Я была адепткой четвертого курса Свободной Академии Магии, когда стала матерью в первый раз. Роды совпали с зимними каникулами, и все радости схваток со мной перенесла Марина. В ее честь мы и назвали красную крикливую малышку. Марина восприняла это как величайшую честь и подарила своей внучатой племяннице и тезке несколько комплектов драгоценностей. Дядя был разочарован, что не родился мальчик, но виду старался не подавать.
— Слава Богу, ребенок уже родился, я устал нянчиться с твоим мужем. Перед следующими родами прослежу, чтоб Тимира отослали куда подальше. — И дядя, развернувшись, покинул мои покои, оставив на столике подарки для меня и новорожденной Марины.
Тим, действительно, выглядел вымотавшимся. Поцеловав меня нежно, он прижал мою ладонь к своему лбу и так застыл.
— Дяде вправду пришлось с тобой нянчиться? — Спросила я.
Вообще-то, я ждала поздравлений, благодарности за ребёнка, похвалы. Я себя сейчас чувствовала героем. Самым настоящим героем, который прошел через ужасные муки и подарил миру нового человека. Пусть даже этот человечек пока красный, лысый и беззубый и морщинок у него больше, чем у изюма. Но Марина сказала, что и месяца не пройдет, как малышка станет красавицей, и я хотела ей верить.
Только Тим сейчас был не настроен на восхваление моего подвига. Он больше напоминал тяжело больного человека, который только что перенес страшнейший приступ боли.
— Не помню. — Прошептал Тим. — Как услышал твой первый крик, голову совсем от страха потерял. Может, больше не будем это делать?
Тим шокировал меня так сильно, что я даже забыла, что немного обижена на него.
— Как не будем? — По-моему, даже думать нельзя о том, чтобы отказываться от нормальной супружеской жизни.
Тим нервничая начал объяснять свое предложение:
— Сафира, нам и одного ребенка хватит. Можно ведь зелья целителю заказать, чтоб больше не беременеть. Один ребенок в семье — это очень хорошо, вся наша любовь достанется дочери. Ее не будут обижать младшие дети, забирая игрушки. И не придется делить ни с кем наше внимание. — Закончив с убедительными, на его взгляд, доводами, Тим перешёл к уговорам. — Сафира, я очень тебя прошу, согласись… Я ещё один такой день не переживу. Я же не думал, что тебе придется так мучиться!
И я поняла, насколько сильно Тим перенервничал. Хотя я много раз представляла, зная о его бережном отношении ко мне, что день рождения ребенка для него лёгким не будет, но, все же, не предполагала, что он сразу забудет обещание, которое дал дяде. Ведь возродить род только одним ребенком почти невозможно.
Но, с другой стороны, это я почти семь часов мучилась от боли и сейчас была героем, а он-то все это время переживал за меня, и сейчас испытывал чувство вины.
— Дядя будет недоволен, он хотел много внуков, — на это Тим ответил, что лорд Чарх и сам не позволил своей жене пройти через такие муки второй раз. — И наша дочка сама по себе уже возрождение рода.
И мы с Тимом решили никаких заявлений не делать, но со вторым ребенком не спешить. Никогда.
Ректор с начала учебного года сделал для меня исключение, и с тех пор я жила в замке Чарх. Дважды в день пользовалась порталом, чтоб посещать занятия и вечером возвращаться домой. Поэтому меньше чем через неделю, как стала матерью, я смогла вернуться на учебу. Все мои материнские обязанности взяла на себя Марина.
Но в конце весны, когда моей дочери не было и пяти месяцев от рождения, я упала в обморок на тренировке. Доктор Надир твердил, что нагрузка не была непосильной, и перенапрячься я никак не могла. И доктор Дирб подтвердил, что не из-за занятий я потеряла сознание, а после осмотра поздравил меня с ожидающимся пополнением.
И я, в отличие от Тима, была рада, что скоро снова стану матерью. Все муки, перенесенные при рождении Мариночки, уже в кошмарах не напоминали о себе. А дети-погодки это почти что двойняшки. С ними должно быть очень интересно.
Тим боялся рождения следующего ребенка и опекал меня до самых родов не меньше, чем нашу дочь, которую очень любил. Даже устроился в Академию консультантом по нормам правоведения. И нередко мы в столовой обедали вместе с Ясаман, вспоминая наши былые подвиги.
После рождения второй девочки, уже я сказала мужу, что больше ни одного ребенка в нашей семье не будет. Эти роды были очень сложными и длились более суток. Дядя, как и грозился, отправил Тима с важным поручением в провинцию, но дал моему мужу слово, что вернёт его порталом домой, если роды начнутся раньше, чем он успеет вернуться домой. Только дядя не собирался держать это обещание. Даже когда я была уверена, что не выживу и просила позвать мужа, чтоб попрощаться с ним, Тиму о родах не сообщили.
Поэтому, когда Тим все-таки вернулся на пятый день после рождения дочери, я попросила сразу заказать мне самые надёжные зелья и артефакты.
Дядя назвал девочку в честь своего сына Миртой, и пробурчал, что родить сразу мальчика могут только достойные родители.
От своего плана я не отступала ни под уговорами Марины, ни под влиянием упрёков дяди. А Тим меня поддерживал, что две девочки в семье — это уже богатство, которым стоит гордиться.
Но в день, когда я сдала практику седьмого курса и привела к подножию Горы двенадцать своих подопечных, что было небывалым успехом, я случайно услышала разговор дяди и Тима. Дядя, как глава рода, позволял себе грубые реплики. А Тим, как всегда, отстаивал право нашей семьи на счастливую жизнь.
— Тимир, ты дал мне слово, что род Чарх возродится. Думаешь, что родив двух девочек, ты исполнил свое слово? Вы с Сафирой должны родить хотя бы одного сына.
