/Вл. Соловьёв/
Русский народ - народ конца. От некогда Святой Руси пришло сознание, что прочно "устраиваются" на земле силы, отступившие от Евангелия, добрые же силы ищут Града Небесного. "Итак не заботьтесь и не говорите: "что нам есть?" или: "что пить?" или: "во что одеться?" Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы." /Мф. 6:31 -34/
Иосиф Сталин любил рассказывать историю про молодого послушника, который спросил своего духовного отца, можно ли ему купить собственную Библию? Наставник ответил: "Сегодня ты хочешь иметь свою Библию, а завтра скажешь: "Принеси мне мою Библию".
Организация общества должна способствовать осуществлению Замысла о богочеловечестве, умножению жатвы Господней. Помешать "правящему бал" князю тьмы вершить своё чёрное дело. Христианское откровение эсхатологично, оно свидетельствует о неизбежном конце падшего мира, о грядущем Царстве "не от мира сего". В отличие от укоренившихся в царствии земном западных христиан восточные исповедуют "странничество" - отрицание существующего злого миропорядка. Русская идея также исповедует коллективное, соборное спасение, где "все за одного, один за всех", что соответствует Замыслу. По этому принципу было организовано и государство Иосифа, установлена "государственная мораль". Оно противостояло миру, полагающему, что "Истина в гонораре" /Б. Парамонов/ и "лишь то, что съел - твоё". Оно вышло из злого исторического процесса и укрылось в подобии искусственного заповедника. Достоевский признаёт, что бунт против христианства - "тоже суть Христова лика". "Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; Но между вами да не будет так". /Мф. 20:25-26/ "Князья твои законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки, и гоняются за мздою; не защищают сироты и дело вдовы не доходит до них". /Ис. 1:23/ "И земля осквернена под живущими на ней; ибо они преступили законы, изменили устав, нарушили вечный завет. За это проклятие поедает землю, и несут наказание живущие на ней". /Ис. 24:5, 6/
"Горе живущим на земле и на море, потому что к ним сошел дьявол в сильной ярости, зная, что немного ему остаётся времени!" /От. 12:12/ Согласно Откровению сатана будет освобождён в последние времена, а мир будет предан подчинению Вавилонской блуднице - в рабство безудержному потреблению, распутству, эгоизму, накопительству... "Пойди, народ мой, войди в покои твои и запри за собою двери твои, укройся на мгновение, доколе не пройдёт гнев;.. и земля откроет поглощённую ею кровь, и уже не скроет убитых своих". /Ис. 26:20-21/ Советский союз прорвался в иное измерение на неуправляемой русской тройке. Формула спасения: "ВСЕ ИЗ НЕГО, ИМ И К НЕМУ". /Римл. 11:36/
И вещим сердцем понял я, Что всё, рождённое от Слова, Лучи любви кругом лия, К нему вернуться жаждет снова. И жизни каждая струна, Любви покорная закону, Стремится силой бытия Неудержимо к Божью лону.
/Тютчев/
"Доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым? Давайте суд бедному и сироте; угнетенному и нищему оказывайте справедливость; Избавляйте бедного и нищего, исторгайте его из руки нечестивых. Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются. Я сказал: вы боги, и сыны Всевышнего - все вы. Но вы умрёте, как человеки, и падете, как всякий из князей". /Пс. 81:2-7/. Таков грозный приговор Творца сильным мира сего, не оправдавшим своего пастырского призвания.
Когда человек выходит из комнаты, её изображение в зеркале исчезает - оно существует лишь в человеческом глазе! Если бы не было Бога, уход, смерть означал бы конец света. Наша свобода - в пределах исполнения собственной роли в сценарии Божьего Замысла. Чем больше наша жизнь ей, роли, соответствует, тем результативнее помогаем мы Творцу осуществлять Замысел, изменять мир в нужную сторону. Или, сопротивляясь - мешаем, разрушаем Замысел, служим князю тьмы, привнося в мир зло. Замысел - конечная победа Добра над злом, Света над тьмой - свершился "в Предвечном Совете" и теперь свершается в историческом времени. Здесь не поведение персонажей диктует идею, а Всеблагая Идея, Истина милостиво подсказывает людям верный путь к положительному решению собственной судьбы в вечности. Наиболее мудрые смиренно отрекаются "отсебятины" и свободной волей молят великого сценариста Самому во всех деталях продиктовать слово за словом их роль, продиктовать Волю, которая всегда благая, во спасение. Россия шла имперским, а не империалистическим путем. Российская соборность означала свободное единение людей на основе общего признания ими одних и тех же абсолютных ценностей. "Свободность, всеединство не подавляют тех, кто объединяется. Каждый момент может и должен быть всеединством, а следовательно, всеми прочими, но может только в своём индивидуальном бытии - как особая индивидуализация всеединства." /Л.П. Карсавин/ Вавилонская башня... Безумие гордыни забраться во грехе на Небо объединило людей, и Господь разделил их, вдруг переставших понимать друг друга, и осудил тем самым единение во грехе. Сошествие на апостолов огненных языков Духа, в результате чего они стали говорить на разных языках, но понимая смысл - указание пути в Небо. Соборность в Духе.
* * *
Приговор дьяволу-змею: " ты будешь ходить на чреве твоём, и будешь есть прах во все дни жизни твоей." /Быт. 3:14/. Наказание гордому отщепенцу от Света - предельная приземлённость. Владение князя тьмы - прах. И те из человеков, которые не избежали участи "из праха в прах".
СЛОВО АХА В ЗАЩИТУ ИОСИФА:
- Господь заповедал иметь лишь самое необходимое, насущное на сегодняшний день, а они, как безумные, набивают барахлом закрома. Бедные, бедные!.. Их такой внешне нарядный и благопристойный мирок, эти легковесно-мишурные жилища - почему они так сразу вспыхивают и разлетаются в фильмах - все, как один похожие на гибнущих в огне мотыльков, на однотипные ночные кошмары... Некто за кем-то неотвратимо гонится - среди нагромождения техники, пультов, автомобилей, труб, котлов, картонных коробок, хищных прессов, лифтов - катакомбы из всесильных бездушных машин. Пытаетесь спастись, удираете из последних сил, задыхаетесь, а этот "некто" снова и снова настигает вас. И гибель неизбежна. Не это ли зловещая символика загнанности, порабощённости хищной материей? Они в плену у самих себя, у собственного непослушания Творцу, призывающему довериться Его Воле - иметь лишь "хлеб насущный", никому не рыть яму и бежать "от Лукавого", могущего отдалить от Творца. Бежать от соблазнов, а не гоняться за ними! Гомосексуалы-священники - они даже до этого додумались! И ещё смели осуждать Иосифа за "железный занавес", которым тот пытался оградить свой народ от их обезумевшего "свободного" мира! Они ждали своего часа, передавая "своим" волчьи позывные... Они осмеивали бескорыстное служение, дружбу народов, целомудрие. Они прямо обхохотались, когда одна из советских женщин заявила, что "у нас секса нет". Теперь секс их стараниями есть, во всех витринах, экранах, киосках, на все содомогоморрские вкусы - спасибо, просветили! Забыв, что тем, через кого приходят соблазны, "лучше бы вовсе не родиться". Но Слову им верить не хочется. "Не бойся, ешь, не умрёшь... - ублажает их вкрадчивый шёпот, - солгал Бог..." Расплатиться придётся жизнью, ибо по Замыслу всякая бесполезная для Целого часть или, ещё хуже, оттягивающая на себя, отбирающая у других и Целого жизненные соки, разрастающаяся раковой опухолью - обречена на уничтожение. "Не было ни коллективизма, ни героизма, ни бескорыстия, ни нравственности, ни дружбы! - орут они, - Всё только из-под палки! Тюрьма народов, которые ждали лишь их долгожданной "свободы", чтобы вцепиться друг другу в глотку из-за территорий, власти и собственности. Вчерашние друзья станут заклятыми врагами, научатся друг друга убивать, жёны станут блудницами, дочери - шлюхами, а "освобождённые товарищи" ограбив, предав, обманув - начнут проматывать миллионы на курортах и в казино. А потом в безумии, не поделив