Нехотя, белый пар развеивался под сильным напором ветра, сдуваемый песком этой жаркой засушливой неприветливой пустыни. Уходящий пар обнажал сгорбленную фигуру Саркиса, что пытался восстановить хоть маленькую каплю маны. Его руки тряслись, как у испугавшегося зайца. Славу господи ноги держались, а то бы магу совсем уж стыдно стало.
Богатырь стал медленно идти в сторону башни Флотлер. С виду казалось, что она бесконечно далеко, а кто-то мог принять её за мираж. Но Саркис продолжал идти, зная, что эта башня существует и что она гораздо ближе, чем кажется с виду.
— Черт, так жарко, аж в ту самую подземную тюрьму вернуться захотелось. — маг подавил смешок, концентрируясь на своих тяжёлых шагах. Ботинки проваливались в сыпучий желтый песок, заполняясь им по самое не балуй.
— Эти маги… Нашли где магические башенки строить. — проворчал Саркис, прикрывая лицо от встречного песка.
Расстояние всё уменьшалось и уменьшалось. Маленькая точка перерождалась в высокую башню, возвышающуюся над эдемским магом и так желанно мелькающую пред взором богатыря.
— Вот я и тут… Пора разобраться с тем, что здесь происходит.
Дыра в стене была не просто крупная, не просто огромная, отныне это был полноценный вход в башню либо же выход из неё. Оставшаяся группа зевак, застывших в раскрытом зеве башни, поспешили убраться с дороги эдемского мага, ярко сверкая пятками, быстро несущимися по запачканному и раздробленному мраморному полу.
— Правильное решение, черти. Вас и без маны завалить не проблема! — прошипел сквозь зубы Саркис, обильно обливаясь потом. — Как же жарко в этой пустыне…
Одежда взмокла, пропитываясь едким потом. Волосы прилепились к башке, и единственное, чего бы хотелось Саркису — окунуться в освежающую холодную воду и отдохнуть от этих магических битв, бесконечного мельтешения и смертей. Даже богатыри устают от своей работы!
Архимаг с хитрой улыбкой на лице глядел на своего чёрного крепкого защитника. Посох словно бы вжился в его руку, став единым с маленьким старцем.
— Саркис, ты же победил его? — скрипучим древним голосом спросил архимаг.
Маги падали на землю, бежали, отпихивая друг друга, лишь бы сиюминутно убраться с дороги эдемского мага. Вновь те же затемнённые места, те же деревянные скамейки с величавыми высокими спинками — а куда было ещё деться всем этим бедолагам?
Саркис смешливо смотрел в спины никчёмным трусам:
— Какие же они смешные. Пятки так и сверкают. — рассмеялся маг во всю свою пасть, в миг забыв ту духоту, что царила в знойной огромной пустыне, и то яркое солнце, что норовило проделать огромные дымящиеся дырки в теле любого, кто хотел бы пересечь необъятные песчаные площади…
— Ты меня вообще слушаешь? — прикрикнул архимаг, сделавший очередную попытку привлечь внимание. Старик успел и потопать ногами, и пощёлкать пальцами, прежде чем довольный богатырь повернул к нему свои жёлтые звериные глаза.
— Конечно слушаю, старый. Дон мёртв. Его тело можешь поискать погребённым в мягкий сыпучий песочек. — Саркис выглядел довольным, полным сил, будто не от его руки принял смерть человек. А ещё та стража… Разорванная на мелкие кусочки, она осталась покоится не только в пропасти под винтовой лестницей, но также и на её пыльных ступенях… Убийца воочию, весь счастливый, стоял перед стариком, и от этого мурашки целой гурьбой прошлись по его сгорбленной спине.
— Скажи мне… Почему тебе так всё равно на людские судьбы, на человеческую жизнь, на смерть? Быть настолько каменным, что статуя в парке, и в тоже самое время быть таким безумно-весёлым…
Богатырь молча подходил. Чёрные ботинки громко бряцали о пол, разбивая попадавшиеся камни на мелкие кусочки.
