Гонец жениха — это высокое звание, которым награждают только самого достойного и проверенного из друзей или родственников. В обязанности Гонца входило, выражаясь простым языком, исполнение капризов невесты. А по свадебной традиции, Гонец жениха временно заменял самого жениха. В общем, он делал все, что в его силах, чтоб невеста не чувствовала себя обделенной вниманием. Гонец моего жениха мог бы даже сопровождать меня в замок Чарх и обеспечивать комфорт и безопасность, пока Тим занят на переговорах с моим дядей.
И Лиону было не важно, что он сам назначил себя Гонцом жениха, свои обязанности он выполнял с рвением и огоньком.
Он принес мне со столовой полный поднос еды. Потом по моей просьбе сходил в кабинет ректора за Сафой. Развлекал меня историями, как Тим заставлял его учиться. Потом случилось неожиданное, к нам пожаловали гости, и Лион их впустил ко мне.
Я сразу узнала двух старших братьев Найт. Войдя, они низко мне поклонились, но встать для ответного поклона мне не позволил Лион. А Сафа сидевшая на столе пояснила:
— Ты, Сафира, невеста, можешь сидеть и спокойно принимать дары.
А эти самые дары передо мной сейчас ставили, прямо на пол.
Мужчина, который из двоих братьев выглядел немного старше, поднял крышку с обтянутого кожей сундучка и сказал:
— Леди Чарх, примите от меня с супругой этот скромный подарок. Желаю вам и Тимиру долгих, счастливых лет семейной жизни и сильного потомства. — Почему-то я ожидала увидеть в сундучке артефакты, видимо, общение с Тимиром не прошло для меня бесследно, но там оказался чайный сервиз. Шесть чашек, шесть блюдец, шесть тарелок для десерта, чайник для заварки, сахарница, молочник, масленка, креманка, вазочки для сладостей, сухарница, большая тарелка для торта, и тарелочка для лимона, ложечки, вилочки с двумя зубчиками, щипцы, поднос…
Но все очень красивое, нежное, посуда светло-салатового цвета с серебристыми узорами, а приборы серебряные… Я уже представила, как мы с Тимом по утрам пьем кофе из этой посуды. Я, будто возилась в сокровищах, даже забыла, что сейчас принимаю гостей
— Сафира, Марка можешь не благодарить, в детстве он нас с Тимом из конюшни гонял, — отвлек меня от разглядывания и поглаживания подарка Лион.
Конечно, я Гонца не стала слушать и искренне поблагодарила самого старшего их братьев Тимира за такой трогательный подарок.
А он, выслушав меня, продолжил вежливый разговор:
— Тимира я с конюшни не гонял. Он, в отличие от Лиона, не доводил до ужаса племенного производителя. — Как на светском приеме, проговорил старший Найт.
— Марк заставлял Тимира убирать навоз, — снова сдал старшего брата Гонец жениха.
— Лион, — с нежной улыбкой начал Марк, — ты же не всю жизнь в Академии просидишь. И Тимир тебя больше спасать не сможет. Думай, прежде чем в моем лице врага наживать. — И так по-братски эта угроза прозвучала, что Марк уже стал мне симпатичен, и я решила кое-что ему шепотом рассказать.
— А я Лиона тетрадью по голове бью.
Найт с вниманием меня выслушал, уважительно покивал:
— Отличная идея. — Но подумав, добавил. — Только по голове Лиона лучше не бить, он и так не самый умный человек в нашей семье. — Лион в ответ встал и отвесил брату низкий поклон. И оба брата были такие серьезные, что я засомневалась, что они шутят.
Второй из братьев также поставил передо мной сундучок. Я уже с нетерпением ждала, пока его откроют. Но второй брат, наклонившись открыть крышку сундучка, приблизился ко мне и, сражая меня своей непосредственностью, попросил:
— Скажите всем, что мой подарок лучше, чем у Марка. — И, наконец, показывая мне содержимое сундучка, построил просительную рожицу. Даже брови умудрился поднять домиком. Никогда не думала, что мужчина за тридцать лет способен на такой фокус.
Артефакты во втором сундуке я уже не ожидала увидеть, но все равно была поражена подарком второго брата Тимира. Он подарил на свадьбу невесте своего брата канделябры. Красивые, бронзовые, но… Зачем они мне? Все давно пользуются магическими светильниками, они и экономичнее, и безопаснее, и даже проще в эксплуатации.