добычу, - кромсать Родину, пока не разрушат. Кромсать и сетовать, что когда СССР был "тюрьмой народов", в этой самой "тюрьме" их волчьи инстинкты искусственно сдерживались. И обнаружилось, что волки сидят во всех. В самых добрых соседях, стоит лишь начать делить общий колодец или тропинку. В самой верной супружеской паре, если ежедневно показывать и пропагандировать порнуху. Самый честный и порядочный врач может отказаться лечить бедных, если его ежедневно будут искушать большими гонорарами "новые русские". И самый талантливый режиссёр поставит на низменную потребу публике нивесть что, если отменить цензуру и ориентироваться исключительно на кассовые сборы. То есть, если дать установку, что "истина в гонораре", что покупается всё, стоит лишь заплатить нужную сумму. В том числе и души. Что всё имеет цену, но ничто не имеет ЦЕННОСТИ. Значит ли это, что с крушением Союза ОСВОБОДИЛИСЬ народы, супруги, врачи, режиссёры и прочие товарищи? Или это просто означает, что освободился ГРЕХ, который прежде сдерживался "железным занавесом"? Можно ли назвать такое освобождение СВОБОДОЙ или всё же разнузданностью, вседозволенностью, распущенностью - тайной легализацией падшей человеческой изнанки, ведущей к "смерти второй"? За редким исключением, вроде расширения научных и культурных связей и возможности зарубежных путешествий, - освободилось греховное подполье, искусственно прежде сдерживаемое советской идеологией, близкой к христианской. Впрочем, и поездки эти имеют обратную сторону - отток бывших "товарищей" от науки и культуры из православного отечества в устоявшееся общество потребления, обслуживающего Маммону. Хорошо ли это для Замысла? Ответ - в Евангелии, да и в "Откровениях" других религий. Хорошо ли для тех, кто ни во что не верит? Тоже сомнительно, судя по всенародным проклятиям в адрес "новых русских" и кровавым разборкам при делёжке благ и территорий. В каждом сидит зло. Наряду с Замыслом и Образом - тёмная изнанка первородного греха, хищник Каин, готовый убить брата Авеля. То есть в каждом "Советском Союзе" заключается в потенции и расстрел Белого дома, и Чеченская бойня, и связанные с величайшей катастрофой всех времён и народов (так как освободилась, иначе не назовёшь, гигантская ядерная энергия зла и распада) - настоящие и грядущие немыслимые бедствия, имя им легион... - Да уж, - покачал чёрной головкой в белой панамке АГ, - грех - это спящая собака, которую надо разбудить... - Девушка может прожить чистейшую богоугодную жизнь, не зная, что она потенциальная блудница и пища адова, могущая утащить с собой в преисподнюю немало господ и товарищей: "Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: "два будут одна плоть". /1-е Кор. 6:16/ И многие советские люди тоже прожили чистую счастливую жизнь, не подозревая о "тюрьме народов" и "империи зла". И молодёжь из Латвии купалась в Чёрном море и каталась в Домбае на горных лыжах, не ведая о сговоре Молотова-Риббентропа, и процветали прибалтийские курорты за счёт "российских оккупантов". Теперь "просвещённые" народы разделились, и, как всякое разделившееся в себе царство, которое "не устоит", попали в явное или скрытое рабство к мировой Вампирии. Теперь они благодарят её за "просвещение", которое на языке Неба называется просто-напросто "СОБЛАЗНОМ". "Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит". /Мф. 18:7/ Это к вам обращается Слово, господа благодетели и просветители, знаменосцы дурной "свободы". К вам, "посеявшим ветер", превратившим дев в блудниц, товарищей и братьев - в самостийных идолопоклонцев, в оголтелых фанатов вражды и мести, а способную предприимчивую молодёжь - в воров и хищников, обобравших "вдов, детей и стариков"! "И многое простится тому, кто удержит грешника от греха", - говорится в Писании. Это я в защиту Иосифа. Но там ничего не говорится о нарушении прав хищников, ростовщиков, блудниц и сексуальных меньшинств. "К свободе призваны вы, братия, только бы свобода (ваша) не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу". /Гал. 5:13/ Может быть, не всегда "любовью" - она даётся благодатью "рождённым свыше", - но "товарищи" в царстве Иосифа служили друг другу по завету апостола. Хоть кнутом, хоть "железным занавесом", но добрый пастырь обязан сохранить стадо. Да, мы не знаем, призывал ли Иосиф на помощь Имя Божье, Небо ему судья. Но страшно даже помыслить, представить себе, что нынешние "свободы" обрушились бы на Русь в двадцатые, тридцатые, сороковые, пятидесятые... По меньшей мере три поколения огромной страны держал Иосиф в рамках заповедей, пусть "жезлом железным", но какой пастырь придумал лучшее в условиях схватки вселенской за души - отзовись, ау?.. Преображение, рождение свыше подвластно одному Господу... А человек Иосиф дерзнул лишь построить для вверенного ему Небом стада Антивампирию, оградить и отбиться от волков внешних, вырвать клыки и когти у волков внутренних. И попытаться если не изменить человека, то хотя бы обуздать, уберечь от соблазнов чёрных дыр тьмы. Худо-бедно, но он сберёг Великую Русь на несколько десятилетий. Из "Шариковых" сделал Матросовых, Гагариных, Стахановых, Ильюшиных... Коммунизм - это вера в божественное начало в человеке, в некий Образ и Замысел в нём, хотя имя Божье при этом не называется. Это "ход к Богу с чёрного хода", порой более результативный, чем "парадный" для некоторых фарисеев от веры. Коммунизм - это тоска по Небу и созидательное стремление к нему. Это бой буржуазности, "знающей цену всему и не видящей ни в чём ценности", бой болоту мещанской обыденности. Иосиф сделал всё, что мог. И всё, что мог, сделал народ. Страну погубила интеллигенция, культурная, литературная и окололитературная элита, которой дан был Творцом великий и страшный дар Слова, всесильное и грозное оружие. Чтобы им не разрушать, а созидать, не развращать, а укреплять "во всяком благочестии и чистоте"; не жрать, а пасти, соблюдать; короче, воевать на стороне Творца. Перевести революцию материальную в революцию Духа - для этого были созданы все исторические условия... Подхватить эстафету из рук ослабевшего Иосифа, а не стрелять "нашим" в спину, не дезертировать с кукишем в кармане. Активно искать Истину, а не отдавать это предназначение на откуп бездарным чиновникам. И не искать её "в гонораре"... Служить мостом между Небом и невоцерковлённым народом, - прямая высокая миссия жрецов от культуры. Стать "инженерами человеческих душ", как говаривал Иосиф, а на языке Евангелия - умножить жатву Господню... Сделаться "ловцами человеков". Вы отвечали за идеологию и обязаны были осторожно, шаг за шагом приближать её к божественному Откровению о Замысле. Напряжённо искать Путь в Небо и великими дарами своими помогать пастырям вести по этому Пути народ. Не позволять вливать молодое вино формирующегося в условиях Антивампирии нового человека - в "старые мехи" материальной заинтересованности. "Зачем нам нужно догонять Америку, которая стоит на краю пропасти?" - в этом анекдоте тех лет - разгадка того самого трагического противоречия: убежавшие от Вавилона вдруг бросились его догонять... Коммунизм - это свободно избранная жизнь по-Божьи в миру. Это мечта, которая, скорее всего, неосуществима полностью на грешной земле, недостижима, как звёзды. Но человек всё равно ориентируется в ночи, глядя на них. "Не бойся, малое стадо", - это Божье благословение христианам относится и к "коммунистам верующим", сражающимся против Вампирии на стороне Неба.
"Человек, пришедший в занятый уже мир, если общество не в состоянии воспользоваться его трудом, не имеет ни малейшего права требовать какого бы то ни было пропитания, и в действительности он лишний на Земле. Природа повелевает ему удалиться, и не замедлит сама привести в исполнение приговор." /Мальтус/ Таким образом, мир свободной рыночной конкуренции убивает слабых и лишних, что в корне противоречит Замыслу. "За столом никто у нас не лишний", пелось в стране Иосифа.
