Парень уже изможденный, с трудом подбирая мысли, сказал о том, что его историю может рассказать старик Глош. Старший шаман переводил не понимающий взгляд с парня на старика.
– Он говорит правду о том, что ты знаешь его историю? – уже вслух спросил с удивлением шаман. Глошу ничего другого не оставалось, как утвердительно закивать головой.
– Ну что ж, пошли, отойдем.
И шаман увлек за собой старика в дальний угол, где они спрятались за небольшой перегородкой, из-за которой не доносилось и звука.
Тем временем оставшиеся воины обратили внимание на затихшую девушку, которая жалась в темный угол ложа, где еще не давно отдыхал Андрей.
– А кто это здесь у нас прячется? – скалясь, проговорил один из высоких орков, стоящий в центре.
– Похоже, оры, я нашел себе новое развлечение, – и зарогатав под общий гвалт, направился к девушке, переступая через лежащего человека.
Когда он только собирался сделать еще один шаг чтобы оказаться ближе, орк внезапно ощутил, что не может оторвать ногу от пола, и сзади раздался веселый рогат оров.
– Ну что Сокнард, похоже, эта обезьяна решила тебе помешать, – сказал один из орков, продолжая скалиться и смотреть, как тот пытается освободить ногу из цепкой хватки.
– Ах, ты хрун не добитый, – в ярости зарычал Сокнард. – Да тебя сейчас…
Так и не успев договорить, он нанес сильнейший удар в живот, но Андрей успел вовремя сгруппироваться, подтянув под себя ноги, которые и приняли удар. Взбешенный этим молодой орк, стал наносить новые удары по скрутившемуся человеку. Но не успел он еще нанести пару ударов, как из-за перегородки появился шаман.
– Хватит Сокнард, этот человек может еще пригодиться.
– Ты уверен в этом отец? – яростно ответил тот, но продолжать избиение перестал.
– Пока да. А через седмицу посмотрим, – и уже мысленно обратившись к Андрею, который из-за укрытых рук злостно смотрел на орков. – Через семь дней, после того как выучишь наш язык, я поговорю с тобой вновь и если узнаю что история, которую ты рассказал старику, будет другой, то тебя будет ждать жестокое наказание за твое препирательство.
– А если я не смогу или не успею изучить ваш язык, то, что тогда?
– Поверь мне, лучше тебе успеть, – сказал шаман, злостно сверкнув своими серыми глазами, и парень понял, что крайне не хочет узнать расшифровку этого взгляда.
– Можете его бросить в яму к остальным рабам. Старик и девка, неплохо его подлечили, так что завтра уже можете его вместе со стариком отправить в шахту, – сказал шаман, покидая шатер, вместе с Глошем.
Как только полог шатра закрылся, на голову Андрея опустился удар, который отправил его во мрак беспамятства.
– Вы слышали, что сказал отец, можете его тащить в яму, – сказал Сокнард, поворачиваясь к Мелене, которая хотела уже выскочить из шатра, но в самый последний момент орк схватил ее за руку и рывком привлек в свои объятия.
– Вы еще здесь? – прорычал орк, смотря, как воины не спеша, выносят человека. Этого хватило, чтобы они за считанные секунды покинули покои.
Орк приблизив к себе лицо Мелены, попытался поцеловать ее своими толстыми губами, но неожиданно ощутил, как его щеку обожгло хлестким ударом маленькой ладошки.
Рассвирепевший Сокнард, несмотря на все протесты, мольбы и рыдания девушки, стал рвать ее одежду в клочья, а также наносить удары, желая успокоить столь строптивую жертву.
Мелена, сопротивлялась отчаянно, но все ее попытки были тщетны. Орк был слишком силен, и она ничего не могла противопоставить ему, что бы остановить его похоть. Орк, насытившись белоснежной грудью девушки, оставляя на ней синяки и кровавые укусы, стал двигаться вниз, шаря своими лапами по стройным ножкам. Девушка стала еще более отчаянно отбиваться, но была поздно. Ее накрыла волна невыносимой боли, заставив захлебнуться от собственных криков. Но никто не слышал этих криков и не спешил на помощь. Шатер надежно удерживал в себе все звуки, не позволяя им вырваться наружу.
Спустя какое-то время из шатра вышел довольный орк, который со звериным оскалом, заменяющим оркам улыбку, приказал в шатер привезти пару пленниц, чтобы те убрали оттуда тело девушки.
