Первое утро второй декады для меня и Тима началось с рассветом. Я, как уже завелось, вместо завтрака просто выпила воду и закинула в рот мятную конфету, и Тим тоже ограничился водой, но заел ее кофейной пастой.
Тим проложил маршрут по компасу, и мы отправились в путь. Мы с Тимом чаще ходили в обнимку. Он обхватывал мои плечи, а я льнула к нему с огромным удовольствием. Я даже стала немного бояться, что началась вторая половина практики, и скоро нам придется покинуть Гору. Мне на Пике Магии очень нравилось: кругом природа, воздух чистый, ночи сладкие, никто не мешает, задания не опасные, даже тошнота беспокоит только до двух часов дня, иногда даже проходит раньше. А артефакты Тима значительно облегчили нам жизнь. Хоть сейчас их и осталось меньше половины.
Неожиданно с выбранного пути нас заставил сойти странный, отчаянный визг из-за дальних деревьев. Через несколько шагов, Тим выпустил мою руку и создал в своих руках маленький синеватый пульсар.
— Сафира, стой здесь, — и Тим исчез за деревьями, я прижалась спиной к стволу ближайшего дерева и достала из кармана складной ножик, но лезвие сразу выкидывать не стала. Через несколько минут Тим вернулся с поросенком на руках.
Тим смеялся, с трудом удерживая в руках визжащее и хрюкающее животное, которое еще и теребило ножками. Когда Тим подошел ко мне совсем близко, он удивленно посмотрел на мой ножик.
— Сафира, тебя кто-то напугал? — Спросил он. Я, конечно, сказала, что достала нож для страховки. Не стала объяснять, что оставаться одной в довольно-таки густом лесу страшно.
Тим, все еще бросая на меня беспокойные взгляды, сел на ветхое бревно и положил себе на колени поросенка копытцами вверх. И хоть животное истошно визжало и сопротивлялось, Тим осмотрел его со всех сторон. А потом отпустил на свободу и проводил взглядом сверкающий от набранной хозяином скорости хвостик.
— Жаль, — сказал мне Тим, — цифр на нем нет, а я думал — это еще одно испытание. Поросенок застрял между стволами дерева, вот я подумал…
Я тоже пожалела, что спасательная операция мужа оказалась только спасательной.
— А поросенок большой? — Спросила я Тима.
Он удивился вопросу или тому, что я заговорила, в последнее время я старалась больше молчать, чтоб не отвлекать Тима от важного дела. Может, поэтому мы и успели пройти столько заданий? Тим показав руками на своих коленях место, которое поросенок занимал и его примерную длину и толщину, сказал:
— Вот такой. Ты же его видела.
Я улыбнулась этому объяснению:
— Тим, я про возраст спрашивала. Наш поросенок достаточно большой, чтоб мама-свинья его одного отпускала гулять?
Тим рассмеявшись, откинулся назад и растянулся на полу. И из-за хохота, долго даже не пытался подняться. И я присела на землю.
Может, я неправильно сформулировала вопрос? Но, так как про свиней я рефераты не готовила, я не могла понять, достаточно ли этот поросенок подрос, чтоб жить отдельно от свиньи. Если он еще мал, то его и вправду могли использовать для задания. В ином случае рядом бы хрюкала его мама и братья с сестрами. Пик Магии для охотников и браконьеров место недоступное, так что сиротой поросенок вряд ли был.
И цифры могут находиться возле того дерева, где он застрял. Или там может быть свиток с теоретическим заданием.
Отсмеявшись, Тим сел, и, продолжая весело улыбаться, сказал:
— Поросенок еще мал, чтоб быть самостоятельным. Сафира, ты же это хотела спросить? — Я согласилась. Тогда Тим встал и подал мне руку, чтоб и я поднялась с травы. И мы вместе отправились на место, где мучился в западне поросенок. Трава вокруг этого места была заметно утоптана.
— Я же мог по траве определить, что здесь были люди. — Недовольно сказал Тим и начал осматривать ближайшие деревья.
— Никаких знаков на стволах. — Подвел он итог своих поисков.
А я в этот момент смотрела на улей на вершине того самого дерева, в двойном стволе которого застрял поросенок. И указала на него Тиму.
Но он удивил меня, обреченно выдохнув:
— Улей? Я, всё-таки, надеялся, что это не подсказка. Ненавижу, когда пчелы жалят.