* * *
"Союз перестал существовать!", "Союза больше нет!" - откровенно ликующие вопли наших и зарубежных СМИ напоминали шабаш ведьм. Эта вселенская мистерия, катастрофа с её Родиной казалась настолько невероятной, что разум не хотел верить. Казалось, вот-вот они опомнятся, что-то случится, кого-то объявят врагом народа... Кто-то ведь должен был остановить это безумие, от которого она испытывала незнакомое, почти физическое страдание - смесь боли с яростью. Когда хотелось немедленно записаться добровольцем. И на коне в доспехах, как Орлеанская дева, именем которой когда-то нарёк её отец, сокрушить врага. Но враг был везде - не только эти то ли придурки, то ли оборотни в Кремле, не только обалдевшие от неожиданной добычи забугорные стервятники, но и этот самый народ, простые бывшие советские люди, взирающие на происходящий апокалипсис с тупым равнодушным любопытством олигофрена, у ног которого крутится граната. "Родина моя, ты сошла с ума!" - пел Тальков, пока его не убили. "Бойся равнодушных! - предупреждал Бруно Ясенский, - С их молчаливого согласия делаются все злодейства на земле". Но вокруг были не просто равнодушные, это были зомби. Они смотрели "Санта Барбару", жрали сникерсы и чизбургеры, радовались дешевым папуасским тряпкам и читали бульварную прессу. Что-то с ними сделалось. Это был уже не народ, а тупой, неорганизованный и трусливый табун, то ли не замечающий, что конюшня горит, то ли не желающий замечать. "А в остальном, прекрасная маркиза". Всё хорошо, лишь бы не коммуняки. Пусть всё пропадёт и сгорит, лишь бы не коммунисты... СССР, Россия, мы сами, весь мир - пусть всё сгорит, лишь бы коммуняки не вернулись... В этой ненависти тоже прозревалось что-то мистическое, сродни гонению на христиан. "Меня гнали, и вас будут гнать"... Мир любит своё. Не дадут грешить, заставят работать, будут всё на всех делить... Если живущим мирно народам предложат заново всё поделить - непременно начнутся войны. Если верному мужу каждый день показывать голых баб, он неизбежно начнёт шляться. Вам надо что-то сказать миру? - Говорите! Но держу пари, вам нечего сказать! Глаза у собственников стекленели. Глас вопиющего в пустыне. Иоанна ловила себя на том, что защищает Союз и советскую власть с религиозных позиций. Власть, в общем-то, не давала грешить! - не в этом ли ещё одна причина, о которой никто не говорил - ненависти к ней? Вернутся коммуняки и загонят в стойло заповедей. - Ты что, коммунистка? - злобно спрашивали Иоанну во время этих споров. Я - христианка, - отвечала она с вызовом. Чем более трескалось здание, тем яснее проступал зловеще-мистический смысл происходящего. Когда Господь хочет наказать, отнимает разум. Красный флаг опустили воровски, ночью. Давно, на сценарных курсах, им показали документальные кадры взрыва храма Христа Спасителя. Его взорвали красные, но такой же запредельный ужас она испытала, глядя ночью в Лужине, одна с Анчаром, по ящику, кадры спуска красного знамени. "Их" знамени. Нет, это было наше знамя! Её знамя, как и её храм. Иоанна не могла ещё в точности сформулировать понятие "наше", но "земля содрогнулась и завеса разодралась надвое"... Будто вырванное, истекающее кровью сердце миллионов их, живших когда-то, беспомощной красной тряпкой дрогнуло в агонии и мёртво повисло. Вот оно, знамение на темени последнего секретаря... Прелюдия большой крови. Собственная реакция на увиденное тоже ошеломила. В таком состоянии, наверное, поджигают, взрывают, нажимают на кнопки и курки... "Что же вы, иуды, делаете?!" - казалось, молча кричала застывшая, как перед казнью, декабрьская Красная Площадь. "Широко ты, Русь, по лицу земли в красе царственной развернулася..." "Цепи гор стоят великанами..." "Чуден Днепр при тихой погоде..." "Ташкент город хлебный...". "Поднимает грудь море синее, и горами лёд ходит по морю..." - пульсировало в ней нестерпимой яростной болью. "Нет, не помогут им усилья подземных и крамольных сил. Зри: над тобой, простерши крылья, парит Архангел Михаил!" "Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды, От Финских хладных скал до пламенной Колхиды, От потрясённого Кремля до стен недвижного Китая, Стальной щетиною сверкая, не встанет Русская земля?" Народ безмолвствовал. Будто не было великой веры, великой истории, великой культуры и крови великих мучеников тысячелетней Православной цивилизации... Они смотрели по другой программе "Рабыню Изауру". "Есть лишь одна страна, граничащая с Богом - Россия". Земля, где каждая пядь полита слезами, потом и кровью собравших её, отстоявших целостность и великое право не жиреть за счёт других, осознавших жизнь лежащего во зле мира как недостойную, ведущую в вечную погибель. И защитивших, казалось, навеки свои великие просторы, где человек человеку "друг, товарищ и брат", где "хлеба горбушку, и ту пополам" где "все за одного, один за всех", где "умри, но не давай поцелуя без любви"... Где верили, что человек приходит в мир не получать, а отдавать, послужить другим, а не чтоб ему служили. И что свобода не в бесконечном удовлетворении эгоистических и плотских желаний, а в освобождении от них во имя высокого предназначения человека. Пусть назвали свои мечты "светлым будущим", "счастьем человечества" разве не для поиска путей к этому самому "счастью" призвал нас Господь? Пусть заблудились, пусть не раз принимали за свет в конце тоннеля прожектор встречного поезда, который крушил многих из нас... Пусть было в нас мало веры, или не было вовсе, пусть мы ещё не нашли "спасенья узкий путь и тесные врата". Но и "широкий путь погибели", куда нас сейчас так неистово тянут... узаконенная страна Вампирия, Вожделения, Сребролюбия эта ВВС не для нас. И если сказано, что нельзя одновременно служить Богу и Мамоне, то мы, по крайней мере, не служили мамоне - мы строили города и заводы, возделывали землю, учили детей, лечили больных, защищали Родину, писали книги и верили, каждый по-своему, в Небо. Мы победили хищников и угнетателей, но не разглядели их оскал в нас самих. Падшее человечество перманентно беременно вампиризмом. О, как мы теперь это хорошо поняли, когда взлелеянные и призванные беречь нас охранники нас же стали пожирать, заражая "святую Русь" "болезнью к смерти". Ну и что же теперь? Приятного им аппетита?.. "Вампиры всех стран, объединяйтесь?" Большинство, как известно, идёт широким путём погибели. А демократическим путём был приговорён к распятию безвинный Иисус. Народ в массе своей предпочитает земные дары небесным и распинает Истину... Вдохновение, Воздержание, Восхождение. Против Вампирии, Вожделении и Вакханалии. Что-то глобально изменилось в мире, как после убийства, старухи-процентщицы для Раскольникова. Иоанна не убивала свою страну, но после уничтожения Союза, даже не территориального, нет, - а будто душу вынули у Родины - что-то зловеще изменилось в мире. Всё вокруг стало мертвым, катастрофически распадающимся, всё гнило и тлело, всё пахло мертвечиной. И её мучил страшный комплекс вины, как, наверное, их, стоявших когда-то в бездействии у распятия. Данная Богом земля-мать. Святая Русь - где душа твоя? Воскреснешь ли на третий день, или так и будешь на коленях вымаливать зарплату, заглатывать мыльные сериалы и рыть себе могилу, требуя лишь, чтоб выдали поострей лопату, да накормили перед тем, как туда спрыгнуть... Иль, судеб повинуясь закону Всё, что мог, ты уже совершил? Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил? "Не обманывайтесь, братие: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники царства Божия не наследуют". "Ни хищники, ни воры, ни блудники, ни лихоимцы"... Нам были дарованы Небом просторы, чтобы враг ими подавился, не смог проглотить. Знамя цвета крови... Куликово поле, Бородино, Севастополь, Прохоровка, Сталинград... Дмитрий Донской и Александр Невский, Сусанин, Зоя, Матросов, Неизвестный солдат и ещё миллионы неизвестных. "Мы просвистели наш простор, проматерили дух..." Где душа твоя, Русь? Великая богоизбранная земля "от потрясённого Кремля до стен недвижного Китая" умирала, истекая кровью, становясь просто "территорией". Непокорившаяся врагам, но распятая собственными детьми. Страна смотрела "Изауру", и красно-зелёные экраны телевизоров - миллионами вампирьих глаз наблюдали за величайшей агонией всех времён и народов. Вынести это было невозможно. Гибни, Отечество, стадо покорное! Свалка народов сгорит и сгниёт, Знамя советское, знамя народное, Вождь наш на рынке продаст и пропьёт... Пытаясь разобраться в происходящем, Иоанна теперь часто ездила в ганин храм, где в свободное от занятий время в помещении воскресной школы происходили настоящие баталии по проклятым русским вопросам: "Что делать?", "Кто виноват?", "Был ли мальчик?" "Русь, куда же несёшься ты?.." Как когда-то в Лужине обсуждались нескончаемо и горячо вопросы чисто духовные, так теперь ганина паства дружно повернулась к политике. Ганя то присутствовал, то уходил венчать, крестить, уезжал причащать больных, снова возвращался, разрешая возникшие в его отсутствие споры. Послушница поила всех чаем с конфетами, сушками и прочими приношениями, дискуссия разгоралась с новой силой. Потом их просили освободить для детей помещение, и они продолжали спорить на платформе, в электричке, в машине Иоанны, куда набивалось пять-шесть человек. Иоанна везла их до ближайшего метро, опасаясь, что хрупкий металлический коробок салона разорвёт от эмоций. Праведных и неправедных... Церковному начальству политизация прихожан не нравилась, но отец Андрей возражал, что если православная церковь не будет заниматься "проклятыми вопросами", то паствой займутся и уже занимаются наши и зарубежные секты. Однако более всего, видимо, верха пугало активное неприятие отцом Андреем "свежего ветра перемен". Считающего, конечно, плюсом что открываются храмы, но когда на каждый открывшийся храм приходится с десяток открывшихся кабаков, борделей, казино и колдовских центров - радостного мало. И что из того, что теперь можно открывать рты, если при этом закрываются совесть, сердце и разум? Похоже, разделилось и церковное начальство, появились всякие новомодные батюшки, сторонники экуменизма, консерваторы и обновленцы, проповедующие пользу обогащения как паствы, так и самой церкви. Толковали о "правах человека", "несвободе совести", заседали в парламенте, освящали банки, фирмы, заморские колесницы. Присутствовали на всевозможных презентациях, хотя отец Андрей и его единомышленники ссылались на постановления вселенских соборов, предавших анафеме нетрудовой и грабительский капитал и запретивших давать деньги в рост. Так Ганя из диссидента стал "краснокоричневым батюшкой". Часть паствы, желающая послужить одновременно "Богу и мамоне" и кивающая при этом на ценный американский опыт, от отца Андрея откололась. Ганя всё это переживал, говорил о "последних временах", всемирном правительстве, о нынешних и грядущих катастрофах и о возможном объединении церквей под знаменем "отца лжи и всемирного оборотня". О предвестниках антихриста, который "близ при дверях", и других признаках надвигающегося апокалипсиса, о чём ему поведал один прозорливый старец. Но странно - отец Андрей, да и многие из его духовных чад спорили о грядущем конце с каким-то странным восторгом. "А он, мятежный, просит бури"... "Пусть сильнее грянет буря!"...
Историческое время - болезнь, ведущая к неизбежной смерти. Поэтому его конец, наверное, для всякого верующего - освобождение. Мы жаждем подлинного, настоящего, которого в этой жизни нет. Лишь прошлое - иллюзия консерватизма и будущее - иллюзия прогресса. Остановись, мгновенье!.. Мы жаждем встречи с Богом и одновременно страшимся её. Особенно в "минуты роковые", когда всё вокруг взывает о помощи, о спасении, когда рушится бытие, льётся кровь. И Господь, кажется, совсем отворачивается от обезумевшего мира. Когда время возвращать "долги наши". И ещё не испита до дна горькая чаша, и надо нести свой крест. И не только перед лицом Господа придётся предстать, но и перед сонмом великих, собравших, защищавших и возвеличивших богохранимое православное Отечество, которое мы позволили расчленить и осквернить рабам тьмы. И прах наш с строгостью судьи и гражданина Потомок оскорбит презрительным стихом, Насмешкой горькою обманутого сына Над промотавшимся отцом. Будут ли они вообще, потомки у погибающей Руси? Будут ли писать стихи или их читать? Или вообще уметь читать и писать? Да и будет ли она, великая Святая Русь? Или останется просто "территория", а великий народ превратится в "умирающее население"? "...И духовно навеки почил?.." Кто виноват?.. Что делать? Куда несёмся?.. Не даёт ответа. Боже, спаси нас, как Сам знаешь. "Пусть сильнее грянет буря!" Последняя революция. Твой апокалипсис. Господи!.. "И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет: ибо прежнее прошло. И сказал мне: свершилось! Я есьм Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой; Побеждающий наследует всё, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном; Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов - участь в озере, горящем огнём и серою; это - смерть вторая". /От. 21:1, 4, 6-8/ Не мы ли "боязливые и неверные"?
Какой нас дьявол ввёл в соблазн И мы-то кто при нём? Но в мире нет её пространств И нет её времён.
Что больше нет её, понять Живому не дано: Ведь родина - она как мать, Она и мы - одно.
Она глумилась надо мной, Но, как вела любовь, Я приезжал к себе домой В её конец любой.
В ней были думами близки Баку и Ереван, Где я вверял свои виски Пахучим деревам.
Из века в век, из рода род Венцы её племён Бог собирал в один народ, Но Божий враг силён.
И чьи мы дочки и сыны Во тьме глухих годин, Того народа, той страны Не стало в миг один.
При нас космический костёр Беспомощно потух. Мы просвистали свой простор, Проматерили дух.
К нам обернулась бездной высь, И меркнет Божий свет... Мы в той отчизне родились, Которой больше нет.
/Борис Чичибабин, "Плач по утраченной родине". 1992г/
ПРЕДДВЕРИЕ
СТАРЫЕ И НОВЫЕ МЫСЛИ О ГЛАВНОМ.
Такие смешные "совковые" характеристики - "моральный облик", "хороший товарищ", "отличный семьянин", "скромен в быту", "добросовестный общественник", "правдив, честен"... А всё это означало, в сущности, одно: соблюдаешь ли заповеди? Господь сказал: "Кто любит Меня, тот и заповеди Мои соблюдёт". Книги, песни, фильмы - были дорогой к Небу. Из них "товарищи" и умом и сердцем познавали Закон и Замысел... Не отреклись ли их авторы-оборотни от самого Творца, поменяв на 180 градусов мировоззрение? Ведают ли, что их нынешнее "свободное творчество" - лишь "пикантная подливка" к ядовитому блюду?
Примета антихристова царства - служение человеку как Богу. Иосиф никогда не требовал служения себе, он сам служил Делу до последнего вздоха коллективному спасению. Не обожествление человеческой единицы, не поклонение роду, партии, нации, коллективу /муравейнику/, а лозунг: "Человек - бог лишь в Боге". Состоявшийся в Образе и Замысле.
"Получить всё от жизни" и "отдать все во имя Жизни" - две цивилизации, два мира. "Царство Моё не от мира сего..." "Умираю, но скоро наше солнце взойдёт..."
Гонка вооружений, сменяется гонкой самых передовых технологий, обеспечивающих контроль над разумом и психикой. Поработить дух дьявольской силой, не дать вырваться из плена низменных страстей и необузданных дурных желаний... Является ли благом процветание такого богопротивного государства? Как сказал Иосиф: "Зачем волам вытаскивать из грязи телегу, которая везёт их на бойню?"
Иллюзия якобы свободного мира, находящегося в рабстве у самого себя модель ада, где душа тоже находится в вечном плену у собственной самости, у своей падшей природы, у непреодолённой, победившей смерти. Эгоцентризм и самость - первородный грех, нарушивший истинные отношения между личностью и Творцом, миром, дальними и ближними. Гордые эгоцентрики, жаждущие самоутверждения от внешнего мира, находятся у него в рабстве. Есть одиночество внутренней полноты /в Боге/ и внутренней пустоты.
"Ищите прежде всего Царствия, а всё остальное приложится", - сказал Господь. Люди ищут "что приложится". Господь страдал вместе со своими детьми - падшим человечеством. Пастырь, кесарь, идущий путём Спасителя, не должен пировать во время чумы, тем паче заставлять народ Божий служить себе и своим вассалам. Точная цитата из Маркса: "Религия - это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира подобно тому, как она - дух бездушных народов. Религия есть опиум народа".
