— Вы действительно хотите испортить мне жизнь? — сказала мама.
Тайлер играл в свою любимую компьютерную игру и в скандал благоразумно не ввязывался, а вот у его старшей сестры вечно недоставало мудрости вовремя промолчать. Она бросалась на любую ссору, как глупая рыбина на крючок с наживкой.
— Да ладно, мама, — сказала Люсинда. — Мы портим тебе жизнь — как бы не так! Только потому, что мы не хотим, чтобы ты уезжала на все лето и оставляла нас какой-то пропахшей рыбой тетке, чьи дети ковыряют в носу и едят козявки?
— Вот всегда ты так, милая, — ответила ей мать. — Вечно ты все преувеличиваешь. Во-первых, не на все лето, речь идет всего лишь о четырехнедельном путешествии для незамужних и холостяков. Во-вторых, от миссис Пиро не все время пахнет рыбой. В тот единственный раз она просто что-то готовила, вот и все — что-то из португальской кухни. — Мать взмахнула рукой, досушивая ногти. — И я не понимаю, чем тебе не нравятся эти дети. Они прекрасно успевают в школе. Мартин ездит в детский лагерь с компьютерным уклоном, и вообще. Вам есть чему у них поучиться.
Люсинда закатила глаза.
— Мартина Пиро надо запереть в этом лагере на всю оставшуюся жизнь — только там разрешают писать свое имя на изнанке трусов.
Тайлер прибавил громкость динамиков, но уже понимал, что это не поможет. Когда мать с Люсиндой ссорились и он пытался заглушить их таким способом, они только начинали говорить еще громче. А ему и без этих фоновых воплей туго приходилось с гномами-вампирами и летучими мышами-мутантами.
— Боже милостивый, Тайлер, приглуши звук! — закричала мать. — Нет, выключи его совсем. Нам всем нужно поговорить. Прямо сейчас.
Тайлер застонал.
— Может, лучше нас просто выпороть?
Тут мама всерьез разозлилась.
— Как будто я хоть раз в жизни вас ударила. Не вздумайте сболтнуть что-нибудь подобное при миссис Пиро и ее семье — они могут подумать, что я мать-кукушка. — Она решительно направилась к двери. — Схожу за почтой. Когда я вернусь, вы должны сидеть на диване, готовые меня выслушать.
Тайлер вздохнул. Он даже подумал, не сбежать ли — просто выйти из дому и пойти в гости к Тоддам. Что его остановит? Мать действительно их не порола, а к ее ругани Тайлер уже давно привык. В конце концов, он был почти уверен, что уже слышал все лестные эпитеты в свой адрес.
Он взглянул на старшую сестру. Она сидела на краешке дивана, обхватив себя руками и наклонившись вперед, будто у нее болел живот. На лице ее отражалось отчаяние.
— Тебе ведь не больше моего хочется гостить у этих Пиро, Тайлер, — сказала она ему. — Почему ты никогда не возражаешь?
— Потому что от этого не бывает толку.
Мать вернулась с невозмутимым лицом, неся целую кипу каталогов и счетов. Усевшись в свое любимое кресло, она сложила почту на коленях.
— Давайте-ка начнем сначала. Только вместо того, чтобы спорить, предлагаю поговорить о той пользе, которую вы можете извлечь из этой ситуации.
— С каких это пор, — сказала Люсинда, — наша семейка научилась извлекать хоть какую-то пользу из ситуации?
Мамино лицо омрачилось, и она прикрыла глаза. Тайлер напрягся, ожидая вспышки гнева и ругая себя за то, что не сбежал. Но к его удивлению, мама просто открыла глаза и даже попыталась улыбнуться.
— Послушайте, я понимаю, вам тяжело с тех пор, как мы с отцом разошлись. Конечно, это трудно…
Тайлер выдохнул. Что толку об этом говорить? Разве разговорами вернешь отца или сделаешь маму счастливее? Разве от разговоров станет прежней его старшая сестра Люсинда, которая в первое время после ухода отца, когда мать могла только сидеть перед телевизором и плакать, варила ему на ужин макароны с сыром и они вдвоем съедали их поздно вечером?
— …и конечно, детям трудно понять, зачем их матерям свободное время, — сказала мать.