Но на дерево вскарабкался довольно ловко. Только улей оказался не обитаемый. И в нем находилась маленькая баночка с медом, а на ее крышке было написано пожелание адептам Академии приятного аппетита и приписан так необходимый нам номер.
Тим с важным видом передал мне эту баночку и, сияя ямочками на щеках, сказал три ёмких слова:
— Вот же затейники!
Пока Тим писал и отсылал отчет, я пальцем доставала из баночки вязкую массу и наслаждалась душистым вкусом янтарного меда. Наконец, Тим посмотрел на меня и строго сказал:
— Сафира, есть так неприлично.
— Но никто же не видит, — спрятала я руки за спиной.
— Я вижу! И сейчас тоже хочу облизать твои пальчики. И губы, — он рывком обнял меня и накрыл мои губы своими. А, когда я уже была готова остаться под нежилым ульем на несколько часов, Тим, тяжело дыша, оторвался от меня и встал.
— Пойдем. — Пытаясь восстановить дыхание, проговорил мой муж. — Нам пора идти. Здесь нельзя… Может подойти другая группа или животные…
Тим и я уже прошли довольно длинное расстояние, когда впереди услышали голоса и смех многих девушек. Тим задвинул меня за спину, и мы продолжили путь. И увидели сидящих на брёвнах возле странного грязного водоема моих сокурсниц, не меньше двадцати девушек. Там были и адептки из группы Лиона и из других групп.
Водоем этот был покрыт зеленью. А шириной был не больше десяти метров.
— Сафира! — Подбежали ко мне однокурсницы толпой и стали одновременно говорить. Тим, оставив меня одну на растерзание девушкам, ушел к этой гигантской луже. Адептки меня замучили, одновременно рассказывая свои истории. Оказывается, здесь уже прошли три группы. И этих адепток оставили здесь, как неуспевающих за основным составом группы. Им уже вызвали спасателей, и они могут спокойно вернуться в Академию и получить свой зачет. И все девушки выглядели довольными. А потом меня завалили вопросами:
— Вы еще не покинули Гору? А как вы вдвоем вообще столько дней продержались? Тут же столько опасностей!
— А адепт Найт тебе грубит?
— Ругается?
— Кричит?
— А откуда у вас такая летающая штука? Почему нашей группе такую же не выдали?
— Сафира, почему не бросаешь практику, тебе же уже идет зачет?
Вместо ответов я им бодро рассказала, как Тим уничтожил целый луг с плотоядниками, как он спас ежика и поросенка, достал из улья мед, немного преувеличила, рассказывая о других наших совместных с Тимом подвигах.
Спас меня от разговорчивых сокурсниц Тим. Он сказал, что это болото с утягивающим дном, и все адептки закивали. Оказывается, некоторые из них там застревали, их даже спасать пришлось. Девушки еще рассказали, с каким трудом их группы преодолевали это болото.
Я сразу подумала, что мы с Тимом перелетим болото не авионе. Сперва полетит Тим, снимет на другом берегу весь груз и вернется за мной. Но Тим решил действовать иначе. Как он потом объяснил, если использовать магию или разнообразные методы в преодолении испытаний, баллы за задание ставят выше. А на авионе перелететь болото сможет любой человек.
— Стой здесь. — Сказал он, подведя меня к самому краю берега. Я встала. Не переспрашивая и не отвлекая его. — Когда я возьму тебя на руки, ухватись за меня крепче, я тебя смогу поддерживать только одной рукой. И будь спокойна, пока мы не доберемся до другого берега.
Я кивнула и проверила, хорошо ли привязана к моему поясу авиона, не будет ли она нам мешать. Тим создал пульсар, он был какого-то песочного цвета и бросил его в болото. Следом за ним полетел другой, потом третий. Я, и все адептки смотрели, как Тим запускает один пульсар за другим и они, как жемчужины в ожерелье ложатся на поверхности воды, связывая один берег с другим. Потом эти гигантские бусины от паса руки Тима, одновременно сдулись и образовали на поверхности болота узкий мост, с виду очень неустойчивый.
— Готова? — Спросил меня Тим и, сразу подняв меня на руки, побежал по только что уложенному им мосту. Я обеими руками обхватила шею Тима и только старалась его не задушить. А Тим бежал, поддерживая меня одной рукой под коленками, а вторая оставалась свободной.
