Действие заклинания теплой заморозки закончилось. Крепкие руки схватили мальчика и потащили в лес, в Shtah-helle.
— Правитель!
Эл'льяонт вырывался, но консильоны держали крепко. Последнее, что он увидел прежде, чем поле боя скрылось за вековыми деревьями, серое лицо Гланхейла, плавно оседающего на траву.
Приземление получилось удачным, сказывался опыт падений с дракона и то, что высота, с которой Янек спрыгнул, была куда ниже той, с которой он по собственной воле сиганул на землю, пытаясь остановить катапульты. Магия сработала и на этот раз — послав под себя струю огня, Янек замедлил падение, правда предпочел бы упасть на траву, а не на выжженную до потрескавшейся корки землю.
Эльфийский лес горел, ветер доносил до луноликого запах тлеющей древесины, в паре тереллов справа и слева между стволами деревьев мелькали силуэты людей в военной форме, летали искры заклинаний старшего народа.
Янек находился в относительной безопасности — в небольшом овражке, проходящем через лес и заканчивающемся у лесного озера. Ни сартрские солдаты, ни эльфы не рисковали заходить сюда, чтобы не попасть в ловушку, хотя именно в этой природной ловушке было наиболее безопасно.
Янек прошел вперед, к озеру. Это было логично, ведь если двое, не обладающие средствами связи и магическими узами, решили встретиться в незнакомом лесу, они не будут стоять между деревьев, а выберут более или менее приметный объект. Самый большой дуб, пригорок или озеро.
Дагар ждал Янека на берегу, но был не один. Рядом с ним, опершись спиной о ствол толстой сосны, стоял эльф. Луноликий сжал кулаки, приготовившись отразить нападение, но передумал — эльф выглядел вполне мирно. Мастер сидел на траве спиной к Янеку, голова его была опущена, руки лежали на коленях, кажется, он даже дремал, а остроухий невозмутимо смотрел на озерную воду, над которой собирались облачка странного живого тумана. Ни лука, ни какого-либо другого оружия у представителя старшего народа Янек не разглядел, однако рук не опустил — чужак мог ударить магией.
— Я не причиню тебе вреда, — не оборачиваясь, произнес эльф.
В отличие от Дагара он слышал, как подошел молодой человек. Мастер обернулся и поднялся.
— Зловонная пасть поганого Ярдоса! Наконец-то!
Выглядел дрессировщик уставшим и постаревшим. Черный плащ износился и потрепался, волосы на висках поседели, лицо осунулось, под глазами появились отчетливые синяки.
— Здравствуйте, мастер, — поздоровался луноликий и кивнул эльфу.
Эльф даже не посмотрел на пришельца, что Янека ни капли не расстроило. У него не было настроения разговаривать с посторонними. Его и Эргхарга оторвали от важного дела, оторвали грубо и бесцеремонно, и он пришел разобраться с этим.
— Зачем вы меня вызвали? — спросил он мастера.
— Мне нужна твоя помощь, — Дагар кашлянул. — Точнее, нам нужна.
— Это я уже понял, — криво усмехнулся Янек, — но вы могли бы сообщить об этом раньше и не таким варварским способом.
Он достал из-под рубашки каменный медальон, снял его с шеи, в последний раз провел пальцем по гладкой поверхности и протянул Дагару.
— Я возвращаю ваши обязательства, мастер. Я больше не ваш ученик.
Мужчина принял амулет и холодно кивнул.
— Возвращаю тебе твои обязательства, Янек. Я больше не твой учитель. Тем не менее, мне хотелось бы, чтобы ты меня выслушал. Я не просто так тебя позвал. Идет война.
— Я знаю.
— Эта война грозит стать самой долгой и кровопролитной во всей истории Аспергера. К сартрской тысяче присоединились войска Ви-Элле, ходят слухи, что со дня на день на стороне Фархата окажется О-шо. Прольется море крови.
— А при чем здесь я? И вон тот товарищ, которого вы мне не представили, но который слышит наш разговор?
Эльф не пошевелился.
— Это Ирлес Ландал, крон Ил'лэрии. Хороший друг Элиота. Кстати, если тебе интересно, мой сын сейчас ведет переговоры с Гланхейлом.
— Ваш сын?
Янек качнул головой, с каждой минутой ему становилось все больше не по себе. Он не понимал, что от него хочет Дагар, и разговор ему не нравился.
— Долгая история, расскажу как-нибудь, если интересно, — ответил дрессировщик. — Элиот пытается уговорить Гланхейла остановить войну, только ему это вряд ли удастся. Чтобы воцарился мир, нужно, чтобы к нему стремились обе стороны, а в планы Фархата и Вильковеста это не входит. Не знаю, чем Вильковест покорил сартрского правителя, наобещал золотые горы или просто заколдовал, но Фархат нацелился завоевать весь Аспергер, и начал со страны старшего народа.