Даже с другого конца комнаты Тайлер почувствовал, как Люсинда борется с желанием снова сорваться на крик.
— Это пансионат для холостяков, — продолжала мать. — Ничего предосудительного. Совершенно безопасное место, где люди имеют прекрасную возможность знакомиться друг с другом.
Люсинда все-таки проиграла свою внутреннюю борьбу.
— Господи, мама! Что ж так безнадежно, на тебя просто жалко смотреть!
Тайлер увидел, как мамино лицо задрожало и стало таким несчастным, что у него засосало под ложечкой. В такие минуты он чувствовал, что ненавидит свою сестру. Люсинда тоже заметила, как изменилось выражение маминого лица, и устыдилась, правда, слишком поздно — слова были сказаны.
Мама начала лихорадочно перебирать почту, но было видно, что мысли ее далеко. Она как-то внезапно постарела и казалась измученной. Тайлера затошнило. Может, она и не была лучшей матерью на свете, но старалась изо всех сил — просто иногда сбивалась с пути.
— Счета, — вздохнула мать. — Вот и вся наша почта.
— Почему мы не можем поехать к отцу? — внезапно спросил Тайлер.
— Потому что ваш отец сейчас в отъезде со своей новой семьей — по крайней мере, он так говорит. — Она нахмурилась. — Лично я думаю, что эта женщина помыкает им, как хочет.
— Ни ему мы не нужны, ни тебе, — горестно промолвила Люсинда. — Мы как сироты при живых родителях.
Тайлер с восхищением смотрел, как мама очередной раз совладала с собой — наверное, она снова штудировала журналы по воспитательным методикам.
— Мне вы точно нужны, — сказала она. — И я понимаю, почему вы сердитесь. Нам непросто с тех пор, как ваш отец ушел от нас. Но я не могу быть вам и отцом, и матерью одновременно. А если я буду все время сидеть дома в халате и ссориться с собственными детьми, как же я найду кого-нибудь?
— Но зачем тебе нужно кого-то искать? — спросила Люсинда. — Зачем?
— Потому что нужно выживать. И потому что мне одиноко, это вы можете понять? — Мать посмотрела на них одним из своих откровенных взглядов, который должен был означать: «Держусь из последних сил, но вот-вот заплачу». — Неужели вы не можете помочь мне хотя бы в этом?
— Как? Исчезнуть? — резко спросила Люсинда, снова бросаясь в бой. — Уехать в замок Потных Ног и все лето смотреть, как Мартин и Энтони играют в «Звездные войны» и пускают молочные пузыри из ноздрей?
— Бог ты мой! — Мать закатила глаза. — А вы-то сами кто? Отпрыски королевской семьи? Вам непременно нужно делать только то, чего пожелают ваши величества? — Она умолкла, с недоумением глядя на распечатанное письмо, лежащее у нее на коленях. — Гидеон? Я не помню никакого дяди Гидеона.
Люсинда подхватила с пола кота и усадила его на колени, хотя ему это явно не пришлось по душе. Когда Люсинда была в расстроенных чувствах, она так неистово гладила кота, что Тайлер опасался, не протрет ли она ему шерсть до дыр.
— Разве больше мы ни к кому не можем поехать? — спросила она. — Почему я не могу погостить у Кейтлин? Ее семья согласна.
— Потому что у них слишком мало места для тебя и Тайлера, а одного его я к соседям не отпущу, — рассеянно ответила мать, читая письмо. Она взяла в руки конверт, рассмотрела его, потом снова вчиталась в строчки.
Тайлер насупился.
— Лучше я буду смотреть, как Мартин Пиро ест козявки, чем все лето слушать ваши с Кейтлин разговоры.
Его сестра и все ее подруги могли с утра до ночи обсуждать парней с телевидения, музыкантов и актеров, будто были знакомы с ними лично, а еще перемывать косточки мальчишкам из школы, будто те были парнями с телевидения: «О, я думаю, Бартон пока не готов к серьезным отношениям, он до сих пор переживает разрыв с Марли». Тайлера это бесило. Он мечтал, чтобы появилась компьютерная игра, в которой он смог бы гоняться за глупыми липовыми знаменитостями и расстреливать их на месте. Вот это было бы по-настоящему круто.
