Джим с Брайеном вышли из клетки и в окружении стражников направились к выходу. Офицер шел сзади. Арестантов повели вверх по лестнице, а потом по узкому коридору, сменившемуся более широким, который привел в еще один проход. Стены этого коридора были выложены мрамором, а пол устлан коврами.
В стене коридора оказался проем. Офицер подал знак рукой. Стражники остановились. За все время пути они не произнесли ни слова.
Джим с Брайеном - теперь одни - повернули в новый проход. Коридоров в этом здании предостаточно!
Тот, в котором арестанты оказались сейчас, был богато убран. Проход привел в комнату, отличающуюся от коридора лишь тем, что она была шире, а стены кое-где закрывали тяжелые занавески, по-видимому, за ними имелись проемы, ведущие в другие помещения.
У одной из стен на подушках, поджав под себя ноги, сидели ибн Тарик и Байджу. Между ними, едва не касаясь их колен, размещался поднос с едой, а по обеим его сторонам стояло по кофейной чашке, каждая на отполированной до блеска подставочке из черного дерева.
- Еда! - глотая слюну, прошептал Брайен.
- Друзья! - воскликнул ибн Тарик, заметив вошедших. - С нетерпением ждем вас. Подходите. Вам надо подкрепиться. Пока вы будете есть, постараюсь объяснить, откуда все эти невзгоды, свалившиеся на ваши головы.
Ибн Тарик хлопнул в ладоши. Стена за его спиной пришла в движение. Два каменных блока подались назад и отошли в сторону. В образовавшийся проход вошли четыре человека, облаченные, как и сопровождавшие арестантов стражники, в сине-белые одеяния. На полу рядом с ибн Тариком и Байджу появились две новые подушки и две чашки кофе на темных подставках. , - С тобой все в порядке? спросил Джим Байджу.
- Со мной всегда все в порядке, - ответил маленький монгол.
- И отлично, - удовлетворенно проговорил ибн Тарик. - Мне, правда, пришлось расставить все по своим местам, иначе нашего друга увели бы...
Молодой мыслитель прервал свою речь, взглянув на Брайена. Тот чуть ли не давился взятыми с подноса пирожными, раздув щеки, как ребенок, набивший рот сладостями. Ибн Тарик снова хлопнул в ладоши. Люди в сине-белом, как по команде, подняли головы и посмотрели на ибн Тарика. Молодой мыслитель, не говоря ни слова, дважды ткнул пальцем в сторону подноса. Люди скрылись в проходе.
- ..в менее комфортабельное помещение, чем то, в котором пришлось побывать вам, - закончил свою мысль ибн Тарик, повернувшись к Джиму и Брайену.
- Кто мог подумать, что вы попадете в тюрьму? - продолжил молодой мыслитель. - Разве можно все предугадать?
В комнату вернулись слуги. Каждый нес по подносу. Брайену повезло. Три подноса поставили у самых его ног. Слуги вышли.
- Ошибки возможны при любом управлении, - подытожил сказанное ибн Тарик.
Пока в комнате были слуги, Джим успел выпить чашку кофе. В голове прояснилось. Похоже, этот чрезмерно крепкий напиток мог поставить на ноги и мертвого.
- Это дом военачальника? - спросил Джим.
- Нет, - ответил ибн Тарик. - Мюрада, моего знакомого.
Джим потянулся к подносу. Незаметно появившийся слуга налил Джиму вторую чашку кофе.
- Этот Мюрад - военачальник?
- Нет, - ответил ибн Тарик. - Просто почтенный человек, имеющий вес в городе. Военачальник иногда предоставляет в распоряжение Мюрада нескольких солдат. К сожалению, на этот раз, получив приказ, те что-то напутали и приняли вас за преступников.
Джим почувствовал, что у него разыгрался аппетит. Да и трудно не захотеть есть, глядя на Брайена. Надо как следует подкрепиться. Поддерживать разговор станет труднее, но что поделаешь.
- Почему же нас привели в дом Мюрада? - спросил Джим, на время перестав жевать. Ибн Тарик всплеснул руками:
- Примите мои глубочайшие извинения. Я попросил почтенного Мюрада привести в его дом одного Байджу, чтобы мы могли с ним спокойно потолковать, не привлекая внимания прохожих на улице. Арестовать монгола в этом городе обычное дело. Но так уж получилось - и это могло сказаться на сути отданного солдатам приказа, - что перед тем, как они отправились за Байджу, мне пришло в голову, что одна из тем нашего с ним разговора может до некоторой степени касаться и вас, сэр Джеймс и сэр Брайен.
Ибн Тарик вопросительно посмотрел на монгола, несомненно приглашая того принять участие в разговоре. Байджу ответил ибн Тарику бесстрастным взглядом.
Молодой мыслитель заговорил дальше:
- Известно, что монголы завоевали Персию и разрушили замки ассассинов, а мы, египтяне, а я родом из Египта, завоевали здешние земли. Однако недавно ассассины вновь подняли голову. У них появился духовный наставник Хасан ад-Димри, засевший в Белом дворце, в котором тебе, сэр Джеймс, и тебе, сэр Брайен, довелось побывать. Не так давно люди Хасана ад-Димри наведывались в Египет и предложили союз мамелюкам... - Ибн Тарик прервал повествование, увидев, что Брайен заерзал на подушке. - Ты чего-нибудь хочешь, мой друг? спросил ибн Тарик у Брайена.
- Вина или воды, - хриплым голосом ответил Брайен. - От корицы першит в горле.