Андрея тем временем забросили в похожую яму, в который его впервые охватил безумный бред, когда он пришел в себя. На этот раз, каменная клетка оказалось значительно больше и в ней находилось пара десятков человек. От падения с нескольких метров, при ударе о каменный пол, он пришел в себя от боли, растекшейся по телу. Тело, так не успевшее оправиться от ран, выглядело сейчас жутко. Теперь он представлял собой один сплошной увеченный кусок, который непонятно как еще мог передвигаться.
С трудом, поднимаясь на кровоточащие руки, он стал осматриваться вокруг. Тем временем, столпившиеся люди стали приближаться к незнакомцу. Ему почти удалось подняться и сесть, как один из близко оказавшихся людей, неожиданно сделал подсечку под руку, заставляя вновь растелиться на твердом камне. Рядом стал раздаваться смех нескольких гортанных глоток. Андрей стал злиться на себя за то, что и так давно уже терпит измывательство над собой и пора бы за это кому-то заплатить. И ему сейчас стало все равно, кто это будет. Хоть орк, хоть расурук, хоть человек, который оказался хуже зверя, но еще одного удара он точно не пропустит. Сплюнув кровью на каменный пол, он вновь стал подниматься готовой, сейчас любого разорвать. Смех прекратился, все явно были удивлены, что кусок кровавого мяса еще может шевелиться. Тот, кто ударил Андрея, собирался вновь его пихнуть. Но вместо этого его нога провались в пустоту. А перед глазами Андрея предстал его обидчик, который оказался выше его на целую голову и гораздо шире в плечах. Удивившийся здоровяк, намеревался своими огромными ручищами схватить за шею нового раба. Но прежде чем тот успел поднять руки, Андрей молниеносным апперкотом, отправил здоровяка в полет на добрых пять шагов, где тот рухнул как мешок костей и, не подавая признаков жизни, затих. Его дружки, собиравшиеся со спины напасть на парня, пораженные совершенно неожиданным результатом, остановились. А, встретившись с взглядом синих глаз, метавших молнии ярости, поторопились расступиться перед ним.
Андрей весь в крови, прихрамывая, подошел к ближайшей стене, где сел на тут же освободившейся лавке и прислонился спиной к камню. Ощутив прохладу камня, он начал успокаиваться от охватившего напряжения, а также от боли, которая словно под напором, воды стала отступать.
В своей рваной одежде, еще неизвестно как сохранившейся за все это время, сидя на лавке и прислонившись спиной к каменной стенке, он испытывал блаженство от расползающейся прохлады по телу, которая расползалась, начиная со спины. Напротив его сгрудились все остальные заключенные и с удивлением смотрели на него, а также переводили взгляды на здоровяка, которого пытались привести в чувства пара его дружков. Наконец-то здоровяка удалось привести в сознание, и он стал подниматься, сыпля различными проклятьями, харкая кровью. Но вместо слов, у него получалось едва различимое мычание. Его большая челюсть оказалось слома в нескольких местах и представляло собой одно сплошное кровавое месиво. Он бешено зарычал и увидев парня, чуть ли не бегом побежал в его сторону. Но как только до него осталось пара шагов, он замер наткнувшись на стальной взгляд голубых глаз, который не сулил, ничего хорошего. Помявшись на месте и промычав что-то себе под нос, он направился к толпе своих дружков, которые сторонились отдельно от всех остальных.
А Андрей тем временем отвлеченный от отдыха, стал рассматривать свою руку, на которой был оставлен ожог, глубоко впившийся в тело. Лишенный возможности попасть в свое более глубокое сознание он пытался интуитивно ощутить исходящую от клейма энергию. Ему удалось разобрать, что эта дыра, похоже на логово паука, который из него раскинул свою сеть, которая опутало все остальное тело, плотно связав его внутреннюю сущность. И как только Андрей пытался пробиться сквозь паутину, он начинал испытывать невыносимую боль, которая начинала сковывать его тело, словно цунами заключая его в плотный кокон. У него появилась мысль об отсечении руки. Но на него накатила такая большая волна невыносимой боли, что эту мысль он поспешил ее прогнать, после чего вновь испытал облегчение.
Осмотр тела, на грани тех крох, доступных ему чувств не выявил ни чего хорошего, он пришел к выводу, что ему вряд ли уже удастся избавиться от этого клейма. И не желая расстраивать себя безуспешными попытками распутать черную паутину, стал пытаться вспоминать, что же с ним произошло в последнее время.