И вот мы идем с Тимом, несмотря на сгустившиеся сумерки. Спать ещё было рано, но позаботься о ночлеге, мне кажется, время было самым подходящим. Я намекнула Тиму на это.
— Сафира, ты устала? — Ответила, что не устала, только обычно в это время мы уже сидели в палатке, артефактами скрытой от опасностей и нежелательных гостей
Тим сказал, что сегодня мы будем ночевать в лагере Лиона, в палатке с его братом. Они с братом договорились об этом через почтовик. Лиону и Тиму нужно было обговорить некоторые вопросы. Мне оставалось непонятным, почему Тим сам не рассказал мне о своих планах, но я, помня о своем слове, что не буду больше капризничать, ничего мужу говорить не стала.
После того, как мы перешли болото, Тим вообще был угрюмым и неразговорчивым. А я даже спросить его о причине плохого настроения не могла, чтоб он не напомнил мне о моем обещании.
А, казалось бы, все было нормально, я не видела ни одной причины, чтоб Тим расстроился. Как только мы пробежались по Тиминой магической тропинке, он попросил меня написать отчёт за него. В первый раз за всю практику. А сам немного походил кругом в поисках какого-либо номера, чтоб вписать его в отчет.
Я описала, как мы с Тимом прошли болото во всех подробностях: как он создавал и укладывал пульсары, какими они были яркими и устойчивыми, как ровно, восхищая всех стоящих рядом адепток, они лежали на поверхности грязного цветущего водоема, как потом все пульсары синхронно сдулись, слившись в монолитную линию, и самое важное, как Тим легко поднял меня на руки и быстро пробежался по этой дорожке. А у него одна рука должна была быть свободной для контроля обстановки. Даже добавила, что пока я пишу этот отчет, наш магический мостик только начал исчезать.
Тим нашел номер, который был выжжен на старом пеньке. Я внесла и его в отчет. Тим прочитал то, что я написала, удивленно хмыкнул, и отослал отчет комиссии. Ответ от нее пришел сразу, нас поздравили с прохождением восемнадцатого испытания и сообщили, что пять баллов пополнили наш счёт. Эту записку гордо прочитала вслух я.
— И все? Только пять баллов? — С нарочитым разочарованием спросил Тим, заглядывая в листок, который я держала.
— Ну, это разве не максимальный балл? — Спросила я мужа.
— Конечно, максимальный. — Ответил Тим. — Но, на их месте, я бы добавил нам ещё пять баллов. Уверен, они ещё никогда не получали таких подробных и художественно богатых сочинений.
Смущая меня, Тим ещё процитировал некоторые мои перлы, и мы с ним от души посмеялись, он же, цитируя меня, подражал моему голосу. Тим говорил, что самый длинный его отчёт на этой практике не состоял более чем из трёх предложений. А я несколько листков блокнота исписала.
Но потом к болоту с той стороны подошла шумная группа, во главе с Чмиром, они готовились переходить на нашу сторону, и мы с Тимом поспешили уйти.
И вот мы идем тихо, настроения у Тима, почему-то нет. В начале я пыталась узнать, в чем дело. Тим, как всегда, когда ему плохо, отвечал исключительно вежливо, но говорил, что все хорошо, улыбался мне и предлагал что-нибудь поесть.
Тогда и я перестала его теребить, зачем заставлять Тима через силу демонстрировать мне хорошее настроение? Но идти часами в тишине мне было уже не под силу. Если бы здесь была Сафа мы бы с ней хоть мысленно пообщались.
— Сафира, ты устала? — остановился Тим
— Не устала.
— А почему так вздыхаешь? — Уже с заметным беспокойством спросил Тим. — Мы можем немного отдохнуть, если ты хочешь.
— Я поговорить хочу, — честно призналась я.
— О чем? — Решил Тим быстро выяснить, что меня беспокоит. Если он думал, что меня магические формулы и законы магических потоков интересуют, то он ошибался.
— Почему у тебя настроение пропало? Все же хорошо было. И мы даже восемнадцатое задание выполнили. Это из-за адепта Рват?
Тим сказал, что его бывший друг настроение ему уже никогда не испортит. И мы пошли в молчании дальше. Неожиданно Тим остановился и меня придержал за руку.
— Сафира, если я тебе открою один секрет, ты сможешь держать в тайне то, что услышала?
