт… Хотя всё верно, это моё наказание! Я натворила достаточно и должна ответить по всей строгости, верно?» — с фотографии на неё смотрела… Кассандра. Кассандра Мартен. Та самая, кто бросила своего сына, та, кто любила лишь себя и жила ради своей сытости, отдыха и достатка.
«Такая как я должна быть наказана, рано или поздно! Жизнь так мимолётна и хрупка… Я бы с радостью отдала всё, лишь бы измениться, завести семью и заняться любимыми с детства вещами. Так грустно…»
— По приказу нового главы этого городишки, Эрика Мартена, вас велено немедленно прикончить как врага народа! Приказ вступает в исполнение!
Муравьи взялись за руки и вновь стали тянуть каждый в свою сторону. Боль иглой пронзила всё тело, послышался хруст костей и разрыв сухожилий. Кассандра не могла сдержаться и сквозь стиснутые зубы замычала, не хуже сельской коровы.
Она и не заметила, как руки отошли от тела, оставаясь в тонких муравьиных лапах. Вскоре та же участь постигла и ноги. Боль стала частью тела, глаза налились бешенством, а все чувства пропали. Насовсем. Словно бы их и не было.
Не успели ноги отделиться от тела, как Кассандра испустила дух. Её лицо обмякло, а глаза уставились на бившие из обрубков кровавые фонтаны.
По сути в мире ничего не поменялось. На одного бесполезного человека меньше. Но даже мысля такими масштабами, Кассандру было жаль. Такой её сделал сам мир, сами люди, общество, окружающее девушку всю жизнь. Её вина была только в одном — ей не хватило ума выстроить собственную неповторимую жизнь, не опираясь на деяния и слова других людей. Её глаза закрылись навсегда, перестав смотреть на эти небольшие обрубки её бывших рук.
Кассандра прошла через всё это, чтобы…
***
… наконец обрести новый шанс, облачившись в королевский наряд и принявшись неустанно работать на родных людей. Ей было что менять и было ради кого становится сильнее и лучше.
— Я не позволю себе потерять эту возможность… Я мать и моя жизнь должна пройти рядом с сыном. Это моя самая большая ошибка в прошлом и сейчас я здесь для того, чтобы её исправить!
— Вот чёрт. — пробурчал Саркис.
После смерти её воскресили тайной тёмной некромантией, с этим было сложно спорить. И сейчас женщина была так величественна, статна и велика… Золотые зубья упрямо тянулись кверху, призрачное лицо вновь затянулось лесной дымкой, а руки гордо держали золотой посох, что оканчивался острым блестящим изогнутым лезвием.
Атаки королевы были опасны и размашисты. Коса гналась за богатырём, вертясь из стороны в сторону, злобно свистя и поя свои загробные мелодии.
В противодействии таким атакам Саркис мог лишь лавировать, как рыбка в пруду, стараясь запоминать характер ударов.
Коса прочертила полукруг, взлетела кверху и орлом пикировала вниз, словно имея пару крыльев по бокам.
«Неожиданно, резко, достаточно натренированно и опасно» — подумал маг, в который раз теряя возможность высвободить пламя. И уже было неважно в какую форму облачить огонь, было важно сделать всё непредсказуемо, молниеносно и смертельно.
Оружие Кассандры продолжало жатву, кося всё больше и больше воздуха, намереваясь наконец подцепить тяжеловесое тело чёрного мага. Пару раз куртка разрывалась, подцепленная острым концом, что резал плоть как обыкновенное сливочное масло.
«Ловка, хитра и умеет обращаться с оружием. Не даёт ни передышки для контратаки. Но ничего, сейчас мы это исправим…»
Коса прочертила дугу, королева прокружилась в воздухе и испарилась, оставив после себя лишь зияющую пустоту да мелкое дымное облако.
Всё произошло настолько быстро, что Саркис не успел даже закрыть свой открывшийся от удивления рот. Буквально пара секунд окончательно уверили мага в неоспоримом могуществе врага!
Коса показалась за мощной богатырской спиной и лезвие ярко сверкнуло в свете краешка луны, что показывался из-за туч, словно любопытное хитрое зверьё. Оружие добралось до тела в считанные секунды и прошлось по спине, оставляя в воздухе кровавую дорожку.
В полёте искалеченный эдемский маг повернулся к королеве и встретился с её призрачным лицом. Женщина загадочно улыбалась и корона на её голове громко пропела торжественный гимн. Гимн смерти. Серое платье идеально повторяло каждое движение тела, стать не терялась и фигура становилась лишь прекрасней.
Ниспадающая ухмылка косилась на Саркиса, а коса громко свистнула, пройдясь аккурат по животу мага. Тело рухнуло на сырую землю, обнявшись с ворохом сухих потрескавшихся листьев.
Было больно и всё тело ощущалось, как нечто сломанное и вышедшее из строя. Удары Кассандры были математически точны, а перемещения — идеальны.
«И как с ней сражаться-то? Призрачный монстр, умный, не дающий и ману то почувствовать…» — даже время на мысли уже не было. Кассандра старалась переиграть быстротой своего тела и ума.
Коршуном, тварь пикировала, держа перед трясущимися от скорости грудями излюбленную острую косу.
Идеально! Огненный столп сорвался с ладоней и направился вперёд, похожий на опасного рыже-чёрного тигра. Животное пронзительно зарычало, всё толстея и толстея, превращаясь в большую жирную огненную кошку.