— Спасибо! Очень красивые канделябры! Всю жизнь о них мечтала! — С пафосом поблагодарила я брата Тимира
А он, принимая благодарность, как должное, проговорил:
— В сундуке не только канделябры, я даже свечи купил. Ароматические. Девять штук.
Я покивала на его слова и поблагодарила ещё раз.
— Роберт, а почему свечей только девять? — Спросил старший брат, Марк, наверно, тоже хотел, чтоб я выделила именно его подарок. — Для двух канделябров нужно десять свечей, для начала.
Оскорбленный в лучших чувствах Роберт с улыбкой сказал:
— Я и купил десять свечей, только одна не ароматическая. Все ароматические свечи ужа разобрали, пришлось выбирать и того, что было в наличии в лавке.
Лион решил, ради моего спокойствия, разобраться с подарком. Он вытащил и поставил на стол канделябры. Установил в них свечи. Смотрелось очень необычно, особенно одна желтоватая толстая короткая свеча среди тоненьких длинных розовых свечек с золотистым напылением.
— Как я рада, что они не будут моими братьями, — пропищала Сафа, когда Марк, Роберт и Лион стали громко спорить, как именно поставить канделябры, чтоб не ароматическая свеча не бросалась в глаза. Они переставляли канделябры по столу, поворачивали их в разные стороны, меняли местами свечи в ячейках.
А я не могла, как Сафа, отмахиваться от братье Тима:
— А может купить ещё одну ароматическую свечу? — Попыталась я привлечь внимание к себе и этим завершить уже довольно таки шумный спор.
— А кто ее покупать будет? — У меня спросил Роберт. И на него указали пальцами оба других брата. Я, соглашаясь с ними, тоже указала на него пальцем. И, как ни странно, он сразу согласился, но свечу, не вписавшуюся в общую картину, вынул из ячейки канделябра и положил в свой карман.
Спор на этом завершился, все сели и продолжили неспешную беседу. Только я все не могла понять, зачем Роберт забрал свечу, и чего они такой шум подняли из-за канделябров. Развлечь меня пытались? Или они просто такие шумные, а я раньше неправильно сложила о них суждение?
Наконец, Марк и Роберт, а мы с ними сразу перешли на неформальное общение, собрались уходить. И, передав мне подарок от своей сестры, Тары, оба старших Найта покинули комнату. Но прежде они пояснили, что их сестра часто болеет и не смогла сейчас сама прибыть на свадьбу Тимира, поэтому передала подарок с ними.
Будущая золовка упаковала свой дар не в сундучок, а в широкую коробку, задрапированную черным бархатом. Раскрыв ее, я на мгновение потеряла дар речи. На темно-вишневой подстилке лежали диадема, серьги, колье, три кольца с камями разной величины, один широкий и два узких браслета. Все из золота и платины с россыпью сверкающих камней.
— Красота, — прошептала я. Лион тоже взглянул на подарок и кивнул. — А когда ваша сестра успела это купить? — Спросила я Лиона.
— Тара давно готовила подарок Тимиру на свадьбу.
— Так этот гарнитур предназначалось леди Вэдр? — Неприятное чувство шевельнулось на сердце.
— Этот дар предназначался жене Тимира. Серьезно сказал Лион. — Тара любит всех нас, своих братьев, и всегда была с нами щедрой.
— Но она и вы все хотели, чтоб целитель искалечил Тимира в угоду леди Вэдр. — Я не понимала такой любви и не могла забыть, каким раздавленным был Тим в ночь семейного ужина в замке Найт.
Лион замолчал. Потом пересел с кровати на стул, поставив его прямо передо мной, и сказал:
— Никто из нас не хотел, чтобы Тимира искалечили. Мы его любим. Можешь не верить, но Тимир это наша кровь, и мы все желали ему лучшей доли. Только представить не могли, что кто-то ещё захочет стать его женой. Он же не такой, каким должен быть маг. Признаю: Тимир умнее нас и сильнее, среди Найтов никогда раньше не рождались маги десятой ступени. Но… Мы каждый раз смотрим на него и как будто видим в последний раз. Нас же учили, что выродки быстро выгорают и умирают рано. И нам казалось, что родители знают, что для Тимира лучше. И он же не просил о помощи! Никогда не говорил, что не хочет этого союза с Вэдр. Сейчас мы все видим, что были неправы, но раньше… Если у вас с ним все получится, и Тимир станет счастливым, я буду твоим личным должником. Поверь, я хочу, чтоб мой брат обрёл настоящую семью. А не так, как было бы с леди Вэдр.