СЛОВО АХА В ЗАЩИТУ ИОСИФА:
Человек задуман и создан Творцом как существо единое, соборное, "соборница душ". "По образу и подобию" Божьему, Троицы Святой, единосущной и нераздельной. Собор - всеединство. Но соборность человека пребывала как бы в потенциальном состоянии и до грехопадения не реализовалась. Ибо ещё не было необходимости дробления единой человеческой души на множество отдельных душ, составивших многие поколения, сменяющие друг друга. Даже Адам и Ева были одной плотью, Ева была сотворена из Адамова ребра. "Двое да едины будут"... Разделение на мужское и женское начала, тоже бывшее в Замысле поначалу как возможность, стало явью в результате необходимости дробления и размножения. Адам познал Еву лишь после грехопадения, и она зачала, поскольку с момента грехопадения Адам и Ева стали смертны. Разделение в результате вошедшей в мир смерти. Смерти и дробления, размножения во имя продолжения жизни и грядущего воссоединения обновлённых, преображённых человеческих душ в Царстве Будущего Века. Итак, смерть во имя жизни. Какой жизни? Этот мир обречён и приговорён, в том числе и ветхое человечество. Пространство и время - лишь лабиринт "дремучих дверей" - искушений, которые надо успеть каждому преодолеть за земную жизнь, чтобы изменить с помощью Неба свою ветхую падшую природу и обрести бессмертие в Царствии. Речь идёт именно о новом, преображённом бытии в Боге. В конце концов, суть христианства - Благая весть о Царствии, о грядущем веке преображённого человечества, очищенного от греха. О трудном жертвенном пути к Нему. Поиски Христа, Который есть Путь, Истина и Жизнь поиски Истины. И обратно: поиски Истины - это стяжание Христа в противовес стяжанию земного царства Мамоны. Именно оно является "царствием земным", а не коммунистическая идея Светлого Будущего, за мечту о котором так часто упрекают истинных коммунистов. Здесь всего лишь очередная подмена, совершенная "отцом лжи" - считать, что стяжание земного богатства, (как правило, за счет ближнего), угодней Богу, чем самоотверженный поиск Истины за пределами личного бытия. Соблазнённые материализмом и не верящие в бессмертие "товарищи" имели внутреннее ведение о Царстве грядущего века и служили своей мечте, не требуя награды, просто по велению сердца. И в этом особая красота их подвига. Единое богочеловечество дробится в историческом процессе на миллионы отдельных личностей - так единое тело состоит из множества клеток. И каждая "клетка" - монада, каждое человеческое "Я" несёт свою неповторимую функцию, появляется в мир в определённое время, в определенном месте, с определённым цветом кожи, принадлежащим к той или иной нации, с набором склонностей, талантов, со своей судьбой. В каждой личности-судьбе - Замысел Божий, что и определяет в ней набор характеристик и качеств. Каждая несёт свою сверхзадачу, миссию, работающую на единую общую соборную душу БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВА, на её восстановление в ином бытии в новом, преображённом виде. На Второго Адама. Эта миссия начинается на земле и продолжится там, за чертой. Поэтому про личность, оправдывающую в земной жизни своё предназначение, сказано "Царствие Божье внутри вас есть". И что "Царство уже наступило" для избранных. Это - особое состояние души, практически не ведающей смерти. СВЯТОСТЬ - преображённое личным подвигом и благодатью Неба состояние души (не только избранного, но и избравшего) прозревает исполнить свою сверхзадачу в едином Целом Богочеловечества. Общую соборную (все за одного, один за всех) задачу преображения, восхождения Целого и каждого в связке с этим Целым - к Небу. По дороге "к солнцу от червя"... Необходимость служения этому Целому, этому восхождению всеми своими способностями, возможностями, духом, временем, самой жизнью. Это высокое предназначение человека прозрел и "красный мученик" Николай Островский. "Чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое"... Не гнить, не коснеть в "лежащем во зле" мире, а преодолевать его, освобождая себя и других от его гнёта, от власти князя тьмы - вот где подлинная свобода, подлинный смысл жизни, интуитивно осознанный "правоверными" коммунистами. Необходимость "выкладываться", сгореть до конца, став, образно говоря, тем горючим, которое поднимет Целое к Небу. Лишь в этом подвиге - личное спасение и преображение, дорога в Царствие. Таков Замысел Творца. Каждая часть Целого в единении, слаженности с другими частями, должна максимально "выкладываться", исполняя своё предназначение в общей работе на Целое - таков залог успешной работы не только любого механизма, но, прежде всего, живых организмов. Каждая часть, орган, клетка, обеспечивая необходимо-достаточным, с максимальной отдачей и добросовестностью исполняет своё предназначение, получая в награду воистину бесценное - ЖИЗНЬ. На земле - земную, временную. В вечности - бессмертие в Боге. Лишь несущее жизнь получает жизнь. Всё, что "само по себе", противопоставляющее себя Целому, несущее заболевание, гибель, просто бесполезное - всякие бородавки, опухоли, разрастания - отсекаются, отторгаются. Не по причине жестокости Творца - просто они не годятся для жизни. Тем более для Царства, ибо в восхождении к нему Богочеловечества /без восхождения человечество превращается в муравейник/ - необходимо качественное преображение, индивидуальное и соборное "рождение свыше". В отличие от статичного социального "муравейника", не имеющего выхода в вечность, являющегося САМОЦЕЛЬЮ, - принцип единого Целого, по Замыслу, является СРЕДСТВОМ, ПУТЁМ, помогающим вечно восходить к непостижимой Истине. Это и есть великий Замысел Любви, сплавляющий индивидуальности ради жизни во взаимопроникновении и взаимопомощи. Замысел Троицы, Единосущной и нераздельной... Земной образ - Солнце, сжигающее себя во имя света и тепла, то есть жизни. Как временной, так и вечной. Животворящей всё мироздание. Максимальное "выкладывание", самосжигание каждой части во имя преображения и восхождения, соборного и личного, то есть апофеоз Любви, имеющий причиной и результатом преобразующую Любовь Святой Троицы к каждой живой части. "Не в конвентах, не в парламентах, не в декларациях прав человека, не в построениях, или утопиях всех коммунистов и социалистов, а отцами церкви выработан этот образец бессмертного общества. В представлении лиц Св. Троицы "нераздельными", т. е. неотчуждающимися, не отделяющимися друг от друга, не вступающимися в борьбу, которая сама по себе ведёт к разрушению общества и смерти, в таком представлении союз Божественных лиц является неразрушимым, бессмертным. Представлением же лиц Св. Троицы "неслиянными" устранялась их смерть, потому что неслиянность означает устранение поглощения одним лицом всех прочих, которые при нём теряют свою личность, делаются его бессознательными орудиями и, наконец, вполне с ним сливаются, обращаясь вместе с ним в полное безразличие, в ничто "
Н. Фёдоров "Философия общего дела"