Я, конечно же, была готова дать мужу любое слово, чтоб он раскрыл свою тайну, пока Тим не уточнил:
— Я должен был так поступить, хоть все и будут меня осуждать.
Уже зная, что Тим способен на очень рискованные, даже противозаконные поступки, я сильно напряглась. Даже села там же, где стояла. А как только Тим присел рядом, постаралась выглядеть очень внимательной, а не настороженной, чтоб Тим смог спокойно мне все рассказать.
— Я надеялся это скрывать, чтоб не было скандала. И ты подписала разрешение на мою самостоятельность с деньгами, подаренными мне сестрой. Только мама через Лиона передала свое пожелание и ещё недавно писала мне, чтоб я вернул Найтам деньги Тары. Я ей, конечно, отказал, но она не умеет принимать отказов. И может обратиться к лорду Чарх.
Ничего страшного я пока не услышала, и выдохнула с облегчением:
— Из-за этого может быть скандал? — Хотелось быстрее закрыть эту тему, потому что и мне она была неприятна, а Тим сильно нервничал. Он такие эмоции не всегда мог скрывать, из-за чего все считали его несдержанным, что в глазах большинства людей было признаком вырождения магии в человеке.
— Скандал может быть потому, что я уже потратил все, что подарила мне Тара. На счету осталась только мелочь. Вернее, из-за того, на что я их потратил… — Я помню, сумма там была не маленькой, Тим не мог пустить их все на закупку вещей для практики. Тем более, дядя тоже дал нам крупную сумму. — Ты хочешь знать, на что я их потратил?
На земле подобный вопрос назвали бы проверкой на вшивость. И я вместо ответа пожала плечами.
— Лион, сразу после дипломного экзамена, до того как перейдет под власть главы рода, хочет уйти в Армию. В Постоянные Государственные Магические и Вооруженные Войска Принципата Сотни Объединенных Земель. Чтоб сразу получить офицерское звание, без годовой службы рядовым, нужно сделать большой денежный взнос на благо Принципата. — Дальше Тим заговорил быстро, как бы оправдываясь. — Лион не хотел брать у меня денег. Я сам ему предложил и настоял, чтоб он взял их. Армия, хоть мы сейчас ни с кем и не воюем, самое опасное место. Армейцев всегда посылают на ликвидацию последствий стихийных бедствий или катастроф. Начинать службу с офицерского звания намного проще и безопасней. Раньше мы с Лионом планировали вместе пойти служить. А сейчас… я уже не пойду с братом. И хотел хоть так ему помочь.
Хорошо, что я сидела. О желании Тима служить я вообще ни разу ни от кого не слышала. Даже в форме шутки, даже в виде сильно искаженных слухов.
— Ты же хотел к архаровцам вернуться после Академии, — тихим прерывающимся голосом сказала я Тиму. Он кивнул, потом отрицательно махнул головой и, несколько раз пальцами зачесав волосы, упавшие на лоб, уточнил:
— Мы с Лионом специально поддерживали такое мнение. Чтоб никто нам не помешал. Даже Чмиру правду не говорили. Армия — это свобода от всех обязательств перед родом. Армейцы защищают благо Принципата, поэтому их даже родовым судом невозможно испугать.
Я не знала, как сейчас поступить. Денег мне жалко не было и Лион, если хочет, пусть идет в Армию. Я даже скандалов не боялась, что бы там леди Найт не сказала моему дяде. А вот страх потерять Тима появился. Если он за несколько месяцев женитьбы ни разу не упомянул Армию Принципата ни словом, что у меня даже шанса не было в чем-либо его заподозрить, то у него же могут быть и другие планы сбежать от обязательств перед родом. Или передо мной. И мне теперь придется всю жизнь бояться обидеть Тима, чтоб он не сбежал? Жить в страхе, что он найдет какую-нибудь лазейку сбежать от возможного родового суда из-за своей возможной непокладистости? Я так жить не смогу.
— Тим, не уходи в армию, — попросила я его. — Как я жить без тебя буду? — И слезы сами закапали с глаз.
Тим пересел ближе ко мне и, обхватив меня за плечи, прижал к себе:
— Только не плачь, Сафира, только не плачь. Я же сказал, что в армию не пойду. Теперь мой долг заботься о тебе и о ребенке. И Лион уже знает об этом.