— Сафира тяжело переносит роды. — Тихо сказал Тим. — Мы решили, что больше не будем заводить детей. Мужья наших девочек могут войти в род Чарх, как это сделал я.
— Вот как? Давно вы это решили? Раньше ты отговаривался учебой Сафиры. Может, это ты не способен зачать сына? — Подобные вопросы для любого мужчины унизительны. Даже не представляю, как Тим не нагрубил в ответ.
— Может быть, я и виноват, лорд Чарх. Все знают, что я не идеален. Но Сафира больше не стоит проходить через боль, связанную с…
— Если она больше не сможет понести от тебя, — оборвал Тима дядя, — я найду ей другого, здорового мужа. И избавиться от тебя сложно мне не будет.
Я, в шоке от услышанного, в тот вечер попросила Тима повезти нас с девочками в гости к бабушке и дедушке Найт. Отношения с ними у нас давно наладились. В Марине и Мирте они души не чаяли и баловали внучек, как только могли. И старший офицер Лион Найт, самый безалаберный дядя на свете, давно приглашал нас погостить.
Выносить споры и раздоры из своего рода на суд свекрови я не осмелилась, но как бы невзначай спросила ее, откуда у нее взялись силы на пятерых детей.
— Всегда кажется, что сил не хватит, но откуда-то они берутся. — Как всегда холодно, проговорила она. Я давно привыкла к такой ее манере поведения и уже не считала хладнокровие Тимирики признаком жестокости. — Сафира, я всегда помнила слова своей матери, что сила женщины в ее сыновьях. Я хотела много сыновей, благодаря им у меня появился неоспоримый голос в роду. Может даже, в какой-то момент я стала злоупотреблять своей силой и невольно стала причиной сложной жизни Тимира. Ему и сейчас нелегко. Но когда ты родишь ему сына, его вес в роду Чарх также станет очевидным для всех.
— Но девочки — это тоже сила семьи, они наследуют имя и магию, — возразила я матери Тима, к мнению которой иногда прислушивалась.
— Девочки должны уходить в другие семьи и служить для связей между фамилиями. Девушки не входят в род мужа униженными. Мужчина же, вступающий в семью и род жены, считается слабым. Вспомни, через сколькие унижения пришлось пройти Тимиру. И ещё неизвестно, найдется ли кто-то согласный, как мой сын, быть зависимым от твоих дочерей. Вам тогда повезло, что за тобой стоял лорд Чарх. Это он своим неоспоримым авторитетом изменил ситуацию в вашу пользу.
С этой ночи я перестала пить зелья и те артефакты, что Тим, для большей надёжности, клал под кровать, отключала. И через девять с половиной месяцев родился Ксандр Чарх, названный в свою честь самим главой рода, и в следующие пять лет родились ещё два мальчика. Если только сыновья упрочат положение Тима в роду Чарх, и если только они помешают дяде избавиться от моего мужа, я решилась родить их больше. И видит Бог, сложно мне это не было.
Помимо Марины воспитывать всех моих детей мне помогала Сафа, которая, почему-то, читала и их мысли. Часто она предупреждала меня об их шалостях, когда еще я могла предотвратить бедствие.
Лорд Чарх был горд своими внуками. Даже когда они спалили все папки с отчетами из министерств, даже когда выпустили на стол наловленных в саду лягушек, даже когда облили его пиджаки в гардеробе кислотой глототраза, которую стащили у него же в лаборатории, он не ругал их, а выговаривал все Тиму и мне.
И я смогла, наконец, выйти на работу в Академию и серьезно заняться магическим и агрессивным целительством. Тим к этому времени был Главой Корпуса Архаровцев, являлся магистром боевой и защитной магии. Но тропа, по которой он продвигался по службе, была тернистой. Часто казалось, что ее темная полоса, сменяется черной, а на смену ей приходила абсолютная беспросветность.
Очень часто, возвращаясь с работы, он, даже не ужиная, поднимался в нашу комнату и засыпал в одежде. Чтоб утром провести со мной хотя бы час, и снова пропасть на работе. Ему приходилось заниматься самой сложной работой, быть первым там, где другие предпочитали отсиживаться, брать ответственность на себя и потом часами писать отчеты, чтоб доказать правильность своих действий руководству.
При этом сама служба давалась ему легко, начальство ценило его за ум и смелость, а подчиненные уважали и боялись. Тяжело было отбиваться от жалоб родственников задержанных и просто недовольных граждан, когда они заваливали резиденцию Главы Принципата и Министерства письмами с оскорблениями «деграданта». Еще очень долго люди считали Тима недостойным носить звание офицера.
В конце концов, Тимир Найт стал незаменим в Министерстве Безопасности, и полосы нашей жизни все чащи становились светлыми. Только детские болезни изредка огорчали нас.
Закон о Дискриминации Магов, хоть и был принят в Принципате на второй год после выборов нового Главы Принципата, но действовать в полную силу начал далеко не сразу, встречая многочисленные преграды. Но сейчас, многие надеялись на это, в государстве будут соблюдаться права всех людей, и отличие от стандартов во внешности или увечье не станет приговором для магов.
Тим остался скуп на нежные слова и пылкие признание. Он, как и раньше, доказывал любовь поступками. Но иногда, когда особенно уставал, он проговаривался:
— Не знаю, чем я тебя заслужил, но без тебя бы я не выжил. — Тогда я думала, что и я бы без него в этом мире жить не смогла.
— Сафира, тебя мне подарил Бог. — А на эти слова я даже хотела ответить, что Бог забрал меня из другого мира, чтоб сделать дар Тиму. Но смолчала, храня нашу с Сафой тайну.
Конец.
Больше книг на сайте - Knigoed.net