Мир единый и нераздельный, спаянный любовью. Замысел Святой Троицы, единого и нераздельного триединства в одном. Свободная жертвенная любовь твари к Творцу и Творца к твари, имеющие результатом воссоединение в Доме Отца. В этом - смысл исторического временного процесса, конец времён и начало Будущего Века. Если можно говорить о "начале" в вечности. "Мудрость века сего - безумие пред Богом," - сказано в Писании. Советская власть в глазах "века сего" была порождением безумия. Историческая функция русского народа в российской империи, а впоследствии и в Советском Союзе - миссионерская, цементирующая, служение большего меньшим. Интуитивно прозрев эту миссию, Иосиф взял курс на Великодержавную Антивампирию. Он вообще часто следовал Замыслу интуитивно, хотя порой варварскими методами. Революционное соборное сознание. Это - революция СОЗНАНИЯ, то самое "рождение свыше", которого требует от нас Творец как необходимого условия вхождения в Царство. Каждое "Я" - бессмертная частица будущей Богочеловеческой полноты бытия Нового Адама. Каждый из людей - лишь ЧАСТЬ, не обладающая полнотой бытия и дарований. Она жаждет этой ПОЛНОТЫ, прозревает её в Грядущем царствии, в Богочеловечестве и Творце. В Новом Адаме, нетленном, свободной любовью послушном Творцу, призванном жить в Царстве, где всё пронизано "Светом Невечерним", всё спаяно воедино Великой жертвенной Любовью во имя Жизни. Каждая личность, не готовая свободной волей принять, выстрадать Замысел, просто неспособна существовать в Доме Отца, ибо утверждающая себя вне Замысла "самость", имеет, как говорят медики, "нарушения, несовместимые с жизнью". Именно за "несовместимость с жизнью" Творец изгнал человека из рая, разрушил Вавилонскую башню, карабкающуюся во грехе на Небо, осудив единение в страстях. Иосиф понял самую суть Замысла - взаимодополнение, взаимопроникновение, взаимопомощь народов, создав на этой основе своё царство, тоже "не от мира сего", ненавидимое противостоящей цивилизацией. "Носите тяготы друг друга, и так исполните закон Христов." /Гал. 6:2/ Мистический смысл терпения: мы все - одно во Христе. До поры до времени народ терпел беззакония князей, как бы покрывая их грех. Но ведь и нищий Лазарь терпел пирующего богача, однако богач всё-таки попал в ад! Есть, видимо, степень допустимости зла, когда терпение "во благо" превращается в попустительство. Тогда и свершаются революции. Людям дан разум, чтобы понять; сердце - свободно избрать и полюбить. Таланты - реализовать и послужить. Воля и время - начать восхождение. И успеть определиться за земную жизнь. Потому что "сейчас позже, чем тебе кажется". Итак, РЕВОЛЮЦИЯ ДУХА. Жизнь Вампирии совершенно не соответствует Замыслу, здесь каждая часть не просто служит сама себе, но и заставляет служить других, оттягивая силы от общего и целесообразного, не говоря уже о преобразующем и восходящем. В живом организме такие "взбесившиеся" клетки становятся раковыми, нарушают работу Целого, которое, в конце концов, губят. Кстати, погибая сами. Они непригодны для грядущего, просто как несущие СМЕРТЬ. Вот в чём дело, а не в какой-то небесной "юриспруденции". В живом организме, где всё взаимосвязано, жизненные сипы Целого сначала пытаются излечить плохо работающие клетки, а безнадёжно больных отторгают и заменяют новыми. Раковые опухоли, пока они не дали метастазы, хирург вырезает во имя спасения Целого... В "лежащем во зле мире", добровольно избравшем непослушание Творцу, такие операции не приводят, как правило, к ликвидации зла, а лишь ко временному оздоровлению, после чего неизбежно появляются метастазы. Отделять "пшеницу от плевел" - дело Творца, Страшный Суд в конце времён. Цель земной жизни - СОСТОЯТЬСЯ для жизни Будущего Века, умножить Жатву Господню, помочь благодати дойти до окаменевших душ, выбрав Свет и приняв бесценный дар Неба. Лишь то, что отдал - твоё, а не то, что съел или потратил. Отданное Замыслу вернётся к тебе сполна в новом преображённом качестве. Временное и тленное - живым и вечным. Ну а всё, что истратил на себя сверх разумно-достаточного - ветхое, посеянное в тлен - твой проигрыш. Твоё убитое время. Всё украденное, захваченное у Целого для себя сверх разумно-достаточного - кража у самого себя, у своей судьбы в вечности. Такова революция сознания. Всякие безумные излишества, игры "в жизнь" опасны, ибо "в чём застану, в том и судить буду"... В отличие от земных революций, пожирающих своих детей, где даже собранное в житницы служило лишь навозом для счастья "грядущих поколений" Революция Духа - для тебя. Для каждого, свободно избравшего Свет и Истину. Ибо в свободном сплаве Огня, Тепла и Света, дающих Жизнь, самая малая частица обретёт полноценное подлинное бытие, возможное лишь в Боге. - Кто был ничем, тот станет всем!.. - захлопал чёрными ладошками АГ.
* * *
Слава Богу, - октябрь 93-го уже не застал Ганю в Москве. Иоанна почти обрадовалась, что ему предложили быть настоятелем вновь открывающегося древнего монастыря на ганиной малой родине, в том самом сибирском городе, где когда-то ходил его отец секретарём обкома. Старик был ещё в здравии и памяти, жил с ганиной сестрой, внуками и правнуками, давно звал сына домой, оставаясь до конца дней убеждённым праведным коммунистом. А потом, не без влияния отца Андрея, и коммунистом верующим. В этом было что-то символическое. Монастырь нуждался в огромной реставрации, отцу Андрею предстояло по сути заново расписывать купол и стены, нужны были помощники, ученики, иконописцы. Разумеется, рванулся ехать вместе с Ганей и Глеб - дети уже подросли. Егорка, хоть и не стал священником, как все пророчили, а совсем нежданно подался в рок-певцы, затем в бизнесмены, но на обоих поприщах весьма преуспел, как и во всем, за что брался этот когда-то чудо-ребёнок. Семье на него можно было положиться, в том числе, и материально. И Иоанна уговорила Варю отпустить-таки Глеба, сказав, что времена надвигаются смутные, лихие и так всем будет спокойнее. В общем, эта почётная ссылка нежелательного "красного батюшки" была для Гани Божьей милостью, - так думала Иоанна, хоть и разделяли их снова несколько часов полёта, хоть они даже проститься не успели, так внезапно было приято решение. Но Иоанна радовалась - Ганя в безопасности, и Покров Божий над монастырём оградит братию от этого страшного подлого времени. Как если бы вдруг князь Андрей, князь Нехлюдов, князь Мышкин, Татьяна Ларина, Вера Павловна, Павел Корчагин, Ульяна Громова обернулись Диким, Кабанихой, Иудушкой Головлёвым, Салтычихой, Бармалеем, а первомайская демонстрация - сонмом гоголевской нечисти, доконавшей Хому Брута. Свои картины, хранящиеся у Вари, Ганя поручил ей продать без права вывоза за рубеж каким-то меценатам из новых русских - деньги должны были пойти на реставрацию монастыря. Лишь копию "Иоанны" Ганя увёз с собой - подлинник был в Питерском Русском музее. Иоанне он оставил в подарок пейзаж - закатные лужинские сосны, закатное небо в огненных сполохах и пылающая, уходящая в вечность тропинка. Когда-нибудь, если смилуется и простит Господь, они пойдут рука об руку до этой тропе, чтобы уже никогда не расставаться. Пойдут навстречу Огню. Они снова будут юными, и ночная звёздная Иоанна с витым старинным шнуром в летящих в вечность волосах спустится из синей тьмы в протянутые ганины руки. И огонь охватит, поглотит их, воссоздавая в первозданном естестве, сплавляя заново разорванные половины когда-то единой плоти для нового неведомого бытия... " Двое да едины будут..." Вот что он хотел ей сказать прощальным своим даром, тоже предвидя двигающийся на Россию апокалипсис, а на них - неизбежную старость, немощь и болезни. Закат жизни... Ничего не бойся, я всегда с тобой. И Он - с нами... Она повесит пейзаж в красном углу, чуть пониже икон, и, когда станет особенно тяжко, будет повторять наизусть слова молитв, мысленно ступая по огненной ганиной тропе, чувствуя рукой его руку. И огонь постепенно охватывал её, сжигая боль и страх, и молитвенная эта тропа воскрешала снова и снова, давая силы жить. Ганя бился над Светом Фаворским. Но "Огонь" ему удался. Однажды в один из своих неожиданно-редких наездов в Лужино на пейзаж обратил внимание Денис. Долго молча разглядывал. - Дарёнов всё-таки великий художник. Я бы на твоём месте это здесь не держал, мало ли что... Дарёнов - раритет, теперь особенно. Не представляю его монахом... Наверняка он в своё время видел "Иоанну" и о многом догадывался, но никогда ни о чём не спрашивал. Денис вообще не любил выяснять отношения, "будить спящую собаку", как, впрочем, и Иоанна. Может, поэтому их брак оказался на удивление долгим. Творчески Денис уже давно от неё не зависел, научился довольно лихо лепить отечественные боевики, а потом и делать совместные постановки из жизни бывшей совковой постперестроечной и зарубежной мафии, с гонками, оголтелой пальбой и эротикой. Сразу врубился в их ритм, зрелищность, присовокупив немного мистики и психологизма, экзотического "русского духа". Нашёл хороших спонсоров, имел успех и даже отхватывал какие-то там премии. Сказалось его зарубежное детство, хороший английский, природная хватка и выносливость, умение всех заставить выкладываться на полную катушку. Наступила его звёздная пора. Денис всё реже появлялся в Москве и вообще в России, только