— Лорд Дракон называет вас Ланейром.
— Ему так удобнее, — согласился Арлиан. — Полагаю, ему известно мое настоящее имя, но он предпочитает называть меня Ланейром.
Хромой не нашел, что ответить. Арлиан показал на женщин.
— Они называли меня Ник, — продолжал он. — Сокращенно от «Никто», потому что я сказал тогда, что мое имя не имеет значения. Они не узнали меня из-за того, что я временно изменил свою внешность при помощи магии, но Цикада и Капля меня знают.
— Правда? — спросила Капля.
— Ник? — Цикада не сводила с него глаз. — Неужели это ты?
— Итак, — заявил Арлиан, не глядя на девушек, — теперь, когда мы установили, кто я такой, не пора ли выяснить, кто ты такой? После чего мы решим, стоит ли оставлять тебе жизнь.
Хромой злобно посмотрел на Арлиана, но ничего не ответил.
— Ты участвовал в разграблении моей родной деревни, — продолжал Арлиан, — после того как ее уничтожили драконы. Ты молча наблюдал за тем, как меня, свободнорожденного ребенка и наследника всего, что осталось от сожженного Обсидиана, продали в рабство. Заслуживают ли твои преступления смерти?
— Нет! — запротестовал Хромой. — Я никого не убивал.
— Ты не пытался помешать, когда меня продали в рабство.
— Это не одно и то же!
— Цикада? Капля?
Женщины переглянулись.
— Я не могу принять решения, — призналась Капля.
Арлиан кивнул.
— Я действительно намерен прикончить лорда Энзита, — заявил он, — как Карувана, Хорима и Дришина. Все они — владельцы «Дома плотских утех» — виновны в том, что искалечили шестнадцать женщин, которые там жили, и убили большинство из них. Твой лорд Дракон приказал перерезать горло Розе и трем другим женщинам, когда заведение предали огню. Позднее он замучил до смерти Голубку и заставлял Конфетку смотреть на ее страдания. — Капля ахнула. — Потом он отравил Конфетку — и она умерла у меня на руках. Он приказал убить Пряника, которого ты знал под именем Кнут. А теперь признайся, какое участие принимал во всем этом ты? Я не успел спросить Конфетку.
— Я делал то, что он мне приказывал! — запротестовал Хромой.
— Почему? — резко спросил Арлиан.
— Потому, что он мне платил! — ответил Хромой.
— Или потому, что тебе нравилось? — Арлиан с трудом заставил себя говорить тихо — его могли услышать стражники.
— Иногда, — признался Хромой. — Но я не стал бы трогать Кнута, если бы он не предал лорда Дракона!
Арлиан стиснул зубы.
— Но лорд Дракон хотел его смерти и ты его убил?
— У меня не было выбора!
— А тебе не приходило в голову, что ты можешь уйти от лорда Дракона, как Колпак и Кнут?
— Нет. Он хорошо платил.
— Ты ни разу не подумал, чтобы оставить его службу?
— Ни разу!
Достаточно — Арлиан сделал быстрое колющее движение, а потом полоснул клинком. Руки Хромого взметнулись к рассеченному горлу, он медленно сполз по стене на пол, кровь хлынула ему на грудь, но он не успел произнести ни звука.
Он лежал на спине и свет его глаз померк, хотя руки продолжали тянуться к рассеченному горлу. Арлиан вытер клинок шпаги.
— А следовало бы! — прорычал он.
Капля испуганно ахнула, увидев смерть Хромого, а Цикада лишь кивнула, словно такой исход ее вполне удовлетворил.
— Что теперь? — спросила она у Арлиана, убравшего шпагу в ножны.
— Теперь необходимо уносить отсюда ноги, — ответил Арлиан.
Не оборачиваясь на женщин, он быстро подошел к единственному окну.
— Мы же не можем ходить, — напомнила ему Капля.
— Я знаю, — ответил Арлиан. — У меня есть фургон — хотя выбраться отсюда будет непросто. — Он потянулся к ставням, но потом остановился.
Сквозь щель между створками он заметил красный свет. Арлиан нахмурился; до рассвета еще далеко, к тому же окно выходит на север. Может быть, что-то горит?
Вряд ли он получит ответ на свой вопрос, если будет глазеть на закрытые ставни. Арлиан открыл задвижку.
Створки распахнулись, и комната наполнилась светом — еще никогда Арлиану не доводилось видеть такого жуткого сияния. Он осторожно выглянул сквозь стекло, стараясь держаться сбоку, чтобы его не заметили с улицы.
Нечто вращалось перед ним в воздухе — не на земле и не высоко в небе, а непосредственно перед ним, на уровне второго этажа, — нечто красное и сияющее. На мгновение Арлиан разглядел чудовищное, нечеловеческое лицо и громадные когти, выступающие из вращающейся массы. Он и сам не заметил, как в руке у него оказалась шпага. Эта штука напоминала демона, который показался Арлиану странно знакомым.
Он услышал, как обе женщины ахнули. К счастью, они не могли видеть всех подробностей, как Арлиан, но и этого оказалось достаточно, чтобы их напугать.
Невероятное существо оставалось на месте — оно явно не собиралось атаковать. Арлиан приблизился к стеклу, чтобы получше его разглядеть.
Окно выходило во двор конюшни. Под светящимся вращающимся чудовищем Арлиан видел открытые конюшни, кормушки и стойла, висящую упряжь и свой фургон — и волов, стоящих перед фургоном.
На месте кучера стоял человек в плаще и размахивал рукой — Тириф. Над сиденьем висел фонарь, и Арлиан сумел ясно разглядеть волшебника; чары исчезли, открыв его собственные черты.
Арлиан посмотрел в ту сторону, куда была направлена рука, и заметил, что чудовище вращается, повинуясь воле Тирифа. Он усмехнулся, сообразив, что «демон» напомнил ему один из кошмаров, которые он множество раз видел в Горном Царстве Грез, к северу от Аритейна. Оставалось надеяться, что ни один из его врагов не знает, что волшебство аритеян не в силах вызвать настоящих демонов и способно создавать лишь иллюзии.
Арлиан не знал, что Тириф привез с собой такое заклинание, и страшно обрадовался. Их враги наверняка перепугаются до смерти.
Дришин сразу бы все понял — но он мертв.