Потом Лиону пришлось бежать к Тимиру. Нам сообщили, что договор подписан, и Тимиру тоже нужно было переодеться в парадную черную форму. Ещё я дала Лиону поручение: пригласить на наш с Тимиром обряд Яна и Ясаман. С ними Тимир давно сдружился, а дружеские лица приятно видеть на своей свадьбе. Потом вдруг выяснилось, что на праздничном угощении муж с женой должны похвастаться перед гостями подарками, которые получали от своей пары. Я сразу вспомнила о кулоне с цепочкой, когда-то подаренном мне Тимом, и кастете, который я выторговала у мастера Румеля, но так и не успела Тиму подарить. Но в каком месте моей комнаты их искать после обыска, я не представляла.
— Серебряный кулон на цепочке и костяной кастет? — Спросил Лион. — Не переживай, я их быстро найду.
И вернулся Гонец с находками через каких-то десять минут. Он же посоветовал мне надеть цепочку с кулоном на запястье, как браслет, и сам же помог застегнуть замочек.
Пока я сидела в комнате с Сафой, я снова думала над взаимоотношениями Тимира с братьями. То, что он любит всю свою семью, я поняла уже давно. Но для меня было открытием, что и они хорошо к нему относятся.
— Сафа, может, мне, все-таки, рассказать Тиму о моем мире? И нам будет легче общаться, если он узнает, что я на него смотрю не так как все, не как на выродка… — В последний раз мы говорили с Сафой на эту тему в день, когда Тим рассказал о своем страшном дефекте, нестандартной форме пальцев на ногах. Тогда я не смогла ему объяснить, почему не считаю это страшным-ужасным изъяном. Я была уверена, если Тим узнает, что я вообще не из этого мира, и местные правила для меня не являются незыблемыми, он быстрее меня поймет и не будет стесняться. Но Сафа тогда уговорила меня молчать, и вообще, потребовала навсегда забыть, о другом мире:
— Ты Сафира Чарх, и забудь, кем ты была раньше. Твое происхождение не имеет значения. Проблема Тимира в том, что для него правила его мира незыблемы. Он изменит свое отношение к себе только тогда, когда сам победит взращенные в нем комплексы. А знания о том, какой лёгкой была твоя жизнь в прошлом, его только будет давить. Ты не можешь не видеть, что Тимир и так держится из последних сил. Он дитя этого мира и раб этих законов. Даже если пока сопротивляется…
— А как же искренность между влюблёнными? — Спросила я, мне не хотелось иметь тайн от Тима.
— Секреты делают женщину только загадочней, твой Тим никогда с тобой не заскучает. И у него тоже будет много тайн, которые он тебе не откроет, просто оберегая твой покой, — последовал однозначный ответ Сафы
— Но мы вместе с Тимом могли бы вернуть тебе прежний человеческий вид, — прибегла я тогда к последнему аргументу.
— Это невозможно. Я, проводя ритуал, даже не верила, что смогу переселиться в дахкилга. Тогда для меня было главное не стать самоубийцей, чтоб не попасть в ад. А если бы ритуал не удался — вина же не моя, я думала, что за это Бог бы мог меня простить. И не в моей власти было переселить твою душу в это тело, на подобное способен только Бог. И я больше не осмелюсь идти против его законов. И вообще, мне нравится быть дахкилгом — никакой ответственности, все проблемы связаны только с голодом…
И сейчас Сафа только напомнила мне про данное в тот вечер мною слово. Я вздохнула, придется самой исправлять свои ошибки, не перекладывая их на свое земное происхождение.
— Вставай быстрее, леди Чарх идёт! — С такими словами заскочил ко мне Лион и помог быстро встать, скрыл стул под столом, разровнял верхние слои моей юбки, запихнул поднос с остатками еды под кровать и замер рядом со мной верным стражем.
