- По-видимому, хорошим мясом тут не поживишься, - сказал Джим. - Козы здесь еще бегают, а овец почти не видно.
- На Кипре-то они были, - забубнил Брайен. - Я бы сейчас съел хороший кусок жареной баранины. Так нет же, давись этим вываренным козлом. А толку чуть. Все равно что рагу из овощей.
Закончив свою маленькую речь, Брайен принялся еще энергичней работать челюстями. Тому была веская причина. Караванщики ели всего два раза в сутки рано утром и вечером, перед отходом ко сну.
- Может, в этих горах нам попадется какая-нибудь живность, - сказал Джим и начал снимать с ног ботинки из толстой кожи, купленные в Триполи, в самый раз, чтобы лазить по этим горам, но вовремя передумал - спать в обуви теплее.
- Если только святой Франциск будет к нам милостив, - добавил Брайен.
Из кармана плаща Джима вылез Гоб и перебрался на плечо хозяина. Джим с Брайеном сидели в стороне от других караванщиков, и вряд ли кто мог разглядеть Гоба в неярком свете костра. И даже разглядев, скорее всего, принял бы гоблина за маленькую обезьянку, безволосую и немного странную на вид, но все-таки обезьянку. По виду Гоб вполне мог сойти за этого зверька.
Каждая остановка каравана была для Гоба настоящим праздником. Оставаясь незамеченным - кому придет в голову таращиться в темноту, - Гоб перебирался на струйке дыма от костра к костру и возвращался к Джиму, преисполненный важности от добытой информации - потрясающей воображение гоблина подробностями из жизни демонов и других страшилищ и бесполезной для его хозяина.
Но Гоб мог и подождать с рассказом. Вернувшись этой ночью к палатке, в которой спали Джим с Брайеном, Гоб не стал будить своих слушателей, а улегся и сам, только не в палатке, а на струйке дыма от еще не погасшего костра. Когда струйка опускалась к земле, Гоб исправно подбрасывал в костер топливо из запасов, которых должно было хватить до конца путешествия.
Глава 18
Джим проснулся, внезапно почувствовав, что ему нечем дышать. Он не мог сообразить, в чем дело, и лишь инстинктивно напряг все силы, чтобы освободиться от навалившейся на него туши. Он так и не понял, как ему удалось выбраться из-под тента, чтобы тут же кубарем покатиться вниз по каменистому склону небольшой возвышенности, на которой стояла палатка. Хорошо бы он катился один. Так нет же. Вместе с ним, как привязанный, катился какой-то тип, чье полускрытое капюшоном лицо так и мелькало перед глазами Джима. Мало того что этот тип не выпускал Джима из объятий, он еще норовил накинуть ему на голову мешок.
Надо что-то делать! Джим подтянул ногу, уперся коленом в живот противнику и оттолкнулся, заодно ударив того о промелькнувший перед глазами камень. Оставшийся путь до конца склона Джим проделал один. Но едва он принял вертикальное положение, как тут же был сбит с ног кем-то из трех выросших словно из-под земли людей. От мешка на голову на этот раз отвертеться не удалось. Джим сопротивлялся как мог. Он не обратил бы внимания на боль от несильного удара в висок, если бы она не явилась последним ощущением перед тем, как он потерял сознание.
Придя в себя, Джим увидел, что идет по гребню горы. Перед ним со связанными за спиной руками шел Брайен, а впереди того двигались люди в дорожных плащах. Может, то были купцы из каравана. Джим не был в этом уверен: из всего каравана он знал в лицо только нескольких человек. Некоторое время Джим находился в полузабытьи и не отдавал себе ясного отчета о происходящем. Да и сейчас ощущения были не из приятных. Болела левая часть головы. Джим инстинктивно двинул руками, чтобы потрогать голову, и не смог их разнять. Как и у Бранена, руки оказались связанными за спиной. Веревки так и впились в запястья.
И долго он так идет? Один день точно, а скорее, два. Джим вспомнил, как однажды остановился, изнемогая от усталости. Сопровождающим это не понравилось, и его ненадолго оставили в покое лишь после окрика подскакавшего на лошади человека, по-видимому, предводителя этих неизвестных Джиму людей.
Джим вспомнил и о том, что его ударили в висок еще в лагере караванщиков. Может быть, у него сотрясение мозга? Симптомы налицо: потеря сознания после удара, боль в левой части головы и височная рана справа. Два последних симптома были нешуточными. Жаль, Джим забыл их медицинские названия. А уж все три вместе несомненно указывали на возможное сотрясение мозга. Если эта ужасная болезнь поразила Джима, ему надо отдыхать, а не тащиться неизвестно куда.
