- А теперь вернемся в большой зал. Должно быть, Лизет уже привлекла к себе внимание этого Мак-Дугала. И я, как и вы, хотел бы понаблюдать за его поведением.
Несомненно, Мак-Дугал нажил бы крупные неприятности, позволив себе хоть на миг переступить границы обычной вежливости в общении с Лизет. Джим подумал, что у Лизет теперь не будет особых причин для беспокойства, по крайней мере, о том, чтобы не переусердствовать с Мак-Дугалом.
Глава 21
Когда Джим и Геррак подошли к большому залу, оттуда донеслись чрезвычайно странные звуки, заглушавшие даже шум на кухне. Джим услышал звон какого-то струнного инструмента и топот, регулярно сопровождавшиеся чем-то вроде воинственного клича.
Джим взглянул на своего спутника в поисках объяснения. У Геррака был не очень довольный вид.
- Мои сыновья пляшут, - пояснил он. - Конечно, их подбил Мак-Дугал; и я не удивлюсь, если приложил руку и Лахлан, этот дикий скот!
Они вошли в большой зал и поднялись на возвышение, на котором стоял высокий стол. В тот момент за столом оставались только трое. Среди них была Лизет, безмолвная и неподвижная, словно выточенная из льда. Напротив нее сидел Дэффид, а немного ближе к центру стола, на той же стороне, что и Лизет, Мак-Дугал, лицо которого выражало смесь снисходительного удивления и презрения, словно при виде какого-нибудь блошиного представления.
Возле низкого стола, простиравшегося до парадного входа, Кристофер играл на лютне, а Лахлан плясал под его музыку.
Джима несколько удивило это зрелище. Он видел прежде шотландских плясунов на праздниках и ярмарках. Тогда танцевали в основном молодые девушки, но даже их танцы произвели на Джима большое впечатление. Они словно парили в воздухе, едва касаясь земли; при этом их ноги выделывали сложные па, одна рука упиралась в бок, а другая была поднята над головой.
Лахлан делал то же самое. Он снял сапоги, и, хотя его ноги со стуком опускались на дощатый пол зала, он также, несмотря на свой вес и габариты, казалось, парил, исполняя танец. Тут же полукругом стояли остальные сыновья Геррака. Время от времени то один, то другой из них начинал подергиваться, словно тоже желал пуститься в пляс.
Геррак занял свое обычное место в центре стола, оказавшись ближе к Мак-Дугалу, чем к Лизет, и с безучастным видом наблюдал за происходящим.
Наконец Лахлан остановился и подтолкнул вперед одного из молодых де Меров, который тут же пустился в пляс, в то время как Кристофер продолжал играть. С точки зрения Джима, второй танцор двигался совсем неплохо; однако его братья принялись хохотать. Он густо покраснел, но продолжал танцевать, временами испуская воинственный клич, подобный тому, который был слышен несколько минут назад и исходил, очевидно, от Лахлана.
Джим, занявший место между Герраком и Дэффидом, поглядывал на Лизет и Мак-Дугала. Последний потихоньку придвинулся по своей скамье ближе к Лизет и обратился к ней вполголоса. Джим услышал его слова только благодаря тому, что сидел достаточно близко.
- Если мне удастся уговорить вашего великолепного юного брата сыграть для нас что-нибудь более спокойное и изящное, - сказал Мак-Дугал Лизет, - не соблаговолит ли миледи пройти со мной пару кругов?
Лизет не повернула головы.
- Милорду уже известно, - ответила она с явной неприязнью, - что меня не интересует какое-либо общение с ним, выходящее за рамки моих обязанностей хозяйки замка.
Мак-Дугал тяжело вздохнул и отодвинулся - однако, как заметил Джим, не на свое прежнее место, а гораздо ближе к Лизет.
Поскольку шотландский посланник, похоже, не собирался делать ничего такого, что можно было бы заметить, запомнить и затем попытаться воспроизвести, Джим решил пока заняться другими делами.
Он наклонился к Дэффиду и прошептал ему несколько слов на ухо - совсем тихо, чтобы никто, кроме него, не услышал:
- Дэффид, можешь выйти со мной на минутку? Мне надо с тобой поговорить.
Дэффид молча кивнул и так же молча встал из-за стола. Вместе с Джимом они покинули большой зал, миновали кухню и вышли в пустой коридор, который вел в комнатy, где Джим беседовал с Герраком.
Убедившись, что их не подслушивают, Джим остановился и повернулся к лучнику.
- С чего вдруг эти пляски? - с любопытством спросил он, прежде чем перейти к делу, которое он хотел обсудить с Дэффидом.
- Милорд Мак-Дугал поинтересовался, нет ли в замке лютни или какого-нибудь другого музыкального инструмента, - ответил Дэффид; по его невозмутимому тону невозможно было определить, осуждает он или одобряет поступок Мак-Дугала. - Он предложил всем послушать несколько песен, если инструмент найдется. Оказалось, что у Кристофера - того, самого молодого...