Марина зашла, окинула меня критическим взглядом и удовлетворённо кивнула. Они вместе с Лионом, держась за разные стороны накидки, покрыли меня, закрывая от всего мира. Лион предложил мне свою правую руку, за которую я ухватилась, как за спасательный круг, и мы втроем немногочисленной процессией двинулись к храму. Я только удивлялась полной тишине и безлюдности в коридорах Академии. Но сегодня было воскресенье, вышедшие в город адепты, скорее всего, еще не успели вернуться.
Пришлось подняться на пятый этаж. Половину левого крыла и занимала храмовая комната. Странно, что Сафа ни разу меня сюда не приводила. Возле высоких дверей стояли старшие Найты и между ними Тимир. Он стоял, замерев каменным изваянием, и смотрел в сторону распахнутого окна. Когда Марк подтолкнул его в плечо, Тимир перевел взгляд в нашу сторону, и посмотрел на своего брата, и только потом перевел взгляд на меня. Я, конечно, ожидала, что первый взгляд Тимира, обращённый на меня, будет полон восхищения… Но чем он восхищаться, когда меня покрыли плотной непрозрачной накидкой их перл шифона? Может, только самой накидкой…
Лион подвёл меня к Тимиру и хлопнул его по плечу. Тим, слегка улыбнувшись, кивнул брату и попытался рассмотреть мое лицо сквозь накидку:
— Сафира, устала?
— Немного. Не так, как ты.
— Ну, я только с одним твоим дядей общался. А ты с тремя моими братьями.
— Они втроем не страшнее моего дяди. — Сказала, вызвав улыбку Тима. — И мне понравилось принимать дары. — Хотела рассказать ему подробнее о сервизе и канделябрах, но дверь храмовой комнаты распахнулась. Пора было входить.
Первой прошла в храм Марина, за ней последовали Марк и Роберт. Лион передал мою руку Тиму, и мы вошли третьими, и последним зашёл сам Лион.
Храмовая комната Академии была ничем не примечательна. Никаких статуй, картин, мозаик и других украшений. Просто высокие выбеленные стены, потолок с круговой лепниной и роскошный ковер на большей части пола. Подойдя к нему, все снимали обувь. Я остановилась, решая, как мне стоит поступить. Лион же быстро наклонился, чтоб на правах Гонца, помочь мне снять туфли.
— Я сам, Лион. — Тим выпустил мою руку и, присев на одно колено, по очереди снял каждую из моих туфелек. Потом разулся сам, встал и также вступил на ковер. Ко мне очень быстро подошёл дядя и, взяв за одну руку, провел в противоположный конец комнаты. Когда мы остановились у лежачего большого овального камня, Марина оправила накидку на мне и красиво уложила волны моего платья. Только после этого лорд и леди Чарх отошли в сторону, позволяя Тимиру встать рядом со мной.
Церемонию бракосочетания вел магистр богословия, который был куратором пятого курса.
Мое волнение нарастало, я через накидку видела, как магистр что-то говорит, и Тимир ему отвечает. Потом магистр посмотрел на меня в ожидании, я кивнула. И он, довольный, продолжил говорить…
Я стояла, уже устав от бесконечного монолога магистра богословия, когда Тим сделал шаг в мою сторону и снял, очень аккуратно, с меня накидку. Сразу стало легче дышать. И Тим застыл рядом, даже не шевелясь… Я взглянула в его лицо и тоже потеряла ход времени. Какой же он красивый! Не смотря на явно усталый вид, лёгкую бледность и настороженный взгляд…
— Найт, — отвлек Тимира голос Лиона. И Тимир, держа на весу мою накидку, сложил ее несколько раз и, приложив к своему лицу, аккуратно положил на алтарный камень. Магистр, проводивший брачный обряд, прочитав ещё одну молитву, махнул над камнем рукой, и моя нарядная роскошная накидка мгновенно вспыхнула, и через секунду на ее месте остался только пепел.
