- Я сам пойду, - сказал Гарсия. - Не буду сопротивляться. Я не хочу доставлять неприятностей. Я и так их доставил уже много. Чудовищных неприятностей. Меня никогда не простят. Никогда.
Он направился к двери, бормоча под нос:
- Никогда... никогда... никогда... - Каркнул ворон: "Никогда", - сказал Рэмси. С отсутствующим видом он потер все еще саднящую челюсть.
- Теперь кое-что становится ясным, - сказал Боннет.
- Что именно?
- Насчет пробивателя голов. Тебя к нам заслало ПсиБю.
- Только не ты, Брут, - вздохнул Рэмси.
- Точно, все сходится, - сказал Боннет. - Хепп тронулся, вот они и наслали тебя на нас, чтобы выяснить почему.
- Чего?
- Точно. Ты хочешь знать, кто из нас будет следующим.
- Им буду я, если еще немного послушаю твою чушь. Я... - Или же ты шпион, - сказал Боннет. - Хотя, догадываюсь, ты не из них.
- Ради Бога!..
- Я попытаюсь объяснить, - сказал Боннет. - Это не просто. Я, вообще-то, терпеть не могу головокопателей. Вы все, психдоктора, одинаковые. Исключительно... всезнайки. На каждый случай имеется объяснение: религиозность - это проявление глубинных комплексов, которые... - Да заткнись же ты! вспыхнул Рэмси.
- То, что я пытаюсь сказать, чувствуется лучше, чем могу тебе вталдычить. Можешь назвать это своеобразным успокоительным. Иногда случалось держать врага в руках. Он напоминал мне насекомое, которое я мог раздавить.
- Ну и?
- Ну и. Я никогда не ловил врага... вот этими руками. - Он поднял руки и помахал в воздухе кистями. - Но именно здесь... я кое-чему выучился. - Чему, конкретно?
- Это может прозвучать глупо.
- Скажи уж как-нибудь.
- Может, не надо?
- Тебе очень важно сформулировать эту мысль, сосредоточиться на ней, сказал Рэмси. При этом он думал: "Неважно что я сейчас делаю. Сейчас я выступаю в роли психоаналитика!"
Боннет вытер руки о футболку, поглядел на пульт управления. - Когда ты встречаешь своего врага и распознаешь его, касаешься его, ты вдруг понимаешь, что он похож на тебя: возможно, он даже часть тебя. - Он замотал головой. Нет, не могу сказать правильно. - Попробуй.
- Не могу.
Боннет свесил голову и уставился в пол.
- На что это похоже? Попытайся сравнить с чем-нибудь.
Очень низким, почти неслышным голосом Боннет сказал:
- Ну, это вроде того, когда ты - маленький, слабый пацан на детской площадке. И вот когда старший парнишка шлепает тебя, тогда все в порядке, он тебя заметил. Это значит - ты живешь. И это гораздо лучше, чем когда тебя совсем не замечают. - Он поднял голову и посмотрел на Рэмси. - Или еще, когда ты с женщиной, и она глядит на тебя, и ее глаза говорят, что ты мужчина. Ага, именно так. Когда ты и вправду живешь, другие знают об этом. - А что это имеет общего с врагом в твоих руках? - Он живой, - ответил Боннет. - Черт побери, парень, он живой, и у него такая, как и у тебя жизнь. Каждый из нас - враг. Голос Боннета становился все уверенней. - Каждый для другого и для самого себя. Я вот что имею в виду: я - одно целое со своим врагом. Пока я не хозяин своему врагу, я всегда проигрываю.
Рэмси удивленно глядел на Боннета.
- Ты можешь объяснить мне ход моих размышлений?
Рэмси отрицательно покачал головой.
- А почему нет? Я чувствую эти вещи, как и всякий иной. Потому что я скрываю эти чувства дольше. Но кто я такой, чтобы это скрывать? - Боннет презрительно усмехнулся. - Я! Вот кто.
- Почему ты выкладываешь мне все это?
- Я нашел того, кому могу высказаться. Но этот кто-то, в силу профессии, должен будет заткнуть рот, потому что... - Подожди. - Взгляд Рэмси, отвлекавшийся от приборов не более, чем на пару секунд, успел уловить резкий сигнал. - Акустический разведывательный взрыв. И еще один. Если они рванут бомбу рядом с нами, корпус лопнет, как нарыв на пальце - толстом металлическом пальце. - Они не могут искать нас здесь, на глубине.
- Не рассчитывай на это. Еще од... - Что здесь происходит? - Спарроу, пригнувшись, вошел в помещение центрального поста.
- Акустические разведбомбы, - доложил Рэмси. - "Восточные" выслеживают звуковое отражение металлического хвастуна с табличкой "Фениан Рэм". Спарроу подошел поближе и стал рядом с ним.
- Одна же подлодка прет прямо на нас.
- Мы его быстренько, - ответил Рэмси. Он положил руку на тумблер залпового антиторпедного огня.
- Оставь, они не станут тратить "рыбку", чтобы просто устроить взрыв. - Он в миле от нас, на глубине в шесть тысяч футов. Вот, выслал следующую разведбомбу.
Все почувствовали снаружи глухой удар, срезонировавший в корпусе. - Если что-нибудь из нашего подвесного снаряжения бабахнет, нас вскроет как... - Лес, мы все читали руководство по эксплуатации, - сказал Спарроу. Он отвернулся, склонив голову. - Боже, мы, не имеющие права просить, молим о твоем милосердии. Ты сделаешь это... Что такое? - Он отвернул.
- Боже, не отворачивай от нас лица своего... - "Восточный" подводный корабль. Он повернул в другую сторону.
Спарроу поднял голову.
- Спасибо тебе, Господи. - Он поглядел на Боннета. - Я ввел Джо успокоительное. Иди к нему, посиди там.
Боннет пошел в лазарет.
Спарроу снова занял место рядом с Рэмси.
- То, что ты сделал для Леса - доброе дело.
Рэмси застыл.
- Я стоял за дверью, пока он снимал тяжесть со своего сердца. Вы более глубокий человек, Джонни, чем я ожидал.
- О, да ради Бога!
- Да, именно, ради Бога. Вы очень скользкий и верткий тип. Рэмси закрыл глаза. Внутренне он был доведен до предела. "Я - папаша-исповедник, хочу я того или нет", - подумал он. Затем открыл глаза и сказал:
- Боннет уже не грудной ребенок.