Джим вспомнил, что при сотрясении мозг перемещается в черепной коробке из одной стороны в другую. Если удар пришелся в правую сторону головы, мозг перемещается влево. Левая часть головы тут же начинает болеть. Все сходилось! Правда, отчего начинает болеть голова, Джим не помнил: то ли от внутреннего кровотечения, то ли от непомерного давления сместившегося мозга на кости черепа, не привыкшие к лишней нагрузке. Так или иначе, сотрясение мозга может привести к смерти. Можно и не подозревать о том, что тебе грозит. День-другой - и поминай как звали!
Но и это еще не все. Джим чувствовал, что его организм истощен. Скорее всего, Джим потерял в весе, а ненормальное отношение веса к росту ничего хорошего не сулит. Да и о каком здоровье может идти речь, если со связанными за спиной руками тащишься из последних сил по этой чертовой горной дороге.
В голову пришла неожиданная мысль. Правда, она противоречила здравому смыслу. Но ведь могло случиться и так, что пробравшиеся в лагерь караванщиков люди похитили только Джима и Брайена. В таком случае Джим может освободить их обоих с помощью магии. Хотя с этим лучше подождать. Сначала надо выяснить, что же произошло на самом деле. Да и может случиться, что дорога, по которой они сейчас идут, приближает их с Брайеном к Пальмире.
Хорошо бы для начала прошла головная боль, тогда бы легче думалось. Пощупать голову тоже не мешало. Может, на ней здоровенная шишка, а то и рваная рана. Пожалуй, стоит воспользоваться магией. Если ее следует использовать в разумных целях, то сейчас самый подходящий случай. Магия не исцеляет от болезни, но она может лечить раны. Нанесенный по голове удар повлек за собой рану. Мозг Джима тоже несомненно получил повреждение. Предстояло сосредоточиться несмотря на головную боль. Джим прикрыл глаза и на удивление легко вызвал мысленное изображение своего мозга. Он вздулся и был неестественного красноватого цвета. Постепенно вздутие и покраснение исчезли.
Неожиданно прошла боль. Оставалось надеяться, что сотрясение мозга было несильным. Но теперь, когда перестала болеть голова, дали знать о себе руки. Врезавшиеся в запястья веревки мешали нормальному кровообращению. Джим уже решил было снова прибегнуть к магии, но вовремя спохватился. Если он ослабит веревки, это могут заметить. Возможно, кто-то из окружавших Джима людей только и ждет того, чтобы убедиться в его способностях. По всей вероятности, руками лучше заняться позже и попытаться освободить их каким-то другим образом.
Между тем тропа, по которой двигался отряд, перешла в узкий проход между горами, за которым открылась небольшая долина. Из возвышавшейся за проходом в долину скалы бил ключ, очень похожий на тот, рядом с которым останавливались караванщики. У подножия скалы образовалось крохотное озерцо, воды которого скатывались дальше по склону долины.
Джим увидел, что шедшие впереди охранники склонились над озерцом и принялись пить. При виде воды Джим почувствовал неимоверную жажду. Он ускорил шаг и встал за спинами людей, ожидающих своей очереди подойти к озерцу.
- Прочь отсюда, неверный! - раздался у самого уха Джима голос одного из охранников.
Сострадания в голосе говорившего не было и в помине, и все-таки Джим решил воспользоваться возможностью вступить в разговор:
- У меня онемели руки. Может, ты развяжешь или хотя бы ослабишь веревки? Я никуда не денусь. Со связанными руками не нагнуться к воде.
Вместо ответа Джим получил удар по липу и чуть не упал от неожиданности.
Поднялся гвалт. Джима с охранником обступили люди. Протиснувшись сквозь толпу, к ударившему Джима охраннику подошел человек:
- Что случилось?
- Он, хотел бежать, - на Джима. ответил охранник, кивая - Он лжет! раздался голос Брайена. Расталкивая людей плечами, он подошел к месту происшествия.
- Этот человек только попросил, чтобы ему ослабили на руках веревки. У нас затекли руки. Если вы даже развяжете веревки, ничего не случится. Мы безоружны, и нам некуда бежать, - заявил Брайен.
- Он действительно не хотел бежать?
- Да нет же, черт бы вас всех побрал! - выпалил Брайен. - Я - английский рыцарь, и моему слову можно верить.
Лицо Брайена походило на сплошное месиво. Глаза заплыли, нос слегка свернут, а синякам и кровоподтекам и числа нет. К тому же, как заметил Джим, Брайен еще и хромал.
- Да сам он врет... - забубнил ударивший Джима охранник и тут же полетел на землю от удара человека, проводившего расследование.
- Здесь я судья, и я знаю, кто врет. Врешь ты, а не эти неверные.