— Пеплом забвения накроет прошлое. Отныне Сафира и Тимир, женой и мужем, рука об руку пойдут в будущее. Лепестками взаимопонимания, терпения, любви и уважения усейте путь друг другу. — Эти слова, первые за всю церемонию, я слышала ясно. Даже нетерпеливое цоканье Лиона за моей спиной, не осталось мной не услышанным. Недовольно взглянув на Гонца, магистр застегнул сначала на моем запястье брачный браслет, а потом также украсил и правую руку Тима. — Да будут жить в ваших потомках кровь ваша и сила! Тимир Найт из рода Чарх, можешь поцеловать свою жену. — Мне всегда казалось, что именно этих слов с предвкушением ждёт жених на своей свадьбе, но Тим, услышав их, побледнел ещё сильнее.
И, как в замедленном кадре, я видела, что Тим протягивает мне свою правую руку. Не в руку же он собрался меня целовать? Ведь я говорила, что унижать мужа не желаю.
Поэтому, сделав к Тиму шаг, я встала ближе, и своей левой рукой поймала его правую ладонь и положила себе на талию. А сама обеими руками обхватила его за шею и прижалась губами к его губам. Тим все также стоял, не шевелясь, и я реального опыта в поцелуях не имела. Но просто стоять так близко к Тиму, и видеть близко его потемневшие шоколадные глаза было для меня незабываемым удовольствием. Я уже шагнула назад, отстраняясь от Тима, когда почувствовала, как он неуверенно лизнул мою нижнюю губу. Хорошо, что я уже отступила, потому что сейчас оторваться от Тима я бы не смогла.
Развернув к себе, меня обнял Лион, его сменил Марк, Роберт уже обнимал нас обоих. Потом ко мне прорвалась Марина, а дальше лица сменяли друг друга калейдоскоп… Я только пыталась не терять из виду Тима, которого также все, поздравляя, обнимали. И он старался не выпускать меня из виду…
Так суетливой толпой мы, наконец, дошли до конца коврового настила. Всем пришлось надевать свою обувь. Лион обулся первым и подал Тимиру сначала мои туфельки, а затем и его обувь. Мне нравился эта неразбериха с обувью. Дядя Чарх, успев обуться одним из первых, стоял важно и одними глазами искал пропавшие туфли жены. Без пар к уже надетым на одну ногу сапогам стояли магистр Рош и Марк. И оба делали вид, что именно так и планировали провести свой вечер: искать обувь, после того как толпа разойдется. Те, кому повезло больше, уже выходили из храмовой комнаты и спускались на первый этаж, где в столовой было готово свадебное угощение.
У входа в столовую нас встречала нарядная Ясаман, обняв и поздравив нас с Тимом, она извинилась, что не была на приеме. Кто-то же должен был готовить и накрывать столы.
В столовой людей было не меньше, чем на большом перерыве. Откуда только все приглашенные взялись, на обряде бракосочетания они же не присутствовали? В общем, в столовой было шумно и весело. Все ели, рассказывали друг другу разные истории и просто хорошо проводили время. Я все время чувствовала на себе взгляд Тима, но стоило мне обернуться, как он быстро отводил глаза.
— Почему вы не едите? — Гонец, насытившись, вспомнил и о нас. Он переложил в тарелку Тиму запеченных в раковине устриц и громко сказал. — Тимир, тебе сегодня морепродукты пригодятся. — Потом посмотрел на меня и, игнорируя предупреждающие взгляды своего брата, также громко спросил: — Сафира, тебе, наверно, корнишоны солененькие нужно положить? Или тебе больше мороженое с копченой рыбой нравится?
Гостям большего повода для разговоров и шуток было и не нужно.
Тимир наклонился ко мне и сказал:
— Лион выпил. Не обижайся на него. — А я и не видела причины для обид, Лион был веселый и радовал окружающих: за такое на свадьбе не обижаются. Но Тимир нашел повод отправить его с Ясаман по важному делу.
Через несколько часов гости встали, чтоб проводить нас с Тимом. Немного смущаясь, мы поднялись из-за стола, но тут кто-то из магистров крикнул во все горло:
— Кто-то забыл про подарки. — Тим начал искать глазами братьев. А я уверенно подняла левую руку и продемонстрировала всем дар от Тима, только несколько часов назад надетый мной на запястье. Гости похлопали и стали ждать, чем будет хвастаться Тимир. И я протянула Тиму завернутый в мой платочек кастет. Тимир поблагодарил меня и хотел спрятать мой подарок в карман, но тот же голос потребовал показать всем сделанный мной подарок. Следуя свадебной традиции, в этой просьбе Тим не мог отказать гостям. Поэтому он быстро развязал узел и развернул подарок. В первый момент я подумала, что мастер Румель подшутил надо мной, и Тим никогда не мечтал о кастете. Эмоции Тима невозможно было прочитать, он просто поднял вверх и показал всем подарок и быстро положил его в карман, куда до этого отправил платок, в который он был завернут. Гости похлопали, еще раз нас поздравили, а ректор Мартазан сказал:
— Молодожены обменялись украшением и оружием. Да будет их жизнь достойной и счастливой! А сейчас отпустим молодых, завтра понедельник, нам всем предстоит учиться и работать.
