Проснулась я рано утром, и чувство какого-то радостного предвкушения меня не покидало. Мне нравится ощущение беспричинного счастья. Когда не знаешь, что же тебя так окрыляет, и начинаешь перебирать все ближайшие события и, вдруг, понимаешь, что поводов для счастья у тебя великое множество.
Я жива, здорова, зеркало говорит, что еще и красавица. Я учусь в лучшей Академии Магии, у меня даже подруга есть, Сафа. Даже вспоминать о Тимире уже не было так больно. С семьей ему, конечно, не повезло. И в связях он неразборчив, с этим я смириться вряд ли смогу, видела уже, как измены, ревность и неуверенность в своей паре губят всю любовь и самоуважение женщины. Но, практику мы с Тимиров, обязательно, пройдем, я не буду ходить на занятия с ним, как на тяжкое испытание. Просто надо правильно определить свою цель, и у меня она стать сильнейшей магиней.
Я быстро, пока весь этаж спит, посетила уборную и приняла душ. А потом, смакуя каждое свое движение, надела свою новую форму и снова любовалась своим отражением. Спускаться в столовую еще было рано, и я решила собрать свою сумку перед занятиями. Сперва я вытряхнула все ее содержимое на кровать.
Сафа начала вопить:
— Нельзя так выкидывать вещи из сумки! Постель не заправила! Пижаму бросила на стол! Полотенце влажное на книгах! Расческа валяется на стуле, положи ее в коробочку. Потом снова будешь ее полчаса искать! Неряха! Разгильдяйка! Какая с тебя хозяйка получится?!
— Нормальная получится хозяйка, — отмахнулась я от Сафы. — Все перечисленное будет делать моя прислуга. А пока ее нет, — стоически закончила я, — так уж и быть, потерплю этот бардак.
Сафа застонала, а я продолжила изучать содержимое сумки. Тетради в ней были мои, и тетин конверт лежал на месте. Камешек и цепочка с кулоном, которые подарил Тимир, также нашлись в боковом кармашке. Ручки, карандаши, салфетки, фантики, корка хлеба…
— Разводит тут беспорядок, — начала я ворчать на Сафу, — побросала салфетки, крошки, сухарики.
— Это не я! — С жаром стала защищаться мышь. — Это ты забросила недоеденный бутерброд, завернув в салфетку, в сумку. И фантик тоже ты закинула, когда на «Развитии технологии производства артефактов» карамельку съела.
Память у дахкилга была хорошей, должное надо было ей отдать, но логика всегда была на моей стороне:
— Кто проводит в сумке много времени? — Спросила я Сафу. И за нее ответила. — Ты! Значит, моя сумка — твой дом, и за порядок в ней отвечаешь ты. А еще меня расческой попрекаешь, — я даже обиделась немного.
— Только бедный, несчастный неудачник… — я от начала ее речи даже замерла и стала с вниманием ждать продолжения, — проклятый с самого своего зачатия, ни разу не посетивший храм для очищения, пожизненно выплачивающий проценты банку, мучающийся изжогой и недержанием, чье имя выбито на могильном камне с самого рождения, — она продолжала говорить монотонным тоном, все больше меня удивляя, и резко выкрикнула, — станет твоим избранником! Ты любого до истерики доведешь. От тебя муж в монастырь сбежит!
Я даже рассмеяться не смогла себе позволить, потому что схватила с кровати ручку и тетрадь и на ее оборотной стороне начала записывать, вспоминая и проговаривая шепотом, слова Сафы.
Полюбовавшись на мои действия, Сафа с настоящим рыком бросилась на меня. И я со смехом пыталась спастись от ее оскаленной мордочки, когда в дверь тихо постучали. Мышь разлеглась на кровать с видом невинной плюшевой игрушки, а я, все еще смеясь, распахнула дверь.
— Утра доброго. Играла с Сафой? — Тимир, как всегда, идеальный, стоял возле двери. Только легкая бледность выдавала, что вчера был не самый легкий день в его жизни.
— И тебе доброго утра. — Я отошла от двери, приглашая его войти. — Я еще не успела прибраться. — Сказала, когда он, оглядевшись, не смог найти себе места сесть. А Сафа фыркнула.
— Я рано пришел, боялся, что потом не смогу с тобой поговорить. — Дернув головой, сказал он. — Хотел поблагодарить тебя, я бы никогда не решился пойти против решения семьи.
— По-моему, ты часто идешь против решений семьи. — Заметила я. — В Академию вот поступил, архаровцем был, уже скоро закончишь седьмой курс.
— Учеба это другое. Здесь усердием можно стать лучше. А женитьба и дети… От меня там уже ничего не зависит. Я хотел только оттянуть эту процедуру. Все равно никто не захочет общего со мной ребенка. — Смотрел он в пол, а я жадным взглядом рассматривала его уложенные темно-каштановые с рыжинкой волосы, его руки, длинные пальцы. Так странно, когда любимый человек стоит рядом, только сделай один шаг вперед и уже окажешься в его объятиях, но при этом он недосягаем, как птица в полете.
Он был абсолютно уверен в том, что говорил, и я не стала его утешать и разубеждать. Помнила, как он реагировал на мои слова, что мне нравится его улыбка, а мое предложение жениться на мне принял за злую шутку.
— В качестве благодарности, — продолжи он после короткой паузы, — позволь я оплачу твой заказ в ателье. Мне не сложно, деньги у меня есть.
— Соглашайся, и попроси, чтобы в комнате у тебя порядок навел, — съязвила с кровати Сафа.
От ее слов я улыбнулась, а Тимир улыбнулся мне в ответ, широко и радостно, и ямочки появились, даже солнце, кажется, сейчас поторопится осветить землю.
— Ты согласна? — Он ждал моего ответа.
— Я и сама могу оплатить заказ. Мне Мирт оставил деньги. — Сказала я. И улыбка его погасла. — Но я могу на них заказать вторую форму, а эту разрешаю оплатить тебе. — Если оплата моих покупок всегда будет вызывать такую улыбку у Тимира, я согласна полностью жить за его счет.