- Да, я знаю Кристофера.
- У Кристофера есть лютня, - продолжал Дэффид. - К тому же он умеет на ней играть. Он взял ее, настроил, и милорд Мак-Дугал спел нам несколько песен в довольно странной манере, почти не открывая рта, так что мы не разобрали половины слов. Он назвал это любовными песнями; и в самом деле они были очень печальными, вероятно, подобно любовным чувствам таких, как он.
- Понятно, - кивнул Джим.
- Потом, пропев несколько песен, он предложил, чтобы кто-нибудь другой взял инструмент и тоже спел, но на лютне умел играть только Кристофер, а петь он не умел. Тогда встал Лахлан и сказал, что он, возможно, и не умеет петь, но готов исполнить танец, если Кристофер сыграет. Кристофер согласился. А потом пришли вы.
- Понятно, - повторил Джим. - Тогда все ясно. Мне просто интересно, что происходит. Во всяком случае не из-за этого я вытащил тебя из-за стола, Дэффид.
Есть гораздо более серьезное дело.
- В самом деле, Джеймс?
- Да. Как ты знаешь, я думаю собрать всех полых людей в одном месте, где на них должны будут напасть объединенные силы приграничных жителей и маленьких людей. И еще я хочу принять облик Мак-Дугала.
Джим замолчал. Дэффид кивнул.
- Так вот, - продолжил Джим, - все должно идти в строгом соответствии с планом, я не могу позволить себе ни малейшей задержки при подготовке сражения.
Например, намеченное на завтра нужно обязательно сделать именно завтра, чтобы осталось время на прочие дела.
- Если не успеешь сделать завтра, так сделаешь в другой день, - возразил Дэффид. - Извини, Джеймс, я давно заметил у тебя одну особенность. Ты придаешь слишком большое значение времени и постоянно опасаешься, что тебе его не хватит. Видишь ли, о таких вещах лучше не беспокоиться. Ведь если завтра не произойдет то, чего мы ждем, значит, произойдет что-нибудь другое. У нас только одна жизнь, и ее путь нам неведом.
Джим внезапно ощутил мучительную беспомощность. В очередной раз ему пришлось столкнуться с различием в образе мышления в четырнадцатом и двадцатом столетиях. Осуществлению замыслов средневекового человека препятствовали столь многие обстоятельства, что он считал редкой удачей, если ему все-таки удавалось исполнить задуманное в намеченном месте и в намеченное вpeмя. Вследствие такой неопределенности люди, как правило, вообще старались не строить планов на будущее и безропотно отдавались во власть судьбы.
- Возможно, ты прав, Дэффид, - сказал Джим, - но мне бы очень хотелось, чтобы полые люди были уничтожены, а маленькие люди сражались бок о бок с приграничными жителями и признали друг друга. Я думаю, это будет очень хорошо.
Разве ты так не считаешь?
- Конечно, так и будет, если этому суждено быть.
- Видишь ли, в том-то все и дело - это может произойти, а может и не произойти. Но я хочу сделать все, чтобы это произошло, и поэтому нельзя терять времени. Завтра волк Снорл должен быть здесь; он отведет нас к маленьким людям.
Мы с Лизет рано утром встретимся с ним. С нами пойдет также Геррак, он будет говорить с маленькими людьми от имени приграничных жителей, если Снорл согласится взять нас всех, а я думаю, он согласится. Лизет говорила, что он ей никогда ни в чем не отказывал. Я хочу, чтобы ты тоже был с нами.
- Я всегда рад сопровождать тебя. Но для чего я могу понадобиться тебе завтра?
- Видишь ли... - Джим почувствовал, что ответить не так-то просто. - Ты, кажется, произвел особое впечатление на маленьких людей, когда мы с ними встретились. И мне кажется, твое присутствие послужит для них доказательством того, что мы замыслили хорошее дело. Конечнo, если ты по какой-нибудь причине несогласен...
- Но я согласен. - В голосе Дэффида прозвучал легкий упрек. - Как ты мог подумать иначе? Ведь я говорил, что считаю твои замыслы хорошими, а главное, мы - соратники со времени сражения у Презренной Башни, даже еще дольше, и значит, останемся соратниками до конца наших дней. Разве не так?
- О, конечно, так! Просто я не хотел ничего навязывать тебе, пользуясь нашей дружбой...
- Джеймс, между нами не может быть и речи о навязывании. Я бы хотел, чтобы ты больше не произносил этого слова, обращаясь ко мне с просьбой.
- Да, конечно! - пробормотал Джим, чувствуя, что совершил грубую ошибку, и в то же время не понимая, в чем именно она заключается. - Я просто хотел спросить... черт подери, Дэффид, я стараюсь, как могу, никому не причинить неприятностей; и все так перепуталось... Во-первых, надо держать это дело в секрете от Брайена; иначе он захочет быть с нами.
- Он в любом случае будет с нами или отправится вслед за нами, когда узнает, что мы уехали. Придется ему все рассказать до отъезда.