— Обещаешь, что никогда меня не бросишь? — Я сама обняла Тима. И хоть он говорил про свой долг заботиться обо мне и ребенке, а не о любви, я все равно хотела, чтоб он остался. По любой причине.
— Обещаю. Я же сам не смогу расстаться с тобой надолго. И хочу, чтоб мы вместе воспитывали нашего ребенка.
Немного успокоившись, я вытерла с лица слезы. И, когда Тим спросил, готова ли я продолжить путешествие, согласно кивнула головой. Тим встал и, протянув мне руку, с загадочной улыбкой сказал:
— Сафира, я и тебе подарок купить успел. — И при этом выглядел таким довольным, что я быстрее встала и спросила, где мой подарок.
Тим полез в карман, не спуская с моего лица веселого взгляда, а когда я от нетерпения уже стала притопывать на месте, и высматривать, что сейчас Тим достанет из кармана, он притянул меня к себе и обнял:
— Прости, я хотел пошутить, — сказал мне на ухо Тим, — я подарок сюда не принес, он в нашей комнате.
— А что это? — Наслаждаясь его близостью, спросила я. Хотя мне это было неинтересно, но, пока мы говорим, Тим не продолжит путь, и у меня будет больше времени насладиться его близостью.
— Браслет. С жемчугом и изумрудами. Хотел, чтоб ты носила настоящий браслет на руке, а не это… — Тим коснулся пальцами цепочки с кулоном, которую я надела на руку в день свадьбы. Мне это простенькое украшение нравилось, поэтому со дня свадьбы я его ни разу не сняла. А Тим продолжил говорить. — Я его под подушку положил, чтоб ты увидела, когда будешь заправлять постель.
Я немного отстранилась от Тима, не выпуская его из объятий, чтоб сказать:
— Ну, постель же всегда ты заправляешь. — Тим, действительно, всегда сам это делал, сразу, как мы вставали с кровати.
— Я надеялся, что ты сама захочешь хотя бы взбить подушки. — Я удивилась, Тим никогда не намекал мне, что я должна это делать. Не выглядел обиженным, что я кровать не ровняю, даже не уходил, не заправив постель сам, чтоб это сделала я. — Просто некоторые женщины, когда нервничают, начинают усиленно заниматься хозяйством. — Закончил Тим свою мысль.
Вот сейчас я обиделась. Это Тим так намекает, что хозяйка я никчемная. Я и сама это знаю, но меня бардак никогда не раздражает. Я оттолкнулась от Тима и возмущенно сказала:
— Все говорят, что я разгильдяйка. Еще и ты начал. Не хочешь постель заправлять — не надо! И ты еще скажи, что на практике тоже все время вещи сам собираешь!
Я потопала вперед, даже не оглядываясь на мужа. А Тим шел позади и через приступы смеха просил прощение, говорил, что я самая лучшая хозяйка в Принципате и он своими руками взобьет, вместо подушек, того, кто называет его любимую жену разгильдяйкой.
К лагерю, разбитому Лионом мы с Тимом подошли уже в обнимку. Тим смог, что делал очень редко, найти и красивые слова и убедительно их озвучить. И, конечно, он доказал мне, что для него уборка не вынужденная необходимость, а средство отвлечься от напряженной учебы и немного встряхнуться.
Лагерь Лиона Найт состоял из установленных в круг восьми палаток. В центре круга горел костер, на котором готовилось что-то ароматное в большом котелке. Тим забрал у меня поводок от авионы и притянул ее к себе как можно ближе, когда мы приближались к этому лагерю.
Нам на встречу вышел Лион и поприветствовав меня поклоном, сразу бросился обниматься с Тимом. Они обнимались так, будто не виделись последний год. А потом Лион пригласил нас в свою палатку и, пока мы шли к ней, дал несколько указаний своим подопечным.
В палатку мы занесли и нашу авиону со всеми вещами. Лион вначале стал вести себя, как настоящий хозяин в доме, внимательно и гостеприимно. Он пригласил нас сесть на самые удобные места, принес стаканы с водой, чтоб мы смогли попить и сказал, что ужин будет готов уже скоро и попросил немного подождать. Потом же мой младший деверь стал обычным Лионом. Он сказал Тиму показать, как действует авиона, потом потребовал разгрузить ее и понес из палатки, чтоб немного полетать. Тим вышел вместе с братом, а мне сказал оставаться в палатке.