'И так начнем сначала. Последнее что я помню, это то, что убил волосатого расурука. Затем, выйдя из круга огня, мне кто-то врезал по черепу и я потерял сознание, – он аккуратно приблизил руку к тому месту, где должна была быть большая шишка, но не обнаружил ее, – значит, это произошло довольно давно, что бы она успела уже зажить. И что же было дальше? Похоже только одной степи известно. Ладно, допустим, меня хотели скормить какому-то зверю. Но мне, похоже, удалось, сбежать, либо убить его. Хотя убить вряд ли, так как с рассказа Глоша, зверь мне явно не по зубам. Хотя кто его знает? – Задумчиво проговорил он, борясь с приступами головной боли, и собираясь с мыслями, продолжил. – А потом, каким-то образом я попал к отряду орков, который возвращался в свой лагерь. Выходит, с момента расставания с отрядом расуруков, до момента встречи с орками, прошло около семи дней, если верить старику. Значит, меня нашли без сознания посреди степи. Почему и как я там оказался не известно. Загадки, одни загадки, все и сплошь покрыто тайной мрака? И когда же на них-то появятся ответы. – С грустной улыбкой подумал Андрей, массирую наливающеюся тяжестью виски. – Как же тяжело думать. Ладно, пока еще терпимо будем двигаться дальше, пока еще боль терпима. Орки пытались прочесть мою память, но у них, ни чего не вышло. Возможно, мучавшие меня тени, были попытками орков, пытавшимися пробиться ко мне в сознание? А может быть, и нет? Правды сейчас ни кто не скажет. Так. После этого меня решили заклеймить странным магическим способом, подавляющим мое внутреннее сознание. И в тот самый момент, когда меня хотели уже прижечь клеймом, я пришел в себя и увидел ухмыляющегося орка. – От воспоминания своего палача, его скрутила судорога боли тут же перерастающая в жажду мести от клятвы, данной в после получения черной метки. – И снова провал на несколько дней, и снова не известный плен теней. Да когда же это закончится, – сплюнув в сердцах, подумал Андрей, успокаивая мысли давая им, небольшой отдых от давящей боли. – Надо же, так долго искать свободу от духоты пещер, и наконец-то найти ее. Но вместо радости свободы, только и успеваешь, как попасть с одного рабства в другое. Даже обидно как-то, выбраться из пещер и подземелий, где ты был не гласным их царем, и вместо этого попасть в жуткое рабство к орком, где за каждое не выполнение приказа грозит невыносимая боль раздирающее тело. Вот так счастье привалило, так привалило, что даже не знаешь, как радоваться, – и по его разбитым губам скользнула горькая усмешка, которая напугала многих его сокамерников.
Тем временем, за размышлением, Андрей и не заметил, как подкралась ночь и накрыла своим звездным полотном. От вида звезд, у него всплыло воспоминание от их первого вида, когда он их увидел и испытал обыкновенную простую радость в этом мире. А теперь, прибывая в плену, он ощутил только тоску, оттого что не может выйти на простор и глотнуть свежий прохладный воздух. А вместо этого, он вынужден довольствоваться запахом, нечистот и разящих тел, которые стали обустраиваться вокруг. Ближе чем на три шага к нему ни кто не подошел. Обведя взглядом весь периметр, он не заметил ни одного взгляда, который бы старался чего в нем найти. Пожалуй, только здоровяк и его компания иногда бросали косые взгляды, устроившись в дальнем углу квадратной ямы.