Но, как только мы в сопровождении Лиона оказались в коридоре, Тим остановился и достал кастет. Он держал его на раскрытой ладони и просто разглядывал, а потом накрыл другой ладонью.
— Это артефакт? — Спросил Лион.
Тим широко улыбнулся и помахал головой:
— Лучше. Это кастет моей мечты. — Лион фыркнул. А Тим вернул кастет в карман и предложил мне руку. — Спасибо. — А через несколько шагов Тим остановился и снова сказал мне. — Спасибо. Что же старик потребовал в обмен на кастет? Скажешь мне? — И при этом так смотрел мне прямо в глаза, что я уже хотела ему рассказать все, что произошло в сапожной мастерской.
Но мою тайну спас Лион, он толкнул Тима в плечо и напомнил, что ночь закончится, пока мы стоим в коридоре. Тим был вынужден идти дальше и больше не останавливаться.
Но нас все же остановили. Однокурсники Тима и Лиона стояли, преграждая нам путь в коридоре третьего этажа. В столовой ни одного из них не было. И сейчас они явно не поздравлять нас собирались.
— Тимир, поздравляем тебя. — С презрительной улыбкой выговорил Кон Вэдр. — Слышали, ты вышел замуж…
Пока однокурсники смешками поддерживали скользкую шутку Вэдра, Лион и Тимир задвинули меня за свои спины, и приготовились к драке. На руке Тима уже красовался подаренный мной кастет.
Драка мне сейчас была не нужна. Не в день моей свадьбы. И не с таким численным перевесом противника.
— Тим, — громко сказала я, — тебя с Лионом в карцер посадят за жестокое избиение однокурсников. А у нас брачная ночь…
Лиона мои слова только подстегнули к драке, а Тим уже не так рвался в битву. Но решающее действие возымело появление в коридоре дяди Чарха, Марка и Роберта. Они с жаром спорили по очень важному вопросу и одним своим явлением остудили все стороны назревающего конфликта.
Наконец, мы оказались в комнате Тима. Лион остался за дверью. Даже странно было, что с этого места я уходила сегодня в храмовую комнату свободной девушкой, а вернулась уже в сопровождении мужа. На столе стояли сундуки и коробки с подарками. Тим бросил на них лишь мимолетный взгляд. Он был очень напряжен, я даже пожалела, что Тим немного не выпил и не наелся устриц.
Кровати стояли на том же месте, что и раньше. Только постель Тима была разобрана и буквально сверкала белоснежным бельем.
— Это Ясаман сделала. — Прокомментировал Тим, увидев, куда я смотрю.
— А почему не сдвинули кровати? — По-моему, было бы логично сдвинуть две односпальные кровати, чтоб получилось одно ложе, пригодное для супружеской пары. Хоть эти кровати и были шире, чем та, что стояла в моей комнате, но мне хотелось настоящей семейной постели.
— А мы будем спать в одной кровати? — Спросил Тим.
— Но мы же женаты… — Неуверенно сказала я. Сафа мне не говорила, о каких-то традициях, запрещающие мужу и жене спать на одной кровати.
— Мои родители спали в отдельных комнатах. — Сказал Тим.
— Ты тоже так хочешь? Спать в другой комнате? — Настроение мое неукротимо падало вниз.
— Нет. — Мы стояли в центре комнаты и говорили в том же тоне, что раньше, обсуждая лекции или планы на практику. Я решила сразу извиниться перед Тимом, может, после того как я все ему объясню, он перестанет быть таким напряженным.
— Я хотела извиниться, Тим, что наговорила сегодня на тебя. Ночью ты просто спал в моей кровати, и между нами ничего не было. — Мне было так стыдно смотреть на него, что я до малейших деталей рассмотрела узоры на канделябрах.