Вернулись они почти через час, Лион зашёл с мисками полными наваристой каши с кусочками мяса. Тиму досталась его авиона.
Мы сегодня на обед ничего не готовили, а доели, оставшееся с ночи вареное мясо птицы и собранную мной кислицу. И хоть Тим всегда набирал мне по дороге ягоды и какие-то полезные травы, сейчас я была очень голодная. Даже не реагировала на вопросы Найтов. Мясо было сочным и мягким, буквально таяло во рту. После еды меня разу стало клонить ко сну. И Лион предложил мне лечь спать, а Тима пригласил посидеть у костра. Я тоже хотела посидеть снаружи, только Тим сказал, чтоб я ложилась, а он скоро вернется.
Уже подходит к концу одиннадцатый день на Горе, а я ни разу не сидела с Тимом ночью у огня. И с однокурсниками пообщаться мне было интересно. И Лион мог много интересного рассказать. А я вместо того, чтоб развлекаться со всеми у костра, сейчас лежу в палатке с широко открытыми глазами. Вначале я честно пыталась заснуть, но спать одна я уже отвыкла. И веселые голоса и смех адептов колыбельную ни сколько не напоминали.
Я решила в первый раз ослушаться Тима и выйти из палатки. У костра было многолюдно, и все увлеченно обсуждали свой переход по болоту с утягивающими песками. Но Тима и Лиона здесь не было. Я спросила у однокурсника, сидящего с краю, где Найты, и он указал рукой в сторону одной из палаток.
Я, раз уже решилась ослушаться руководителя практики, продолжила поиски Тима. В указанной палатке его с братом не было, я обошла ее кругом и заметила два силуэта, сидевших за деревьями мужчин. Между ними стоял маленький светильник. Невольно ступая тихо я пошла в их сторону. Это были Найты, и они о чем-то спорили, может, поэтому не обратили на меня внимание. А я подобралась ближе и присела, спрятавшись за кустом лесного ореха.
Я захотела подслушать, о чем так хотелось поговорить братьям наедине. И почему нельзя было пообщаться через почтовик?
— Тимир, — спокойно сказал Лион, — твоя группа считается самой эффективной. Ты единственный прошел на данный момент восемнадцать заданий и получил высший балл за каждый. Все в комиссии не могут не понимать, что это только твоя заслуга, Сафира тебе не была помощницей. И…
— Глупость. — Тихо прервал брата Тим. — Именно благодаря Сафире я прошел многие испытания. Она умница.
— Умница, о которой нужно заботиться.
— Нет — нет, Лион, она совсем не капризная. — Серьезным тоном возразил Тим. — И очень умная…
— Это неважно, — сейчас уже Лион прервал Тима, — я тебе пытаюсь сказать, что на Пике ты себя показал с лучших сторон. Этот мост на болоте, и помнишь, тот зонт, которым ты укрыл десятки адептов. И Союз Артефакторов прислал благодарственное письмо ректору за твою идею о грузовой авионе. Тебе сейчас предложат звание офицера в Армии и без взноса. Давай пойдем служить вместе.
— Я уже сказал, в Армию я не могу пойти.
— Все ты можешь! Тебе там будет лучше! Нам будет лучше там, вдали от родовых правил.
И дальше Лион стал доказывать моему мужу, что в Армии у него больше шансов чего-то достичь, получить полную независимость от главы рода Чарх и от жены. Твердил, что Тим будет свободен в личных тратах, ему не нужно будет согласовывать каждый шаг с главой семьи, то есть со мной. Леди Найт не будет на него давить, взывая к его жалости. Даже лорд Чарх не сможет влиять на Тимира, грозя своим правом на родовой суд.
— Тимир, там мы будем свободны! — Закончил Лион.
Я подумала, если бы меня так уговаривали, отказаться я, вряд ли, смогла.
— Армия — это не свобода. И Сафире будет сложно без меня. — После долгого молчания сказал Тим.
— Армия лучше, чем род. А твоя жена справится. Она же умница. — Напомнил Тиму его же слова Лион. — Тем более, я не говорю подписывать пожизненный контракт. Мы согласимся на минимальный срок службы.
— Это семь лет, — от тихо сказанных слов Тима у меня камнем застыла в желудке съеденная каша.
— Тимир, ты как ребенок. У нас будут увольнительные. Тебе, как семьянину, каждые три месяца полагаются две недели вне казармы.