Улыбнувшись сам себе, он закрыл глаза и вновь прислонился спиной к холодному камню, который стал щекотать его полуобнаженные ребра, принося телу отдых и снимая боль. Отдых и покой стали постепенно брать вверх. Андрей тем временем стал немного дремать, иногда судорожно вскидывать голову. Тем временем, осторожно бросая взгляды, компания головорезов наблюдала за тем, когда же новый человек уснет. И вот когда он уже окончательно уронил голову, через довольно долгое время, от угла оторвалось четыре тени, которые стали осторожно приближаться, стараясь не производить лишенного шума. В руках одного из них мелькнула полоска света в лучах выглянувшей луны, но тут же оказалась спрятана за спину. Подкравшись довольно близко, они стали расходиться в разные стороны. Двое стали заходить по бокам, двое стали приближаться спереди. Когда главарь посчитал что уже достаточно близко, он взмахнул рукой, и трое его сподвижников бросились на спящего Андрея. Двое пытались схватить его за руки, а третий кинулся в ноги. За ними тут же бросился главарь, намереваясь всадить свой нож прямо в сердце. Но вместо этого руки схватили пустоту, а нож врезался в твердую поверхность камня, издав противный скрежет. Все одновременно уставились на пустое пространство, где только что находился израненный парень, но оно оказалось пусто. Не успевая понять, что происходит, один из них уже оказался припечатан к камню, и стал сползать с него, как скользящий по поверхности лист. Неуспевающий развернуться второй, тут же получил по ребрам, что даже удалось различить хруст нескольких ребер. Главарь попытался отбиться рукой с зажатым в ней ножом, но он лишь рассек пустой воздух. А затем его рука попала в стальной захват, за которым последовал хруст сломанной кости, и рука повисла как плеть. Четвертый же нападавший свалился на пол и, закрыв голову руками, стал что-то верещать, и, посмотрев в его сторону, Андрей не стал его уже трогать. Осмотрев своих противников, которые не спешили подниматься, он направился в противоположный угол.
Андрей был доволен самой собой, не смотря на клеймо, которое лишало его, не освоенных магических способностей, тело осталось таким же быстрым и реактивным, что внушало хоть маленькую, но все же надежду на лучшее будущее. Он заранее знал что местные главари этого небольшого замкнутого общества, так быстро не сдадутся и попытаются вернуть себе свой авторитет. И поэтому будут ночью пытаться покончить с ним. Поэтому, подстроив им небольшую ловушку, он радовался тому, как смог ее разыграть. Больше всего он переживал, удастся ли ему перепрыгнуть громил, так как израненное тело и клеймо внушало беспокойство. Но как оказалось, он зря волновался. Оказавшись в одиноком дальнем углу, он удобно устроился, и уже не опасаясь нового нападения, стал отдыхать, только старался не провалить в глубокий сон, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.
Утро наступила для Андрея быстро, словно он только прилег и, не успев еще открыть глаза, увидел первые лучи солнца, падающие в его пещерную камеру. Как оказалось, он все же уснул, и ему повезло, что никто не рискнул к нему больше подкрасться и убить. Он уже в который раз поблагодарил фортуну, что она вновь уберегла его жизнь, стал осматривать свою камеру. Как оказалось все еще спали, в тени одной из стены, куда не попадали светлые лучи.
Отдохнувшее тело, несмотря на все раны, чувствовало себя лучше. И даже можно было порадоваться этому факту, если бы не вернувшееся острое обоняние, от которого скручивало легкие от разящего запаха нечистот и грязных не мытых тел. С грустью откинувшись к стенке, он стал вновь размышлять о своем положении.
'Вот и пал я к людям и толку. Ведут себя как животные, словно не люди, а звери. Хотя за что их винить, я и сам-то в душе зверь, и как только еще не убил этих наглых гоблинов, даже понять не могу'. Андрей сидел, прислонившись спиной камню, подставив лучам ласкающего солнца, свое лицо. Мысленно пробежавшись по телу, он буквально ощутил каждую клеточку кожного покрова, и от этого ощущения его взял небольшой озноб. 'Мало того, что он сам себя чуть не прикончил, так еще громила орк бока намял. Похоже, даже сломал пару ребер, хорошо хоть мой многострадальный череп не пострадал. Он и так уже многое вынес, и ужасные выгравированные шрамы на нем делали его похожим на какого-нибудь грязного урода, который вряд ли сможет дать отпор. Поэтому не мудрено, что на меня решили напасть громилы.
Находясь в своих размышлениях, он услышал, как стали подниматься остальные пленники. Открыв глаза, новый узник увидел, как большинство людей направились к сточной канаве, которая находилась в дальнем углу. После чего ощутил, как из нее, стал доноситься еще больший запах нечистот. Как бы все-таки он не был привычен и не привередлив, но возвращающаяся способность все остро ощущать, заставляла сильно морщиться и дышать через раз. Не успело еще большинство людей закончить свое дело, как над решетчатой ямой появилось угловатая физиономия орка. Представитель нечеловеческой расы что-то прокаркал, после чего все быстро зашевелись, даже его вчерашние нападавшие.
