Они шли по песку и вереску под ярким солнцем, и Эйлса на время выбросила из головы все свои страхи и пыталась просто наслаждаться настоящим.
Они говорили о своей жизни, и Эйлса описывала как могла жизнь принцессы. Они вместе смеялись над ее рассказами об учителях в замке Ваттель, о старом Риммеере, математике, о мисс Гимбрел, учившей ее языкам и манерам поведения. Девушка рассказала Релкину о своей испорченной, но замечательной бабушке с материнской стороны, которая в зимние праздники всегда была навеселе и отпускала грубые шутки. И если верить всему, что о ней говорили, могла вести себя и более вольно.
Потом она рассказывала о друзьях, таких как Сильва, которые были с ней, начиная с детства. И о старом Руфусе, резчике по дереву, который, сколько она помнила, всегда вырезал для нее всякие вещи. Она поведала ему даже о шутке, которую слышала об Эдоне Норвате, неоперившемся юнце, который, как она полагала, будет ее мужем. Эта мысль заставила обоих стать чуть серьезнее, потому что напомнила о том, что их любовь невозможна.
Эйлса понимала, что, даже если бы она действительно любила этого юношу, она все равно не смогла бы жить с ним. Он уже был помолвлен с легионом - на семь лет. И со своим драконом - на всю оставшуюся жизнь. Драконы могут жить до сорока.
Нет, это невозможно.
Она удивилась на какой-то момент, не это ли было причиной столь несерьезного отношения Ранара к ее чувствам к дракониру. Вождь знал, что Релкин уйдет в горы и, возможно, никогда не вернется.
Ранар был хитрым человеком, уж ей-то это было хорошо известно! И он изучил характер своей дочери. Не рассчитал ли он заранее, что может произойти между ними и как все это окончится?
Релкин, в свою очередь, рассказывал о городах Урдха, в которых он побывал, о толпах народа, заполнявших их, о просторных улицах, которые тянулись на целые мили и были запружены экипажами. Рассказывал о реках, кишевших небольшими судами. И" кроме всего прочего, о пирамидах - зиккуратах многочисленных древних религий, которые держали в повиновении массу народа. На какой-то момент Эйлса забыла обо всем, пытаясь вообразить эти огромные зиккураты. Она много слышала о них и знала, что это самые большие сооружения в мире.
Внезапно идиллию прервал какой-то особенный резкий крик, прозвучавший позади молодых людей. Они обернулись и присели, увидев орла, низко пролетевшего над их головами. Он пронесся направо, через пруд, затем обратно. Летел он очень низко и явно направлялся к людям. Релкин зарядил арбалет, но стрелять не стал.
У него едва хватило времени заметить, что с орлом не все в порядке, когда более крупная птица или другое летающее создание устремилось с неба прямо на орла. Крылья размером с парус судна громко хлопали, и на громадной морде, похожей на крысиную, пылали, как яркие угли, красные глаза.
- Рукх-мышь! - закричал Релкин и столкнул Эйлсу с дорожки. Он тщательно прицелился и вогнал стрелу в грудь гигантской летучей мыши, когда та начала резко снижаться.
Страшилище издало леденящий крик ярости и боли, затем закружилось и стало набирать высоту над прудом, чтобы спикировать на людей. Релкин достал вторую стрелу, перезарядил арбалет, прицелился... Но на самой высшей точке подъема крылья рукх-мыши сложились, она камнем упала прямо в пруд и с ужасным всплеском исчезла в воде.
Спустя секунду орел приземлился недалеко от Релкина. Парень увидел, что перья в хвосте крылатого хищника и на крыле повреждены. Видно, рукх-мышь атаковала его в воздухе.
Разглядел он и более любопытную вещь. На шее орла был привязан кожаный мешок. В воздухе что-то мелькнуло, и Релкин мог поклясться, что успел заметить маленькую птичку, возможно, воробья, выпорхнувшего оттуда и перелетевшего на землю.
Орел оставался неподвижным и молчаливым, крылья его были сложены, он очень спокойно с расстояния двадцати пяти футов глядел на Релкина и Эйлсу. Релкин никогда не видел вблизи таких больших птиц. Но кожаный мешок заинтересовал мальчика намного сильнее.
- Что это? - спросила Эйлса, показывая в сторону утонувшего чудовища. Волны, вызванные его падением, уже достигли берега пруда.
- Это летучая рукх-мышь, изобретение врагов. Я видел однажды такую тварь в Урдхе, как раз когда мы оставили город Дзу.
"Этот парень видел слишком много таинственных вещей в свои годы", подумала Эйлса, дочь Ранара. Мир за пределами Ваттель Бека, где она прожила всю свою жизнь, вдруг показался ей ужасно страшным.