Стук. Стук. Как ранее живые тела тех стражей, падающих на холодный камень мёртвых тихих ступенек.
Стук. Стук. Как сердце старика, съёжившегося и наизготовку приготовившего свой деревянный посох — крепко сжатый в старческой руке магический артефакт.
Стук. Стук. Гордой походкой этот зверь шёл вперёд, сверля желтыми глазами маленького и совершенно не двигающегося бывшего архимага.
Пламя. Оно имеет свой запах. Специфичный. Особенный. Неповторимый. Никогда не выветривающийся из сознания и отныне никогда не забываемый.
Кулак пах, объятый переливающимся красным цветом. Не этот ли огонь горел в жёлтых глазах? Или они оттого и жёлтые, что горят всю свою долгую жизнь?
Архимаг сглотнул, не в силах воспротивиться и начать атаку. Нелюдимый зверь до сих пор держал кулак у старого морщинистого горла, готовый в любую секунду разорвать тело ещё недавнего союзника на куски. И Саркису точно было всё равно, чью плоть рвать…
— Скажи своё имя, старик. — спокойным голосом спросил Саркис, любуясь игривыми огненными кнутами.
Кап. Кап. Пот маленькими ягодками падал на пол.
Кап. Кап. Старые несчастные глаза лезли на лоб, стараясь не видеть зарево у собственного тощего горла.
— Меня… Меня зовут Авиад.
Взгляд этого зверя сверлил, а огненные кнуты были готовы схватиться за горло Авиада в любую секунду, обвивая его словно змеи и заковывая в свои нерушимые раскалённые цепи.
— Авиад, значит? Ты хочешь сказать, что я не человек, так? Каменный нелюдь, не способный понять чувства других и думающий лишь о себе?
Плечи старика совсем поникли, как и его уверенность в своих силах. Пламя собиралось в путы и было готово оплести Авиада в считанные секунды.
Саркис продолжал говорить своим обыденным голосом, который совершенно точно не передавал ни одну из известных эмоций. Скорее он был гладким и абсолютно пустым, будто бы безразличным и оттого несколько неуместным:
— Скажи мне, какая я мразь, насколько я плохой. Давай, скажи. — рука отпрянула от лица, заставив Авиада шумно выдохнуть.
Такая небывалая лёгкость. Архимаг никогда бы не подумал, что человек может душить не прикасаясь, лишь только держа кулак у горла…
Старик сделал два шага назад и с удивлением уставился на смеющегося богатыря, запрокинувшего голову назад. Будто это не он сейчас пытался угрожать, будто не о нём только что шёл серьёзный разговор. Создавалось такое ощущение, будто каждый из них поделился любимым вкусом мороженого и теперь их дружеские узы стали лишь сильнее и крепче.
— Ты такой забавный. — Саркис в миг посерьёзнел и обернул свой волчий взор к прячущимся магам. — Авиад, отныне ты — Глава Башни Флотлер, кем и был до заточения. И следующим нашим заданием станет установление власти над низшими адептами. Я помогу тебе, не трясись так!
Маги поняли, что их жизням приходит неотвратимый конец. Многие, осознав, что до поры до времени могут продлить свои жизни лишь только полностью подчиняясь сильнейшему, выскакивали на пути Саркиса и падали на блестящий мраморный пол, озарённый разноцветным светом. Маги тряслись, просили прощение, целовали пол, надеясь на благосклонность Саркиса. Богатырь, будто зверь, чувствующий своё превосходство, молча проходил мимо, лыбясь во все свои белёсые зубы.
Авиад плёлся за его могучей спиной, дрожаще оглядываясь по сторонам. Каждый раз он садился на корточки около очередного сгорбленного мага и клал свою костлявую руку ему на спину, тихо да тепло приговаривая:
— Не бойся, я не дам тебя в обиду. Всё будет хорошо. Под моим управлением будет только лучше. Даю слово!