— Может, вам еще и не придется делать ни того ни другого. — Мама загадочно поглядывала на них, будто услышала приятные, хотя и не слишком правдоподобные новости. Так было в тот раз, когда учительница Тайлера говорила ей, как она рада такому прекрасному ученику, как здорово он усваивает математику, как хорошо разбирается в компьютерах. Тайлер раздувался от гордости, но мамино искреннее удивление заставило его задуматься, не считает ли она его дурачком. — Оказывается, у вас есть двоюродный дед Гидеон. Гидеон Голдринг. Думаю, он мне родня по отцу. Кажется, я смутно припоминаю его и тетю Грейс. Но разве он не умер? — Тут она поняла, что это прозвучало довольно глупо. — То есть… я думала, он умер. Столько лет прошло… Тут говорится, что у него ферма, большой участок земли в центре штата, и он приглашает вас к себе погостить. Стандарт-Вэлли, так называется это место. Я даже толком не знаю, где это…
Она замолчала.
— Что за Вэлли? — спросила сестра. — Что за Гидеон такой? Откуда он взялся? Какой-то сумасшедший старик, типа родственничек, и ты сразу отправляешь нас к нему на все лето?
— Он не сумасшедший.
— Но ты же не знаешь, что…
— Прекрати, Люсинда, дай мне дочитать до конца. Терпением ты явно пошла в своего отца. — Мама всмотрелась в строки письма. — Он пишет, что давно собирался написать мне, потому что из родственников остались практически одни мы. И просит прощения, что не написал мне раньше. Он пишет, что узнал про двух моих очаровательных детей. Ха! — Мать издала свой самый саркастический смешок. — Так тут и написано. Интересно, и кто мог ввести его в такое чудовищное заблуждение? И он хочет узнать, смогут ли они — вы, значит, — приехать к нему на ферму погостить. — Она оторвалась от письма. — Ну? Это решает все проблемы.
Люсинда взглянула на нее с ужасом.
— На ферму?! Да мы будем там пахать как рабы, мама! Ты даже не знаешь этого типа, ты сама так сказала. Может, он нам никакой не дядя. Может, он просто заманивает детей, чтобы уработать их до смерти, заставляет их доить коров, свиней и все такое.
— Я совершенно уверена, что он родня вашему деду. И к тому же свиней не доят. — Мать снова вернулась к изучению письма. — По крайней мере, мне так представляется.
— Услать нас на какое-то… богом забытое ранчо, — едва слышно проворчала Люсинда и решительно тряхнула головой, так что волосы упали на лицо.
Тайлер не любил спорить, но его эта идея радовала ничуть не больше, чем сестру.
— Не на ранчо. На ферму. — В его памяти вдруг всплыла картинка из учебника по истории Америки: хижина-развалюха посреди огромного пыльного поля, а вокруг пустынно, как на поверхности Луны. — Не-а, не пойдет. — Кажется, на фермах не бывает Интернета. Его любимых видеоигр там тоже наверняка не было. — Я точно не поеду ни на какую ферму на все лето, там со скуки помрешь.
И он решительно скрестил руки на груди.
— Не будьте такими консерваторами, — сказала мать, как будто речь шла о том, чтобы съесть что-то мерзкое вроде жареного кальмара, а не о том, чтобы отвратительно провести целое лето, которое им уже никто никогда не вернет. — Кто знает, а если вам там понравится? Вы сможете… покататься в повозке на копне сена. Или даже чему-то научитесь.
— Ага, — сказала Люсинда. — Например, как куры могут заклевать до смерти. Или как нарушаются законы о детском труде.
Тайлер подался вперед, выхватил из маминой руки конверт и стал разглядывать странный неровный почерк. На обратной стороне конверта красовалась напечатанная старинным шрифтом монограмма из двух переплетенных букв — кажется, О и Ф — и обратный адрес, который объяснял эти буквы и подтверждал худшие из его подозрений.
— Мам, посмотри сюда! — сказал он, протягивая ей конверт. — Вы только взгляните на название этого места! Обыкновенная ферма!
— Да, действительно очень мило звучит, — сказала она.