Сверху стал раздаваться противный скрежет открываемой решетки и сквозь небольшое открывшееся окно просунули лестницу, по которой стали быстро подниматься люди. Как только все поднялись, вновь заглянувший орк хотел, было уже убрать лестницу, но, увидев еще одного человека что-то крикнул ему.
Не хотя, встав, Андрей поплелся к лестнице и стал подниматься по ней. За свою неспешность он тут же получил плетью по спине еще даже не успев вылезти. Выбравшись из ямы, он тут же оказался сбит с ног ударом в голову. Взъяренный человек подскочил и хотел наброситься на наглого орка, но как только он двинулся к нему, его накрыла волна черной боли, которая паутиной стала охватывать его тело. Не успел он проделать три шага, он рухнул на руки, где его тут же принялись избивать несколько пар ног. И как он успел заметить, это были те, кто ночью покушался на него. Неудачливые громилы сейчас наслаждались возможностью мести. Но вдруг неожиданно избиение закончилось, и в сознании вновь раздался каркающий голос.
– Ну что, я надеюсь, теперь ты успокоишься, – спросил голос шамана, который оказался стоящим в нескольких метрах от него. – Я решил посмотреть, не устроишь ли ты здесь новое представление, и как оказалось не зря. Сегодня можешь поработать пол дня, а потом заняться только изучением, а то вдруг-то живот-то надорвешь, и все мои труды будут напрасны, так что сильно не усердствуй и не зли своих охранников, а то они тебя быстро кнутами изрежут.
После чего шаман развернулся и пошел прочь, оставляя людей одних в обществе нескольких охранников. Шаман еще не успел удалиться, как засверкали длинные бичи, захлеставшие по спинам, заставляя двигаться столпившихся людей. Андрей, так же попав под раздачу, был вынужден подняться и пойти следом за остальными, иначе он рисковал получить свою спину в виде кожаных полос.
Незамеченный ранее старик словно появился из неоткуда и пристроился рядом.
– Постарайся не нарываться, а то простые воины не так сильно пекутся о сохранности жизни пленников как шаманы.
– Куда нас ведут? – спросил с трудом он в ответ, вытирая лицо от крови. 'Хорошо хоть сильных увечий не нанесли, и так тело все на фарш похоже, надо себя хоть немного сдерживать, а то я так и пары дней здесь не протяну'. – Успел подумать он, прежде чем старик ответил.
– Скорей всего в шахту, где они добывают руду для своего оружия.
Андрей больше ничего не стал спрашивать, а старик не задавал больше вопросов. Идя сейчас через лагерь племени, он вертел головой из стороны в сторону и осматривал его. Куда не падал его взгляд, везде виднелись различные шатры, маленькие и большие, длинные и высокие. Кругом слышался шум разных голосов, а вокруг сновали орки, большинство из которых были словно отборные атлеты, перекаченные стероидами. На фоне одного из таких особо больших орков, можно было почувствовать себя карликом. И орки именно себя так и вели, считаю людей вторым сортом. Большинство, рядом идущих с пленниками, особенно маленькие дети-орки стремились бросить в них камни или плюнуть в лицо, даже, несмотря на то, что охранники старались ограждать их от этих посягательств. Почти всю дорогу им кричали всякие гнусности, но, не зная языка, Андрей их совершенно не понимал. Но человек, смотрящий на это своими голубыми глазами, не тушевался перед напором чужой злобы и ненависти, которая словно как игла силы исходила от орков и стремилась вонзиться в людей. Молодой человек же наоборот, шел с улыбкой на губах, и широко расправив грудь, не обращая внимания на провокационные выпады прохожих. Он сам не мог понять, что с ним происходит, но его распирало какое-то чувство восторга и веселья, и он еле себя сдерживал, что бы не сорваться в истерический смех и на его губах играла усмешка.
'Ну и что дальше. Вчера отшельник и зверь, сегодня раб и шахтер. А дальше то что? Каждый день меня бьет, ранят, потом снова бьют, режут и так далее. А я только поднимаюсь под этим напором и иду дальше. Только вот куда. И зачем это все нужно. Зачем смысл всего этого происходящего, ради чего, какой сейчас смыл жизни. Я уже не властен над собой, так может лучше сейчас броситься в бой и хоть умереть в бою, но не в позорном плену и рабстве'. Он уже собирался придвинуться к ближайшему охраннику и напасть на него, но его намерение прервал голос старика.
– Смотри, вон главный шатер племени. Шатер сборов и совета.