После этого солдат, продолжая целовать гладкий пол, ревел пуще прежнего, чувствуя невероятные тепло с облегчением.
— Спасибо вам, Авиад. Я… я п-п-признателен в-вам!
Авиад затаенно улыбался, отлично понимая этот животный страх. Когда-то и он так унижался, целовал пол, и всё это ради чего? Предали и бросили в темницу. Грязную, тёмную и сырую. Эти мрази с правительства… Объединились, озлобились, заточили…
Авиад сжал кулаки и тонкий посох легонько треснул. Саркис… Как бы архимаг хотел его прихлопнуть, раздавить, как маленькое бесполезное насекомое. Железное, твёрдое, ничтожное… Без чувств и эмоций, появившееся из ниоткуда, но спасшее его, пытаясь извлечь из этого выгоду. Этот Саркис… Он напомнил старику о том преклонении и подчинении, что он испытывал последний раз много-много лет назад. И теперь… Посох смотрел в гордую богатырскую спину, такую статную, но от этого не менее жуткую и бесячую.
— Авиад, не думай, что ты справишься со мной. — спокойно произнёс эдемский маг, останавливаясь в самом конце огромного бесконечно тянувшегося зала. — Не ври себе, не обманывай собственные руки и ноги. Они созданы не для убийств! Они не смогут противостоять моему влиянию и силе!
Архимаг сглотнул. Саркис был как обычно прав, отчего старая ссохшаяся рука сжалась так сильно и крепко, что заставила посох нелепо затрещать.
— Да, они не для убийств! Не могу не признать твою правоту. Но… — старик бросил треснутый посох и вскинул руки кверху, в попытке достучаться до бога. — Я тебя умоляю — не убивай этих смертных. Дай им больше возможностей подышать воздухом и посмотреть на звёзды. В конце концов, они не многого просят да и тебе переступать дорогу не планировали, сам же понимаешь…
Богатырь, как обычно каменный и недвижимый, лишь утвердительно качнул головой.
— Я не буду их трогать, но при одном условии. — Саркис развернулся и гордо пошёл назад, вновь проходя мимо испуганных магов. — К вечеру сего дня вы обязаны предоставить мне подробную карту, средний артефакт для преобразования маны, а также важную информация о Нижнем мире, в которой я несомненно нуждаюсь. — эдемский маг приближался к Авиаду, что готов был деться куда угодно, лишь бы не быть в одном зале с этим непредсказуемым зверьём. — Под информацией я имею ввиду политические и географические данные, расстановку сил, перечисление самых важных фигур и тому подобные сведения. Какие-то вопросы?
Авиад выслушал и одобрительно помахал головой. А чем же ещё он мог ответить на такую спокойную и рассудительную речь?
— Раз так, то до вечера я бы предпочёл хорошо провести время в тёплой комнате, в окружении умных книг и светильников. Устроите? — сказал Саркис и маги тут же разбежались кто куда, стараясь как можно быстрее и лучше обслужить необычного гостя.
— А ловко ты играешься с ними. Знаешь ведь, что никто из них не откажет. — прохрипел архимаг, стараясь и виду не подать. Он дрожал да ещё как, но руки казались твёрже стали и спокойнее ленивца с тропического леса.
— Конечно не откажут. Куда денутся. — ловко вывернул маг, осматривая обшарпанные стены, пол, заваленный кусками камня, и дырки в куполе, сияющие ярким голубым светом, словно нарисованные добротным фломастером. — Им ещё из оставшегося говна башню в чудо-крепость превращать надо. А то храм построили, дураки…
— Это и есть храм. — сказал Авиад, чувствуя на себе пристальный неотступный взор желтых глаз. — Пять башен — это ничто иное, как союз храмов, что каждый день служат во благо всего магического общества. В народе нас прозывают Церковью Господа. Каждое утро, день и вечер мы молимся Богу за наши дары земные, — старик, имитируя молитву, опустился на тощие колени. — за воду, еду, постель и магию.