Ибн Тарик хлопнул в ладоши.
Брайену принесли похожий на вазу высокий сосуд, полный воды. Справиться с коварной пряностью теперь стало легче: оставалось смочить съестное водой.
- Как я уже сказал, - продолжил ибн Тарик, мельком взглянув на Брайена, Хасан ад-Димри пытается установить союз с мамелюками. И тому есть причина. Наставник ассассинов прослышал, что монголы собираются двинуться из Персии дальше и добраться чуть ли не до Египта. Хасан ад-Димри опасается, что, по пути на юг монголы нападут на его вонючий дворец и не оставят от него камня на камне. Опасения наставника ассассинов не напрасны. Монголы действительно хотят с ним покончить. Я не чужой среди мамелюков, и мне от их имени удалось поговорить с монголами. Я попытался их убедить, что им незачем лезть в горы, а для дальнейшего продвижения выгоднее избрать другой путь. Мамелюки скорее справятся с ассассинами. Им это и сподручнее. Мамелюки чувствуют себя в горах увереннее, чем кочевники на лошадях. Этими словами я, конечно, ни в коей мере не хочу обидеть своего друга Байджу. - Ибн Тарик повернулся и одарил монгола улыбкой. Байджу даже не моргнул. - А совсем недавно - как раз перед тем, как послать за Байджу солдат, - мне стало известно, что он получил от вас сведения, которые помогли бы монголам без труда овладеть Белым дворцом Хасана ад-Димри. Я не знаю, что это за сведения. Вот я и попросил солдат поинтересоваться у тебя, сэр Джеймс, и у тебя, сэр Брайен, не присоединитесь ли вы к нашему с Байджу разговору. Как вы знаете, солдаты все перепутали и арестовали вас вместе с Байджу.
Брайен фыркнул. Он только что закончил есть и теперь омывал руки и лицо водой из поставленного перед ним слугой тазика. Изданный Брайеном звук вполне можно было посчитать атрибутом выполняемой процедуры, но Джим заметил: Брайену удалось перехватить направленный на него взгляд Байджу. Монгол смотрел на Брайена с нескрываемой неприязнью. Более того, во взгляде Байджу таилась угроза. Джиму пришла в голову мысль, что монгол жалеет, что не убил их с Брайеном. Теперь, когда они угодили в ловушку, к ним с Брайеном могут применить - да и, чего доброго, применят - пытки, чтобы выяснить, каким образом беглецам удалось выбраться из дворца Хасана ад-Димри. Монгол сохранил им с Брайеном жизнь, чтобы самому узнать все о подземном ходе. Теперь Байджу корит себя за совершенный промах.
Джим повернулся к ибн Тарику. Тому что-то шептал на ухо подошедший слуга. Ибн Тарик кивнул, отпустил слугу и одарил Джима одной из своих заученных улыбок:
- Как мне только что сказали, почтенный Мюрад ждет вас. Всех троих. Не окажете ли мне честь пойти к нему вместе со мной?
У входа в комнату раздался шум. В проходе показалось не менее дюжины солдат в сине-белой форме с саблями на боку и копьями в руках.
- Нам, пожалуй, пора, - тихо сказал ибн Тарик.
Глава 25
Приглашенных к почтенному Мюраду повели по коридору. Все выглядело благопристойно. Половина солдат шла впереди, половина - сзади.
Коридор привел в огромную комнату с высоким куполообразным потолком. В дальнем конце комнаты под балдахином сидел на подушках крупный широкоплечий человек. Перед ним на полу стояли подносы и чашки.
Когда Джим вместе с другими арестантами пересек комнату, он увидел, что человек под балдахином не просто крупный, а не правдоподобно огромный. Такие необъятные телеса и представить себе трудно. А борода! Белая, распушенная, она начиналась от самых висков толстяка и закрывала чуть ли не все его лицо и шею. Даже рот виднелся только тогда, когда человек неторопливым движением отправлял в него кусочек съестного, поднятый с подноса. Чалма на голове и пурпурный шелковый халат, казалось, делали толстяка еще массивнее. Вряд ли ему самому удается подняться с подушек, решил Джим. Скорее всего, без четверых слуг человеку под балдахином не обойтись!
Джима так поглотило созерцание толстяка, что он еле расслышал шепот Брайена:
- Это и есть почтенный Мюрад? Здесь что-то не так, Джеймс. Мне кажется, я уже видел этого человека.
Джим не успел поинтересоваться подробностями. Арестанты вместе с ибн Тариком подошли к человеку под балдахином.
- Рад видеть вас, - сказал толстяк низким голосом. - Прошу, присаживайтесь.
Слуги молниеносно принесли подушки и подносы с едой. Перед Джимом и Брайеном поставили по кубку и налили в них - к немалому удовольствию Брайена красную жидкость, очень похожую на вино.
- О почтенный Мюрад, - сказал ибн Тарик, - это те люди, о которых я тебе говорил: монгол Байджу и знатные франки - сэр Джеймс и сэр Брайен.
- Рад, очень рад, - откликнулся Мюрад. - Я слышал, люди, не поклоняющиеся Аллаху, позволяют себе пить вино.
Джим вдруг заметил, что Байдаку пьет из кубка. Значит, вина налили и монголу. Ибн Тарик демонстративно молчал. Отвечать Мюраду оставалось Брайену или самому Джиму.
- Ты прав, почтенный Мюрад, - сказал Джим. - Благодарим за вино. Этот напиток для нас привычен.