- Это был великолепный выстрел. Релкин. Драконир пожал плечами:
- Нет, Эйлса, дочь Ранара. Я сказал бы, что это сравнительно легкий выстрел. Она летела прямо над головой в пятидесяти футах, не меняя направления. Ты могла бы выстрелить не хуже. Я видел, как ты застрелила кролика.
- Но ты убил ее.
- Возможно, старые боги глядели вместо меня.
- А этот орел ведет себя как-то странно.
- Я думаю, он ранен.
- А что это за кожаный мешок на его шее?
Эйлса и Релкин, соблюдая осторожность, подошли ближе к орлу, тот не улетал и не пытался напасть.
Вернулась маленькая птичка. Она запрыгала по земле, затем уселась на стебель вереска и теперь пристально глядела на Релкина своими маленькими темными глазками.
Это был крапивник. Вот он снялся с места и пролетел мимо драконира в нескольких дюймах от носа. Релкин отпрянул. Он слышал об агрессивности крапивников, но никогда не видел, чтобы они атаковали человека.
Крапивник устроился на ветке неподалеку и уставился на парня. Затем разразился быстрыми звуками, которые совсем не походили на пение обычного крапивника. Релкин глядел во все глаза, и волосы у него на затылке шевелились. Из вереска появилась мышь, встала на задние лапки и тоже уставилась на драконира своими глазами-бусинками.
Эйлса была ошеломлена.
- Кто они, Релкин, - спросила она дрожа. - Это твои друзья?
Он почувствовал, что его глаза вылезают из орбит. Два крошечных животных приблизились друг к другу. Они переговаривались странными звуками, которые не напоминали ни пение птиц, ни писк мыши.
- Они заколдованы, вот и все, - Эйлса отступила на шаг.
Мышь подошла поближе, видимо, вполне доверяя людям, и остановилась только тогда, когда оказалась прямо перед Релкином. Здесь она уселась и подняла голову.
В ее глазах было что-то, какая-то необоримая сила. Релкин наклонился и поднял зверька.
- Нет-нет, Релкин, не трогай ее, здесь какое-то колдовство! Это вражеские штуки, их злые духи.
- Я так не думаю, Эйлса. У меня такое чувство, что я знаю эту мышку.
Эйлса посмотрела на него. Он мог иметь в виду только колдовство. Он уже несколько раз упоминал эльфов и колдуний, но она не верила ни единому слову, полагая, что это просто басни драконира. Нельзя же принимать такое всерьез!
"Он знает эту мышь? Как? Откуда?" - вопросы множились в голове девушки. Крапивник перелетел на плечо драконира и, довольный, уселся там.
- Я знаю их, Эйлса, я чувствую это.
Релкин посмотрел мыши прямо в глаза. В такие блестящие маленькие глазки. Они блестели, как черный жемчуг, а внутри что-то переливалось, словно намек на скрытый смысл. Он должен был понять это "что-то". И глядя все пристальнее и пристальнее, он чувствовал, что близок к разгадке. Там что-то кружилось, и мысли мальчика внезапно улетучились, как будто он засыпал, только это не было состояние сна.
А затем все еще слабо, но четко, как будто обрушились барьеры между ними, в его мозгу зазвучал голос. Он был тихим и отдаленным, как если бы ребенок кричал на дальнем конце улицы. Но Релкин ясно понимал смысл сказанного и теперь твердо знал, что перед ним была сама Королева Мышей.
Глава 61
Драконир вернулся к нормальному восприятию действительности внезапно. Сам он был готов к этому, но для Эйлсы его пробуждение оказалось приятной неожиданностью. Она все сильнее беспокоилась, почему он молчит так долго, кроме того, она поняла, что драконир и мышь погрузились в своеобразный транс. Возникло даже странное ощущение, что головы человека и маленького животного соединены, хотя на самом деле их разделяло несколько дюймов.
- Эйлса, - сказал Релкин, зашатавшись и потянувшись к девушке. Она взяла протянутую руку и ощутила легкий удар током. Мышь спокойно сидела у юноши на ладони. Крапивник то и дело отлетал в поисках насекомых, но не очень далеко. Время от времени он возвращался и кормил мышь. Эйлсу каждый раз передергивало.
- Ты не говорил целый час или даже больше, Релкин. С тобой все в порядке?
- Да, Эйлса, все хорошо, я в порядке. Я все-таки знаю этих созданий. В них вселились мои друзья, Великие Ведьмы Лессис и Рибела.
- А орел? - она кивнула в сторону большой хищной птицы, которая, вернувшись после удачной охоты, жадно раздирала на части кролика.
- О, это совсем особый случай. В орла тоже вселилась другая моя подруга, молодая леди, которую я любил - до того, как она вышла замуж, конечно, - лицо его приняло озабоченное выражение. - Теперь я люблю только тебя, Эйлса, дочь Ранара.