Если Тим сейчас согласится… Что я буду делать, если Лион Тима уговорит? Мне за мужем в Армию идти?
Я ждала, что сейчас скажет мой муж и, казалось, даже стрекот ночных насекомых и шелест листвы могли мне помешать услышать мой приговор.
— Лион, все это неважно. — Услышала я голос Тима. — Все неважно, если Сафира не рядом со мной. Я хочу быть с ней рядом каждый день.
— Тимир, только не говори, что ты влюблен в леди Чарх. — Запустив камень в крону ближайшего дерева, раздраженно произнес Лион
— Я… влюблен не в леди Чарх, а в мою Сафиру. И любить жену, Лион, это правильно.
Под веселый стрекот насекомых, ночью выбирающихся на танцы и радостный шелест листочков, поющих подлунные гимны, каждая клеточка моего тела тоже затянула песню о вечной любви. Я, подслушивая Тима, скоро поэтом стану. В лицо бы он мне таких слов никогда не сказал.
И, мне казалось, на этом разговор Найтов должен завершиться — все же уже сказано. Тим, наверно, так же подумал и встал с земли. Но Лион думал иначе:
— Если ты любишь жену, Тимир, почему так с ней обращаешься?
Тим замер на месте и холодным голосом настойчиво спросил:
— Как я с Сафирой обращаюсь? — Я бы на вопрос, заданный таким тоном, отвечать не осмелилась.
Только Лион по храбрее меня оказался:
— Ты ей приказываешь: «Стой здесь», «Ложись спать», «Жди, пока я вернусь»… Ты все одиннадцать дней так с женой общаешься? Сафира совсем тихая и незаметная стала. Ты ей слова сказать не даешь. Раньше бы она меня уже трижды обругать успела. Эй! — Это Тим, кажется, пнул, все еще сидевшего на траве брата. Но Лион и после этого не замолчал. — Ты и жену бьешь? — И получил еще один пинок.
Но не зря оба брата тренировались с доктором Надиром. Лион, выкинув ногу, ударил Тима по внутреннему сгибу колена и, повалив брата на землю, накинулся сверху, пока тот не успел занять более подходящее положение для самообороны. Лион схватил руку Тима и заломил ее за спиной.
— Сдавайся, — сквозь смех, сказал Лион, — и признавай, что я прав.
Тим, прижатый к земле братом, пытался высвободиться.
— Лион, сползай с меня. Не то так отделаю тебя, что на Яна станешь похожим, — также смеясь, пригрозил Тим.
Но Лион не сдавался. Я мне из-за темноты плохо было видно, что там происходит. Но через какое-то время, после барахтаний по земле и звуков ударов, уже Тим сидел на спине Лиона. Но и Лион не собирался признавать свое поражение и пытался скинуть брата со спины.
— Лион, уймись, а то руку сломаю, — серьезно сказал Тим. А потом, отпустив брата, сел возле него на землю и спросил. — По-твоему, Сафира сильно изменилась?
Лион перевернулся на бок, подложил согнутую руку под голову и ответил:
— Сейчас бы она меня бить тетрадью по голове точно не стала. Не знаю, чем ты ее запугал, но женщины такого не забывают. Они или ломаются и заканчивают, как Тара, или мстят всему миру за свои сломленные надежды, как мама.
— Я думал, Сафира из-за беременности спокойной стала, — озвучил свои мысли Тим.
— Я за ней наблюдал, она хочет что-то сказать, но сдерживается, не делает лишних движений, не хочет привлекать к себе внимание. Для Сафиры Чарх это ненормально. Ты не замечаешь, что она запуганная? От твоих приказов, Тимир, даже меня передергивает. — И Лион резко поднялся. — Если любишь жену, будь с ней как-то внимательнее. Нежность женщинам не только ночью нужна. И не забывай, что женщины мстительные. — За свои слова Лион получил удар по спине распахнутой ладонью, и, зашипев, выгнулся.
Дальше смачными ударами отряхивая друг друга и продолжая обсуждать женский характер, Найты ушли
А я сидела у того же кустарника и не могла поверить, что Лион сейчас обо мне говорил. Неужели я так изменилась? Я себя запуганной не чувствовала. Я, конечно, боюсь, что Тим из-за меня бросит практику. И очень боюсь мужа потерять. Это же не значит, что я запуганная?