Лиза сообщала, что "звонил из Нью-Йорка папа, передавал привет". Наверняка, у него там были женщины, может, и другая семья, - Иоанна внутренне была к этому готова. Всё вокруг распадалось и рушилось, чего уж тут! И её всегда изумляло, когда он нежданно-негаданно, раз в полгода, появлялся в Лужине, весёлый, неизменно загорелый в экзотических заокеанских краях, с каким-нибудь редкостным дорогим вином и подарками, обнимал её: "Ну, как сама? Иди, отмойся хоть, мужик приехал!" И блаженно разваливался в кресле у камина, будто фермер, съездивший в город на пару часов за покупками. А она действительно бежала отмываться и переодеваться, и, если бы могла в то смутное время смеяться, наверное, представила бы себя глазами Дениса одичавшую, озверевшую, с чёрными пятками и с дочерна загорелой злющей физиономией. Злющей от телевизионных новостей, которые были для неё одним сплошным криком: "Наших бьют!". И ничего нельзя сделать, кругом ложь беспросветная, предательство и маразм. Иоанна уже собой представляла взрывоопасную смесь в смирительной бочке религиозных и нерелигиозных попыток осмыслить происходящий апокалипсис. Продолжая вкалывать по-чёрному на участке и убеждая всё более нищающих покупателей "купить букетик". Наскоро приведя себя в относительный порядок, она садилась рядом, и Денис начинал рассказывать, будто она все эти месяцы только и ждала, как Сольвейг, когда он, наконец, свалится ей на голову и отчитается о забугорной творческой командировке. Он приезжал будто из другого измерения, а они здесь, во всяком случае, она, жили будто в дьявольской мясорубке, перемалывающей всё привычное и надёжное в бесформенное кроваво-цементное месиво из осколков плоти, зданий, жизней, убеждений, идеалов, стекла и щебня. Всё летело в тартарары. Иоанна сидела в Лужине, как в окопе, сжималась в ужасе от снарядов несущейся из "ящика" информации, уже страшась его включать и ещё более - остаться в неведении. А Денис казался гражданином мира, которому везде хорошо, при любом строе и в любой стране - была бы интересная работа, ладилось бы дело, не было бы никаких ЧП и простоев. Чтоб актёры не болели, не выёживались и не заламывали выше крыши, и чтоб погода для натуры была соответствующая. И чтоб был кассовый успех, а зритель в массе своей везде одинаков, - ему нужно зрелище, чтоб нервы пощекотать и душу - что-нибудь для души. И обязательно - хэппи-энд... Только темпы там бешеные, чуть сбой - горишь, как швед. Но зато комфорт, стабильность, с этим - никаких проблем... Потом Денис заставлял её вспомнить, что она ещё женщина, жена, красивая и желанная, здесь тоже всё было, как прежде, слажено и привычно, как и десять, и двадцать лет назад, будто и не было никаких катаклизмов и драм в их долгоиграющей совместной жизни. А наутро он уезжал чуть свет, целовал её, едва живую после выпитого вина и бессонной ночи, отвыкшую от подобных "радостей жизни". - Ну, я поехал, Жаннуля, в десять встреча с этим, как его... И на аэродром. И опять улетал на несколько месяцев в заморские края. Павлин! Однажды он попросился сходить с ней в храм и долго о чём-то разговаривал с отцом Тихоном. Смущённо, как провинившийся школьник. Это было невыносимо - впервые в жизни она чувствовала себя бесконечно виновной перед всеми - Денисом, Ганей, Филиппом, Лизой, Артёмом, перед самой собой. Обменяться кольцами... "И что соединено на земле, будет связано на Небесах..." Она неловко отшутилась, что, мол, вроде бы, поздновато на старости лет, чувствуя себя ещё гаже оттого, что никогда не скажет ему правду. Плохая жена, плохая мать... Она с ужасом подумала, что если впрямь на Страшном Суде всё тайное станет явным, и ей предстоит предать Дениса перед лицом Истины, Вечности, то это и есть врата ада - вина перед теми, кто бок о бок прошёл с тобой жизненный путь, кого Господь доверил тебе жалеть и любить, перед их глазами и собственной совестью... Он, как всегда, не стал "будить собаку" и перевёл разговор на другую тему. И она никогда не узнает, что он при этом думал, всё было совсем не так просто, бесследно ничто не прошло, и в той тридцать лет назад летящей к Москве вечерней электричке она предала не только Ганю, но и Дениса, Филиппа, Лизу, Артёма с Катюшкой, и, конечно, себя. Наша совесть будет нас обличать на том Суде, - поняла она. Словно в бездну заглянула Иоанна и молила Бога о прощении. Только двое должны идти по огненной тропе. Кровные узы. Узы, узы... "И враги человека - домашние его"... "Родовая необходимость". Истощиться, выложиться, взрастив собою других... "Браки совершаются на небесах"... И только двое, он и она, сплавятся воедино на огненной дороге, только двое могут на неё ступить. И тогда разорвётся сердце. Семья, Родина, земля... При всякой попытке взлететь Иоанна оказывалась спелёнатой этими узами. Мы все повязаны друг с другом, и надо или рвать по живому, причиняя страдания, или задыхаться в паутине, погибать от множества мелких родных и близких паучков, пьющих твою жизнь - нет, не во славу Божию, не для спасения души все эти покупки, стряпня, стирка, уборка, грязная посуда, очереди, пелёнки... И ещё конфликты, капризы, ссоры, переходные возрасты, обиды, слезы, бессонные ночи. Всё это проклятье "в муках рожать", "в поте добывать", все эти "терние и волчцы"... Эти пошлые скучные тусовки - ярмарка тщеславия, эти дешёвые амбиции... Крест тяжкий, бремя, иго. И тут же Крест - спасение, и "Бремя Моё легко есть". Бремя Моё - есть бремя в Боге. Здесь таилась разгадка. Милосердие и человекоугодие. Божье дело и западня.
Я оком стал глядеть болезненно-отверстым, Как от бельма врачом избавленный слепец. "Я вижу некий свет", - сказал я наконец. "Иди ж, - он продолжал, - держись сего ты света: Пусть будет он тебе единственная мета, Пока ты тесных врат спасенья не достиг, Ступай!" И я бежать пустился в тот же миг.
/"Странник" А. Пушкин/
Этот "некий свет" расшифрует через несколько лет Егорка Златов. А пока... Пока при всякой попытке взлететь Иоанна оказывалась спелёнатой узами необходимости, как кокон, и все это при соприкосновении с кожей болело, угнетало, мучило. Вся её прошлая жизнь, живые и неживые идолы... Крутые монахи... Они тоже жили в коконе постоянного послушания, но непрестанная молитва и пост делали их непроницаемыми для хищников. Они как бы законсервировались в жертвенном отдании "ветхого" в себе человека на заклание, на топливо новой бессмертной жизни, зреющей в них и в других спасающихся, за кого они пламенно молились. Прислушиваясь с восторгом, как рождается в спелёнутом жалком покорном черве их новое волшебно-прекрасное естество, зачатая светом бабочка; как формируются её мощные радужные крылья, которые она расправит, едва услышав: "Пора!". И как паутину разорвёт узы, навсегда покидая гибнущий во зле мир... Иоанна же, особенно с отъездом Гани, едва высунувшись из кокона, чувствовала вслед за тревогой и беспокойством - бессильное отчаяние. И, наконец, всё заполнила ненависть - и к оборотням, и к покорному стаду, не понимающему, что не "вклады", а души они теряют, соучаствуя в зловещем кровавом пиршестве... И снова спряталась Иоанна. Одолевали муки совести. Что надо что-то делать, что "молчанием предаётся Бог", что "с молчаливого согласия равнодушных делаются все преступления на земле". Прежде она такого никогда не испытывала. Вот он, пресловутый разлад с действительностью! Душа посылала сигналы бедствия. "Бывали хуже времена, но не было подлей"... Она начала понимать революционеров. "Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй..." "Звери алчные, пиявицы ненасытные!"