Эдемский маг ещё долго с серьёзным видом изучал молящегося простодушного старца, пока не расхохотался во весь свой громкий голос:
— Молится за магию? За это чертово проклятье? — маг продолжал гоготать, а у старца к глазам проступили слёзы. Долго находиться рядом с таким человеком было не просто невероятно трудно, этот труд был равносилен смерти.
— Что ты такое говоришь? Какие проклятья? Ты умом тронулся или не веришь в силы небесные?… — дрожащим голосом удивился Авиад.
Саркис смог подавить смех и смешливо ответить:
— Папаню своего знаю… Правда бросил он своих детей именно за магию. Выгнал всех проклятых ею с Высшего мира, сделал нас смертными… А вы сидите да молитесь, бездари.
Авиад округлил глаза. В них стояло такое отчаяние, такой ужас.
— Высший мир? Не Эдем ли…
— Эдем-Эдем. — поставил точку Саркис, разгуливая по всему залу и изучая его своим гордым волчьим взором. — Вся магия, что есть в этом мире, пришла от тех людей, с которыми я вместе разделил эту участь. Как их потомки, вы смогли унаследовать это проклятие. Ну а как могло быть иначе? — рассмеялся маг, пиная гранённые камешки острым носком своего сапога.
— Что ты несёшь? Лучше уходи отсюда и не смей порочить мне голову своей сатанинской ересью! — и откуда в Авиаде проснулась такая сила и дух? Видимо это и есть чудеса религии и веры?
— Ух, как мы осмелели. Эти эмоции так легко меняют вас, жалких людишек. Выводят из себя, преобразовывают, дают эту бесбашенность и ложную силу… — горько улыбнулся Саркис, слыша топот десятков робеющих ног за спиной.
— Сэр, ваша комната — она готова! — гордо произнёс самый смелый из них, что прикрывал свои обосанные штаны, которые умудрился обделать буквально на подступах к Саркису.
— Смелости тебе не занимать, пацан. Правда пахнет твоя смелость весьма и весьма мерзковато. В следующие разы советую не надевать передо мной маску, а быть максимально чистым и честным. Я ж ведь чувствую твою боязнь, никакой ты не смельчак… — эдемский маг молча прошёл сквозь многочисленную линию из стражников, каждый из которых то и дело отводил робеющий взгляд.
— Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт! — заревел архимаг под мерный топот Саркиса. Старец рвал и рвал свои редкие седые волосы, не в силах признать, что потратил свою жизнь впустую. Всё разбилось, как хрупкая невесомая ваза. Буквально минута окончательно раздавила все годы жизни мудрого архимага. Молился за проклятия, надеялся на спасение, благодарил за жестокое наказание, что Бог дал человечеству. Что может быть тяжелее этого гложущего отчаяния? Когда понимаешь, что всю жизнь верил и молился, верил и молился…
Старец ещё долго сидел на коленях, то и дело потирая уставшее от слез лицо.
Эмоции и человек. Только что старик казался таким смелым и крутым, но вот он уже ревел как обычная дворовая плакса. Люди и вправду жалки? Если это не так, то почему какие-то незримые чувства могут поменять человека в считанные секунды?
В зале стало тихо и стража наконец смогла выдохнуть. Правда они быстро опомнились и разбежались кто куда, ведь до вечера предстояло собрать воедино всё то, что попросил эдемский маг.
Зал опустел, оставив старца один на один со слезами на глазах. И только стены были свидетелями горьких слёз деда, вновь ставшего архимагом.
***
Комната была малость тесна, но и её хватило бы на отдых. Скромно обставленная дорогой мебелью, в целом она была тепла и уютна. Где-то в углу мерно трещал костёр, лёгкий ветер проносился по комнатушке, дуя из небольшого распахнутого оконца.
