— О драконе. Откуда он взялся? Дагар действительно подчинил его, когда хотел добыть сердце для короля и завоевать прекрасную принцессу?
— Конечно нет, — Элиот поморщился. — Это просто красивая легенда для простачков. Мастер хочет получать с каждого представления как можно больше денег.
— А ты? Разве не хочешь?
— Я не хочу никого обманывать. Но обманываю, ведь выступления артистов всегда обман, а зрители платят именно за то, чтобы их обманывали. Фокусники, дрессировщики… Дрессировщики особенно. Народ приходит на представление, чтобы увидеть, как щуплый тщедушный человечишка укрощает огромного злого дракона.
— И в чем здесь обман? — не понял молодой человек.
— Думаешь, Эргхарг злой?
Этот вопрос поставил Янека в тупик.
— Я знаю о драконах совсем немного. Говорят, они очень злые. Только сумасшедшие, обладающие особым даром, могут их укротить. Секрет дрессуры передается от мастера ученику, и никто не знает, что происходит между человеком и животным на самом деле.
— За всех драконов не поручусь, — пожал плечами мальчик, — но Эргхарг вовсе не злой. И он не животное. По крайней мере, не безмозглая скотина, каким его считает Дагар. Он понимает, что от него хотят и может выполнить приказ, но только если сам захочет, поэтому слова "укрощение" и "дрессировка" здесь никак не подходит. В этом и есть обман.
— Значит, Эргхарг хочет выступать?
Элиот на секунду оторвался от холста и посмотрел на Янека.
— Если бы у него был выбор, думаю, дракон и на сотню тереллов к сцене не подошел бы. Но выступления не доставляют Эргхаргу неудобств.
— Подожди. Так что происходит между дрессировщиком и драконом? Почему ты обмолвился о выборе? Они что… заключают сделку?
— Я не могу тебе этого сказать, — мальчик вновь вернулся к портрету. — Ты же сам сказал, секрет передается от мастера ученику.
— Но ты знаешь?
— Знаю, — вздохнул Элиот. — Дагар хочет, чтобы я сменил его, когда он уйдет. Я его понимаю: двести лет колесить по свету, давая одно выступление за другим, кого хочешь утомят, но судьба мастера — не моя судьба.
— Твоя судьба — картины? — догадался Янек.
Элиот отрицательно качнул головой.
— Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
— Ладно. А двести лет, это правда?
— Чистейшая, — подтвердил ребенок. — Дрессировщики живут очень и очень долго. Но почему, этого я тоже не могу сказать.
Элиот замолчал, а Янек не знал, о чем еще можно спросить, чтобы снова не наткнуться на тайну ремесла. Мальчику повезло, он знает то, что знают лишь несколько человек во всем мире, но эти знания не доставляют ему радости. Как и дракон. И вот этого Янек никак не мог понять. Рядом с Элиотом живет настоящий дракон! Да любой мальчишка на его месте с удовольствием стал бы перенимать опыт Дагара, а Элиот вместо этого тайком рисует незнакомцев.
— Расскажи о себе, — решил нарушить затянувшуюся тишину мальчик. — Где ты родился?
— В Южных Провинциях, — охотно ответил Янек, — у самой границы с Ви-Элле. Родители умерли рано, и мои опекуны отдали меня в школу ремесел. Я выучился на плотника.
— Тебе нравится чинить заборы?
— Если бы у меня был выбор, — улыбнулся молодой человек, — я бы к забору и на сотню тереллов не подошел бы. Но мне нужно на что-то жить, вот я и брожу от одной деревни до другой. Раньше часть денег отдавал опекунам, чтобы оплатить обучение, но теперь я полностью самостоятельный.
— И идешь, конечно, в столицу?
— Говорят, там можно хорошо заработать. А ты где родился?
— Далеко, — голос мальчика дрогнул. — Но я обязательно вернусь домой.
Янек понял, что ребенок расстроился, и поспешил задать более приятный вопрос:
— Я хорошо получаюсь?
Элиот расцвел.
— Хорошо.
— Покажешь?
— Нет. Показывать картину до того, как она полностью готова, плохая примета. Потерпишь?
— Если только немного, — уступил Янек. — Никогда не видел, как работают настоящие художники.
— Тпр-ру! — донесся снаружи голос Дагара. — Стой! Тпр-ру!
Кибитка медленно остановилась.
— Прячься! — шепнул Элиот, схватил холст и засунул его под матрас.
Янек оглянулся. Несмотря на обилие вещей, спрятаться в кибитке молодому человеку было негде.
— Сюда! — мальчик дернул плотника за рукав и указал на кованый сундук. — Влезай!
Янек поспешно открыл крышку и вытащил из сундука охапку цветных рубашек укротителя. Элиот прав — спрятать одежду проще, ее можно рассовать по углам, а он легко уместится в сундуке.
Едва крышка над головой плотника закрылась, снова послышался голос мастера. Теперь он звучал тише, но ближе.
— Не спишь? Помоги открыть клетку.
— Зачем? — в голосе Элиота слышалось удивление. — Мы скоро подъедем к Триру, выпускать Эргхарга опасно!
— Мы едем не в Трир, — жестко ответил Дагар. — Благодаря этой твари, мы свернули с тракта и идем в обход.
— Но почему?
— Спроси его сам, может, ради тебя он научится говорить! Ну! Встал! Живо! Одному мне не справиться!
Кибитка качнулась, и повисла тишина. Янек не шевелился. Он не знал, что ему делать — сидеть в сундуке дальше, или потихоньку вылезти. Если Дагар не едет в Трир, им не по пути. Пока кибитка не успела уехать очень далеко, нужно вылезти… Однако плотник даже не пошевелился. Он и сам не мог бы сказать, что им руководило: любопытство или надежда снова подойти к дракону на расстояние локтя, но он остался в сундуке. Он подождет Элиота и узнает, почему кибитка свернула, и куда направляется дальше.