— Я понял, что мы только спали. — Не сдержав смешок, сказал Тим. — Не сразу, конечно. Но я в ту ночь мог только спать. Но мое поведение это не оправдывает. И доказать бы я свою правоту, скорее всего, не смог. В общем, тебе не за что извиняться, я сам вел себя, не как… взрослый человек.
Я с облегчением выдохнула. Раз Тим не обижается и не злится, все у нас будет хорошо, даже если кровать не достаточно широкая. На радостях, я подошла к Тиму и обняла его, и он крепко прижал меня к себе. Было так приятно в его объятиях, и запах его мне нравился.
— Сафира, только ответь мне на один вопрос. — Шепотом сказал Тим. — Мне необходимо это знать, чтоб быть готовым… Я тебя не обвиняю и никогда не упрекну. — Мне пришлось покинуть родные уже объятия, чтоб соображать трезво. Потому что интонации голоса Тима были слишком серьезные для брачной ночи. — Просто скажи: отец твоего ребенка доктор Мартазан?
— Нет! — Быстро ответила я.
— А кто? — Этим вопросом Тим меня немного оскорбил.
— Никто. У меня не будет ребенка. Я и в этом всем солгала.
Тим погладил меня по плечам и ненадолго прикрыл глаза.
— Ты не беременна? — Наконец, спросил он. Я покачала головой. — Тогда зачем ты вышла за меня замуж?
Как с Тимом сложно! Любой бы на его месте радовался сложившейся ситуации, и благодарил за это свою неотразимость. А Тиму все приходится объяснять:
— Ты мне нравишься, Тим. Очень давно. С самого распределения на практику. Я поэтому и пошла к тебе в группу. И улыбка твоя мне нравится, и ямочки на щеках, и рост твой меня не смущает, даже пальцами своими ты меня не испугаешь. И я тебе нравлюсь, я слышала, как ты признавался в этом Лиону. Иначе я бы не стала заставлять тебя жениться на мне…
А Тим шагнул назад, качая головой:
— Ты ошибаешься. Я не могу нравиться. Не так, как ты говоришь.
Как его можно было убедить в моей искренности? Я просто попросила:
— Тим, только не порть все. Я не смогу любить за двоих. Я не такая стойкая, чтоб бесконечно бороться за тебя.
Тим сам приблизился ко мне и заключил в свои объятия.
— Это же невозможно. — Тихо сказал он. — Меня не за что любить. Я же выродок. Меня даже мама не любит.
— А я люблю. — Упрямо произнесла я, уже не сдерживая слез. — Ты же лучший. Я столько раз планировала тебя соблазнить или подстроить, чтоб ты соблазнил меня. А ты все время сбегал, даже с повязкой на глазах смог устоять передо мной. И Лион тебя сторожить стал… А все говорят, что я красивая.
— Ты очень красивая, самая красивая… Но как можно поверить в то, что я тебе нравлюсь? — Тим рассмеялся. Вытер мои слезы, и переполненным нежностью голосом сказал. — Ты ж моя стратег… А я тебя глупенькой считал… Но ты даже планы строила. — Он снова вытер слезы с моего лица и серьезно сказал. — Мне надо было план практики с тобой разрабатывать, а не с Лионом и Чмиром.
— Правда? — Обрадовалась я такой похвале.
— Нет. — Тим сейчас стал чаще смеяться. — Ты же глупенькая… Разве можно было в меня влюбиться?
Я закивала. Сейчас даже быть глупенькой было не обидно.
Тим снова обнял меня:
— Значит, ты раньше не шутила? И жениться на себе просила серьезно, не издевалась? И хочешь от меня ребенка? И насчет брачной ночи не просто так говорила? — Я на каждый вопрос качала головой. — А сейчас мы что будем делать? — Тим посмотрел мне в глаза. Я кивнула в сторону разобранной кровати. — И сейчас ты не шутишь? — Мой ответ ему уже был не нужен, руки Тима заскользили по моей талии и спине, он нащупал шнуровку, развернул меня спиной к себе и, расшнуровав платье, помог мне его скинуть на пол.