Джим сомневался в своей благонадежности. Ведь он хотел сам освободить себе руки. И что самое странное, пострадай от таких его действий этот охранник, Джим вряд ли сочувствовал бы ему больше, чем сейчас, когда бесстрастно смотрел на поверженного наземь человека.
- Развяжите им руки! Пусть эти люди напьются! - приказал вершитель правосудия и направился прочь.
Веревки сняли, но вместо ожидаемого облегчения Джим почувствовал нестерпимую боль. Казалось, руки поместили в пыточную машину. Джим чуть не пожалел, что с него сняли путы, но потом понял: восстанавливается нормальное кровообращение.
Джим взглянул на Брайена. Тот не подавал никаких признаков беспокойства, хотя им наверняка владели те же неприятные ощущения. Столпившиеся вокруг охранники весело поглядывали на Джима с Брайеном, по-видимому ожидая увидеть приятное зрелище - сопровождаемые стонами корчи пленников. Джим постарался придать лицу бесстрастное выражение. Боль стала стихать. Джим вытянул перед собой руки и осмотрел запястья. Веревки протерли кожу до мяса, оставив на запястьях кровоточащие борозды. Джим склонился над озерцом, напился и промыл раны. Можно залечить их с помощью магии, но Джим опасался, что на быстрое исцеление рук обратят внимание. Тогда охранники догадаются о его способностях. Нет уж, чем меньше народу будет знать, что он маг, тем лучше.
Брайен тоже помылся. Теперь он выглядел лучше, кровоподтеки с лица исчезли. На этот раз ни Джиму, ни Брайену руки не связали. Джим ощупал голову. Шишки от удара не было. Возможно, она сошла на нет после того, как Джим прибег к магии.
Джим и Брайен пили и мылись последними, и, как только они отошли от озерца, отряд снова тронулся в путь. Только один человек, тот, который пришел Джиму на помощь, ехал на лошади. Остальные шли пешком позади него. Когда тропа расширилась, Джим с Брайеном пошли рядом. Казалось, на них никто не обращал внимания.
Пленники шли молча. Они лишь обменялись понимающими взглядами. Охранники были рядом и могли подслушать разговор. Только теперь Джим пожалел, что в этом новом для него мире все, похоже, говорят на одном языке.
Если бы здесь существовало то же великое множество языков, что и в двадцатом веке, Джим с Брайеном могли бы разговаривать по-английски, не опасаясь, что их поймут охранники. В крайнем случае они могли бы говорить на сомерсетширском диалекте, получившем широкое распространение в той части Англии, где Джим с Брайеном сейчас жили. Этот диалект был понятен каждому англичанину, но возможно, поставил бы в тупик здешних жителей. Впрочем, у них с Брайеном еще будет возможность обсудить создавшееся положение.
Через два часа отряд подошел к месту назначения. Джим увидел впереди замок, а при ближайшем рассмотрении скорее крепость, выстроенную из камня. Крепость оказалась значительно больше замка сэра Мортимора на Кипре и напоминала его лишь тем, что была возведена на таком же удобном для ведения оборонительных действий месте. Она стояла на горе фасадом к склону.
Перед воротами крепости имелся ров, вырытый, похоже, вручную. На естественную трещину в земле он не походил. Через ров был перекинут подъемный мост, цепи которого уходили за стены крепости. Оказавшись на мосту, Джим глянул вниз.
Лучше бы он туда не смотрел. Ров уходил вниз на глубину, превышающую человеческий рост, а в дно были вбиты не то копья, не то заостренные металлические прутья. На остроконечные стержни были нанизаны человеческие тела, некоторые успели превратиться почти в скелеты. В нос Джиму ударило зловоние.
Миновав ворота, отряд оказался в небольшом дворике со стойлами для лошадей. Предводитель отряда спешился. К Джиму с Брайеном подбежали два охранника и, подталкивая пленников, повели их к двери в дальнем конце дворика. Предводитель отряда последовал за ними.
За дверью оказалась небольшая, площадка, а за ней - ведущая вниз лестница. Спустившись по лестнице, все пятеро попали в узкий коридор, по обеим сторонам которого тянулись камеры со стенками, сооруженными из вделанных в пол и потолок прутьев.
Камеры почти не отличались от тех, в которых держали преступников в двадцатом веке, а по средневековым стандартам были еще и удивительно чистыми. Эта чистота показалась Джиму зловещей.
Пленников втолкнули в одну из камер. Охранники закрыли за ними дверь, опустив в скобы засов. С засова свисало кольцо с надетой на него цепью, другой конец которой крепился к каменному полу. Не сняв с кольца цепь, засов не поднять, а до места крепления цепи к полу из камеры не дотянуться.