— Вечером даже в пустыне привольно. — потянулся Саркис, переворачивая страницу старого потрёпанного тома. Повесть о рыцарях в тяжёлой броне, о беззащитной хрупкой принцессе, поминутно молящейся за свою жизнь — типичная любовная средневековая драма.
— Как же расслабляет. Приключение в суровом мире, пропитанном магией, оружием и сталью — что может быть лучше? — страницы шуршали под пальцами эдемского мага, а мана постепенно наполняла пустующие жилы уставшего мага.
В комнате было тихо, только ветер свистел где-то за толстой каменной стеной. Треск, тишь, запах старых страниц, их привычный родной шелест. Такой же он обожал слушать, когда сидел в этой удобной крохотной беседке, в окружении текучих голубых ручьев и бурной яркой зелени.
— Эдем. Как много в этом слове… — книга невольно выпала из жёстких мужских рук и кирпичом рухнула на пол. Саркис, с благостной улыбкой на лице, смотрел в потолок, предаваясь воспоминаниям. — Я отдал бы всё, лишь бы вернуться в тот прекрасный сад, в компанию этих людей. Земля им пухом!
Спустя время, маг опустил голову и взглядом всё же отыскал так заинтересовавшую его поначалу толстую книжку:
— Смертных всегда ждёт смерть и мои братья не стали исключением. Вряд ли кому-то из них удалось сохранить бессмертие…
Голос Саркиса казался грустным, но на самом деле его душа… каменная и глубоко сидящая, она не шевелилась, спрятанная в недрах его тела. И Саркис неожиданно осознал это
— Мне не грустно? Я помню их всех, и мне не жалко? Братья… Сёстры… Авиад прав. Я та ещё мразота. — буркнул маг, присев на кровать и потянувшись за книгой.
Но книга была отложена и по-видимому была отложена навсегда. В дверь постучали. Коротко. Пару раз.
Маг перевёл взгляд на крохотную дверь и ответил:
— Входите!
Дверь раскрылась, впуская внутрь сутулую фигуру очередного трясущегося мага. На его лице было написано огромное желание поскорее убежать отсюда, забыть и эту проклятую комнату, и эту дрянную башню, однако по случаю величайшего подвига в своей карьере он стоял в дверном проёме, будто и вовсе не боялся чёрного величественного мага.
— Я слушаю тебя. — сказал Саркис, поправляя смятую простынь.
Маг сглотнул и произнёс, к слову, достаточно уверенно, как по бумажке:
— Маги башни Флотлер собрали всё то, о чём вы просили и готовы отправить вас в дальнейший путь!
В комнате повисла тишина, которая окончилась подъёмом Саркиса. Потянувшись в разные стороны и немного похрустев косточками, эдемский маг горой навис над бедным адептом, что готов был провалиться куда угодно, лишь бы не чувствовать этого гложущего превосходства.
— Приберешься тут, хорошо? — парень сглотнул и коротко кивнул, вжимая голову в плечи. — И ещё — я попрошу Авиада выдать тебе знак героя. Не всякий захотел бы связываться со мной да ещё и так уверенно… За тобой большое будущее! — улыбнулся эдемский маг.
Этот широкоплечий высокий чернявый богатырь, что нависал над бедным мальчишкой — это и был тот самый настоящий маг, настоящий мужчина, настоящая магическая сила.
Саркис отодвинул застывшего мага, коротко подмигнул ему и покинул комнату. Его шаги ещё долго раздавались в ушах паренька. Тяжёлые. Громоздкие. Громкие. Даже через неделю этот животный страх преследовал героического штатного мага. И через месяц эти шаги неотступно снились и снились, доводя несчастного паренька до пота.
Кто он такой? И… и почему пареньку так страшно? Что это за дрожь в коленях, что это за бессилие?
В коридоре наконец стало тихо и в воздухе слышалось лишь бешено скачущее сердце в груди у юного мальчишки.