Янек вздрогнул. Он слышал о первом дрессировщике драконов, а сейчас вспомнил встречу в небе, когда почти физически почувствовал черноту, исходящую, казалось из ниоткуда.
— Эльфы победят, — неуверенно произнес Янек.
— Сомневаюсь, — качнул головой Дагар. — Сартрский король отправил через Арканы почти всю военную силу своей страны, они напали на Ил'лэрию с юго-востока, а ви-эллийцы с юго-запада. Кроме того, эльфы лишились магического преимущества, с воздуха их атакует колдун на драконе, за тысячу лет Вильковест стал великим магом.
По спине Янека пробежали мурашки.
— Почему он перешел на сторону Фархата? Или это Фархат перешел на сторону Вильковеста?
В небе взревел Эргхарг. Янек понял, что его товарищ догадался о том, что сейчас скажет Дагар, и почувствовал укол ревности. Он все еще не так мудр и прозорлив, как истинно свободный, однако кое-что предсказать мог.
— Вы просите меня о помощи, мастер?
Молодой человек невольно отступил, желая и одновременно боясь услышать ответ, но Дагар отрицательно покачал головой.
— Я не имею права тебя просить. Я лишь рассказываю, что происходит, решение должен принять ты. Потому что только у тебя есть шанс лишить сартрцев преимущества. Нужно устранить Вильковеста, и все развалится. Люди видят, какой мощью обладает луноликий колдун, и ничего не боятся, пока он на их стороне.
— А если появится точно такой же луноликий на стороне эльфов, да еще и уничтожит Вильковеста… — закончил Янек за мастера. — Я понял.
Голова закружилась, молодой человек оперся о дерево, и пытался дышать спокойно. Вот так дела! Он стоит сейчас перед дилеммой: попытаться спасти мир и гарантированно умереть, или улететь куда подальше и всю оставшуюся очень долгую жизнь мучиться сомнениями и проклинать себя за сделанный выбор. Самое страшное, правильного выбора в этой ситуации нет и быть не может. Янек будет мучиться при любом раскладе: если улетит, и если останется, правда, в последнем случае, мучения будут физические, и очень недолгие. Колдун испепелит его одним движением пальца!
На плечи простого плотника неожиданно взвалили миссию по спасению мира. Хотя нет, он не плотник, он луноликий, и никто на него ничего не взваливал. Он никому ничего не должен! И самое простое сейчас сесть на дракона и отправиться дальше, к волшебному ключу, если, конечно, он существует, а Фархат и Гланхейл как-нибудь разберутся сами.
Но… всегда есть какое-нибудь "но". Янек очень четко понимал, что он — единственный, кто может представлять для Вильковеста хоть какую-то угрозу. У него есть дракон, и есть магия… Однако даже если Янек выберет смерть, не может полететь к колдуну в одиночестве. Эргхарг имеет столько же прав на решение, сколько он сам, а Янек сильно сомневается, что дракон выберет то же, что его друг. Истинно свободные не вмешиваются в дела хомо обыкновениус.
— Эй, — к Янеку подошел крон. — Мы на тебя не давим. Не имеем права. Но мы не можем не попросить подумать над нашими словами.
Янек зажмурился, отрешился от суровой физиономии эльфа и умоляющих глаз мастера. Но тут же пожалел об этом. Лишившись зрительной информации, мозг моментально активировал другие органы чувств: слух и обоняние. Янек услышал эльфийские проклятья, прерываемые выстрелами, почувствовал запах горящего леса, и вспомнил кровавые следы на траве неподалеку от оврага и тело мертвого эльфа. Ему уже не верилось, что магия старшего народа сильна настолько, чтобы уничтожить всех врагов.
Неожиданно Янек разозлился. Да какое они имеют право смотреть на него укоризненными взглядами и умолять?! Он не спаситель человечества! Он познакомился с драконом и обрел магию совсем недавно! У него нет опыта воздушных сражений, а Вильковест оттачивал свое мастерство тысячу лет! Это самоубийство!
Янек сжал кулаки и открыл глаза. Его гнев мгновенно улетучился, словно дым костра, залитого водой. Дагар стоял рядом, опустив плечи, а в глазах эльфа читалась тоска. Обреченность. Остроухий понимал, что выбора у них нет, и судьба ведет старший народ прямо к пропасти.
— Допустим, — произнес Янек и сглотнул, — просто допустим, что я согласился, более того, каким-то чудесным образом уговорил сразиться с колдуном Эргхарга… что меня ждет? Каковы шансы на успех? Нулевые!
— Ты себя недооцениваешь, — качнул головой крон. — Ты будешь сражаться с колдуном не один.
— Я еще не согласился!