А я, вместо того, что бы млеть от счастья, почувствовала сильный приступ паники. Когда я осталась без моего платья, без моей защиты, все страхи из прошлой жизни нахлынули со страшной силой. Я уклонилась от поцелуя Тима и, выставив перед ним руки, не понимая, что именно говорю, забормотала:
— Нет-нет, не хочу, нет-нет…
— Сафира? — удивился Тим резкой перемене моего настроения.
— Нет-нет, не подходи, я одна буду спать. — И двигаясь спиной от Тима, я добралась до кровати и, повернувшись лицом к стене, укрылась с головой одеялом, и затихла, как будто давно и крепко сплю.
В комнате стояла удушающая тишина. Раздались какие-то шорохи, заставляя меня напрячься и крепче ухватиться за одеяло. Через какое-то время Тим зашел в ванную комнату, потом вышел из нее. Постояв возле моей кровати, сказал мне, что скоро вернется и покинул комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. И при этом не забыл выключить светильник.
Когда Тим ушел, я потихоньку смогла взять себя в руки. Сердце перестало стучать в горле, дышать стало легче, слабость в ногах прошла, даже руки перестали дрожать. Я села и, закрыв руками лицо, стала себя ругать. Было очевидно, что Тима я напугала своим поведением, и он уже не вернется к жене со странностями. Он и так считал меня глупенькой, а сейчас подберет более точный эпитет… Я же сама его только что подтолкнула к Заире и к таким особам, как она.
Я ругала себя и свои страхи. Неужели тот психолог был прав, и у меня фобия? Я, после небольшого отдыха, продолжила себя ругать. Стоило столько бороться за Тима, чтоб в первую брачную ночь его оттолкнуть!
Оглядела комнату, которую освещал только свет, льющийся в окно. Платья своего я на полу не увидела. Приглядевшись, нашла его сложенным на второй кровати. Даже сейчас Тим остался аккуратистом. Или это я его довела до такого состояния, что он проверенным способом стал снимать моральное напряжение?
Я очень долго ждала, вернется ли Тим, и уже устала себя ругать. Хорошо бы было поругать Тима, но он даже сделать ничего не успел, и придраться мне было не к чему. Потом я легла на спину и попыталась отбросить все мысли и расслабиться, чтобы, наконец, заснуть.
Я уже забывалась в тяжелом сне, когда дверь немного открылась, и в комнату боком вошел Тимир. Он снова прошел в ванную комнату, но скоро вышел. И остановился возле моей кровати:
— Сафира, можно я рядом лягу? — Шепотом спросил Тим. Я разрешила. Другую кровать заняло мое платье, не выбрасывать же мне из-за этого мужа в коридор.
И Тим прилег на самом краешке кровати, с удовольствием вытянув ноги.
— Сафа спит на Лионе в твоей прежней комнате. — Порадовал меня Тим.
— А Лион ее не обидит? — Так же шепотом спросила я.
— По-моему, это она его успела покусать: Лион вообще ни на что не реагирует. — Жалоба Тима вызвала у меня улыбку. — Сафира, у тебя раньше никого не было? — Я промолчала, только плотнее прижалась к стене. А Тима, кажется, вообще ко мне не тянуло, его беспокоили совсем другие проблемы. — Надо было нам поесть, я проголодался. — Мне кажется, что с голодом бороться намного проще, чем со страхами. Я рассказала Тиму, что под кроватью стоит поднос с едой. Тим, не включая светильника, достал поднос и, осмотрев остатки еды на нем, вернул его на место. — Сафа за нас поужинала. — Тим с такой грустью это сказал, что я не сдержала смеха.
Когда Тим тихо начал рассказывать, каким был первоначальный план практики, разработанный им, Лионом и Чмиром, и какие позже пришлось внести изменения, я, чтоб лучше его слышать, перелегла ближе к Тиму и вытащила голову из-под одеяла. Так отвлекая меня разговорами, а временами доводя до смеха, Тим начал легко гладить меня по руке. Водить пальцем по каждому миллиметру чувствительной кожи. Потом погладил живот. Но не успела я почувствовать панику, как, повернувшись ко мне лицом, стал гладить другую руку. А я от «не опасных» ласк млела и все заметнее расслаблялась.
— Я остановлюсь, как только ты скажешь, — Тим сказал это перед поцелуем, уже смелее обнимая меня.