... Кто мог выдумать, что этот чудовищный миропорядок, ежеминутно порождающий погибель и грех, нельзя менять? В отношении личных врагов - любить, прощать, пусть. Но возлюбить армию князя тьмы - призыв самого сатаны, ничего больше. Наглая ложь, которой пользуется человекоубийца со времен прародителей. "Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую". Ударит "Тебя", а не твоего ближнего! - "А Я говорю вам: любите врагов ВАШИХ, благословляйте проклинающих ВАС и молитесь за обижающих ВАС и гонящих ВАС." "ВАС", а не ближнего! Не "других"! "Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины; когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи". Она побежала в смятении к отцу Тихону. Тот твердо подтвердил, что да, именно к личным врагам нам заповедана любовь и всепрощение. Чураться врагов Христовых, а к врагам отечества - святая ненависть. Как у Дмитрия Донского, Александра Невского и православной церкви в годы войны, собравшей деньги на танк. - Ненависть, это как? - ошеломлённо спросит Иоанна, - Воевать? - Это всё бесы мутят. Бесы вражды, национализма, наживы, блуда. Ещё Сергий Преподобный сказал, что наше спасение - в единении, благословил русские войска на брань. Силы тьмы - вот подлинные враги. Ракета летит, к примеру, она выпущена супостатом, чтобы убивать. И если мы не можем уничтожить врага, он далеко, недосягаем, то ракету-то сбить можем! Эти разрушители ракеты сатаны! - Значит, сбивать? - Иоанна была потрясена воинственностью батюшки. - Скажем иначе - обезвреживать. Держать активную оборону. - Но как, батюшка? - Молись, Иоанна. Господь укажет. Бесы. Филиппом, например, овладел бес стяжания. Перепродажа видеотехники, затем компьютеров, и вот он уже зарегистрировал фирму, открыл собственный магазин радиотехники и электроники, потом пошли филиалы, иномарки... Филя мотался по этим точкам и филиалам, ошалев от баксов, вояжей, контактов и контрактов... Пить он, правда, начисто бросил, но Лиза недолго радовалась - появился новый постоянный страх, что его убьют из-за денег, похитят детей - угрозы от всевозможных рэкетиров, и письменные, и телефонные, следовали одна за другой. Пару раз Филиппу пришлось участвовать в разборках, пока к счастью, кулачных, он ходил в тир и спортзал, изучал каратэ и восточные единоборства, а однажды был ранен в ногу. Пару раз пытались поджечь дверь квартиры. Но Филипп от этих испытаний только борзел, стал разговаривать на "новорусском", завёл "крышу" из братвы и телохранителей бывшей "девятки", накачал мышцы, начал строить виллу в престижном посёлке - с бассейном и двухметровым кирпичным забором, настоящую крепость. Иоанне не верилось, что этот арийского вида, фирменно упакованный "качок" с ледяной сталью в глазах, жвачкой в зубах и пачкой баксов в бумажнике - её сын. Он был похож на отца, и внешне, и фанатичной страстью к "делу". И на бабку, её мать каким-то всепожирающим внутренним огнём, до поры до времени едва тлеющим где-то в полешках души в ожидании чуда - будто в один прекрасный миг количество баксов обернётся неким качественным свершением - венцом изнурительной самосжигающей игры, в которую он всё больше втягивался. Сталкивались они теперь обычно в дверях. - Привет, мать, отлично выглядишь. Извини, спешу. Ты как, в порядке? торопливый поцелуй, аромат дорогого лосьона, - Погоди, на вот тебе... Появляйся, мать... Ты там молись за меня... Последние слова доносились уже из лифта. Тревожно замирало сердце. Баксы она обычно возвращала Лизе, она боялась этих шальных денег. Что-то ей в них чудилось нехорошее, от Воланда, но и становиться в позу, не брать, отстраняться - нет, тоже нехорошо. Взяв их, она будто снимала с него часть вины, делила грех, если таковой был. Дурная мать... "Я не воспитывала его, как надо, - сокрушалась Иоанна, - не покрестила вовремя, не водила на исповеди. Моя вина. Господи..." Потом стала отдавать деньги Филиппа в разные благотворительные фонды, беженцам, на строительство храма, хотя и знала, что Господь не примет неправедной жертвы. "Накажи меня, только не их..." - молилась она в страхе. Пару раз она отлавливала сына, пыталась поговорить всерьёз. Задавала толстовский вопрос: "Ну представь, что все на свете компьютеры, рестораны, банки, тачки, Канары и Лас-Вегасы - твои. Ну и что?" Он отшучивался: "Луну купим. Марс, "черных дыр" - парочку"... - Дома не бываешь, ешь наспех, ночуешь в кресле... Ты - свихнувшийся игрок, Филька, ты проматываешь свою жизнь. Чёрное, чёт, зеро... Так и подохнешь среди фишек, мордой в сукно. На что разменял ты свои золотые? - На твёрдую валюту, мать. Тебе не угодишь. Пил - плохо, вкалываю - плохо. Проиграть жизнь - это даже романтично! Выиграть ведь всё равно невозможно. Во всяком случае лучше, чем влачить. Или, может, опять вкалывать на светлое будущее? Некоторые уже вкалывали однажды, а потом пришли номенклатурные дяди, поставили это их будущее на кон и разыграли на троих. Кусок Кравчуку, Ельцину, Шушкевичу... Ну там Шеварнадзе, Назарбаевым разным по ломтю, чтоб не плакали... Лихо, да? А те чудики в тайге мёрзли. Днепрогэсы строили, кровь проливали... Ну и что, где их выигрыш, куда твой Бог смотрит? Ты ещё о народе обобранном вспомни... - И вспомню. - Да народ твой за этих паханов сам и проголосовал, народу надоели ваши проповеди. Он хочет жрать водку, трахаться и пялиться в ящик. Ему ваши патриоты с коммуняками хуже чумы - ещё вернутся и заставят вкалывать, сериалы прикроют, голубых со шлюхами отправят к медведям... Эротические массажистки-комсомолочки, - вон они, целая полоса... Народ ваш, мать, скурвился. Разговор происходил на семейном ужине в честь пятилетия Катюши. Утром приходили дети, а вечером Лиза велела Иоанне непременно быть, потому что папа /Денис/ в отъезде, а бабуля со всеми в ссоре. Подруги её по бриджу как-то сразу вымерли, в доме теперь горничная - бывшая медсестра, беженка. Ухаживает за детьми и за бабулей, которой и инвалидное кресло специально из-за границы выписали, и необходимые лекарства, - всё самое лучшее. И ящик у нее со спутниковой антенной, и видак - живи не хочу. Но у бабули, как поведала Лиза, поехал чердак. Она проклинает перестройку, "продавшихся Западу Иуд", пенсию свою отсылает Зюганову, пишет статьи в "Правду" и частушки в "Совраску", а недавно приехали какие-то шустрые тётки и торжественно вручили ей новый партбилет. Бабуля у них теперь активистка, печатает на принте призывы и прокламации, вместо бриджисток у неё теперь вечно торчат какие-то пролетарии, гоняют чаи с бутербродами, митингуют, проводят среди горничной революционную агитацию, а Лизу презрительно обзывают "барыней". И детей - "барчуками". - Какая я им барыня? - чуть не со слезами жаловалась Лиза, - Вы же знаете, мама, мою жизнь... Ей действительно доставалось - тянула весь дом, терпела филипповы и бабулины закидоны, сводила концы с концами, растила детей и ещё как-то ухитрялась сниматься, озвучивать... А теперь получила приличную роль в театре, и передачу ведёт по телевидению, пусть пятнадцатиминутную, но для начала это очень много, и рейтинг у зрителей неплохой... Ну, да, пусть есть горничная, так без неё пришлось бы вообще ставить на карьере крест... Артём в лицее, хорошо учится. Катюша дома занимается с преподавателями, старательная... Какие ж они барчуки?
ПРЕДДВЕРИЕ
ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО.
Россия - сфинкс. Ликуя и скорбя, И, обливаясь черной кровью, Она глядит, глядит в тебя, И с ненавистью, и с любовью.
/А. Блок/
"В последнее время русское общество выделило из себя нечто на манер буржуазии, то есть новый культурный слой, состоящий из кабатчиков, процентщиков, железнодорожников, банковских дельцов и прочих казнокрадов и мироедов. В короткий срок эта праздношатающаяся тля успела опутать все наши Палестины: в каждом углу она сосёт, точит, разоряет и, вдобавок, нахальничает... Это - ублюдки крепостного права, выбивающиеся изо всех сил, чтобы восстановить оное в свою пользу, в форме менее разбойнической, но несомненно более воровской... Повторяю: это совсем не тот буржуа, которому удалось неслыханным трудолюбием и пристальным изучением профессии /хотя и не без участия кровопивства/ завоевать себе положение в обществе; это просто праздный, невежественный и притом ленивый забулдыга, которому, благодаря слепой случайности, удалось уйти от каторги и затем слопать нищающие вокруг массы "рохлей", "ротозеев" и "дураков". /Салтыков-Щедрин/
"Юноша бледный со взором горящим" вечными вопросами больше не озабочен. Кто виноват, ему неинтересно, а что делать, он знает сам. Купить дешевле продать дороже, так много раз - и станешь миллионером". /В. Войнович. "Василий Чонкин"/