Кассандра разозлилась и растерялась в одну секунду. Непонимание, грусть и печаль в одном милом женском лице. Она вновь исчезла, привычно оставив после себя скучную лесную пустоту. Данный ход был вполне логичен и ожидаем, а вот следующий более чем удивил Саркиса. Дурочка появилась ещё ближе к пасти ревущего тигра, прямо у его загнутых, готовых к драке, зубов. Однако на сей раз на мага смотрело не величественное статное лицо, а прямая спина, лишённая искривлённостей и всяческих проблем.
Столп пламени шумно врезался в зависшее в воздухе тело и призрак занялся игривым ловким огнём. Длинные кнуты хлестали несчастную королеву, а искры так и наровили залететь в глаза и превратить их в две запечённые до чёрной корки картофелины.
«Она не смогла увернуться от столь банальной и глупой атаки, наотмашь созданной моими уставшими руками? Даже больше — она применила свою технику правильно, верно, однако лишь ускорила столкновение с бурлящей и кричащей стихией. Её способность впервые пошла во вред или же она не смогла толком использовать свою способность как надо, как планировалось. Но почему? Или… Может… в этом что-то есть?» — подумалось Саркису, неотрывно наблюдавшему завершение огненной свистопляски и падению прожжённого женского тела. Дымная дорожка ещё долга витала в воздухе, а куст был недвижим, как и Кассандра, рухнувшая в его пышный центр.
В лесу всё стихло и был слышен лишь мягкий порыв ветра, теребящий засохшие листочки. В глубине ухала сова и пела некая безымянная птица, да не простые песни пела, а какие-то странные, необычные для их вида.
«Чудной лес, однако ж. И королева хорошая и конкурсы интересные»
Облокотившись о твёрдый посох, изукрашенный яркими гранёнными камнями, маг встал, стискивая зубы от боли во всём этом богатырском теле.
— Лежи смирно трупиком, королевна, и не шевелись! — насмешливо бросил Саркис. Однако Кассандра само собой не собиралась слушаться врага и её тело уже вспорхнуло над засохшим мелким кустиком.
Серое платье больше напоминало решето, продырявленное жарким пламенем. От чёрных дыр исходил дымок, а грудь женщины вздымалась парусом. Корона же была цела и по истине царска.
— Ты же не можешь телепортироваться абсолютно куда захочешь, не так ли? — маг решил не тянуть кота за яйца и задать вопрос как можно раньше.
Королева невозмутимо порхала в воздухе и её лицо было затянуто непроглядной густой тьмой. Ни единой эмоции, ни грамма беспокойства. Но эдемский маг всё знал. Всё уже стало очевидно, как дождь в пасмурный осенний день.
Тварь испарилась и Саркис без промедления развернулся на одних пятках. С его рук сорвалась цепь мелких шипящих шариков и все они оказались пред невозмутимым лицом Кассандры. Ярко отражаясь в зубьях короны, они молниеносным движением огромной косы были изрублены на мелкие половинки, что разлетелись в разные стороны и взорвались в далеке снопом разноцветных искр.
Королева была недвижима и даже в разорванном одеянии смотрелась величественно, она была даже лучше себя прежней. Её голова медленно повернулась вправо на некий звук в лесу, заставив Саркиса широченно улыбнуться:
— Какой же ты, Демьян, шумный. Хотя мне это только на руку!
Пламя жгутом сорвалось с пальцев и устремилось на отвлёкшуюся королеву. Миг и плотные огненный плети захватили дымную пустоту.
— Даже отвлёкшаяся она в разы проворнее и быстрее любого из людей. Но чёрт! Мне это нравится! Она определённо прекрасна!
Коса зашелестела у самого уха, опускаясь вниз и вспарывая землю. Её лицо было так близко… Мертвенный смрад мощно ударил в нос, а дым плотными кольцами окружил тело эдемского мага.
Огненный шар плевком пронёсся вперёд, взорвавшись где-то вдали. Дерево громко рухнуло вниз, занявшиеся языками пламени.
Королева уже стояла за спиной. Молча и надменно смотря в спину Саркиса, она закружилась на месте, выводя косой лихие шестёрки и восьмёрки. Лезвие юлой вспороло тело мага и кровь воронкой полетела по воздуху. Искалеченный богатырь рухнул на колени, выхаркивая кровь и понемногу задыхаясь.
«Такая быстрота и сила. Мне всё больше хочется её прикончить!» — волчий оскал стал предвестником грядущей схватки, а жёлтые глаза загорелись ещё ярче, чем светили до сих пор.
Саркис встал напротив королевы. Оба врага смотрели друг на друга — Кассандра порхала в затхлом, пропитанном смертью воздухе, а маг муравьём глядел на неё снизу. И было не ясно кто из них больший монстр!
Оскал богатыря и чернота, заменяющая лицо королевы! Эдемский маг и статная призрачная королева! Настоящая магия и величественная мёртвая сила!
И Демьян, бегущий сквозь раскидистые лапы низких деревьев и мешающие кусты под ногами. Плеть в его руке горела, горела настоящей необоримой магической силой. Он… он и вправду изменился. Всё ещё трус, но умеющий побороть свой низменный страх. Кудрявый паренёк стал оружием и настоящим бойцом, каким он хотел стать всегда.
— Саркис, я хочу чтобы ты видел. Видел то, каким я становлюсь! Я сам заборю ту тварь, даю своё мужское слово!
Его кулак гордо грохнулся о грудь, а сердце никуда не бежало. Оно билось как и должно у храброго сына битвы.
Веселье продолжалось!